Logo Международный форум «Евразийская экономическая перспектива»
На главную страницу
Новости
Информация о журнале
О главном редакторе
Подписка
Контакты
ЕВРАЗИЙСКИЙ МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНО-АНАЛИТИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ English
Тематика журнала
Текущий номер
Анонс
Список номеров
Найти
Редакционный совет
Редакционная коллегия
Представи- тельства журнала
Правила направления, рецензирования и опубликования
Научные дискуссии
Семинары, конференции
 
 
Проблемы современной экономики, N 3/4 (7/8), 2003
К ОЦЕНКЕ ЭКОНОМИЧЕСКИХ И СОЦИАЛЬНЫХ РЕФОРМ В СТРАНАХ СНГ
Волович В. Н.
профессор кафедры экономической теории
Национального минерально-сырьевого университета «Горный» (Санкт-Петербург),
доктор экономических наук


О СУЩНОСТИ И СТРАТЕГИИ РОССИЙСКИХ ЭКОНОМИЧЕСКИХ РЕФОРМ

Проводимые в России (и в других постсоветских республиках) так называемые экономические реформы по своей социально-экономической направленности и последствиям скорее всего напоминают грандиозные экономические эксперименты. Истинная экономическая реформа всегда выступала как важнейшая составляющая общественного прогресса, ведущего к повышению уровня жизни (в современных условиях и качества жизни), к развитию новых форм научно-технического прогресса и постиндустриальных тенденций. К сожалению, ничего подобного не наблюдается с российскими экономическими реформами. Как с основанием утверждает известный российский экономист В.Т. Рязанов, "необходимо, во-первых, провести не простую коррекцию экономического курса, имея в виду изменение комбинации используемых стабилизационных методов; речь должна идти о принципиальной смене стратегии развития, меняющей экономические приоритеты и цели в направлении усиления действия постиндустриальной тенденции, во-вторых, вывести экономику из кризиса, а значит отказаться от гибельной для нас стратегии либерально-капиталистического реформирования"[1].
Важное значение имеет выбор наиболее эффективной модели социально-экономического развития. При этом, как писал Д.М.Кейнс, "идеи экономистов и политических мыслителей, - и когда они правы, и когда ошибаются, - имеют гораздо большее значение, чем принято думать. В действительности только они и правят миром. Люди - практики, которые считают себя совершенно не подверженными интеллектуальным влияниям, обычно являются рабами какого-нибудь экономиста прошлого"[2].
Пожалуй, самым большим недостатком нынешней реформы в России является то обстоятельство, что она была "спущена" сверху и без научной проработки экономической модели реформ, особенно ее стратегического вектора. Это не могло не сказаться и на ее социально-экономических результатах.
Отечественные реформаторы оказались "рабами экономиста прошлого" - Адама Смита. Именно его идеи экономического либерализма, реализация принципа laisser faire (абсолютного невмешательства государства в экономику), акцент на экономический эгоизм были положены в основу реформирования российского общества. Но экономическая концепция Смита была, прежде всего, научной основой, предложенной для становления и развития капиталистического производства в эпоху формирования так называемого чистого капитализма со свободной конкуренцией (завершение которой датируется концом Х1Х века). Затем капитализм свободной конкуренции в результате объективного процесса обобществления производства перерастает в монополистический капитализм. На смену свободной конкуренции приходит монополистическая конкуренция с ее жесткими условиями и правилами, регулирование которых оказалось под силу только государству.
На бесперспективность неолиберальной модели, ориентирующей на полную свободу рынка и в современных условиях, в книге "Кризис мирового капитализма" указывает крупнейший бизнесмен мира Джордж Сорос, назвавший подобные подходы "рыночным фундаментализмом". По его мнению, капитализм, опирающийся исключительно на рыночные силы, представляет опасность открытому обществу, большую чем тоталитарная идеология, поскольку неверно трактует рыночный механизм и придает ему чрезмерно большое значение[3].
