Logo Международный форум «Евразийская экономическая перспектива»
На главную страницу
Новости
Информация о журнале
О главном редакторе
Подписка
Контакты
ЕВРАЗИЙСКИЙ МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНО-АНАЛИТИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ English
Тематика журнала
Текущий номер
Анонс
Список номеров
Найти
Редакционный совет
Редакционная коллегия
Представи- тельства журнала
Правила направления, рецензирования и опубликования
Научные дискуссии
Семинары, конференции
 
 
Проблемы современной экономики, N 1/2 (17/18), 2006
ИЗ ИСТОРИИ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ МЫСЛИ И НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА
Никонова С. И.
доцент кафедры истории и культурологии Казанского государственного архитектурно-строительного университета,
кандидат исторических наук


Социальная структура советского общества в 1965-1985 гг.

В декабре 1991 г. перестал существовать Советский Союз. Причины его гибели современные историки, политологи, социологи определяют весьма разноречиво. В качестве таковых называют и внешние (происки западных спецслужб, ЦРУ), и внутренние (амбиции центральной и региональной элиты, разлагающая деятельность диссидентов и противоречия социально-экономического развития).
Рассматривая данную проблему в комплексе, необходимо учитывать наряду с вышеперечисленными факторами также и другие: изменения социальной структуры, новые явления в общественной, культурной и духовной жизни общества, рост образовательного и культурного уровня населения, изменение пропорций традиционных социальных групп.
Дискуссия об упущенных возможностях власти сохранить государственность, о жизнеспособности советского строя, о преимуществах и недостатках социалистической системы перманентно продолжается два десятилетия. В качестве доказательств обреченности социалистической системы, как правило, приводятся данные западной советологии, перцепции, основанные на личностной позиции. Доказывая жизнеспособность советского строя, привлекают, как правило, данные официальной советской статистики: рост материального благосостояния населения, удовлетворение потребительского спроса граждан и другие показатели.
Действительно, по официальным статистическим данным СССР по потреблению продуктов питания находился в 1965-1985 гг. на уровне наиболее развитых стран. Зерновой продукции производилось достаточно, хотя преобладало фуражное зерно, идущее на корм скоту. Импорт продуктов питания за счет экспорта нефти и газа играл вспомогательную роль. Кроме кофе, чая, бананов, тростникового сахара и других продуктов, происходящих из иных климатических зон, в СССР импортировали зерно высшего качества, необходимого для выпечки хлеба, а также некоторое количество кормов для животноводства. К середине 1970-х гг. СССР превзошел по объему промышленного производства ФРГ, Великобританию и Францию вместе взятые. Был создан мощный научно-промышленный комплекс, Советский Союз существовал как великая держава, один из полюсов биполярного мира. Более того, в этот период существенно изменилось качество жизни населения. В РСФСР за это время была зарегистрирована самая высокая за всю историю России продолжительность жизни: 64,9 лет - у мужчин и 74,5 года - у женщин.
В качестве бесспорного завоевания социализма советские обществоведы называли не только повышение качества и продолжительности жизни советских людей, но и повышение образовательного и культурного уровня населения.
Так, согласно показателям Всесоюзной переписи населения СССР 1989 г. в РСФСР проживало 147 млн человек. На 1000 человек в возрасте 15 лет и старше приходилось 806 человек со средним, среднеспециальным и высшим образованием, причем на долю высшего приходилось 113 человек (соответственно по СССР эти показатели составляли 812 и 108 человек) [1] . К сожалению, официальная советская статистика не может быть бесспорным достоверным источником. Так, показатели уровня образования по Узбекистану, где большинство населения проживало в сельской местности и занималось ручным неквалифицированным трудом, были выше, чем в России (867 на 1000 человек имели высшее, среднее специальное и среднее образование, правда, число лиц с высшим образованием несколько ниже, чем в РСФСР - 92 чел.). Опережали Россию по этому показателю не только Узбекистан, но и Казахстан, и Киргизия, (показатели 836 и 842 чел. с образованием на 1000 жителей соответственно). Каким образом аграрные республики опередили по этим показателям не только Россию, но и Украину, Эстонию, Литву остается большой загадкой для исследователя этого периода, пользующегося официальными статистическими данными.
