|
| | | | Проблемы современной экономики, N 3 (23), 2007 | | | | ВОПРОСЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ. МАКРОЭКОНОМИКА | | | Орлов А. В.
доцент кафедры политической экономии
Санкт-Петербургского государственного политехнического университета,
кандидат экономических наук
| |
| | | |
Природа амортизации является одним из нерешенных вопросов экономической теории. Без выяснения ее сущности не выйти на новый уровень знания о законах общественного развития.
Если абстрагироваться от пут идеологического воздействия, определявшего длительное время особую приверженность российских ученых к экономическому наследию Маркса, то напрашивается вопрос: что помешало его трудам лечь в основу современной экономической теории? И почему сторонники его экономического наследия потерпели фиаско? Дело, безусловно, не в отдельных неточностях автора «Капитала», причину следует искать в исходной посылке, основываясь на которой оказалось невозможным обосновать целый ряд явлений хозяйственной практики. Именно этот факт, в конечном счете, и привел большинство экономистов в лагерь сторонников «экономикса», науки, которая не занимается выяснением сущности экономических явлений.
1. Теория амортизации К. Маркса как рабочая гипотеза
При обращении к теории К. Маркса, как правило, наибольшее количество возражений вызывают положения, обусловленные представлением о якобы имеющем место переносе стоимости со средств труда на изготовляемый с их помощью продукт – как о процессе, который и представляет собой сущность амортизации в марксистской трактовке.. Вопрос этот относится к фундаментальному положению теории стоимости Маркса, поэтому при его рассмотрении невозможно обойтись без многочисленных ссылок и обращений к первоисточникам. Прямолинейно-непосредственные аргументы, неоднократно приводимые отдельными учеными в части доказательства несостоятельности перенесения стоимости со средств труда на продукт, оставались, как правило, невостребованными и замалчивались [см., например, 1, с.33; 2, с.27–43 и др.]. Причина такого отношения известна – высказывания экономистов не затрагивали исходных положений трудовой теории стоимости, а существовали как бы сами по себе. Такой подход обесценивал результаты исследований, но иного в советский период ожидать было невозможно, в результате проблема выяснения сущности амортизации оставалась «за семью печатями». Сегодня задача экономической науки состоит в раскрытии первопричины неверного представления об амортизации как о стоимости, перенесенной конкретным трудом со средств труда на производимый продукт.
Для выяснения природы амортизации обратимся к исходному методологическому пункту, которым руководствовался К. Маркс, выстраивая свою экономическую доктрину. Этот пункт связан с разоблачением «невероятной догмы» А. Смита. Маркс считал, что ему удалось опровергнуть утвердившуюся начиная с А. Смита «невероятную ошибку всей политэкономии», а именно положение о том, будто бы вся стоимость общественного продукта разлагается на доход: на заработную плату плюс прибавочную стоимость, – а потребители, в конечном счете, должны оплатить производителям всю стоимость продукта [см., например, 3, т.25, ч.II, с. 405; т.24, с. 492 и др.]. В действительности, Маркс лишь приоткрыл тайну над этой проблемой, именно приоткрыл, а не представил ее решение.
Не будет преувеличением сказать, что ответу на вопрос «откуда же берется тот источник, тот труд, который возмещает постоянный капитал?» [3, т.26, ч I, с. 85], посвящена значительная часть всего экономического наследия Маркса. Именно с попытками найти решение этой задачи связаны наибольшие «затруднения», о которых упоминает автор «Капитала». Достаточно обратиться к ХIII главе первого тома, ХIХ и ХХ главам второго тома, ХLIX главе третьего тома, а также к III главе четвертого тома «Капитала», чтобы явственно ощутить всю страсть и колоссальное напряжение титанических усилий, подчиненных неустанному поиску аргументированного ответа, на поставленный самим же Марксом вопрос. Глубокие раздумья и мучительные сомнения в отношении положительного решения данной проблемы не покидали ученого на протяжении всей его жизни. Об этом свидетельствует, в частности, тот факт, что сразу же после корректуры последнего листа первого тома «Капитала» Маркс вновь, как и пять лет назад, возвращается к обсуждению этого вопроса в письме к Ф. Энгельсу от 24 августа 1867 года [см.3, т.31, с. 278; т.30, с. 230–231]. Возьму на себя риск сделать предположение, что не только ухудшение здоровья не позволило самому Марксу в период с 1867 по 1883 гг.опубликовать практически законченные к 1865 г. второй и третий тома «Капитала». Прежде всего этого не произошло по причине чрезвычайно высокой научной требовательности Маркса к аргументации выдвинутых теоретических положений, которая не позволяла ему представить на суд широкой научной общественности выводы исследования, обоснованность которых вызывала серьезные сомнения у самого автора.
