|
| | | | Проблемы современной экономики, N 3/4 (19/20), 2006 | | | | СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ГОСУДАРСТВ ЕВРАЗИИ | | | Кадзухиро К.
доцент Института экономических исследований Университета Хитоцубаси (Япония, Токио),
доктор экономики
| |
| | |
| |
1. Мечты и реальность в сотрудничестве стран Северо-Восточной Азии.
В конце 1980-х - начале 1990-х годов в средствах массовой информации Японии начали часто появляться термины `зона Японского моря`, `экономическое сотрудничество в Северо-Восточной Азии` и т.п. В качестве ключевой темы выдвигалась идея о взаимодополняемости расположенных в регионе территорий соседних стран. Указывалось, что сочетание японского хайтека и капитала, южнокорейских производственных и финансовых технологий среднего уровня, рабочей силы Китая и Северной Кореи, а также колоссальных природных ресурсов Дальнего Востока России может дать толчок стремительному развитию этой части земного шара. Перестройка в СССР и изменения международного климата во второй половине 1980-х, радикальная политическая трансформация и начало долгожданного диалога на высшем уровне между руководителями корейских государств в 1990-х - все это создало основу для появления необоснованных прогнозов и явно завышенных ожиданий. По-видимому, не последнюю роль в этом сыграл дефицит информации и ошибочные представления о данном регионе. К сожалению, мечты тех лет так и остались мечтами, а первая волна эйфории сменилась не менее сильным приступом пессимизма. Это неудивительно, поскольку современная ситуация в регионе, в сущности, не намного отличается от сложившейся в начале 1990-х гг. И все же, нынешний застой многостороннего международного сотрудничества вполне можно было предвидеть. Попробуем доказать это на примере анализа текущего состояния и проблем экономики Дальнего Востока России.
2. Советское наследие и рыночные реформы на Дальнем Востоке.
Российским читателям хорошо известно, что доля Дальнего Востока в разведанных запасах природных ресурсов страны составляет около 40%, в территории - 36,4 %, а в населении и валовом региональном продукте не превышает 5%. В народном хозяйстве СССР Дальнему Востоку, в принципе, отводилась роль поставщика сырья и потребителя готовых изделий. Суровые природно-климатические условия приводили к тому, что затраты на освоение этого региона, на обеспечение рабочей силой, да и на любые другие виды экономической деятельности были весьма высоки (Hill and Gaddy, 2003). Правительство использовало целый арсенал средств для компенсации издержек, в котором важную роль играло установление заниженных транспортных тарифов, позволявших перевозить продукцию за тысячи километров (Dienes, 1972). Однако, инфраструктура региона, прежде всего социальная, развивалась сравнительно медленно. Уровень газификации, развития водопроводной сети, качество жилого фонда были ниже, чем в среднем по России (Воробьев, 1977). Тем не менее, соседство с США и Китаем делало региональное развитие не только экономической, но и военно-политической задачей. Вполне вероятно, что в той ситуации строительство БАМа, создание военных объектов на границе с Китаем и США, закрепление населения и другие меры были вполне рациональными, даже несмотря на сравнительно высокие издержки.