Об увеличении числа лиц с высшим и средним специальным образованием свидетельствует удельный вес специалистов и служащих в народном хозяйстве СССР и России. Так, если в 1960 г. специалистов и служащих в СССР - 9,9 млн человек, то в 1985 г. - 20,9 млн человек, в относительных цифрах эти показатели выглядели так: в 1975 г. 25% населения страны составляли специалисты и служащие, в 1985 г. - 29% [2] . Интеллигенция стала массовым слоем российского социума.
Серьезным аргументом изменения качества жизни населения является рост заработной платы различных категорий работников. Средняя заработная плата рабочих, колхозников и интеллигенции была примерно на одном уровне, несмотря на реальные отличия в качестве труда и образовании специалистов. Так, например, зарплата молодого инженера, учителя и врача была на порядок меньше зарплаты молодого рабочего - его ровесника, что могло ощущаться как социальная несправедливость частью высококвалифицированных специалистов, занятых в народном хозяйстве, а также в сфере образования, науки, культуры. М.Н. Руткевич приводит следующие данные: заработная плата ИТР до Великой Отечественной войны была в 2 - 2,5 раза выше, чем у рабочих в основных отраслях материального производства, к середине 1980-х гг. они практически сравнялись [3] .
В народном образовании средняя заработная плата в 1940 г. составляла 97% от среднего показателя в промышленности, в 1960 г. - 79%, а в 1985 г. - всего 63%. Аналогичные подсчеты по графе "здравоохранение, физическая культура и социальное обеспечение" дают такой результат: 75% в 1940 г., 64% в 1960 г. и 63% в 1985 г. [4]
Советские обществоведы и часть современных российских ученых, отождествляя социализм и социальную справедливость, указывают на следующее преимущество социализма - часть прироста реальных доходов населения приходилась на увеличение выдач и льгот за счет общественных фондов потребления (ОФП). Они включали бесплатное образование, бесплатное здравоохранение, санитарно-курортное обслуживание, строительство и оснащение новых учреждений культуры и спорта, новое жилье, дешевизну транспорта, жилищно-коммунальных услуг и пр. Впрочем, серьезные исследователи не могут не заметить такого обстоятельства: пользоваться социальными благами бесплатно могли все советские граждане. Однако советская элита - номенклатура имела бесплатные квартиры и санитарно-курортное обслуживание совсем другого уровня. Таким образом, разговор о социальной справедливости при социализме может перерасти в дискуссию о реальном социальном равенстве в советском обществе. Население (трудящиеся) испытывали недовольство от явной несправедливости в распределении благ, наблюдая рост уровня жизни номенклатуры. Это недовольство выливалось в неуважение к власти, ее авторитет явно падал в глазах народа.
Впрочем, недовольство населения многими обществоведами воспринимается и сейчас как что-то эфемерное, неуловимое. "Неудовлетворенность", равно как и "удовлетворенность" - понятия социальной психологии, которое находит широкое применение в эмпирической социологии при опросах населения. "Замеры" удовлетворенности состоянием снабжения в СССР в 1960-80-е гг. не проводились. Косвенно о неблагополучии в социально-экономической сфере говорит постоянно увеличивающееся число граждан, желавших эмигрировать из страны, "беспорядки" в некоторых рабочих районах и пр.
Причин для недовольства у советских людей было немало, оно выливалось в форме анекдотов, "кухонных" разговоров, в квазифронде бюрократии и либерально настроенной интеллигенции. Однако это не означало, что недовольство могло когда-нибудь вылиться в революционное движение, принять форму открытого сопротивления режиму.
С 70-х гг. административно-командная система стала "пробуксовывать", элита не справлялась с управлением великой державы прежними, сложившимися еще в 30-е гг. полувоенными методами руководства.
Последняя попытка спасти расшатывающуюся советскую государственную машину была предпринята во второй половине 1960-х гг. при проведении экономических реформ.