Отмеченный момент указывает на то, что представленный Марксом вариант решения проблемы по выяснению участия основного капитала в образовании стоимости продукта представляет не окончательную стадию исследования, а лишь ступень на пути к раскрытию сущности явления. Однако научный авторитет Маркса способствовал тому, что его представление было принято за окончательное решение проблемы. В соответствии с привычками обыденного сознания это означало, что следует лишь запомнить эти положения и руководствоваться ими на практике. Между тем представленное Марксом решение было весьма далеко от окончательного завершения, подтверждением чего служит значительное количество накопившихся неувязок и просто несовпадений положений теории с практикой хозяйствования. Вот некоторые из них. Почему, например, амортизация в практике советского хозяйствования (когда строго придерживались экономических положений Маркса) продолжала начисляться и после того, как ее первоначальная стоимость была перенесена на продукт? На каком основании амортизация смешивается с прибылью в капитальных вложениях и может использоваться на цели накопления, а прибыль – на возмещение средств труда? Почему при исчислении ВВП амортизация суммируется с прибавочным продуктом и это никого не смущает? Чем объяснить, что ускоренная амортизация уменьшает прибыль, но одновременно увеличивается экономический эффект? Почему, наконец, при том, что амортизация считается перенесенной стоимостью, то есть издержками производства, ее увеличение ведет не к снижению, а к увеличению вновь созданного продукта, что улучшает экономические показатели работы предприятия? Ответы на поставленные вопросы может дать только выяснение экономической сущности амортизации.
2. Неопределенность позиции К. Маркса в вопросе о природе амортизации
В «Капитале» Маркс представил механизм реализации совокупного общественного продукта, включив в него потребленную часть постоянного капитала, и тем самым сделал необходимый шаг к раскрытию общественного воспроизводственного процесса в целом. Но относительно выдвинутого им положения, о том, что все части постоянного капитала переносят свою стоимость конкретным трудом [3, т.24, с. 490], возникают серьезные сомнения. Этот вывод нельзя признать безоговорочно хотя бы по той причине, что вспомогательные материалы, характеризующие энергоносители, не переносятся, а уничтожаются в процессе производства; как будет показано ниже, также не способны переносить свою стоимость и средства труда. Представленные Марксом условия основаны на допущениях, которые существенно искажают реальную действительность, что не позволяет провести качественный экономический анализ.
Анализ имеющих место «неясностей» начнем с разбора наиболее четко сформулированного в VI главе 1-го тома «Капитала» положения: «… в своем абстрактном общем свойстве, как затрата человеческой рабочей силы, труд прядильщика присоединяет к стоимости хлопка и веретен новую стоимость, а в своем конкретном, особенном, полезном свойстве, как процесс прядения, он переносит на продукт стоимость этих средств производства и таким образом сохраняет их стоимость в продукте» [3, т.23, с. 211–212]. Непроизвольно возникает вопрос: каким образом абстрактный труд прядильщика может присоединить к стоимости веретен новую стоимость? Если к веретену (средствам труда) действительно в процессе прядения присоединяется новая стоимость, то их стоимость должна непрерывно возрастать. На практике имеет место обратный процесс: утрата средствами труда своей первоначальной стоимости. Надо признать очевидный факт: свой абстрактный труд (если он, конечно, реально существует) прядильщик не может присоединить к старой стоимости веретен, так как с их помощью он воздействует на хлопок, превращая его в пряжу. Затраты на рабочую силу присоединяются только к стоимости сырого (основного) материала, которую он сохраняет путем простого превращения его в высшую форму готовности. В действительности абстрактного труда не существует, это лишь инструмент анализа, поэтому он не может и присоединяться к веществу природы. Поэтому и экономическая конструкция, возведенная на предположении о существовании абстрактного труда, представляет научный прием, а не реальность.. Сомнения в отношении передачи стоимости со средств труда на продукт усиливаются, когда обнаруживается, что не просто абстрактный труд прядильщика присоединяет к стоимости веретен новую стоимость, а сама машина обладает способностью присоединять к продукту свою стоимость: чем меньше труда содержат машины, – утверждает Маркс, – тем меньше стоимости они присоединяют к продукту [см., например, 3, т.23, с. 401, с. 415 и др.].
