|
| | | | Проблемы современной экономики, N 2 (38), 2011 | | | | ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ГЛОБАЛИЗАЦИЯ И ПРОБЛЕМЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ И МЕЖДУНАРОДНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ | | | Евдокимов А. И.
заведующий кафедрой международных экономических отношений Санкт-Петербургского государственного экономического университета,
доктор экономических наук, профессор
Грук Л. В.
аспирант кафедры международных экономических отношений Санкт-Петербургского государственного университета экономики и финансов
| |
| | | | | В статье показано современное состояние и основные тенденции интеграционных процессов в Латинской Америке. Дана характеристика первой и второй волнам интенсификации интеграционных процессов. Доказано наличие тенденции растущей взаимной торговли в регионе | | Ключевые слова: Латинская Америка, интеграция, теория зависимости, неолиберализм, Юнасур, Меркосур, АСН |
Британский журнал «Экономист» назвал первое десятилетие XXI века «декадой Латинской Америки»1, отмечая динамику ее экономического роста и достижение странами региона эффективной независимости от принимаемых в Вашингтоне решений. Континент, в течение почти столетия бывший «задним двором» Соединенных Штатов Америки2, а до этого зоной столкновения интересов Британской империи и США, начал быстро выходить из тени.
Известная максима британского историка Арнольда Тойнби гласит, что цивилизация является ответом на вызов3. Экономическое и социальное развитие Латинской Америки4 до последнего времени сдерживалось из-за зависимого характера национальных экономик. Они обладали лишь вертикальными связями с гораздо более развитой экономикой США и почти не имели взаимного товарооборота. Это делало их зависимыми от одного торгового партнера и закрепляло за странами региона строго определенное место в международном разделении труда. Очевидная необходимость преодоления этой зависимости стала тем самым вызовом, который изменил Латинскую Америку.
На протяжении XX века регион пережил несколько резких смен направления экономического развития. После Второй мировой войны стало ясно, что эпоха «банановых республик» закончилась, и наступила пора внутреннего развития. Независимое развитие было мечтой правящих кругов континента со времен обретения политической независимости от Испании5 в начале XIX века. Сложившийся в первой половине XX века экспортный сектор экономики региона, казалось, давал надежду на осуществление программы модернизации.
Под научным и методологическим руководством Экономической комиссии для Латинской Америки и Карибского бассейна6 правительства Латинской Америки приступили к реализации долгосрочных программ развития, предусматривавших рост импортозамещающих производств и, в перспективе, достижение эффективной экономической независимости. В начале 1950-х годов считалось вполне вероятным решение этой задачи для таких стран как Аргентина, Мексика, Чили, Колумбия и Бразилия. Экономисты ООН считали, что емкий внутренний рынок, наличие развитой экспортоориентированной легкой промышленности, положительное сальдо торгового баланса, быстрый рост экспорта в целом являются достаточными факторами для запуска самоподдерживающегося экономического роста, который приведет к достижению жизненных стандартов «первого мира»7.
Однако ожидавшийся рывок не произошел. Темпы роста экономик региона стали замедляться в 1950–1960 гг. Среди экономистов вспыхнули ожесточенные дебаты о причинах сохранения отсталости. Наиболее аргументированной представляется так называемая «теория зависимости», постулировавшая, что экономики стран континента находятся в зависимости от конъюнктуры экономики США8. Следовательно, национальные правительства не могут управлять экономическими процессами в своих странах и реализовывать долгосрочные программы развития.
Идеологическим развитием этой теории стало обоснование все более активного вмешательства государства в рыночную экономику с целью создания т.н. «центров независимого развития», которые рано или поздно создали бы критическую массу и принесли стране экономическую независимость. Как программа минимум предусматривалась переориентация мирохозяйственных связей, диверсификация торговых партнеров9.
В рамках этих представлений в 1960-е начали создаваться первые международные организации региона, целью которых провозглашалось сложение усилий нескольких национальных государств для достижения более высокого экономического развития и, следовательно, более высокого уровня жизни своих граждан. Первой такой структурой стала Латиноамериканская зона свободной торговли — ЛАСТ (Latin America Free Trade Agreement — LAFTA), созданная на основе Договора Монтевидео, поставившего цель формирования зоны свободной торговли в западном полушарии. В ее состав вошли 11 стран: Мексика, Аргентина, Боливия, Бразилия, Чили, Колумбия, Эквадор, Парагвай, Перу, Уругвай, Венесуэла. Группировка объединила почти все страны Южной Америки. Это были крупные и средние по объему внутреннего валового продукта страны. Они преследовали чисто экономические цели по содействию индустриализации экономик и расширению рынков сбыта. Огромная экономическая дифференциация между странами и постоянная политическая нестабильности на континенте не позволили полностью реализовать проект. Его практическими итогами стала система взаимных торговых преференций, основу которых составляли, прежде всего, товары, не являвшиеся предметом взаимного экспорта. Страны проводили протекционистскую торговую политику, положенную в основу концепции импортного замещения. Были подписаны торговые соглашения в субрегиональных рамках, призванные снизить экономическую дифференциацию.