В отдельных регионах в этот период существенно укрепляется материально-техническая база предприятий, возводятся индустриальные гиганты. Так, в Татарстане, Чувашии, Марий Эл и других автономиях Поволжья в 1960-70-е гг. возведены крупнейшие предприятия, нефтепроводы, сооружены мосты и автострады, возведены современные АПК, проведены социально-экономические мероприятия. Хозяйственная реформа 1965 г. развязала на какое-то время инициативу предприятий, стимулировала появление производственных объединений, позволив на более высоком уровне решать вопросы технического перевооружения, совершенствования организации труда и производства, социальные проблемы. Эти мероприятия способствовали росту промышленного производства, поэтому не случайно период 1965-70-х гг. (восьмая пятилетка) стал по многим показателям лучшим за последние советские десятилетия.
Однако уже в ходе осуществления планов восьмой пятилетки стало ясно, что темпы и масштабы индустриального роста нереальны. Девятая пятилетка должна была осуществить поворот к интенсификации производства, но ни в девятой, ни в десятой пятилетках в промышленности и строительстве планы не были выполнены. В сельском хозяйстве темпы прироста продукции неуклонно падали, несмотря на рост государственных ассигнований.
Во второй половине 1980-х гг. ведущие советские ученые (Л.И. Абалкин, Г.Х. Попов, Г.А. Арбатов и др.) пишут об обреченности хозяйственной реформы 1965 г., называют ее дефекты: реформа проводилась в урезанном виде; предприятия не получили обещанных прав, самофинансирование не стало реальностью. Планирование "по валу" сохранилось, также как корректировка годовых, квартальных, месячных заданий в сторону снижения.
В качестве главного недостатка реформы большинство исследователей отмечают заложенную в ее проекте нерушимость кредитно-финансовой системы, созданной еще в 1930-е годы, которая была адекватна натуральному, командно-административному управлению. Это исключало введение настоящих рыночных механизмов, тем более что нерушимой и единственной формой собственности оставалась государственная (бюрократическая). Кроме того, в обществе продолжали царить уравнительные представления, выстраданная долголетними испытаниями привычка к более чем скромной, зато гарантированной, не знающей риска жизни. Таким образом, радикальная экономическая реформа была отодвинута на более поздний срок, когда ее пришлось проводить под огромным давлением нарастающих проблем, в условиях быстро расползающегося тотального кризиса.
Т.И. Заславская, расширяя категориальный аппарат проблемы изменения социальной структуры советского общества, вводит понятие экономико-социологической структуры общества, под которой понимаются множество социальных субъектов, взаимодействующих в рамках системы экономических отношений. Преимущество данного подхода состоит в том, что исследователи при анализе социальной структуры советского общества синтезировали наиболее важные элементы классовой теории с некоторыми критериями (уровень доходов, престиж труда, условия жизни и пр.) концепции социальной стратификации. "Экономически советское общество базируется на государственных средствах производства, централизованном планировании экономики, а также мощном аппарате аккумуляции и перераспределения материально-финансовых ресурсов. Советская экономика отличается дешевизной живого труда, низкой квалификацией работников, их отчуждением от средств производства, слабой трудовой дисциплиной, плохим качеством и неконкурентноспособностью продукции" [5] .
Развитие экономики, проведение хозяйственной реформы, научно-технический прогресс, изменения в духовной сфере взаимосвязаны с процессами трансформации социальной структуры советского общества 1965-1985 гг.
Российское общество в рассматриваемый период вполне укладывалось в структурные рамки советского социума. Если в союзных национальных республиках просматривались некоторые особенности и в социальной, и в культурной сфере, различались показатели уровня образования, культурные составляющие духовной жизни, связанные с этническими, ментальными, культурными особенностями регионов, то в РСФСР находили отражение некие средние показатели, практически совпадавшие с союзными цифрами.