Чрезвычайно характерным и, можно сказать, концептуальным моментом в выяснении вопроса о том, «кто должен оплатить заключающуюся в продукте постоянную часть стоимости и чем» [3, т.25, ч.II, с. 404], служит следующий вывод Маркса: «Таким образом, не требуется дополнительного труда для того, чтобы сохранить стоимость постоянной части в том продукте, на который расходуется доход, то есть вся созданная в течение года стоимость. Но, конечно, требуется новый дополнительный труд для того, чтобы возместить постоянный капитал, стоимость и потребительная стоимость которого были потреблены в истекшем году; без такого возмещения воспроизводство вообще невозможно» [3, т.25, ч.II, с. 404]. Если бы в первой части высказывания речь шла только об основных материалах, а во второй – о средствах труда, то ответ на вопрос «кто и чем» должен оплачивать заключающуюся в продуктах постоянную часть стоимости, не вызвал бы возражения. Но в данном контексте речь идет о сохранении стоимости средств труда конкретным трудом, в процессе которого стоимость «веретен сама собой переходит на пряжу» [3, т.23, с. 238], или, что то же самое, «переходит в стоимость продукта как один из определяющих ее факторов» [3, т.26, Ч.I, с. 85]. Причем, как отмечал Маркс, – это ничего не стоит ни капиталисту, ни рабочему [см., 3, т.46, ч.I, с. 320], а выступает как природный дар, как способность капитала к самосохранению [см., например, 3, т.23, с. 218, 621]. Но одновременно во второй части высказывания [3, т.26, ч. II, с. 404] четко указывается на необходимость затрачивать дополнительный труд на возмещение постоянного капитала, стоимость и потребительная стоимость которого были потреблены в истекшем году. Для усиления доказательности о существовании несомненного противоречия в отношении природы амортизации можно привести и такое высказывание Маркса: «…часть вновь присоединенного труда постоянно поглощается в процессе воспроизводства и возмещения потребленного постоянного капитала…» [3, т.25, ч.II, с. 418]. Отмеченные моменты служат достоверным признаком того, что решение проблемы находилось в стадии формирования и что на основе рассмотренных высказываний сделать однозначный вывод о природе амортизации не представляется возможным.
Действительно, если существует способность средств труда к самосохранению, то данный факт не просто трудно, а практически невозможно согласовать с основополагающим выводом марксизма: каково бы ни было первоначальное происхождение капитала, рано или поздно он становится стоимостью, присвоенной без всякого эквивалента, материализацией – в денежной или иной форме – чужого неоплаченного труда [см., например, 3, т.23, с. 582; т. 26, ч.I., с. 83]. Это положение в полной мере и, прежде всего, относится к средствам труда, прошлым и неоплаченным трудом которого они являются [см., 3, т.23, с. 622], а, следовательно, и к амортизации, которая безвозмездно присваивается собственником средств производства. Из текста «Капитала» хорошо известно, что по истечении известного числа лет ни одного атома стоимости старого капитала уже не существует. Иначе говоря, весь капитал представляет стоимость, присвоенную без всякого эквивалента. В противном случае необходимо было бы признать, что средства труда обладают чудесной способностью к самовоспроизводству своей старой стоимости. Но тем самым отпала бы основа обоснования теории эксплуатации.