Спустя два десятилетия (1980 г.) ЛАСТ была переименована в Латиноамериканскую Ассоциацию интеграции (ЛАИ — Association of Latin American Integration–ALAI, Asociaciуn Latinoamericana de Integraciуn — ALADI), более гибкое соглашение, позволявшее заключать торговые соглашения между 2–3 партнерами, но зона свободной торговли так и не была создана. В рамках ЛАИ действовали двусторонние соглашения, представлявшие собой позитивные списки товаров, подлежащих тарифным преференциям в размере до 100%. В настоящее время ЛАИ рассматривается не более чем консультативный орган10.
Второй интеграционной группировкой Латинской Америки стал Центральноамериканский общий рынок (ЦАОР — Central American Common Market — CACM), образованный в 1960 г. в составе 5 стран Сальвадора, Гватемалы, Гондураса, Никарагуа, Коста-Рики). Страны-члены намеревались сформировать таможенный союз, но достигли только зоны преференциальной торговли. В первые годы функционирования ЦАОР снижение пошлин способствовало росту взаимной торговли, но в дальнейшем доля взаимного товарооборота в совокупной торговле снизилась. В целом, за 1990–2002 гг. взаимный экспорт группировки увеличился с 667 млн долл. до 2598 млн долл., а удельный вес снизился с 15,3% до 11,5%. В 1993 г. страны предприняли попытку возродить группировку на основе подписания нового соглашения. Хотя в 1990-е гг. интеграционные мероприятия в ЦАОР стагнировали, но с началом нового века удалось преодолеть неблагоприятные тенденции и сформировать таможенный союз. В 2000 г. страны ввели общий таможенный тариф со ставками пошлин 0–15%. Одновременно активизировалась деятельность ЦАОР в формировании зон свободной торговли с другими странами — США (создание Центральноамериканской зоны свободной торговли — КАФТА), с Доминиканской республикой. Страны Северного треугольника (Сальвадор, Гватемала, Гондурас) подписали соглашение с Мексикой в 2000 г. Существуют соглашения о двусторонних зонах свободной торговли — между Никарагуа и Мексикой (1997 г.), между Коста-Рикой и Мексикой (1994 г.).
Третья старейшая группировка в регионе объединила страны Карибского бассейна. В 1968 г. создана Организация Восточнокарибских государств — ОВКГ (бывшее название — Восточнокарибский общий рынок, Organization of Eastern Caribbean States — OECS) и в 1973 г. — Карибское сообщество (КАРИКОМ) в составе 14 стран. В настоящее время 12 стран-участниц ввели в действие паспорта КАРИКОМ, указывающие, что каждый гражданин стран-участниц одновременно является гражданином Организации и каждой конкретной страны.
Еще одна ведущая группировка в Латинской Америке — Андское сообщество наций (1969г.) в составе 5 стран — Боливии, Колумбии, Эквадор, Перу и Венесуэлы на рубеже двух веков также достигла такой формы экономической интеграции как таможенный союз.
В целом различные интеграционные группировки приведены в таблице 1. | | | Таблица 1
Экономические показатели интеграционных объединений Латинской Америки11 |  |
Интеграционные группировки первой волны создавались во время широкого распространения теории зависимости и были, по большей части, направлены на преодоление последствий зависимого развития. Но вскоре после создания этих интеграционных группировок Соединенные Штаты Америки сделали ответный ход, усматривая в возможной экономической интеграции региона потенциальные опасные последствия для себя. Реализация стратегии независимого развития для США означала потерю источников дешевого импорта с одной стороны и рынков сбыта своих товаров с другой. Закономерным ответом на угрозу стало создание экономической теории, в соответствии с которой государственное вмешательство не могло помочь странам региона преодолеть отсталость. По мнению американских экономистов, это мог сделать только свободный рынок12.
Заметим, что в известной степени обе теории воспроизводят теоретические дебаты второй половины XIX столетия между английской школой фритредеров и немецкими сторонниками государственного вмешательства13. Как и тогда, более развитая сторона настаивает на необходимости устранения барьеров для своих товаров, в то время как догоняющая стремится защитить свои рынки.
