|
| | | | Проблемы современной экономики, N 1 (29), 2009 | | | | ВОПРОСЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ. МАКРОЭКОНОМИКА | | | Осадин Н. Н.
профессор Волгоградского института бизнеса,
кандидат экономических наук
| |
| | | | | В статье анализируется проблема закрепления прав собственности с особым акцентом на ее легитимный аспект. При этом легитимация прав собственности характеризуется не только как соблюдение законов и других норм права в проведении приватизации, но и как использование в ее оценке критериев «справедливости» и «нравственности» | | Ключевые слова: приватизация, право собственности, налог |
Проведенная в 1990-е масштабная и форсированная приватизация в России по-прежнему привлекает к себе повышенное внимание экономистов и всего общества, а в научных дискуссиях и в общественном мнении сохраняются существенные расхождения в ее оценках и определении перспектив закрепления возникших прав собственности и статуса новых собственников. При этом можно выделить несколько этапов, которые отличались особенностями выделения наиболее обсуждаемых и острых вопросов. Первоначально основные споры велись вокруг реализуемой с 1993 г. политики ваучерной приватизации, ее роли и социально-экономических последствий для реформ в России. Объектом справедливой критики, прежде всего, стали такие проблемы, как заниженная оценка приватизируемого государственного имущества, многочисленные нарушения в процессе проведения форсированной приватизации, резко возросшая социальная дифференциация в обществе и т.п.
Для иллюстрации приведем некоторые примеры. По итогам анализа Счетной палаты, в результате приватизации 145 000 госпредприятий в 1993–2003 гг. государство получило всего 9,7 млрд долл. Причем, согласно оценке, стоимость активов только 500 крупнейших приватизированных предприятий РФ составляла не менее 200 млрд долл. *Еще один примечательный факт связан с масштабностью нарушений, действовавших на момент приватизации законов. Как отмечалось в докладе Комитета по приватизации Госдумы, только 15% приватизационных сделок в 1992–1996 гг. были совершены без нарушения существующих законов.
Наконец, нельзя не сослаться и на возникший негативный социальный эффект, ставший непосредственный результатом проведенной приватизации. Речь идет о возникновении колоссальных разрывов в материальном положении людей и о шоковом социально-психологическом состоянии российского общества. С одной стороны, в современной России сформировалась небольшая группа сверхбогатых новых русских *, с другой, — значительная часть населения, среди которого было немалое число среднеобеспеченных и благополучных семей («среднего класса»), превратилась в «новых бедных». Достаточно привести данные об уровне дифференциации денежных доходов, определяемых с помощью децильного коэффициента. По официальным данным, он возрос до значения, составляющего 15–16-кратное превышение высокодоходной группы населения над низкодоходной группой. Стоит подчеркнуть, что, согласно независимым оценкам, такое превышение на самом деле достигало 25–30-кратного размера. Напомним, что в советское время данный коэффициент дифференциации денежных доходов населения находился в диапазоне 4,5–5.
Вполне закономерно, что такого рода негативные экономические и социальные последствия как ваучерной, так и начавшейся затем денежной приватизации не могли не привести к возникновению нового этапа дискуссий, направленных на обсуждение сложившейся ситуации в сфере прав собственности. Оказалось, что возникшие в ходе приватизации первичные имущественные права отличаются неустойчивостью и неупорядоченностью. Причем такие качества в сфере первичного распределения прав собственности зависели даже не столько от общего неприятия итогов приватизации со стороны общества, которое какого-либо организованного сопротивления проводимой политики в тот период не смогло оказать, сколько от продолжающегося передела собственности, и, в который — что особенно опасно — уже активно включились криминальные структуры со своими методами участия в приватизации и масштабным распространением коррупции среди чиновников. По оценкам правоохранительных органов РФ, под контроль криминальных структур попало не менее 500 крупных хозяйствующих субъектов *. В результате возникла реальная угроза превращения экономики страны в коррупционно-криминализированный сегмент мирового хозяйства.
Постепенное восстановление законности и правопорядка в стране, начавшееся в 2000-е годы и дополненное затем возвращением государства в экономику, хотя и не устранило полностью опасность углубления криминализации экономики, но ее повышенную угрозу сняло. Тем не менее, сама по себе проблема устойчивости и упорядоченности в сфере имущественных прав по-прежнему сохраняется. В настоящее время она чаще всего формулируется как проблема закрепления прав собственности с особым акцентом на ее легитимный аспект.