Принципиально другой, но не менее значимый вопрос состоит в том, что ни собственник, ни рабочий не может использовать амортизационный фонд для своего личного потребления без того, чтобы не нарушить нормальный ход общественного воспроизводственного процесса. Общественный характер производства предполагает обязательное выделение части средств, полученных от реализации товара, в специальный фонд, который необходим для возобновления изношенных средств труда. Отсюда следует предварительный вывод о том, что амортизация является не перенесенной, а дополнительно полученной от покупателя стоимостью, превышающей издержки производства.
В трудах Маркса об участии средств труда в образовании стоимости продукта неоднократно повторяется мысль, что их стоимость «в действительности не потребляется, а потому не может быть и воспроизведена» [3, т.23, с. 218; т.24, с. 496; т.25, ч.II, с. 402]. Но в то же время в его экономическом наследии имеются высказывания, которые указывают на факт воспроизводства стоимости средств труда в месте их функционирования: «Продолжительность времени, – замечает Маркс, – в течение которого воспроизводится стоимость машин и других составных частей основного капитала, практически определяется не тем временем, в течение которого они просто существуют, а общей продолжительностью того процесса труда, в течение которого они функционируют и используются» [3, т. 25, ч. I, с. 89]. Особую силу и убедительность это положение приобретает при выяснении природы морального износа машин. То, что речь идет об использовании машин, а не их изготовлении, говорит следующий текст: «Этот процесс действует с особой силой в первый период введения новых машин, когда эти последние не достигли еще достаточной степени зрелости и когда поэтому они сплошь да рядом оказываются устарелыми раньше, чем успеют воспроизвести свою стоимость. Это является одной из причин обычного в такие периоды чрезмерного удлинения рабочего времени, имеющей целью в течение возможно более короткого периода воспроизвести стоимость машин, не отчисляя слишком больших сумм на их амортизацию» [3, т.35, ч.I, с. 126].
Из сопоставления приведенных выше положений, с одной стороны, о том, что стоимость средств труда не воспроизводится, с другой – что они воспроизводятся в месте, где применяются, следует дополнительное подтверждение о существовании реального противоречия в изложении этого вопроса Марксом. Но чаша весов склоняется в пользу второго представления. Моральный износ прежде всего проявляется там, где машина функционирует, а не там, где ее изготовляют. Этот факт подтверждается тем, что отсутствует прямая связь между стоимостью изготовления машины и ее «появлением» в стоимости продукта, произведенного с помощью этой машины. Как только средства труда в результате межотраслевого обмена переходят из сферы создания в сферу, где они используются, начинается процесс воспроизводства их стоимости, который подчинен специфическим законам товарного производства. Владельцы–пользователи средств труда могут включать в стоимость продукта лишь ту величину, которая определяется восстановительной их стоимостью и подчинена объективным условиям рыночных отношений. Но само это включение условно, так как в действительности имеет место не включение части стоимости основного капитала в стоимость продукта, а напротив – вычитание из полученной от покупателя денежной суммы определенной величины, необходимой для полного или частичного возмещения изношенных средств труда. Просто и понятно. Совершенно другой вопрос, каким образом и за счет чего образовался этот избыток стоимости и почему покупатели продукта согласны переплачивать за товар выше его непосредственных издержек производства – заработной платы, основных и вспомогательных материалов. Нет никакого сомнения в том, что часть денежных средств, принявшая форму амортизации, является дополнительно полученной стоимостью, неким избытком относительно произведенных затрат.
Другим фактом, подтверждающим нерешенность вопроса относительно появления средств для возмещения основного капитала, служит сопоставление следующих положений. С одной стороны, имеется утверждение Маркса о том, что «возмещение потребленного основного капитала новым не составляет новой затраты капитала, а представляет собой только возобновление старой капитальной стоимости в новой форме», но с другой стороны – указывается, что в качестве издержек на ремонт основного капитала выступает прибыль. А это, – пишет далее Маркс, – «показывает только, что рабочий доставляет прибавочный труд и для страхового фонда, и для фонда, предназначенного для затрат на ремонт» [3, т.24, с. 410]. Невозможно отрицать аналогии между источниками затрат на ремонт и на возмещение средств труда из страхового фонда, а раз это так, то и возмещение основного капитала происходит не «само собой» [3, т. 23, с. 238], а в результате реализации покупателю дополнительной потребительской ценности.