Ответная концепция «первого мира» получила название «неолиберализма». Его основные положения кратко можно сформулировать так:
● Минимизация вмешательства государства в функционирование экономики, проведение приватизации предприятий;
● Освобождение капитала от каких-либо ограничений;
● Сокращение социальных программ и минимизация налогов на корпорации, отмена прогрессивных шкал налогов на доходы;
● Снижение влияния профсоюзов, распространение срочных контрактов.
Так как ответная реакция США приходила в противоречие с устремлениями правящих кругов региона, ориентировавшихся на собственный промышленный капитал, для смены курса были использованы схемы государственных переворотов. Военные диктатуры, свернувшие программы достижения экономической независимости, пришли к власти в Чили в 1973 г., в Аргентине в 1976 г. В Бразилии военные были у власти с 1964 г., т.ч. они просто поменяли политику в середине 1970-х гг. Военные перевороты, диктатуры и повстанческие движения стали лицом региона на целое десятилетие. За этот период страны региона открыли свои экономики для иностранных инвестиций, создали современную финансовую систему и существенно сократили участие государства в экономике. Обратной стороной стала деградация инфраструктуры стран региона из-за свертывания государственных программ по ее развитию. В социологическом плане в странах региона резко выросло неравенство, годы экономической перестройки привели, в большинстве стран, к снижению реальных доходов населения14.
Вторым инструментом воплощения новой доктрины в жизнь стали займы Международного валютного фонда и Всемирного банка. Займы предоставлялись на условиях проведения структурных реформ, направленных на реализацию неолиберальной программы. Первой в длинной череде подобных должников стала Мексика, которая в 1984 г. согласилась принять условия внешних финансовых институтов.
Последствия этой экономической политики для стран региона стали проявляться довольно быстро. Страны, принявшие условия МВФ и Всемирного банка, переживали рост безработицы и падение реальных доходов населения, при этом экономический рост оказывался неустойчивым и быстро сменялся падением реального ВВП15.
В конце 1980-х — начале 1990-х в странах региона один за другим вспыхивали голодные бунты16. Экономическая ситуация становилась все более нестабильной. Отсутствие у государства рычагов влияния на дерегулированную экономику делало органы общественной власти простыми наблюдателями происходящего.
Азиатский экономический кризис 1997 г. перекинулся на Латинскую Америку, и его последствия привели к настоящему краху. Так, Эквадор был вынужден отказаться от национальной валюты в результате коллапса банковской системы. Аргентина потеряла 1/3 ВВП в результате долгового кризиса 2001 г., который стал одним из худших примеров подобного в мире. Экономика Бразилии пошатнулась сразу после начала Азиатского кризиса, однако взятый у МВФ заем на некоторое время позволил стабилизировать положение, но в среднесрочной перспективе стал причиной экономических трудностей, наступивших вследствие аргентинского краха. В остальных странах региона также произошли существенные экономические потрясения, сопровождавшиеся народными волнениями, отставками правительств и президентов, бегствами банкиров и финансистов за границу17.
В общественно-политических дискуссиях стал вырабатываться новый консенсус, построенный на отрицании практик неолиберализма, приведших страны региона к столь масштабным отрицательным последствиям. В конце 1990-х — начале 2000-х на выборах в большинстве стран континента побеждают сторонники самостоятельного развития региона. Это стало необходимым элементом для запуска программ экономической интеграции, переориентации развития на выстраивание внутренних связей в регионе. Достаточным условием стало изменение ситуации в мире. Проведение своей политики через диктаторские режимы, ранее обосновавшееся устранением угрозы усиления влияния Советского Союза, стало невозможным после распада организации Варшавского договора, а вмешательство МВФ теперь однозначно расценивалось правительствами стран Латинской Америки как негативное.
В известном смысле новая программа стала возрождением старой девелопменталистской, но на новом этапе развития мировой экономики. Более точно будет уподобить новую экономическую доктрину латиноамериканских администраций следующему витку спирали. Новые правительства прибегают к политике, направленной на достижение самоподдерживающегося экономического роста через национализацию некоторых отраслей промышленности и поддержание устойчивого роста платежеспособного спроса со стороны населения18.
