Logo Международный форум «Евразийская экономическая перспектива»
На главную страницу
Новости
Информация о журнале
О главном редакторе
Подписка
Контакты
ЕВРАЗИЙСКИЙ МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНО-АНАЛИТИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ English
Тематика журнала
Текущий номер
Анонс
Список номеров
Найти
Редакционный совет
Редакционная коллегия
Представи- тельства журнала
Правила направления, рецензирования и опубликования
Научные дискуссии
Семинары, конференции
 
 
Проблемы современной экономики, N 1/2 (17/18), 2006
ЭКОНОМИКА И ОБЩЕГУМАНИТАРНЫЕ ЦЕННОСТИ
Левкин Н. В.
доцент кафедры менеджмента Петрозаводского государственного университета,
кандидат экономических наук


Концепция культуры в экономической науке

Даже беглый анализ научной литературы говорит о том, что количество публикаций, посвященных проблемам взаимодействия экономики и культуры, в последнее время значительно возросло. Это связано с осознанием научным сообществом того факта, что экономика не является отдельной и самодостаточной сферой жизни общества, а выступает как одна из подсистем общественной системы в широком смысле этого понятия. Отсюда следует, что при изучении экономики как отдельной фирмы или отрасли, так и страны в целом нельзя игнорировать демографические, социальные, психологические, культурные и иные факторы [10, с. 26]. Именно поэтому организационная культура фирмы, культура отрасли, национальная или региональная культура выступают как важные факторы, влияющие на эффективность национального менеджмента и экономический рост страны в целом [5]. По этой же причине возникает неподдельный научный интерес к комплексным, междисциплинарным исследованиям культуры. По сути дела можно говорить о возникновении нового направления в экономическом знании - экономической концепции культуры. Данная концепция должна в рамках экономической науки комплексно изучать взаимосвязь между экономикой и культурой.
В историческом ракурсе учеными-экономистами уделялось достаточно много внимания проблеме культурных факторов. Здесь можно вспомнить работы ранних классиков экономической мысли и их более поздних последователей. Например, А. Смит считал, что культура в определенной степени может способствовать развитию предпринимательства [13]. К. Маркс и Ф. Энгельс отмечали, что `:экономическое положение - это базис, но на ход исторической борьбы также оказывают влияние и во многих случаях определяют преимущественную форму ее различные моменты надстройки` [9, c. 394]. Интересных взглядов на роль культурных факторов в хозяйственной жизни общества придерживались Т. Мальтус, Ж.Б. Сэй, С. Сисмонди, Дж. Милль.
Р. Барр пишет, что экономическая наука прошла в своем развитии путь от механистического подхода (все, что субъективно, должно быть выброшено из экономического анализа), от органической концепции (здесь проводилась параллель между экономикой и биологическим организмом) к экономике, ориентированной на человека. Это предполагает восприятие экономики как совокупности людей во всем их индивидуальном многообразии [3, с. 60-61]. Он также считает, что современная экономическая наука `:является в двояком смысле гуманитарной наукой: с одной стороны, она говорит об отношениях человека с вещами и с другими людьми; с другой стороны, чтобы выполнить свою разъяснительную задачу, она должна постичь человеческую деятельность во всем ее разнообразии и богатстве` [3, c. 63]. Таким образом, подчеркивается несомненная значимость изучения культурных факторов и их роли в хозяйственных процессах на современном этапе развития экономической науки.
По нашему мнению, во всех ключевых направлениях современной экономической науки существуют теоретические заделы, касающиеся вопросов взаимодействия экономики и культуры. Это относится и к общей экономической теории, и к прикладным экономическим дисциплинам, и к отраслевым наукам. Гармоничный синтез знаний из всех указанных направлений позволяет наметить теоретические контуры экономической концепции культуры.
При изучении культуры в рамках экономической науки ключевой проблемой выступает определение понятия культуры (или, иначе, культурных факторов).
В широком смысле под культурными факторами в экономической науке понимаются разделяемые людьми смыслы, ценности, нормы и экспрессивные символы [6, c. 45].
