|
| | | | Проблемы современной экономики, N 4 (28), 2008 | | | | ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ РЕГИОНОВ И ОТРАСЛЕВЫХ КОМПЛЕКСОВ | | | Котырло Е. С.
доцент кафедры информационных систем в экономике Сыктывкарского государственного университета,
кандидат экономических наук
| |
| | | | | В статье рассматривается роль человеческого капитала в экономическом развитии северных регионов в период 1994-2002 гг. На основе эконометрического анализа доказано, что его использование существенно усиливает региональный экономический рост. Однако изменение доли работников с начальным и средним профессиональным, а также высшим образованием не оказывает влияния на экономическое развитие | | Ключевые слова: региональный экономический рост, человеческий капитал, Российский Север, эконометрический анализ |
Северная экономика отличается высокой долей добывающей промышленности и, как следствие, ключевой для регионов ролью крупных предприятий. Отраслевая принадлежность, рентабельность таких предприятий определяет темпы экономического развития региона, уровень занятости и доходов населения, а, следовательно, накопление человеческого капитала. К числу «северных экономик» относятся Ханты-Мансийский АО и Ямало-Ненецкий АО, в которых рост добычи нефти и газа сопровождается ростом доходов населения, высоким уровнем занятости. С этими благополучными регионами контрастирует дотационная Магаданская область, где спад в базовом для региона золотопромышленном производстве привел к существенному снижению занятости, росту безработицы, преступности, высокому оттоку населения. Уровень занятости на Севере — производное от объемов промышленного производства, а малый бизнес и сельское хозяйство здесь значительно слабее, чем в других регионах, они играют роль буфера для излишков рабочей силы.
Период трансформации российской экономики характеризовался снижением уровня занятости, которое происходило из-за: отказа от идеологии обязательной занятости, характерной для советского периода; уменьшения доли населения в трудоспособном возрасте; снижения роли формальной занятости в распределении социальных услуг вследствие сокращения социальных расходов предприятий; появления новых возможностей для получения нетрудовых доходов, в первую очередь, от сдачи имущества в аренду, а также из-за возможности получения доходов от занятости в личном подсобном хозяйстве и других видов неформальной занятости [1]. Снижение уровня занятости происходило и в связи с сокращением рабочих мест, реструктуризацией и спадом в экономике. Из межстрановых сравнений известно, что самый высокий уровень занятости наблюдается в странах с наиболее высокими и наиболее низкими значениями ВВП [2]. Для первых характерна положительная зависимость между уровнем занятости и ВВП, т.е. чем выше уровень экономического развития страны, тем выше уровень занятости. Для второго типа стран рост благосостояния в обществе ведет к снижению уровня занятости. Возникает вопрос: как были взаимосвязаны занятость и экономическое развитие Севера в период формирования рыночной экономики? Оказывает ли рост образовательного уровня занятого населения влияние на темпы регионального экономического роста?
Северная специфика данных взаимосвязей может быть выявлена на основе оценки модели экономического роста, включающей в качестве объясняющих переменных уровень занятости, квалификационные характеристики занятых и контрольные переменные для отражения различий в региональном экономическом потенциале, рентабельности ключевых отраслей, а также роли государственной поддержки, как текущей, так и накопленной, например, степени развития транспортной инфраструктуры, инвестиций в образование. Это спецификация производственной функции в модели Барро — Сала-и-Мартина [3], которая позволяет оценить роль человеческого капитала в развитии северных регионов с использованием регрессионного анализа панельных данных [4]. Исследование основано на сравнении данных Росстата по 9 северным регионам за 1994–2002 гг. [5]. Критерием отнесения региона к числу северных является предоставление на всей его территории «северных» льгот различным категориям населения в соответствии с законом «О государственных гарантиях и компенсациях для лиц, работающих и проживающих в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях» [6].
Способом описания зависимости между региональным экономическим ростом и используемыми ресурсами выступает производственная функция. Наиболее известна ее модель в виде степенной функции, предложенная Коббом и Дугласом и развитая Солоу [7], в модели которого человеческий капитал — накопляемый фактор, который, как и физический капитал, с увеличением приносит все большую отдачу. Эмпирические оценки этой модели позволили сделать следующие выводы: 1) чем больше склонность к накоплению капитала, тем выше темпы экономического роста; 2) рынок способен самостоятельно обеспечить равновесный рост в долгосрочном периоде, поэтому нет необходимости в государственном вмешательстве в экономику.
Развитием неоклассической модели экономического роста является концепция b-конвергенции (понятие введено Сала-и-Мартином и Барро [8]). Она служит основой для объяснения межрегиональных различий и тенденций развития. Согласно этой концепции, чем ниже начальный уровень валового регионального продукта (ВРП) по отношению к долгосрочному или равновесному уровню, тем выше должны быть темпы экономического роста. Исходное состояние системы рассматривается в качестве основной, но не непреодолимой причины экономического неравенства, а первоначальный уровень человеческого капитала выступает важным фактором его преодоления [9].