С 30-х гг. было конституционно закреплено наличие в стране двух классов и социальной прослойки, в общественные науки на десятилетия вошел т.н. "трехчлен": рабочий класс, колхозное крестьянство и народная интеллигенция. Допускалось, что каждая из этих социальных общностей внутренне дифференцирована: существуют социальные слои, различные по условиям и характеру труда, по уровню его сложности и квалификации, соотношению в нем творческих и стереотипных, организационных и исполнительских функций, по степени вредности для здоровья и физической тяжести выполняемых работ и т. д.
Классиками марксизма-ленинизма (а в большей степени - его интерпретаторами) предсказывалось постепенное сближение всех классов при социализме, в партийных документах в 1965-1985-е гг. этому уделялось серьезное внимание. Именно союз рабочего класса, колхозного крестьянства и интеллигенции, по мнению советских обществоведов, являлся социальной основой СССР. Юридически этот союз был закреплен в Конституции СССР 1977 г. (Ст. 19).
После крушения социалистической идеологии советские обществоведы получили, наконец, возможность разрабатывать тему социально-классового построения общества без жестких идеологических рамок. Так, известный советский социолог М.Н. Руткевич в 2004 г. пишет, что "сталинская формула "2+1"" неточно отражает реальную социально-классовую структуру общества. Например, колхозное крестьянство, численность которого в послевоенный период уменьшилась, могло обеспечить продуктами питания население страны только с учетом продуктов, произведенных в личном подсобном хозяйстве, доля которых в потребительском списке советских людей постоянно увеличивалась. Отсюда советское сельское хозяйство - это гибрид общественного и личного хозяйства. Этот автор, когда-то пустивший в научный лексикон определение интеллигенции как слоя образованных людей умственного труда, специалистов с высшим и средним специальным образованием, профессионально занимающихся умственным трудом [6] , сегодня вносит в это определение коррективы. "На деле то, что называли интеллигенцией в официальных партийных и государственных документах, представляло собой конгломерат разнородных в социальном плане слоев общества [7] . Действительно, советская статистика и социология включала в состав интеллигенции такие разные и по уровню доходов, и по властным функциям, и по образовательному уровню группы населения, как управленческий корпус, среднеквалифицированные и малоквалифицированные работники, выполняющие несложные функции умственного труда.
Нам ближе всего, пожалуй, позиция Т.И. Заславской, которая в своих трудах "раскладывает" советское общество на многие составляющие, объединяя их в три класса. "Социально советское общество поляризовано. Полюса его социальной структуры образуют высший и низший классы, разделенный социальной прослойкой. Но это не те классы, и не та прослойка, записанные в Конституции СССР. Высший класс составляет так называемая номенклатура, объединяющая высшие слои партии, военной, государственной и хозяйственной бюрократии: Низший полюс советского общества образует класс наемных работников государства, охватывает рабочих, колхозников и массовые группы интеллигенции. Социальная прослойка между высшим и низшим классами советского общества многочисленна и гетерогенна. Ее образуют социальные группы, обслуживающие номенклатуру, помогающие ей, удовлетворяющие ее многообразные потребности" [8] .
Крайнюю точку зрения высказал В.В. Жириновский: "В результате сталинской революции "сверху" общество окончательно превратилось в бесструктурную массу" [9] . Подобных взглядов придерживались и некоторые западные социологи (З. Бауман, С. Новак, В. Веселовский и др.), которые представляли социальную структуру СССР и государств социалистического блока, как иерархическое общество с размытыми границами [10] .
Зарубежные социологи и политологи (Б. Рицци, Д. Бернхем, М. Джилас) [11] , изучая социальную структуру советского общества, нередко делали вывод о двухклассовой системе: зависимые, лишенные собственности работники и господствующая номенклатура.
Приведенные выше концепции не представляются бесспорными, однако априори доказывают, что традиционный "трехчлен" (рабочий класс, крестьянство, интеллигенция) по сути, утратил свое значение к середине 1960-х гг., превратившись в идеологическую догму, оторванную от реальной жизни. Более того, он маскировал действительную социальную дифференциацию: господствующее положение в обществе партийно-государственного аппарата, ставшего на деле новым высшим классом советского общества. Эта догма скрывала сложившуюся социально-классовую иерархию, где на вершине социальной пирамиды оказались властвующие социальные слои, относящиеся к партийно-государственной номенклатуре, а внизу - находились специалисты, служащие, рабочие, колхозники, живущие на одну зарплату.