Распад Советского Союза, плановой системы снабжения, а также регулирования цен, тарифов и заработной платы оказал на экономику региона сильное негативное воздействие. Достаточно отметить, что промышленное производство в 1998 г. упало до 40% от уровня 1990 г. (по России в целом - 45%). Сокращение производства привело к ухудшению финансового положения предприятий, повышению доли убыточных производств по сравнению со среднероссийским уровнем (Табл. 1). Показатели просроченной задолженности по зарплате на Дальнем Востоке постоянно превышали средние значения. Все это накладывалось на традиционное отставание социальной инфраструктуры, отмену льгот и надбавок. В результате начался масштабный отток населения, который в сочетании с отрицательным естественным приростом вызвал стремительную депопуляцию региона (Табл. 2). | | | | Таблица 1. Удельный вес убыточных организаций (в процентах от общего числа организаций). |  | | Источник: Статистические сборники `Регионы России` за 2004 г. и `Российский статистический ежегодник` за 2005 г. | | | | Таблица 2. Численность населения (оценка на конец года, тыс. человек). |  | | Источник: Статистические сборники `Регионы России` за 2004 г. и `Российский статистический ежегодник` за 2005 г. |
К моменту проведения переписи 2002 г. на Дальнем Востоке проживало всего 6,63 млн. человек. Наиболее сильно сократилось население северо-восточных территорий. В Чукотском автономном округе, например, в 2002 г. осталась треть жителей, в Магаданской области - половина от численности 1991 г. Отток населения продолжается до сих пор, хотя его интенсивность намного снизилась по сравнению с началом 1990-х гг. Падение числа жителей в подобных масштабах - это, пожалуй, самое тревожное, хотя и вполне предсказуемое явление. По-видимому, факт массового исхода можно считать закономерным следствием советской политики развития региона и российского варианта экономических преобразований (Kumo, 2003). В то же время, нельзя не признать, что в новой экономической среде определенный отток населения с российского Дальнего Востока (и других территорий) является вполне рациональным. Именно из этого исходит проект `Northern Restructuring` с участием Мирового Банка, который направлен на стимулирование переселения из районов российского Крайнего Севера (The World Bank, 2005).
Начиная с 1999 г. в экономике России произошел перелом тенденций развития. Однако, на Дальнем Востоке темпы послекризисного восстановления оказались ниже средних по стране. Это и неудивительно, поскольку в регионе не сработали важнейшие факторы, изменившие ситуацию в России: не осталось импортозамещающих производств, получивших выгоды от девальвации рубля, не обнаружилось серьезных возможностей для получения нефтяных сверхдоходов, не появилось крупных предприятий и компаний в новых секторах экономики.
Главным фактором динамики региона стало расширение внешнеэкономических связей за счет переориентации Дальнего Востока с внутреннего российского на внешний северо-азиатский рынок. Потоки трудовых, товарных и финансовых ресурсов начали отражать не советские народнохозяйственные приоритеты, а международный баланс спроса и предложения. Собственно говоря, обозначились естественные для формирующегося рынка направления регионального развития.
На рынке труда возросла роль иностранных, прежде всего китайских рабочих. Расширение импорта рабочей силы из Китая вызвало немало эмоций. Однако, объективные исследования самих же российских ученых показали, что в условиях депопуляции Дальний Восток нуждается в притоке иностранных рабочих рук. Именно поэтому импорт трудовых ресурсов из КНР, продолжающийся с советских времен, вполне возможно считать перспективным вариантом решения региональных проблем (Зайончковская, 2002).
На товарных рынках Китая, Японии, Южной Кореи и США сформировался устойчивый спрос на дальневосточные природные ресурсы, взамен которых российские компании начали получать автомобили, оборудование, продовольствие и другие товары. За последние 5 лет экспорт Дальнего Востока увеличился примерно в 2 раза, а импорт - в 3 раза. Основными экспортными продуктами являлись каменный уголь (Республика Саха), рыба и морские биоресурсы (Приморский и Хабаровский края, Сахалинская, Магаданская и Камчатская области), лес (Приморский и Хабаровский края, Амурская область), нефть и нефтепродукты (Сахалинская область). В экспорте Хабаровского края было заметно также и присутствие `продукции машиностроения`, значительную часть которой составляли экспортируемые в Китай товары военного назначения. Начиная с 2002 г., регистрация такого экспорта была переведена из Хабаровска (где расположены заводы) в Москву, и соответствующие поставки исчезли из региональной статистики внешней торговли. В структуре импорта свыше 50% составляли автомобили и транспортное оборудование, а также некоторые потребительские товары, закупавшиеся, в основном, в перечисленных выше четырех странах (ДЖЕТРО, 2004а, 2005а).