Если коэффициент при втором слагаемом статистически значим и имеет отрицательный знак, гипотеза b-конвергенции не отвергается. Сала-и-Мартин и Барро [10] теоретически обосновали равенство b = 0,02 и затем эмпирически доказали, что для США в период 1880–1988 гг. наблюдалась конвергенция, характеризующаяся полученным значением b. Однако в кризисные десятилетия 1920–1930 и 1980–1988 гг. оценки b были отрицательными, т.е. межрегиональный разрыв в экономическом развитии усиливался. Этими учеными доказано, что для открытых региональных экономик конвергенция выше, чем для закрытых экономик стран в целом, что объясняется разной интенсивностью миграции капитала, как физического, так и человеческого.
Подобные исследования проводились и для регионов России. Н.Н. Михеева [11] исследовала межрегиональное неравенство в экономическом развитии на основе данных 1970–1990 и 1990–1996 гг. Для периода 1970–1990 гг. подтверждается гипотеза о b-конвергенции. Для периода 1990–1996 гг. гипотеза отвергается, т.е. межрегиональная дифференциация доходов населения и ВРП, выступавших эндогенными переменными, в этот период усилилась. По четырем группам регионов, разделенных по их положению относительно среднего уровня ВРП на начальный и конечный период, были выделены «клубы конвергенции», имевшие разные равновесные траектории. Причем тринадцать из шестнадцати северных регионов попали в группу из двадцати трех регионов с самым высоким значением ВРП, для которых результат был близок к теоретическому (b = 0,018). Следовательно, в период 1990–1996 гг. северные регионы характеризовались сближением темпов экономического роста. Гипотеза о b-конвергенции подтверждается и для периода 1994–2002 гг. С. Дробышевским и др. получено значение b = 0,008 [12]. В этой работе человеческий капитал в качестве объясняющей переменной не рассматривался. Н. Н. Михеева включала в модель такие характеристики человеческого капитала, как ожидаемая продолжительность жизни при рождении и доля студентов на 10 тыс. населения, а также произведение затрат труда на логарифм ВРП в начальный период, как показатель влияния качества человеческого капитала на темп роста ВРП за счет распространения инноваций. Все факторы оказались незначимы. Оба исследования доказывают незначительное влияние государственных расходов на экономический рост.
Несмотря на полученные оценки, подтверждающие наличие конвергенции, большинство ученых считают, что наблюдается дивергенция или усиливающееся межрегиональное неравенство. А.Г. Гранберг [13], объясняет его растущей притягательностью регионов с повышенной конкурентоспособностью и благоприятным предпринимательским климатом в сочетании с мобильностью труда и капитала, которая ведет к еще большему отрыву регионов-лидеров по экономическому развитию и по уровню жизни.
Модель (*) позволяет учесть начальное состояние в экономике, региональные характеристики и оценить роль человеческого капитала в региональном экономическом развитии, характеризующемся подушевым ВРП (Y) северных регионов (i). | | |  |
где:
Y — показатель, характеризующий региональный выпуск, а именно ВРП на душу населения в сопоставимых величинах;
X — вектор показателей качества человеческого капитала;
R — вектор региональных характеристик экономики;
L — среднегодовая доля занятых в экономике к населению региона;
ui — региональные эффекты,
ei,t — ошибки отдельных наблюдений, независимые с ui. g, c, f — параметры модели, отражающие роль выбранных экзогенных переменных в формировании эндогенной. Например, c — коэффициент эластичности показателя экономического роста по человеческому капиталу.
В качестве региональных характеристик рассматривались: плотность населения, численность населения, доля городского населения, плотность автодорог с твердым покрытием (км на тыс. кв. км терр.) (Rroad) и плотность железнодорожных путей общего пользования (км на тыс. кв. км терр.) (Rrailroad); DlogRK — лог-прирост реальной стоимости основных фондов отраслей экономики; доля экспорта в ВРП (Rexp); доля промышленности в ВРП (Rind); воздействие государства на социально-экономическое развитие региона, а именно неналоговые доходы бюджетов (RGntax) как средства, способствующие межрегиональному выравниванию. Если доходы региональных бюджетов эндогенны к ВРП, то их неналоговую часть можно рассматривать как экзогенный параметр. Все региональные переменные оказались тесно связаны между собой, поэтому мы включали их в уравнение регрессии по очереди.
Приведение значений ВРП в текущих ценах к ценам 1994 г. осуществлялось с помощью региональных индексов потребительских цен. Другие денежные показатели также пересчитаны на душу населения и приведены к сопоставимым ценам. В качестве показателя, отражающего затраты физического капитала, мы использовали реальную стоимость основных фондов отраслей экономики. Поскольку он не всегда оценивался по одной и той же методике, модель с включением капитала построена для периода 1997–2002 гг. и без него — для периода 1994–2002 гг.