Тем не менее, США при администрации Джорджа Буша-младшего продолжали считать регион территорией своих интересов. Изменения в балансе сил в регионе стали очевидными после провала инициативы США по созданию панамериканской зоны свободой торговли. The Free Trade Area of the Americas (FTAA) (на испанском Бrea de Libre Comercio de las Amйricas (ALCA), на французском: Zone de libre-йchange des Amйriques (ZLЙA), на портгуальском: Бrea de Livre Comйrcio das Amйricas (ALCA), на голландском Vrijhandelszone van Amerika) — это предложенное США соглашение по устранению барьеров для торговли для всех стран Северной и Южной Америк, кроме Кубы. Это соглашение представлялось как расширение НАФТА (North American Free Trade Agreement (NAFTA)). По плану США новое соглашение должно было вступить в силу в 2005 г. Однако эта инициатива встретила упорное сопротивление стран Латинской Америки, так как такая зона свободной торговли приносила, по мнению экономистов этих стран, преимущества только США. После многочисленных протестов и нежелания стран Латинской Америки участвовать в соглашении, данный проект утратил актуальность19.
Основные аргументы против создания FTAA были очень похожи на те, что привели к провалу Дохийского раунда переговоров в ВТО. Развитые страны стремятся к расширению торговли услугами и ужесточения правил защиты интеллектуальной собственности, в то время как развивающиеся требуют равных условий на рынке сельскохозяйственной продукции, отмены субсидий для сельского хозяйства развитых стран. Так же, как и в переговорах по ВТО, Бразилия стала лидером развивающихся стран, США заняли позицию развитых.
Нежелание участвовать в организации под эгидой США послужило катализатором для самостоятельной региональной интеграции, придав динамизма существующим объединениям и став причиной создания новых группировок. К тому же новое поколение политиков региона, представляющих левый и левоцентристский сегмент политического спектра, считает экономическую интеграцию способом преодоления конфликтов и увеличения стабильности в регионе, так как взаимная зависимость экономик делает резкие изменения политики по отношению к соседям более болезненными20.
Результатом первого периода интереса к интеграции как к инструменту, способному вызвать к жизни синергетический эффект стало достижение к 1999 г. «выдающегося результата» в 16% внутрирегиональной торговли (в % от всего экспорта Латинской Америки)21.
Новое поколение латиноамериканских политиков провозгласило региональную интеграцию в качестве средства достижения экономической и политической независимости. При этом одним из главных условий стало неучастие США в новых группировках.
В короткое время было принято решение о создании единой структуры, объединяющей всю Южную Америку. Такой организацией стал созданный в 2008 г. Союз южноамериканских наций22, чьей целью было заявлено создание общего рынка в рамках Южной Америки по образцу Европейского Союза. В Союз южноамериканских наций входят все 12 независимых стран Южной Америки, что позволило объединить в рамках одной организации весь континент, за исключением Французской Гвианы.
Странами-участницами было принято решение о совместных действиях по созданию единой экономической системы на всем континенте. Для реализации этого плана было решено задействовать два наиболее эффективно работающих интеграционных объединения и наметить в перспективе их слияние в единую экономическую организацию. Таковыми на момент создания Unasur являлись Меркосур23 и АСН.
Результаты новой политики не замедлили сказаться на ситуации в регионе. Внутрирегиональная торговля выросла до 25% суммарного экспорта в 200824, увеличившись с 294 миллиардов долларов США в 1999 г. до 583 в 2008 г. Расширилось число членов МЕРКОСУР. Кроме того, группой стран с наиболее последовательными левыми правительствами был создан Боливарианский Альянс для Народов нашей Америки (Alianza Bolivariana para los Pueblos de Nuestra Amйrica — Tratado de comercio de los Pueblos)25 в качестве интеграционной организации между странами Южной и Центральной Америк.
Однако планам о поступательном развитии интеграции не суждено было реализоваться, так как сначала экономика США, а затем и экономика всего мира вошла в кризис. Начиная с октября 2008 г. практически во всех латиноамериканских группировках регионального и субрегионального уровня прошли совещания, посвященных расширявшемуся кризису. Все страны озвучили идею углубления интеграции в качестве ответа на мировой кризис, в первую очередь — в качестве альтернативы традиционным экспортным рынкам.
Наиболее представительным стал о саммит в бразильском штате Баия, созванный по инициативе президента Лулы да Силвы. В нем приняли участие руководители и представители 33 стран Латинской Америки и Карибского бассейна, включая Кубу. Все они поддержали идею создания в 2010 г. Организации латиноамериканских и карибских государств, которая должна объединить разрозненные интеграционные группировки, существующие в регионе26.