Дополним изложение еще двумя высказываниями Маркса из первого тома «Капитала», которые требуют тщательного и всестороннего обсуждения.
Маркс пишет: «Подобно всякой другой составной части постоянного капитала, машины не создают никакой стоимости, но переносят свою собственную стоимость на продукт, для производства которого они служат. Поскольку они имеют стоимость и поскольку поэтому переносят стоимость на продукт, они образуют составную часть стоимости последнего» [3, т.23, с. 398]. Внимание привлекает и настораживает тот факт, что, с одной стороны, машины «не создают никакой стоимости», с другой – «образуют» ее путем перенесения. Но возможно ли, не создавая стоимости, – образовывать ее в то же время?
Еще один момент. Средства труда, – пишет Маркс, – применяются «в полном своем объеме, тогда как изнашиваются постепенно и, следовательно, теряют свою стоимость по частям, а значит, по частям также и переносят ее на продукт. Поскольку эти средства труда служат как созидатели продукта, не присоединяя к нему стоимости, т.е. поскольку они применяются целиком, а потребляются лишь частями, поскольку они… оказывают даровые услуги подобно силам природы…» [3, т.23, с. 621–622]. Относительно данного теоретического вывода можно задаться вопросом: как можно переносить стоимость на продукт, не присоединяя ее в то же время, особенно, если вспомнить, что «в своем абстрактном общем свойстве, как затрата человеческой рабочей силы, труд прядильщика присоединяет к стоимости… веретен новую стоимость».
Ясно, что от представленных выше утверждений нельзя отмахнуться как от случайных оговорок или искажений смысла, привнесенных нерадивым переводчиком или тем, что Марксом написано одно, а подразумевать следует совсем другое. Но намного важнее обратить внимание на беспрецедентный по значимости момент. Носителем стоимости, как известно, является потребительская ценность: «Для стоимости безразлично, – подчеркивал Маркс, – какая потребительная стоимость служит ее носителем, но носителем ее, во всяком случае, должна быть какая-нибудь потребительная стоимость» [3, т. 23, с.199]. Но если это действительно так, то тогда необходимо объяснить, каким образом в процессе использования средств труда их стоимость в виде амортизации отрывается от своего материального носителя и начинает существовать отдельно. Ведь имеет место и другое концептуальное положение марксизма: «… капитальная стоимость, вложенная в основной капитал, за время функционирования тех средств производства, в виде которых она существует, проходит кругооборот своих форм не вещественно, а лишь по своей стоимости, да и то лишь по частям и постепенно. То есть некоторая часть стоимости основного капитала постоянно обращается как часть стоимости товара и превращается в деньги, но из денег не превращается обратно в свою первоначальную натуральную форму» [3, т.24, с. 189; см. так же, с. 176, 177, 222 и др.].
Перед нами наглядный пример антиномии – противоречия между двумя взаимоисключающими теоретическими положениями, каждое из которых предлагается считать истинным. Прежде всего, необходимо по-новому взглянуть на процесс кругооборота и оборота капитала. В частности, процесс обращения основного капитала на экономически самостоятельном предприятии – несомненная условность, так как средства труда фактически «не передают» и уж тем более «не присоединяют» своей стоимости к стоимости изготовляемого с их помощью продукта. Марксу потребовалось специально выделить и усилить положение о том, что стоимость средств труда «сама собой» переходит на продукт, что было ему необходимо для раскрытия «тайны производства» и присвоения прибавочной стоимости собственником капитала. Маркс не допускал самой возможности, и это было его глубоким убеждением, что рабочий, помимо воспроизводства эквивалента жизненных средств и прибавочной стоимости, способен еще произвести дополнительную стоимость для возмещения израсходованных средств труда [см., например, 3, т. 23, с. 210, 235; т.46, ч. I, с. 318 и др.]. Именно с этой целью Маркс неоднократно повторял, что «… средство производства никогда не отдает продукту больше стоимости, чем оно утрачивает в процессе труда вследствие уничтожения своей собственной потребительной стоимости» [3, т. 23, с. 215; см. также с. 214, 217, 221]. Утрачивают свою стоимость, как известно, средства труда, а не основные материалы. Последние сохраняются в новом качестве; но то, что верно для основных материалов, совсем не обязательно для средств труда. Положение о том, что средство производства не может перенести на продукт больше своей первоначальной стоимости, представляет основу экономической доктрины марксизма. В этом положении заключен смысл введения в научный оборот понятия «постоянный и переменный» капитал, но справедливо ли оно в отношении амортизации как перенесенной стоимости? Вот в чем вопрос.