О проблемах современного экономического развития и реформирования пишет и известный экономист Эрнандо де Сото в книге с таким названием: "Загадка капитала. Почему капитализм торжествует на Западе и терпит поражение во всем остальном мире". По мнению автора, эффективно действующие экономические рычаги в развитых странах "не действуют в странах третьего мира и бывшего соцлагеря"[4]. Основную причину этого он усматривает прежде всего в несовершенстве в указанных странах правового механизма.
Однако дело тут в другом (о чем Э.де Сото не хочет говорить) - в глубинных противоречиях самого капитализма как исторического способа производства. Успехи же так называемых развитых стран объясняются не столько эффективностью капитализма как социально-экономического строя, сколько тем, что они "успели" присвоить основные мировые экономические ресурсы. Опыт социалистического Китая, где каждые 10 лет удваивается объем ВВП и экономический рост в 3 раза превышает рост в развитых странах, говорит о другом. Этот опыт подтверждает, что и в рамках социализма имеется объективная основа для динамичного развития экономики и роста общественного благосостояния. Возврат же к чистому капитализму - это вообще движение вспять.
В эпоху монополистического капитализма изменилось содержание самой частной собственности: из частно-индивидуальной она превратилась в частно-коллективную (ассоциированную) собственность, произошла определенная ее социализация. В развитых странах субъектами частно-коллективной собственности является множество людей, а не только так называемые олигархи, на долю которых в России приходится чуть ли не половина национального богатства страны.
Эффективной моделью реформирования российской экономики, на наш взгляд, могла бы стать модель государственного капитализма, а не либеральная модель, на которой до сих пор основывается курс российских экономических реформ, в том числе и утвержденная правительством Российской Федерации "Программа социально-экономического развития страны на среднесрочную перспективу (2002-2004 гг.)". Объективно экономическое развитие России в современных условиях может быть эффективным только в рамках смешанной экономики, экономики государственного капитализма.
За годы так называемых реформ общий объем ВВП в России сократился на 50%, более чем в 3 раза упали реальные доходы населения, втрое снизился и оборонный потенциал страны. По такому важному социально-экономическому показателю как ВВП на душу населения Россия оказалась в списке самых слаборазвитых стран, уступает даже Румынии и Ботсване. По индексу развития человеческого потенциала она уступает и Беларуси.
Этот индекс - ИРЧП рассчитывается ООН по трем показателям: ВВП на душу населения, уровню образования населения, ожидаемой продолжительности жизни. В СССР ИРЧП не намного уступал данному индексу в США: в СССР его величина составляла 0,920, в США - 0,961. СССР по ИРЧП занимал 26-е место в мире, США- 19-е[5]. В настоящее же время Российская Федерация занимает примерно 56-е место по ИРЧП.
Расчеты на улучшение этого и других показателей на основе реализации нынешней либеральной модели реформ несостоятельны. Экономический рост в Российской Федерации в последние годы произошел не за счет повышения эффективности производства, а, во-первых, за счет высоких цен на экспортируемую из России нефть и, во-вторых, за счет дополнительной загрузки простаивающих производственных мощностей. Подобная недогрузка в отдельных отраслях колеблется в пределах от 30 до 50%. Но если учесть, что незагруженные мощности представляют собой преимущественно устаревшие основные фонды, то в дальнейшем их эксплуатация никакого экономического роста не обещает. Не случайно в 2000 году рост ВВП в России составил около 9%, а в 2002 уже 4,3%. Не совсем ясна картина и по 2003 году[6].
В смешанной экономике все формы собственности (государственная, частная, коллективная) имеют равный экономический и юридический статус и экономика России может эффективно развиваться только в ее рамках.
В настоящее время в Российской Федерации на долю государственной собственности приходится лишь около 15% всей собственности. Вся остальная собственность - частная в тех или иных ее формах. Бездумная приватизация остатков госсобственности продолжается до сих пор. Создается впечатление, что в России приватизация осуществляется уже ради самой приватизации по принципу "иного не дано".