Реально социальная структура советского (российского) общества в период 1965-1985-х гг. окончательно продемонстрировала социальное неравенство со своей иерархией социальных групп и слоев. Явно вырисовывается новый "трехчлен".
А.А. Терентьев выстраивает структуру советского общества 1965-1985 гг. следующим образом. Наверху - государственно-партийная номенклатура, генералитет армии, МВД и других силовых структур, директорский корпус крупнейших промышленных предприятий, НИИ, идеологический аппарат, деятели шоу-бизнеса, спорта, СМИ, здесь же - крупнейшие дельцы "теневого бизнеса" - высший класс, что составляет не более 5-6% населения России. В середине - своеобразный советский средний класс: большая часть работников квалифицированного умственного труда, а также служащие, работники простого умственного труда. Сюда же можно отнести бюрократию среднего уровня и даже квалифицированных рабочих. У всех - средние доходы, небольшое влияние на принятие властных решений, высшее или среднее образование. Средний класс составляет около 60% населения страны или 2/3. Низший класс - малоквалифицированные работники простого физического труда, жители сельской местности и горожане с весьма низкими доходами. Интересно, что по уровню доходов и некоторым другим показателям в этот класс входят пенсионеры (численность которых составляла в 1961 г. 11%, в 1987 г. - 22%). На самом низшем уровне этого класса - деклассированные элементы, маргиналы, преступники, люмпены.
Трансформация социальной структуры советского общества в 1965-1985 гг. касалась не только отдельных классов, но и каждой структурной составляющей: повышался образовательный и культурный уровень, запросы и потребности людей, изменялись гендерная, возрастная и квалификационная структура общества.
Изменения коснулись всех классов советского общество, наиболее ярко проявляясь при идентификации интеллигенции как класса. В период 1965-1985 гг. в условиях НТР интеллигенция выдвинулась на качественно новое место в структуре советского общества. Более того, по своей численности она приблизилась к рабочему классу, значительно превосходя численно колхозное крестьянство. Изменилась ее роль в социальной структуре общества, в воспроизводстве ценностей во всех областях духовной сферы и на всех уровнях, особенно в области культуры, идеологии, науки, образования.
Духовное производство, как и духовная жизнь в целом, все более усложняется. Усложнение требует высокого уровня профессионализма, специализации, происходит возрастание роли интеллигенции как производителя духовных, а в условиях НТР, опосредованно, и материальных ценностей. Другими словами, интеллигенция выступает социальным слоем, функцией которого является профессиональное воспроизводство и распространение культуры и других компонентов духовной жизни социума.
Повышение образовательного и культурного уровня населения, количественный и качественный рост интеллигенции, социальные изменения непосредственно отражаются на процессах духовной жизни, влияют на идеологическую и культурную сферы, на духовную атмосферу в обществе.
В указанный период в стране начинает возрождаться гражданское общество, идет становление общественного мнения, с чем не могли не считаться властные и идеологические структуры.
Впервые за всю послевоенную историю интеллигенция (или ее часть) открыто высказала протест против реабилитации сталинизма, против судебной расправы над писателями, против военного вторжения в Чехословакию в 1968 году. Получают распространение индивидуальные и коллективные письма, подписанные видными деятелями науки, культуры, искусства, направленные в самые высокие инстанции, а также в прессу. Новые явления в духовной жизни свидетельствуют о серьезных изменениях в самой структуре социума, об изменении пропорций классов, о возрастании роли интеллигенции, класса образованных людей в обществе.
В советском обществе главная функция интеллигенции идеологическая, т. е. она должна выступать в первую очередь "воспроизводителем" и распространителем марксистско-ленинской идеологии.
Однако именно интеллигенция стала гегемоном зарождающегося демократического движения в стране, более того, интеллигенция была представлена в правозащитном и диссидентском движении. Ортодоксальная идеологическая система становилась предметом не только критики, но и насмешек, падал авторитет власти.