На рынке капиталов Северо-восточной Азии Дальний Восток начал играть роль реципиента иностранных инвестиций. В последние годы регион получал около 5% всех зарубежных вложений, направляемых в Россию. Подавляющая их часть была связана с разработкой природных ресурсов. 50-80% инвестиций аккумулировала Сахалинская область, в которой началась разработка нефтегазовых месторождений на континентальном шельфе. Основными инвесторами в сахалинские проекты являются англо-голландская компания `Шелл`, а также ряд японских корпораций. Соответственно, в списке стран происхождения инвестиций велика доля Нидерландов и Великобритании (50-60% от общего объема), а также Японии (20-30%). За Сахалином следовала Республика Саха, осваивающая запасы золота и алмазов. Доля остальных дальневосточных территорий в полученных инвестициях оставалась сравнительно невелика и не превышала 5-7% (ДЖЕТРО, 2004б, 2005б).
Подобная модель внешнеэкономических связей в японской научной литературе получила название `взаимодополняющей`. В бассейне Японского моря действительно начал развиваться давно предсказанный теоретиками обмен российских природных ресурсов на китайскую рабочую силу, корейские потребительские товары, японские капиталы и технологии. Расширение международных контактов с соседними государствами для насыщенного военными базами и закрытыми городами Дальневосточного региона, существование которого поддерживалось почти исключительно за счет кооперации с европейской частью СССР - одно это можно считать важнейшим итогом российских политических и экономических реформ.
3. Японский подход к анализу перспектив российского Дальнего Востока.
В последние годы экономическая ситуация и в России, и на Дальнем Востоке заметно улучшилась. Можно с уверенностью говорить о завершении кризисного периода, сопровождавшего смену политического строя. Вместе с тем, это не означает, что нынешний подъем обязательно перерастет в устойчивый рост дальневосточной экономики.
Прежде всего, на 1 января 2005 г. на огромной территории региона проживало всего 6,59 млн. человек, и население продолжало сокращаться. Маловероятно, что в ближайшем будущем можно переломить эту тенденцию. Соответственно, объем внутреннего рынка Дальнего Востока и возможности развития обрабатывающих производств будут оставаться весьма ограниченными. Далее, наращивание экспорта природных ресурсов уже столкнулось с нехваткой транспортной инфраструктуры. На Дальнем Востоке развитие транспортной сети традиционно отставало и продолжает отставать от других регионов России. Государственные инфраструктурные программы потребуют огромных капиталовложений. Привлечь зарубежный капитал (не в форме экономической помощи, а на коммерческой основе) в отрасли инфраструктуры с сомнительными перспективами окупаемости также совсем непросто. И наконец, нынешняя коньюнктура мировых рынков дает неплохие стимулы к освоению запасов дальневосточного сырья, но темпы роста затрат, по-видимому, превышают прирост производства. Вопрос прибыльности был и будет чрезвычайно остро стоять и для сырьевых, и для обрабатывающих, и для инфраструктурных отраслей. С учетом всего этого, вряд ли можно ожидать скорого разрешения имеющихся проблем - если только на первый план не выступят политические факторы и не произойдет радикального пересмотра прежних подходов к освоению региона.
По-видимому, наиболее естественное для Дальнего Востока направление развития определено недавними реформами и географическим распределением природных, трудовых и финансовых ресурсов среди стран Северо-восточной Азии. В возникающей здесь системе международного разделения труда от Дальнего Востока ожидается выполнение функций поставщика сырья и реципиента инвестиций, технологий и рабочей силы. Эта модель основана на естественных преимуществах региона и представляет собой закономерный итог действия рыночных сил в условиях либерализации внешнеэкономических связей. Осуществляемый или планируемый Дальним Востоком экспорт морепродуктов, леса, каменного угля, нефти и газа в Японию, Южную Корею, Китай, США и другие страны - вполне соответствует таким ожиданиям. По-видимому, постепенно нормализуется отношение к импорту китайских трудовых ресурсов. По крайней мере, перестала подниматься тема о `желтой угрозе`, одно время активно обсуждавшаяся на российском Дальнем Востоке. В 2005 г. администрация Приморского края заявила о широком использовании зарубежной рабочей силы для обслуживания и поддержания социальной инфраструктуры. Эти и другие факты говорят о том, что Дальний Восток начинает развиваться как составная часть `естественной экономической территории`, объединяющей страны и регионы Северо-восточной Азии. Именно такое направление кажется наиболее реальным и перспективным для японских экономистов и бизнесменов. |
| |
|
|