Осуществив скоропалительно смену форм собственности, Россия не достигла основной цели экономической реформы - повышения эффективности общественного производства и более полного удовлетворения потребностей всех членов общества, а не только его олигархического меньшинства. Более того, эффективность производства во многих отраслях резко снизилась. Около 2/3 приватизированных предприятий по существу убыточные. Многим из них грозит процедура банкротства.
Абсолютизируя роль частной собственности, отечественные реформаторы не учли, что любая форма собственности сама по себе нейтральна по отношению к эффективности производства. Определенный уровень эффективности производства обеспечивает не столько форма собственности, сколько используемый в той или иной отрасли, стране конкретный механизм хозяйствования. Можно привести множество примеров, когда при использовании одной и той же формы собственности (в том числе и частной) уровень эффективности общественного производства резко различается. Из 180 рыночных стран, где господствует частнокапиталистическая собственность, только около 30 можно отнести к странам с эффективно развивающейся экономикой.
России необходим эффективный хозяйственный механизм для развития смешанной экономики, национальный хозяйственный механизм, ориентирующийся не только на экономические факторы, в том числе определенные формы собственности, но и на неэкономические, в том числе на географическое и геополитическое положение страны, исторические традиции, историческое самосознание (менталитет) народа, проживающего на территории данной страны, сложившуюся систему ценностей и норм морали, культурологические ценности, уровень массового политического и правового сознания. (Не случайно, что ни страна, то свой механизм хозяйствования).
Исторически сложилось так, что в России государственной (по старой терминологии - казенной) собственности при любом общественном строе уделялась первостепенное внимание. Она являлась связующим звеном в пространственно и организационно разобщенной национальной экономике.
Применительно к России, на наш взгляд, не может быть сомнения в том, что в структуру государственного сектора экономики должны входить все жизнеобеспечивающие отрасли народного хозяйства (материального и нематериального производства), в первую очередь, природоэксплуатирующие отрасли, на долю которых в настоящее время приходится около 80% всей экспортируемой Россией продукции. Использование же в России в системе ТЭК главным образом частно-индивидуальной собственности уже привело к тому, что не государство, а частные лица присваивают природную ренту (на долю которой приходится около 2/3 от цены природного ресурса). Сложность в определении оптимальной величины рентного налога и невозможность его полного изъятия в бюджет способствуют тому, что в частных руках сосредотачивается огромный рентный доход. Как отмечает С.Ю. Глазьев, "... только за счет возврата государству природной ренты можно было бы уже в 2003 году увеличить доходы госбюджета на 240 млрд. рублей[7]". Акционеры "Сибнефти" ежегодно только в виде дивидендов присваивают сумму, которая превышает совокупные расходы Федерального бюджета на фундаментальные научные исследования, культуру, охрану природной среды.
Собственником рентного дохода объективно должно являться государство (как собственник недр). Поэтому национализация указанных отраслей неизбежна. В Норвегии, например, природными ресурсами распоряжается именно государство, доходы от их эксплуатации - достояние не небольшого числа олигархов, а всего населения страны. Государственный бюджет формируется прежде всего за счет эксплуатации таких природных ресурсов, как нефть, алюминий, древесина, электроэнергия и вылов рыбы. В результате государственного регулирования сферы природопользования в Норвегии каждый житель получает определенную долю национального богатства (и никакого возмущения на этот счет не слышно со стороны частных собственников).
Приватизация и ее антипод - национализация широко использовались и используются до сих пор во многих странах, которые во главу угла ставят не смену форм собственности (как это имеет место в нашей стране), а повышение эффективности общественного производства. После второй мировой войны национализация частной собственности широко использовалась в таких странах с рыночной экономикой, как Италия, Австрия, Франция, других странах, где государственный сектор экономики составлял 40-60%.
Исходя из критерия эффективности производства, национализация нередко использовалась и в сфере природопользования. Пример тому - Кувейт, где в 1951 году была создана крупнейшая нефтяная частная компания "Кувейт Петролинеум Корп", которая в 1975 году с учетом национальных интересов была национализирована. Нефтегазовый и нефтехимический концерн "Феба" полностью контролируется германским правительством. Бразильскому государству принадлежит крупнейшая промышленная нефтегазовая компания Бразилии "Петробраз" и т.д.