Для измерения качества человеческого капитала были использованы две группы переменных: прирост объемов выпуска начальными, средними и высшими профессиональными учебными заведениями (чел. на 10 тыс. чел. населения; DXp, DXps, DXh) и доли занятых с различными уровнями образования (высшее, среднее специальное, начальное профессиональное). Последняя группа факторов, для оценки влияния качества человеческого капитала на экономический рост, выглядит наиболее логично, однако эти данные были доступны только за 2000–2002 гг., поэтому был выбран первый вариант. Допущения модели состоят в том, что в исследуемый период возрастная структура населения в регионах оставалась относительно стабильной, а выпускники профессиональных учебных заведений трудоустраиваются в том же регионе, где обучались, и инвестиции в образование приносят отдачу, оказывают влияние на экономический рост в этом же периоде.
В таблице, составленной автором, приведены результаты оценивания модели регионального экономического роста (лог-прироста ВРП) с учетом b-конвергенции, и количественных и качественных характеристик человеческого капитала. Лучшими при включении различных региональных характеристик были оценки модели со случайными эффектами (качество модели отражает коэффициент детерминации overall R2) и оценки, полученные обобщенным методом наименьших квадратов (качество модели отражает значение функции максимального правдоподобия log ML). | | | Таблица 1
Оценки параметров модели влияния человеческого капитала на экономический рост северных регионов с включением различных региональных характеристик |  |
Звездочками отмечена значимость коэффициентов: * — не менее 0,1; ** — не менее 0,05; *** — не менее 0,005; **** — не менее 0, 0005. Под оценками параметров в скобках приведены стандартные отклонения. В столбцах приведены значения по моделям, в последних трех строках выделены коэффициенты детерминации, применяемые к данной модели.
Статистически значимая оценка b, свидетельствующая о сближении темпов экономического роста (b = 0,06), получена только в одной модели, где в качестве региональной переменной рассматривалась доля промышленности в ВРП, что нельзя считать устойчивым результатом. Ни одна из региональных характеристик не оказалась значимой. Обобщая результаты, мы можем сказать, что темпы экономического роста значимо не связаны ни с экспортной ориентацией экономики, ни с состоянием транспортной инфраструктуры, ни с государственной поддержкой северных регионов. Неналоговые доходы региональных бюджетов коррелируют с начальным ВРП (0,68), что сказалась на низком качестве модели с включением этой контрольной переменной. Смысл данной корреляции в том, что регионы, имевшие более высокий ВРП, получали больший размер помощи на душу населения, и это не способствовало выравниванию экономического развития.
Во всех моделях оказался статистически значим показатель использования человеческого капитала. Коэффициент эластичности ВРП по уровню занятости варьирует от 2, 21 до 3, 38, т. е. увеличение затрат труда на 1% ведет к увеличению ВРП примерно на 3%. Высокий уровень отдачи человеческого капитала, на наш взгляд, демонстрирует его высокое качество (образовательный уровень), что во многом является результатом еще советской социальной политики. Сегодняшняя государственная задача — сохранить этот уровень и заботиться о создании условий для его эффективного использования.
Анализ доказывает, что для северных регионов взаимосвязь между уровнем занятости и ВРП монотонна: чем выше уровень занятости, тем выше ВРП. Можно заключить, что сохранение рабочих мест и появление новых обеспечивает экономический рост, и наоборот.
Особенности отдачи от уровня человеческого капитала на Севере проявляются в том, что статистически значимые оценки параметра при переменной «прирост объемов выпускников ссузов» отрицательны по знаку, коэффициент эластичности — 0,03. Если численность рабочих и специалистов со средним специальным образованием, занимающих рабочие места, снижается на 1%, то темпы экономического роста повышаются на 0,03%. Такую особенность можно объяснить большей престижностью учебы в вузах по сравнению с учебой в ссузах. Наряду с возросшей доступностью образовательных услуг вследствие коммерциализации и снижением требований к знаниям студентов, это привело к сокращению численности учащихся ссузов. Наиболее ярко выражен эффект замещения среднего специального образования высшим проявляется в регионах с высокими темпами экономического роста. Значимой взаимосвязи регионального экономического развития с изменением численности выпускников вузов не выявлено. Отсутствие отдачи на образование также может быть связано со снижением его качества.
Оценки параметров, отражающих роль занятых, имеющих начальное профессиональное образование, в региональном экономическом росте, незначимы во всех спецификациях модели. Следовательно, темпы подготовки рабочих в целом не связаны с темпами развития экономики.
Из проведенного исследования можно сделать вывод, что использование человеческого капитала положительно влияет на экономический рост в северных регионах. Влияние государственной поддержки на экономическое развитие отсутствует. Наблюдается усиление межрегионального неравенства в экономическом развитии, которое ведет к углублению разрыва в возможностях населения разных регионов, региональных властей и предприятий инвестировать в человеческий капитал. Существенного влияния изменения его качества на региональный экономический рост в исследуемый период не выявлено. |
| |
|
|