3. Об амортизации как о перенесенной стоимости
К. Маркс, анализируя то действительное затруднение, которое занимало А. Смита и запутало его во всякого рода противоречиях, подчеркивал: «… политическая экономия не преминула использовать в интересах класса капиталистов положение А. Смита, что вся превратившаяся в капитал часть чистого продукта потребляется рабочим классом» [3, т. 23, с. 604; см. также т. 26, ч.I, с. 82]. Впрочем, и вывод самого Маркса о том, что сохранение стоимости средств труда осуществляется в результате перенесения их стоимости конкретным трудом, что эта стоимость сохраняется «сама собой», и процесс ее перенесения ничего не стоит ни рабочему, ни капиталисту, был с не меньшей готовностью взят на вооружение экономической наукой. Представление об амортизации как о перенесенной, а не как о вновь полученной стоимости, продолжает до настоящего времени оставаться ортодоксальным символом веры политической экономии.
При обосновании положения о том, что для сохранения стоимости средств труда в процессе их функционирования не требуется новых затрат труда, Маркс исходил из чрезвычайно простого, предельно ясного для обыденного сознания, а потому и достаточно убедительного для большинства экономистов критерия. Как считал Маркс, «эта часть стоимости не была произведена во время процесса производства данного товара; средства производства обладали этой стоимостью еще до процесса производства, независимо от него; они вошли в этот процесс как носители этой стоимости; обновилась и изменилась лишь форма ее проявления» [3, т.24, с. 435]. Кроме того, – отмечал Маркс, «возмещение продуктов есть нечто реальное, так как – одновременно с переработкой пряжи в холст – лен перерабатывается в пряжу, а семена льна – в лен; точно так же одновременно с изнашиванием ткацкого станка изготовляется новый ткацкий станок, а во время изготовления этого последнего добываются вновь дерево и железо» [3, т.26, ч. I, с. 90], «И потому рабочее время, заключающееся в материале труда и средствах труда, мы можем рассматривать совершенно таким же образом, как если бы оно было затрачено просто на более ранней стадии процесса прядения до того труда, который был присоединен в конце, в форме прядения» [3, т. 23, с. 199]. Обратимся к разбору данной экономической конструкции.
Обосновывая свое положение о том, что труд рабочего не затрачивается на возмещение стоимости средств труда, Маркс рассматривает рабочее время, необходимое для производства хлопка точно так же, как и для производства веретен [см., 3, т. 23, с. 198, 199; т. 26, ч. I, с. 90; т. 46, ч.I, с. 317–318 и др.]. Тем самым предлагалось принять положение о том, что при производстве основных материалов и средств труда труд был затрачен на предшествующей стадии производства и он должен быть учтен на последующем этапе.