Современными и наиболее характерными ее проявлениями выступает, с одной стороны, продолжающийся передел собственности, который осуществляется в более цивилизованной форме «рейдерства» как противозаконного и чаще всего силового захвата чужой собственности. С другой — все более активно обсуждаемый вопрос о целесообразности пересмотра итогов приватизации в силу сохранения непреодоленных негативных последствий приватизации и проблематичности появления в массовом масштабе эффективного собственника. Сама постановка такого вопроса выводит на более общую проблему легитимации новой структуры собственности как конкретного выражения институциональной проблемы закрепления прав собственности.
На проблеме закрепления прав собственности и их легитимации в современной России остановимся более подробно, поскольку от ее решения, в конечном счете, зависит завершенность пройденного маршрута рыночного реформирования или, что не исключено, наступление нового его этапа, призванного устранить возникшие деформации и негативные последствия. В этой связи уместно процитировать следующее высказывание М. Тэтчер: «Общество, в котором есть сомнения по поводу того, кому что принадлежит, не может рассчитывать на продолжительное и успешное развитие» *.
Обсуждая проблему закрепления прав собственности, сложившихся в постприватизационный период, следует предварительно разобраться с причинами сохранения до настоящего времени их неупорядоченности. В этом случае надо принять во внимание, что в процессе ваучерной и последующей денежной приватизации, а затем обратного возвращения государства в экономику в сфере прав собственности сложилась система неустойчивых (нестабильных) или условных прав собственности. Их условность определяется главным образом тем, что при формально действующих частных прав собственности успешность бизнеса (и даже само сохранение статуса собственника) определяется характером отношений с властью (федеральной или региональной). Отсюда закрепление за бизнесом статуса «временщика» с ориентацией на максимизацию текущей прибыли в условиях сохраняющихся высоких рисков и незащищенности прав собственности. Тем самым практика российской приватизации подтвердила, что до тех пор, пока имущественные права не урегулированы и недостаточно защищены, передел в этой сфере не остановится.
Проблема закрепления прав собственности в постприватизационный период имеет еще один важный аспект, побуждающий вновь вернуться к обоснованности выбора методов и скорости осуществления приватизации. Хорошо известно, что российские реформаторы главную ставку сделали на форсирование приватизации с одновременным расчетом на автоматическую упорядоченность сложившихся имущественных прав по мере запуска рыночных отношений. Однако на деле такого рода расчеты обернулись серьезными просчетами.
Дело в том, что форсирование столь масштабной приватизации в неподготовленной институциональной среде с неизбежностью порождает массу долговременных проблем. Формально, как показала практика, можно без серьезных трудностей перевести значительную часть государственных предприятий в частную собственность. В РФ за три года почти 70% государственных предприятий были трансформированы в частные предприятия. Однако даже в сфере малого бизнеса, где приватизация не вызывает больших сложностей, тем не менее немалое число новых частных собственников продолжали работать так, словно ничего существенного в их хозяйственной деятельности не произошло. Конечно, со временем новый юридический статус постепенно наполняется соответствующим экономическим содержанием и «малая приватизация» подтверждает свою оправданность.
Однако данное обстоятельство лишь дополнительно подчеркивает всю сложность поспешной приватизации крупных промышленных предприятий или «большой приватизации». Ее экономическая эффективность может быть обеспечена лишь при наличии достаточно большого количества благоприятных предпосылок, таких как сформировавшаяся банковская система и финансовые рынки, отработанная система законодательных актов, касающаяся не только самой приватизации, но и в целом хозяйствования по-новому, формирование свободных денежных ресурсов некриминального происхождения и т.д. Если такого рода институционально-экономические предпосылки в реальной жизни отсутствуют, то в сфере приватизации крупной промышленности должен быть сделан выбор в пользу постепенных и «точечных» действий.