В узком значении под культурой можно понимать общественные нормы и индивидуальные убеждения, которые позволяют достигать определенного равновесия во взаимодействиях между людьми - равновесия Нэша [20].
Некоторые исследователи лаконично определяют культуру как социально разделенное знание [20].
В различных подразделах экономической науки также имеет место разное понимание культуры, что вызывает многообразие ее определений. Кроме того, можно констатировать, что на сегодняшний день в экономической науке отсутствует системное представление о понятии культуры и культурных факторах. Поэтому возникает необходимость воспользоваться междисциплинарным подходом и обратиться к другим областям общественного знания, т. к. `:история науки учит нас, что самые значительные успехи достигались тогда, когда перебрасывались мостики между различными дисциплинами` [2, c. 49].
В рамках философии существует концепция, представляющая культуру как сложно организованную, саморазвивающуюся систему, при изучении которой необходимо опираться на принципы синергетики. Эти принципы гласят, что, во-первых, источники развития сложного феномена лежат в нем самом; во-вторых, имеют место волновая структура динамики сложных процессов, чередование состояний хаоса и гармонии, смены стилей, доминанты рационального и иррационального; в-третьих, развитие носит нелинейный характер [7, c. 319-328]. С этих позиций наиболее подходящим и емким определением культуры можно считать следующее: культура - это ненаследственная память общества, выражающаяся в определенной системе запретов и предписаний [8, c. 328-329].
Для комплексного рассмотрения проблемы культуры в экономике необходимо обратиться к истории развития вопроса.
Исторически первым в экономической науке возник подход, исследующий роль культурных факторов при возникновении капиталистических отношений. Этот подход является самым ранним, но он господствует и сегодня в экономическом знании. Его суть заключается в том, что капитализм есть продукт развития западноевропейского общества. Сторонники данного подхода считают, что феномен капитализма носит универсальный и всепланетарный характер; просто в силу институциональных и культурных (религиозных) факторов он впервые возник именно в Западной Европе.
Возникновение данного подхода, как правило, связывают с работами М. Вебера, который считал, что капитализм возник благодаря протестантской этике [4]. Зарождение капитализма М. Вебер связывал с некоторыми характеристиками протестантизма, прежде всего, с христианским аскетизмом. Экономический успех европейских евреев, для религии которых не был характерен аскетизм, он объяснял влиянием их прежнего статуса маргиналов в `старом` свете. В некоторых других религиях аскетизм также имел широкое распространение, но он был `не пуританским`. Например, в индуизме и буддизме аскетизм основан на отвержении всего материального; в конфуцианстве - на приспособлении человека к гармонии окружающего мира и т.п. Другая значимая характеристика  рассмотрение предпринимательской деятельности как мерила земного и `небесного` (путь к спасению) успеха человека.
Теория М. Вебера подвергается критике за исторически-описательный подход (статистические данные, которыми оперировал М. Вебер, а также использованные им методы статистического анализа, были несовершенны). Существует даже точка зрения, что не религия влияет на экономику, а, скорее наоборот, экономика предопределяет религию. К примеру, известный голландский социолог Г. Хофстид показывает, как экономические изменения (прежде всего, экономический рост) приводят к демографическим сдвигам, а те, в свою очередь, способствуют культурным изменениям. Последние исследования по данной теме выявили определенную зависимость между религией и уровнем развития экономики. Но в целом эти исследования носят противоречивый характер [26]. Ставится под сомнение и вопрос о влиянии христианской аскезы на формирование этики предпринимательства: экономический рост, `:продемонстрированный странами с преимущественно конфуцианским, буддийским или мусульманским миросозерцанием и немыслимые вне мощного развертывания предпринимательской инициативы в специфических национальных формах, доказывают, что христианская аскеза - не единственный духовный источник предпринимательской культуры. Кроме того, и католицизм отнюдь не противостоит предприимчивости. Эволюция социально-экономического учения и практики католической церкви свидетельствует о ее склонности к поощрению предпринимательства:` [1, c. 76].