В чем же состоит нюанс, а по существу, принципиальное отличие между включением стоимости основных материалов и стоимости средств труда в стоимость продукта? Во-первых, производство пряжи из хлопка, а машин из железа является в условиях экономически обособленных предприятий двумя самостоятельно-параллельными, а не последовательными звеньями процесса труда. В каждом из них изготовляется готовый конечный продукт, предназначенный для последующего эквивалентного межотраслевого обмена. Внутри каждой сферы производства основной материал не выходит из производственного процесса до полного окончания технологического цикла по изготовлению готового к производственному или личному потреблению продукта. Иное положение наблюдается с готовыми конечными продуктами, которые подлежат реализации на основе эквивалентного межотраслевого обмена с продуктами других сфер производства. Во-вторых, возмещение стоимости веретен в стоимости пряжи не имеет ничего общего с возмещением железа в стоимости ткацкого станка. В первом случае нарушена связь меновой стоимости с носителем потребительской ценности, в другом случае она сохранена. Проводить аналогию между двумя принципиально различными по своей технико-экономической природе явлениями неправомерно. Если превращение хлопка в пряжу есть реальный процесс увеличения стоимости и ценности, то иная картина наблюдается с потребительской ценностью и стоимостью веретен, к которым реально в данном производственном процессе ничего не присоединяется, а напротив, происходит утрата стоимости веретен и их ценности.
4. Об амортизации как о добавочной стоимости
Выяснению природы амортизации может помочь обращение к краткой истории возникновения данного термина и понятия. Представляется возможным установить исходную экономическую категорию, которая предшествовала понятию амортизации и те общественные предпосылки, которые привели к утверждению ее в качестве самостоятельного элемента товарной стоимости. Ответ по существу дан Марксом. Так, анализируя процесс производства на заре человеческой цивилизации, он писал: «Если обратиться к начальному периоду истории человеческого общества, то мы увидим, что здесь нет еще произведенных средств производства, следовательно, нет постоянного капитала, стоимость которого входит в продукт и который при воспроизводстве в том же масштабе должен возмещаться in natura из продукта в размере, определяемом его стоимостью» [3, т.25, ч.II, с.417]. Далее Маркс пишет, что в этих условиях природа оставляет дикарю время и на то, чтобы, кроме труда, «… которого стоит присвоение существующих в природе жизненных средств, затрачивать труд на превращение других продуктов природы в средства производства: лук, каменный нож, лодку и т.д.» [Там же], то есть на изготовление средств труда. «Процесс этот, – отмечает Маркс, – если рассматривать его только с вещественной стороны, у дикаря совершенно соответствует обратному превращению прибавочного труда в новый капитал» [Там же]. Из изложенного следует, что если на заре человеческого общества существовал резерв времени для изготовления средств труда за счет прибавочного труда, то нет никаких оснований для утверждения, что в современных условиях он будет уменьшаться или вообще исчезнет. Напротив, резерв времени, который доставляет природа с развитием производительных сил, будет увеличиваться. На практике это означает, что необходимые затраты, как по производству жизненных средств, так и по изготовлению средств труда, обусловлены расходованием энергии, содержащейся в материале природы, и ее последующем использованием для создания как предметов потребления, так и средств труда. Возможность производства дополнительного продукта объясняется не просто затратами труда работника, а свойством, которым обладают энергосодержащие продукты. Труд – не источник энергии, а лишь фактор производственного процесса. Отсюда можно сделать вывод об экономической природе амортизации, как о части вновь созданного дополнительного продукта, за который потребитель уплачивает соответствующий эквивалент.
Для производства новых средств труда, безотносительно от того, идет ли речь о воспроизводстве изношенных или изготовлении добавочных экземпляров орудий труда, необходимы затраты как жизненных средств, так и энергоносителей. Это означает, что средства труда по своей экономической природе не обладают, в противоположность основным материалам, способностью к самосохранению, и потому не могут «сами собой» передавать свою стоимость на продукт. Совершенно другой вопрос состоит в том, что использование более совершенных орудий труда позволяет не просто воспроизвести эквивалент стоимости изношенных средства труда, но и произвести их дополнительное количество в виде добавочно полученной стоимости за счет привлечения энергосодержащих продуктов.
Возникновение амортизации как экономической категории, то есть обязательного отчисления определенных сумм от стоимости реализованного продукта в страховой или накопительный фонд собственника на цели возмещения, первоначально было обусловлено существованием арендной платы. Данному представлению мы находим косвенное подтверждение в самом термине «амортизация», первоначальный смысл которого означал «погашение долга». Понятно, что погашать долг можно не чем иным, как дополнительно произведенным продуктом. Представление амортизации в виде арендной платы за взятый в ссуду капитал достаточно наглядно иллюстрирует возможность получения собственником средств труда дополнительного дохода, источником которого является извлеченный из природы продукт, содержащий большую величину энергии, по сравнению с совокупной величиной затрат.