Все более интенсивно шли процессы социального расслоения, зарождались новые страты, социальное неблагополучие выражалось не только в разложении "низов" (пьянство, мелкие хищения, маргинализация части населения), но и в криминализации общества, коррупции. Происходило сращивание части управленческого аппарата с дельцами "теневой" экономики, торговой "мафией". Определенные группы общества обогащались (за счет использования служебного положения для личного обогащения, необоснованного присвоения привилегий и льгот, афер в государственном и местном масштабе), тогда как основные массы населения остро ощущали снижение жизненного уровня, покупательской способности рубля, дефицит товаров и услуг.
Показателем кризиса социально-экономической системы можно считать сложности в сфере удовлетворения возросших материальных и духовных потребностей советского общества. Идеологи развитого социализма писали о том, что государство может регулировать развитие потребностей своих граждан, открывая простор для удовлетворения одних, социально значимых потребностей и тем самым способствуя их развертыванию и блокируя развитие других, социально ущербных потребностей путем сужения возможностей их удовлетворения.
Советское государство берет на себя еще одну функцию: формирование у граждан (как путем воспитания, так и практическими средствами) способности, умения и привычки разумно пользоваться материальными и духовными благами. Власть обвиняла народ в "мещанстве", потребительской психологии, подверженности "культу вещей" и т. п. Под мещанством здесь понимается образ жизни и мышления людей, которым присущи равнодушие к идейной стороне жизни, к социально-нравственным ценностям и интересам, стремление к личной выгоде, ориентация на обладание личным богатством как способом социального самоутверждения. Мещанством партийные идеологи определяли и интерес некоторых граждан к религии, проведению церковных обрядов.
Идеологически неправильным считалось, что у отдельных граждан, по канонам социалистической этики, мания приобретательства подавляет всякие моральные установки, порождает необузданную жажду обогащения, заставляет человека стремиться к приумножению личной собственности любыми, даже паразитическими, противоправными средствами. Таким образом, не в силах справиться с растущими потребностями советских людей, партийные и властные структуры демагогически вещали о кризисе нравственного сознания, социально-психологической основой которого были объявлены мелкособственнические, мелкобуржуазные представления о жизни. В средствах массовой информации подвергались острой критике явления, не соответствующие "природе" социализма: покупательский бум, мещанский культ вещей, потребительская психология и др.
Легкая и пищевая промышленность, производство товаров народного потребления, строительная индустрия, сфера обслуживания и культуры не справлялись с новыми требованиями, не успевали за новым уровнем потребностей общества. В какой-то степени растущие потребности советских людей удовлетворял частный сектор и "теневая экономика", различные "подпольные цехи". По оценке специалистов НИЭИ при Госплане СССР, оборот теневой экономики по СССР к середине 1980-х гг. составил 60-80 млрд рублей [12] . Впечатляющие масштабы развития подпольного производства подводят социологов во второй половине 1980-х гг. к решению выделить в отдельную страту работников этой "сферы" советской экономики.
Трансформация социальной структуры советского общества в 1965-1985 гг. была вызвана целым комплексом причин как объективного, так и субъективного характера. Повысился образовательный и культурный уровень населения, возросли запросы людей, не желающих довольствоваться аскетичным минимумом не только в материальной, но и духовной сфере. Повысился уровень информированности людей, существуют альтернативные источники информации.
Мощным фактором социальной трансформации советского общества стала научно-техническая революция и инициированные ей процессы, изменилась структура социума, на главное место вышла интеллигенция, которая стала ведущей силой общества, сломав существующую десятилетиями трехчленную схему.
Появились стратификационные системы, которые убедительно свидетельствовали о сложных социальных процессах, о непропорциональности развития отдельных сфер экономики, более того, о неспособности власти справиться с нарастающим социально-экономическим кризисом.

Вернуться к содержанию номера

Copyright © Проблемы современной экономики 2002 - 2024
ISSN 1818-3395 - печатная версия, ISSN 1818-3409 - электронная (онлайновая) версия