Однако самое сильное влияние на развитие представлений экономистов о роли культуры в экономике оказали работы не М. Вебера, а ученых - представителей немецкой исторической школы. Эти ученые доказывали, что экономические законы напрямую зависят от культурных и исторических обстоятельств в жизни общества [14]. Они уподобляли экономику живому существу, а культуру - `врожденным биологическим механизмам поведения` этого существа [30].
Немецкой исторической школой было предложено учение о трех этапах в развитии экономики (dreistufenlehre), которое впоследствии было `растиражировано` в новых версиях более поздними экономическими теориями и школами. Например, Р. Бенджамин и Р. Дювал предложили различать три главные стадии в развитии капитализма: примитивный капитализм, конкурентно-индивидуалистический капитализм и поздний капитализм [11, c. 117].
Оказалась востребованной идея немецкой исторической школы о большей `прогрессивности` экономики христианской цивилизации по сравнению с нехристианским миром (даже в работах А. Маршалла можно найти определение неевропейских культур как примитивных, хотя в целом все остальные идеи немецкой исторической школы были проигнорированы неоклассической теорией) [19]. Эволюцию западного капитализма и, в первую очередь, экономический успех Германии, Великобритании, Франции и США объясняли индустриальными, а не культурными факторами. Представитель исторической школы Г. Шмоллер считал экономические институты бисмарковской Германии самыми эффективными и предлагал распространить их на все уголки земного шара. `Следы` этой идеи мы находим в работах представителей многочисленных теорий экономического роста. Например, в модели У. Ростоу этапы экономического роста связывались с накоплением основного капитала; модель Харрода-Домара строилась исходя из фактического материала, характеризующего экономику только США и Великобритании (а затем полученные выводы распространялись на другие национальные экономические системы). На этой базе возникли многочисленные теории догоняющей модернизации, влияние которых испытала на себе и российская экономическая система в начале-середине 1990-х гг. Только сегодня макроэкономисты приходят к выводу о зависимости траектории развития экономики от ее прошлого (в т. ч. и культурного).
Следующий этап в развитии представлений экономистов о взаимодействии культуры и экономики открывается работами институционалистов - Т. Веблена, Дж. Коммонса, У. Митчелла.
`Старые` институционалисты рассматривали экономику как динамичный процесс развития сложной системы со своими культурными нормами и установками, которые влияют на индивидуальное поведение и предпочтения людей. Существующие институты, по их представлениям, являются достаточно часто наследством прошлого. Реализация `культурного лага` (т. е. противоречия между прошлым и настоящим) не способствовала, по их мнению, эффективному распределению экономических ресурсов. Например, Т. Веблен объяснял феномен `культурного лага` на примере взаимоотношений `старой` и `новой` элит. Новая капиталистическая элита, чтобы подчеркнуть свое отличие от старой землевладельческой элиты, начинает `по-другому` потреблять предметы роскоши. Отсюда возникает знаменитый эффект Веблена или, иначе, эффект показного потребления.
Вызывают определенный интерес и представления институционалистов о рынке, который они рассматривали как культурный феномен, влияющий на общественные нормы поведения [18].
Институционалисты, испытавшие огромное влияние идей немецкой исторической школы, во многом шли по следам своих предшественников. Экономики США и Великобритании были взяты за образцы, по образу и подобию которых должны были строиться национальные экономики других стран. Возникли различные классификации, предлагавшие делить страны на `наименее развитые`, `развитые`, `новые индустриальные страны`, `индустриальные`, `постинудстриальные` и т. п.
К 1920-1930-м гг. работы `старых` институционалистов стали вытесняться исследованиями неоклассиков, активно внедрявших новейшие методы статистики и математики. Математический аппарат, от использования которого институционалисты были очень далеки, способствовал быстрому прогрессу в экономическом знании. В свою очередь, кейнсианская революция надолго `отвлекла` экономическую мысль от проблем взаимоотношений культуры и экономики. В центре внимания в этот период времени находится проблема изучения равновесных состояний.
Ситуация изменяется после опубликования знаменитой диссертации Г. Беккера, посвященной экономике дискриминации.