Это обстоятельство следует особо подчеркнуть, поскольку серьезной ошибкой российских идеологов приватизации стало превращение приватизации из экономически обоснованного процесса, нацеленного на создание «эффективного собственника», в способ поиска политического компромисса с действующим в тот период директоратом, дополненного фактическим манипулированием мифическими выгодами от приватизации для всего общества в интересах продвижения политики либерально-капиталистического реформирования в стране, которая сама по себе не имела серьезных шансов на массовую поддержку в обществе.
Не менее ошибочным было представление о значении приватизации как главного и практически достаточного условия перехода к полноценным рыночным отношениям. Как показывает сравнение опыта рыночного реформирования в РФ и КНР, при всей бесспорной важности формирования частной собственности, ее утверждение на основе масштабной приватизации государственных активов далеко не лучший вариант. В КНР удалось не меньше, чем в России продвинуться по направлению к созданию основ рыночной экономики, при этом, не делая решающую ставку на политике приватизации крупных государственных предприятий. И что особенно подчеркивает выигрышный момент китайского сценария проведения реформ, так это обеспечение беспрецедентного экономического роста в стране в долгосрочной перспективе.
Приведенные ошибки в выборе курса на форсированность и масштабность приватизации, конечно, относятся к прошедшему этапу реформирования, но, подчеркнем, уже в них заложены глубокие истоки нынешней ситуации нерешенности вопроса закрепления сложившихся в результате приватизации прав собственности в современной России. Данное обстоятельство еще более конкретно можно проиллюстрировать на примере использования теоремы Коуза в оценке приватизационных процессов в РФ *. К этому вопросу полезно обратиться, поскольку разработчики программы приватизации ссылались на данную теорему в качестве ее обоснования.
В общем варианте она объясняет, что в конечном счете неважно, как первоначально распределены права собственности на любой актив или ресурс. Существенно то, что в процессе институционализации права собственности на них перейдут к тому, кто выше его ценит. Отсюда, в частности, предполагалось, что появление инсайдеровской модели собственности как вполне прогнозируемого результата ваучерной приватизации и на этой основе возникновение так называемой дилеммы инсайдеров под влиянием остроты проблемы инвестиционной необеспеченности достаточно быстро разрешится в пользу внешних инвесторов (аутсайдеров). Это будет означать, что бывшая государственная собственность под влиянием действия рыночных сил перейдет в руки по-настоящему эффективного частного собственника.
По-видимому, в отлаженной общественно-хозяйственной системе больших проблем с таким переходом не возникает, и он осуществим без серьезных потерь и в приемлемые сроки. Однако в случае с выбором возможной программы приватизации в постсоциалистических странах с деформированной институциональной структурой первоначальное распределение прав собственности, как оказалось, имеет ключевое значение и с неизбежностью проявляется при осуществлении процесса их последующего закрепления. Оно связано с тем, что в условиях глубоких общественно-экономических трансформаций скорее действует другая «теорема», определение которой может быть таким: «до тех пор, пока экономическая эффективность хозяйствования ниже экономической эффективности передела собственности, перераспределение прав собственности будет продолжаться» *. В этих условиях задача формирования эффективного собственника отодвигается на второй план, на котором она может надолго застрять.
Что же сегодня собой представляет проблема закрепления прав собственности на основе их легитимации с учетом отмеченных выше обстоятельств? Каковы возможные подходы к его обеспечению в современной России?
Прежде всего, следует отметить, что при обсуждении этих вопросов в научных и общественных дискуссиях вполне обоснованно обращается внимание на двоякую оценку проблемы легитимации прав собственности. То, что она характеризует соблюдение законов и других норм права в проведении приватизации, это ее одна сторона — легально-правовая. Другая и не менее важная — это использование в оценке проведенной приватизации критериев «справедливости» и «нравственности». Как представляется, только в единстве формально-правовых и социально-нравственных критериев можно рассчитывать на действительную легитимацию возникших прав собственности, — легитимацию, которая в состоянии обеспечить реализацию задачи устойчивого и долгосрочного закрепления указанных прав в социально-хозяйственной практике.
Если с учетом этих критериев оценивать современную ситуацию в сфере прав собственности в РФ, то и с точки зрения законности, и с точки зрения социально-нравственного критерия возникшая структура имущественных прав не дает серьезных оснований на обеспечение надежной их легитимации *. Подчеркнем, что для разрешения возникших коллизий в этой сфере за счет опоры на чисто правовые инструменты в виде введения ограниченных сроков давности по приватизационным сделкам или использования механизма амнистии окончательного закрепления прав собственности не обеспечат. Окончательное решение этой проблемы произойдет в том случае, если большинство общества признает их в качестве справедливых.