Необходимость национализации в России отраслей ТЭК объясняется не только прямыми потерями для государства крупных рентных доходов (около 80 млрд. дол.), но и косвенными (не менее крупными) экономическими потерями. Известно, что продукцию (услуги) отраслей ТЭК используют все субъекты рыночной экономики: государственные организации и учреждения, предприятия, фирмы всех отраслей народного хозяйства и домохозяйства. Оказавшись в частных руках отрасли ТЭК вместо снижения издержек производства в погоне за прибылью постоянно завышают цены (тарифы) на свою продукцию и услуги, делая нерентабельными целые отрасли народного хозяйства, особенно отрасли обрабатывающей промышленности. Потери несут и домохозяйства (население), так как из-за необоснованного роста тарифов на услуги естественных монополий резко растет, в первую очередь, квартирная плата.
Российское правительство, будучи сторонником и проводником либеральных реформ не в состоянии в условиях частной собственности в системе ТЭК воспрепятствовать росту цен и тарифов на продукцию и услуги естественных монополий. Надеяться на то, что в этих отраслях возобладает здоровая конкуренция - фактически утопия.
Национализация в России отраслей ТЭК важна и с точки зрения сохранения нашим государством и народом своего не только экономического, но и политического суверенитета. В рамках частной собственности отрасли ТЭК могут оказаться полностью в собственности западных ТНК, тем более, что наши олигархи, понимая нелегитимность своей собственности, могут просто продавать принадлежащие им предприятия отраслей ТЭК. Совсем недавно западная компания "Бритиш Петролеум" приобрела контрольный пакет акций Тюменской нефтяной компании. Отечественные либералы, однако, рассматривают эту акцию только как крупное инвестирование западного капитала в экономику России.
При всей необходимости таких иностранных инвестиций нельзя передавать западным ТНК контрольный пакет акций на добычу тех или иных природных ресурсов, делать их собственниками территориально-природных комплексов, ставя под угрозу национальную безопасность России.
С позиции как экономической эффективности, так и национальной безопасности назрела необходимость национализации в России и отраслей оборонной промышленности. В настоящее время один из флагманов оборонного комплекса - "Пермские моторы" оказался в руках американской компании, которой принадлежит 25% его акций (контрольный пакет).
Заявления о том, что национализация отдельных предприятий и отраслей приведет, якобы, к переделу собственности, социальной напряженности и чуть ли не к социальному взрыву не имеют под собой ни экономической, ни социальной основы. Нужно исходить не из узких материальных интересов отдельных частных лиц, в руках которых случайно оказалась огромная часть национального богатства, а, прежде всего, из интересов большинства населения страны, которое никогда не смирится с подобным захватом государственной собственности.
Необходимо подчеркнуть, что когда говорится о национализации, речь не идет о всеобщей национализации в противовес обвальной приватизации. Национализация предполагается только в тех отраслях народного хозяйства, где государство несет огромные прямые и косвенные экономические потери.
Нельзя сужать и роль государства как основного регулятора рыночных отношений. Смешанная экономика в силу равнозначности всех форм собственности объективно не противопоставляет государство рынку, рынок - плану. Подобное могло быть только при "чистом капитализме" или в рамках "чистого социализма" (командной экономики). В условиях смешанной экономики стихии рынка должно противостоять государственное среднесрочное и долгосрочное прогнозирование развития национальной экономики, разработка государством различного рода целевых экономических и социальных программ. Все это органически вписывается в активную промышленную политику государства таких рыночных стран, как Япония и Южная Корея, вписывается и в современную теорию развивающегося государства Джонсона. Подобное предлагал для России и лауреат Нобелевской премии, ученый с мировым именем В.Леонтьев.