Исследование Г. Беккера дает новую, расширенную трактовку понятия капитала. По мнению этого ученого, существуют веские причины считать, что предприниматели оценивают работников при приеме на работу не только в соответствии с неоклассическими функциями, но и исходя из таких факторов, как цвет кожи и пол человека. Такое предвзятое отношение к некоторым категориям работников можно было объяснить только определенными культурными установками. Г. Беккер показывает, как данные установки создаются. По его мнению, при равных инвестициях в человеческий капитал у афроамериканцев и женщин меньше шансов устроиться на работу. Это снижает стимул данных категорий населения повышать свой образовательный уровень, что лишний раз убеждает предпринимателей в `низком качестве` подобной рабочей силы. Возникает феномен `самовоспроизводящегося стереотипа` [23].
Дальнейшие работы Г. Беккера создают принципиально новую теорию потребительского поведения. В противовес бытующей точке зрения, что домохозяйства выполняют лишь роль пассивных `максимизаторов` своего благосостояния, у Г. Беккера и его коллег по работе они выступают активными экономическими агентами, которые в своем поведении учитывают фактор времени, рыночную конъюнктуру и стоимость человеческого капитала. Культурные различия в данном случае выступают как способность принимать различные инвестиционные решения по отношению к человеческому капиталу. Под культурой также понимается все разнообразие в поведении людей, которое определяется накоплением человеческого капитала (инвестиции в знание языка, профессионального сленга, статус, круг общения и т. п.).
Отметим тот факт, что теме расовой дискриминации в США была посвящена и одна из первых работ Г. Мюрдаля: `Американская дилемма: негритянская проблема и современная демократия` (1944 г.). В ней он отмечает, что экономика городов-гетто имеет свою субкультуру. Именно эта субкультура `мешает` эффективному развитию городской экономики в негритянских кварталах [25].
Г. Лоури высказывает идею о том, что теория человеческого капитала не объясняет феномен расовой дискриминации [22]. Дискриминация присутствует и на рынках малоквалифицированной рабочей силы, где образовательный уровень афроамериканцев и других прослоек населения не играет никакой роли. Г. Лоури предлагает изучать дискриминацию сквозь призму человеческого капитала. Впоследствии идея Г. Лоури была подхвачена американскими социологами Дж. Колеманом и Р. Пэтманом [16, 17, 27, 28].
Недостатком подходов Г. Беккера и Г. Лоури было то, что они давали лишь расширительную трактовку неоклассической функции полезности, вводя в нее дополнительные переменные (человеческий капитал, социальный капитал и т. п.). За рамками их анализа оставались проблемы координации между людьми, а также соотношения индивидуального поведения и общественных норм. Нераскрытым был вопрос и об источниках формирования и эволюции культурных установок с позиции экономического поведения людей. Данные пробелы в экономическом знании попыталась восполнить новая институциональная экономическая теория.
Новая институциональная экономическая теория возникает в 1970-х гг. Ее исторические корни уходят в работу Р. Коуза `Природа фирмы`. Однако подлинный расцвет данной теории связан с работами О. Уильямсона. Используя понятие трансакционных издержек, О. Уильямсон описал причину появления фирм, которые он противопоставил рыночному обмену [12].
Если в работах О. Уильямсона культурным факторам не уделяется сколько-нибудь значимого внимания, то в работах его последователей и коллег этот пробел восполняется. Например, Э. Лазер считает, что культура может, с одной стороны, способствовать снижению трансакционных издержек, а с другой стороны - приводить к их росту. Таким образом, культурные факторы становятся специфическим активом фирмы. В данном контексте речь идет, прежде всего, об организационной культуре фирмы [21].
Если Э. Лазер рассматривает культуру с позиции функционального подхода, то представители исторического компаративистского институционального анализа (Historical Comparative Institutional Analysis) отдают предпочтение изучению культуры в экономике с позиции исторических особенностей той или иной хозяйственной системы. В рамках данного анализа культурные факторы по своей значимости в эволюции экономических систем сопоставляются с факторами технологии, политики и права.