То, что подавляющая часть населения современной России не признает справедливой сложившуюся структуру имущественных прав в обществе и готова поддержать идею пересмотра итогов приватизации, требует решать задачу обеспечения закрепления прав собственности с учетом установившегося общественного мнения. В этом случае полезно обратиться к международной практике и, в частности, к опыту решения данной проблемы в Великобритании. В этой стране правительством консерваторов М. Тэтчер, можно сказать, был запущен глобальный приватизационный проект и в настоящее время в ней же можно найти поучительный пример устранения возникших при его осуществлении издержек, которые также были связаны с заниженными оценками приватизированного государственного имущества.
Когда к власти пришли лейбористы, они в 1997 г. ввели единовременный налог на так называемые «случайные доходы». Логика принятия такого закона была следующая: если собственность была продана по более низким ценам, то для остальных граждан даже в условиях соблюдения в приватизационных сделках формальных правил все равно это является несправедливым и должно быть устранено в виде установления компенсационных доплат (единовременного налога). В результате компании, приобретшие в процессе приватизации государственные активы, доплатили государству 5 млрд фунтов стерлингов. При этом стоит особо отметить то, что эти средства не растворились в госбюджете, а целевым порядком пошли на финансирование программы переподготовки безработных.
В настоящее время предложения по поводу обеспечения легитимации сложившихся прав собственности обсуждаются в плане использования также и в России разных вариантов единовременного (компенсационного) налога на приобретенную собственность. Характерно то, что такого рода предложения поддерживают не только пострадавшие от приватизации, но и многие из тех, кому в итоге досталась государственная собственность (к примеру, М. Ходорковский). Выдвинуты и другие варианты использования механизма доплат. Предлагается, в частности, разработать комплекс мер по усилению социальной ответственности крупного бизнеса, активизации благотворительной деятельности, финансированию социально значимых проектов в области образования и здравоохранения и т. д.
Обосновывается предложение по введению специального налога на имущество, который бы ужесточал требования к эффективному использования собственности. Такой налог на производственные фонды и иные хозяйственные ресурсы обозначал бы границу минимально допустимой эффективности использования приватизированного имущества. Тот, кто не в состоянии заплатить налог на имущество, попадает в разряд неэффективных собственников и объективно становится банкротом *. Тем самым создаются предпосылки для закрепления имущественных прав за «эффективным собственником».
В связи с обсуждением возможности использования механизма компенсационных доплат в России в качестве меры по закреплению прав собственности представляют интерес и возражения, которые высказываются по этому поводу. Наиболее полно и аргументировано их сформулировал Р. Капелюшников. По его мнению, самое уязвимое место большинства вариантов компенсационных доплат состоит в том, что они выступают формальным способом решение проблемы общественной легитимации сложившихся прав собственности, которая по своей природе является неформальной. Такой подход позволил автору сформулировать свое предложение относительно закрепления имущественных прав: «...Проблема размытой нелегитимности не поддается лечению ни с помощью хирургического вмешательства (вроде тотальной деприватизации), ни с помощью терапевтических средств (вроде компенсационного налога на приватизированную собственность). В лучшем случае они могут дать лишь временное облегчение, в худшем — вызвать новое обострение. По-видимому, в длительной перспективе к успеху может привести только “гомеопатия” — методичное, скрупулезное, пошаговое снижение градиента нелегитимности» *.
В представленных возражениях, на наш взгляд, содержится достаточно важное обстоятельство. Оно связано с тем, что за счет отдельных мер, к тому же носящих формализованный характер, вряд ли можно обеспечить надежную легитимацию прав собственности и на этой основе добиться их устойчивого закрепления. В этом случае требуется продуманный комплекс мер, в котором центральное место должна занять коррекция экономического курса в направлении действительного формирования социально ориентированной регулируемой рыночной экономики. При таком развороте экономики предлагаемые возможные варианты использования компенсационного механизма станут вполне эффективными инструментами на пути закрепления сложившихся прав собственности. | |
|