Более активной должна быть и инвестиционная, налоговая, социальная политика государства. За годы реформ объем инвестиций в реальный сектор российской экономики сократился более чем в пять раз. По мнению ряда экономистов, для обеспечения в российской экономике расширенного воспроизводства требуется не менее 150 млрд. долл. Ежегодные же прямые иностранные инвестиции в российскую экономику составляют около 3 млрд. дол. (что сопоставимо с объемом иностранных инвестиций в экономику Чехии). Причем большая часть указанных инвестиций используется в отраслях ТЭК, а в отраслях обрабатывающей промышленности, имеющих возможность развернуть наукоемкое производство, их явно недостаточно. В настоящее время удельный вес России в мировой торговле гражданской наукоемкой продукции составляет всего 0,3-0,5%, в то время как на долю США приходится 36%, Японии - 30%, Китая - 6%[8].
Вместе с тем, иностранные инвестиции российскую экономику не спасут. В ближайшие годы их приток заметно не увеличится. Выход один: накопление и использование государственных инвестиций, экономическое и правовое стимулирование частных инвестиций отечественных товаропроизводителей и денежных сбережений населения, ограничение вывоза денежного капитала из России (ежегодная сумма которого составляет около 25 млрд. долл.) Сейчас в структуре инвестиций в основой капитал на долю государственных (бюджетных) инвестиций приходится всего около 20%. Причем большая часть из них предназначена не для реального сектора экономики, а для финансирования непроизводственной сферы народного хозяйства.
В связи с этим представляется преждевременным отмена прогрессивного подоходного налога на высокие доходы тех или иных граждан. В большинстве высокоразвитых странах используется именно прогрессивный налог. Так, например, во Франции ставка подоходного налога достигает 56%, в Германии - 55%, в Италии - 50%, в Англии - 40% и т.д. Установление же в России единого пропорционального налога для всех без исключения граждан (13%) не имеет под собой серьезной экономической и социальной основы.
В то же время для отдельных товаропроизводителей государство обязано в необходимых случаях использовать и льготное налогообложение, включая и такой экономический рычаг как субсидии, например, для предприятий сельскохозяйственного производства. Известно, что в большинстве высокоразвитых капиталистических стран сельскохозяйственное производство по существу выведено за рамки рыночных отношений, поскольку (в том числе в целях обеспечения продовольственной безопасности) в основном субсидируется государством. Так, в странах Европейского союза в настоящее время более половины его бюджета уходит на субсидии фермерским хозяйствам. В США субсидии сельскохозяйственным товаропроизводителям были увеличены на 60%, а в абсолютном выражении это около 180 млрд. долл. В западных странах внутренний сельскохозяйственный рынок защищен, с одной стороны, твердыми закупочными ценами, с другой - высокими тарифами (пошлинами) на импортируемую продукцию. В России, особенно в случае вступления ее в ВТО, сельскохозяйственное производство, не обеспеченное государственными субсидиями, не защищенное жесткими тарифами на импортируемую продукцию, может быть парализовано. Уже в настоящее время ее продовольственная безопасность находится под угрозой, поскольку свыше 30% сельскохозяйственной продукции приходится на импортную продукцию.
В рамки национального механизма вообще органически вписывается проведение государством протекционистской политики в отношении отечественных товаропроизводителей. Границы открытости экономики определяются не стихийным рынком, а государством. Тем более, что наличие так называемой отрицательной климатической ренты ставит нашего товаропроизводителя в наихудшее (с точки зрения издержек производства) положение по сравнению с иностранным (в частности, в России себестоимость добычи 1 т нефти в 6-7 раз выше, чем в странах ОПЕК).
В настоящее время более чем в 70 странах мира получила широкое развитие такая коллективная форма собственности, как собственность работников производства, - в американском варианте так называемая система ESOP. К коллективным формам собственности можно также отнести испанскую "мондрогону", итальянскую кооперативную систему, создание во многих странах мира народных предприятий. Отечественные же реформаторы, следуя либеральной идеологии, не использовали уже оправдавшие себя в мире различные формы коллективной собственности, считая их пережитком социализма.