В последнее время появилось большое количество научных работ, которые пытаются осмыслить феномен культуры на системном уровне (см., например, [15, 24, 29]). Тематика этих работ разнообразна, но общий знаменатель у них все же имеется. В качестве такого знаменателя выступает отказ от позиции экономического детерминизма при изучении динамики хозяйственных систем в пользу комплексного и междисциплинарного анализа. Эти работы достаточно сложно отнести к той или иной ветви экономической науки. Поэтому многие исследователи говорят о возникновении принципиально нового теоретического направления - концепции экономической культуры.


Литература

1. Агеев А. И. Предпринимательство: проблемы собственности и культура. М.: Наука, 1991.
2. Алле М. Экономика как наука. Пер. с фр. М., 1995.
3. Барр Р. Политическая экономия. Т. 1. Пер. с фр. М., 1995.
4. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма. М., 1975.
5. Виханский О., Наумов А. `Другой` менеджмент: время перемен /О. Виханский, А. Наумов // Российский журнал менеджмента. 2004. N 3. С. 105-126.
6. Димаджио П. Культура и хозяйство // Экономическая социология (электронный журнал). 2004. Т. 5. N 3. C. 45-65.
7. Каган М. С. Философия культуры. СПб., 1996.
8. Лотман Ю. М. О семитическом механизме культуры // Избр. статьи: В 3 т. Таллинн, 1993. Т. 3.
9. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 37.
10. Надель С. Социальные факторы экономического роста // Мировая экономика и международные отношения. 2005. N 5.
11. Попов А. В. Теория и организация американского менеджмента. М.: Изд-во МГУ, 1991. 147 с.
12. Anderson G. Mr. Smith and the Preachers: The Economics of Religion in the Wealth of Nations // Journal of Political Economy. 1988. N 5. P. 1066-1088.
13. Blaug M. Great Economists before Keynes. Wheatsheaf Publications, Guildford, Surrey, 1986.
14. Bloch F., Rao V. Terror as a bargaining instrument: a case study of dowry violence in rural India // American Economic Review. 2002. N 92(4). P.1029-1043.
15. Coleman J. Social capital in the creation of human capital // American Journal of Sociology. 1988. N 94. P. 95-120.
16. Coleman. J. Foundations of social theory. Harvard University Press. Cambridge, MA, 1990.
17. Dugger. W. The New Institutionalism: new but not institutionalist // Journal of Economic Issues. 1990. N 24(2). P. 423-431.
18. Firth. R. The study of primitive economics // Economica. 1927. N 21. P. 312-335.
19. Greif A. Cultural beliefs and the organization of society: A historical and theoretical reflection on collectivist and individualist societies // Journal of Political Economy. 1994. N 5 (October), Vol 102. P. 912-950.
20. Lazear E. Culture and language // Journal of Political Economy. 1999. N 107(6). P. 95-126.
21. Loury G. A dynamic theory of racial income differences. In P.A. Wallace and A. Le Mund, editors, Women, minorities and employment discrimination. Lexington Books. Lexington, MA, 1977.
22. Loury G. The anatomy of racial inequality. Harvard University Press. Cambridge, MA, February 2002.
23. Jha S. A transaction costs approach to identity, innovation and technical change. Master`s thesis, University of Cambridge, July 2000.
24. Myrdal G. The American dilemma: the Negro problem and modern democracy. 9th edition. Harper, 1944.
25. Noland M. Religion, Culture, and Economic Performance. N.-Y., 2004.
26. Putnam R., Leonardi R., Nanetti R.. Making democracy work: civic traditions in modern Italy. Princeton University Press. Princeton, NJ, 1993.
27. Putnam. R. Bowling alone: the collapse and revival of the American community. Simon and Schuster, New York, NY, 2000.
28. Udry C. Fieldwork, economic theory and research on institutions in developing countries // American Economic Review. 2003. N 93(2). P. 107-111.
29. Veblen T. The theory of the leisure class, an economic theory of the evolution of institutions. -Macmillan, 1899.

Вернуться к содержанию номера

Copyright © Проблемы современной экономики 2002 - 2024
ISSN 1818-3395 - печатная версия, ISSN 1818-3409 - электронная (онлайновая) версия