В ретроспективном плане прослеживается очевидная зависимость между амортизацией и добавочно полученной стоимостью. По мере отчуждения работника от средств труда происходило его отделение от результата производства. Постепенно определенная часть стоимости выделилась из выручки и устойчиво зафиксировалась в качестве самостоятельного элемента товарной стоимости – амортизации. Если на заре внедрения машин амортизация и прибыль представляли единое целое – доход собственника – и находились, образно говоря, «в состоянии раствора», то в условиях массового применения машин и акционирования капиталов процесс возмещения основного капитала в виде амортизации принял всеобщий характер и был закреплен законодательно. Амортизация стала восприниматься как естественное явление, как законный способ по обеспечению возмещения стоимости средств труда.
Применение более совершенных машин повышает производительную силу труда в такой степени, что работник оказывается в состоянии за то же самое рабочее время создать большее количество продукта, меновая ценность которого позволяет полностью компенсировать затраты на приобретение новых средств труда взамен изношенных. В первоначальном варианте «Капитала» Маркс писал: «Более высокая производительность, которую веретено придает труду, создает больше потребительных стоимостей и таким путем возмещает потребительную стоимость, уничтоженную в процессе потребления орудия» [3, т. 46, ч.I, с. 326]. Но почему это происходит и за счет чего? На этот вопрос Маркс отвечает так: «этот износ возмещается фактически тем, что машиностроитель удерживает для себя самого из своих собственных машин одну или несколько в качестве машиностроительных машин» [3, т. 26, ч. I, с. 127]. Но остается неясным, почему собственник может удерживать для себя одну или несколько машин и чем определяется это количество, что ограничивает его аппетиты? Очевидно, безопасно собственник может оставлять у себя только такое их количество, которое соответствует издержкам производства, общественно необходимым для возмещения среднего износа средств труда. В условиях конкуренции капиталов естественно-практическим путем сложилось и официально закрепилось право собственника на амортизацию как на часть дополнительно произведенного продукта, величина которого освобождена от налога. Отнесение амортизации к затратам производства вполне устраивало владельцев средств производства и всемерно поддерживалось ими на всех уровнях общественного сознания, что, собственно говоря, отвечало и интересам общественного развития. Такой метод позволял скрыть от налога часть добавочной стоимости путем отнесения ее к издержкам производства. Мотив общественного согласия находит подтверждение в том, что собственник средств труда не может израсходовать на личное потребление всю добавочно полученную стоимость без того, чтобы не нарушить нормальный ход воспроизводственного процесса. Амортизация есть превращенная форма добавочной стоимости, причем ее обязательно-необходимая часть, так как она должна быть своевременно возвращена производству в виде новых средств труда. Прибыль, в отличие от амортизации, выражает лишь определенный избыток или остаток от всей величины добавочно полученной стоимости – общей величины избытка. Отсюда следует, что водораздел между прибылью и амортизацией условен и относителен, а их экономическая природа едина. Именно поэтому Маркс был вынужден признать, что «та часть цены, которая должна возмещать износ машин, принимается в расчет скорее идеально, до тех пор пока машины вообще способны функционировать» [3, т.25, ч.I, с. 131]. Поскольку амортизация является составной частью добавочно полученной стоимости, то и отношение к «баснословной догме» А. Смита, которую подверг суровой критике Маркс, должно быть изменено. Пророческими в то же время оказались слова Маркса, сказанные им по данному поводу в отношении А. Смита: «Оригинальные мыслители никогда не делают абсурдных выводов» [3, т. 24, С. 439].
Таким образом, можно сделать предположение о том, что материальной основой амортизации являются энергосодержащие продукты в виде жизненных средств и энергоносителей, использование которых в производственном процессе позволяет помимо возмещения реально израсходованных совокупных затрат, получить добавочную стоимость, материальным носителем которой выступает дополнительное количество произведенного продукта. |
| |
|
|