Коллективные формы собственности и хозяйствования особое значение имеют, прежде всего, в сфере сельскохозяйственного производства. В связи с этим, на наш взгляд, распространение частной собственности на землю, особенно на сельхозугодья, к повышению эффективности производства не приведет. Нельзя переоценивать и значение фермерских хозяйств. Даже в США конгресс и правительство по существу отказываются от дальнейшего развития семейных фермерских хозяйств. С учетом развития обобществления производства делается ставка на создание крупнотоварных корпоративных хозяйств, которые должны, по прогнозам, производить свыше 80% товарной сельскохозяйственной продукции. Фермерское же хозяйство в России - это мелкотоварное производство, которое не в состоянии выдержать иностранную конкуренцию. Отечественные фермеры дают лишь около 2% товарной продукции, остальное приходится на долю в основном коллективных хозяйств. Для них достаточно наделить сельскохозяйственного производителя правами владения и пользования землей. При фермеризации сельскохозяйственного производства, которую пытался осуществить П. Столыпин, лишь четвертая часть крестьянских хозяйств пожелала включиться в этот процесс.
Как показывает практика современного мирового хозяйствования, более эффективно и ответственно работают на земле не собственники, а арендаторы. Пример тому Голландия, да и США, где около половины земли арендуется.
Американская и европейская модели рыночной экономики исходят из признания экономического индивидуализма как движущей силы социально-экономического развития, что характеризует сущность западной цивилизации. Русский же философ Н.Бердяев в своей книге "Душа России" писал, что русский народ всегда любил жить в тепле коллектива, в какой-то растворенности в стихии земли, в лоне матери. И такая его особенность объясняется не какой-то его мессианской ролью, а прежде всего тем, что Россия была и остается евразийским государством. Дух коллективизма русского и других народов России обусловлен необходимостью их сотрудничества.
Вектор социально-экономических реформ в России должен резко сместиться в сторону государственного регулирования рыночных отношений, создания национального хозяйственного механизма с учетом как экономических, так и неэкономических факторов. Только активная экономическая политика государства в состоянии обеспечить положительный исход объективно назревших в России социально-экономических реформ. Для этого необходимо противопоставить стихии рынка научно выверенную политику государственного капитализма, направленную на создание социально-ориентированной регулируемой рыночной экономики.


1 Рязанов В.Т. Стратегии экономического развития России и постиндустриальные тенденции в мировой экономике //В сб.: Модернизация России на рубеже веков /Под. ред. В.Г.Афанасьева, В.Н.Воловича. - СПб., 2001. - С. 8.
2 Кейнс Дж. М. Избранные произведения: Пер. с англ. М.: Экономика, 1993. - С. 518.
3 Сорос Дж. Кризис мирового капитализма. - М.: "Издательский Дом ИНФРА-М", 1999. - С.XIX.
4 Сото Эрнандо. Загадка капитала. Почему капитализм торжествует на Западе и терпит поражение во всем остальном мире. - М.: "Олимп Бизнес", 2001. - С. 19.
5 См.: Рязанов В.Т. Стратегии экономического развития России и постиндустриальные тенденции в мировой экономике //В сб.: Модернизация России на рубеже веков /Под. ред. В.Г.Афанасьева., В.Н.Воловича. - СПб, 2001. - С. 6.
6 См. Семенов В.П. Проблемы и пути активизации инновационной и инвестиционной деятельности //Проблемы современной экономики. - 2003. - N2. - С.67.
7 Глазьев С. Как победить бедность в богатой стране? М.: ООО "Лауталь ТМ", 2003. - С.13.
8 См. Семенов В.П. Проблемы и пути активизации инновационной и инвестиционной деятельности //Проблемы современной экономики. - 2003. - N2. - С.67.

Вернуться к содержанию номера

Copyright © Проблемы современной экономики 2002 - 2024
ISSN 1818-3395 - печатная версия, ISSN 1818-3409 - электронная (онлайновая) версия