Уже в период кризиса странами региона был создан Банк Юга (на испанском: Banco del Sur, на португальском: Banco do Sul, на нидерландском: Bank van het Zuiden). Он создан в сентябре 2009 с капиталом в 20 миллиардов долларов Аргентиной, Бразилией, Парагваем, Уругваем, Эквадором, Боливией и Венесуэлой. Венесуэла, Аргентина и Бразилия внесли по 4 миллиарда долларов, тогда как доли других государств существенно ниже27. По мысли его создателей это будет валютный фонд и кредитная организация, направляющая свои ресурсы на программы по улучшению инфраструктуры и социальные проекты.
Ряд инициатив был выдвинут на совещаниях Центральноамериканского общего рынка (ЦАОР), Андского сообщества и Карибского сообщества и общего рынка (КАРИКОМ). Очевидно, что, разрабатывая меры противостояния влиянию мирового кризиса на экономику, правительства стран Латинской Америки и Карибского бассейна возлагают большие надежды на интеграцию и взаимное сотрудничество.
Однако кризисные явления в мировой экономике являются негативным фактором для ускоренной реализации программ экономической интеграции. В период кризиса не стоит ожидать сколько-нибудь существенного продвижения по пути интеграции в ее классических формах — от зоны свободной торговли к таможенным союзам, общим рынкам и экономическим союзам. Столь же малоосуществимы предложения о развитии региональных рынков и переориентации на них торговых потоков.
При формальном взгляде на проблему многолетний опыт изучения интеграции показывает, что внутрирегиональная торговля не является антициклическим фактором, наоборот, неоднократно подтверждался проциклический характер ее развития. Так, в периоды кризисов обычно усиливаются тенденции к односторонним протекционистским мерам во взаимной торговле, следовательно, последняя сокращается, а консолидация торгово-экономических союзов становится нереальной. Так было во время кризиса 1980-х годов, когда внутрирегиональная торговля в Латинской Америке упала почти вдвое. В период Азиатского кризиса 1997 торговля в Андском сообществе наций (АСН) и Меркосур сократилась на одну треть28.
Однако в современной ситуации Латинской Америки этот тезис получает неожиданное развитие. Да, интеграция может привести к тому, что экономический кризис, начавшийся в одной из связанных стран, начнет расшатывать экономическую ситуацию в других странах организации. Однако кризис пришел в Латинскую Америку из США, тем самым подчеркивая необходимость дальнейшего наращивания внутрирегиональной торговли, способной защитить рынки стран региона от «эффекта домино».
Все еще имеющаяся зависимость от стран «первого мира», углубление мирового финансового кризиса могли вызвать существенное снижение торговли между странами Латинской Америки. Так, в январе-феврале 2009 г. Бразилия и Аргентина из-за ухудшения состояния торгового баланса ввели ограничения импорта, вследствие чего взаимная торговля сократилась на 40%.
Однако апокалипсические сценарии не реализовались. Латинская Америка, наряду с другими развивающимися экономиками планеты, быстро вышли из кризиса. Данные по экономическому росту Западного полушария убедительно демонстрируют это29. Кроме того, как убедительно демонстрирует статистика ВМФ, именно выросшая независимость стран Южной Америки от процессов в экономике США помогла им быстро выйти из кризиса. Быстрый рост экономик Южной Америки в 2009 г. явился во многом следствием возросшей внутренней торговли между странами региона и налаживанием связей с новыми экспортными рынками в Азии30. Доля внутреригиональной торговли выросла до 26%31. Это выгодно отличает этот подрегион Латинской Америки от Карибского бассейна и Центральной Америки. Эти экономические районы не могут выйти из кризиса из-за того, что экономика США все еще не может выйти на устойчивый тренд роста. | | |  | | График 1. Взаимная торговля в Латинской Америке в 2009 г.32 | | |  | | График 2. Доля экспорта в ВВП стран региона33 |
Однако, несмотря на очевидные достижения региональной интеграции34, связь между странами Южной Америки еще не очень прочна. Мировой экономический кризис показал, что в интеграционных группировках «первой волны» не наблюдается консолидации и ускорения процессов интеграции, так как не удается принять даже давно согласованные решения. В КАРИКОМ откладывается создание единого рынка, который должен был начать функционировать еще в 2009 г. В Меркосур не удается принять таможенный кодекс и ликвидировать двойное налогообложение на импортные товары, то есть создать реальное единое таможенное пространство. Завис вопрос о принятии в эту организацию Венесуэлы в качестве полноправного члена из-за торговых разногласий Парагвая и Аргентины. Усилились разногласия в АСН, особенно после решения ЕС проводить переговоры с каждой страной этой группировки в отдельности.
Подводя итог, можно сказать, что в настоящее время в Южной и Центральной Америке идет рост внутрирегиональной торговли. За последнее десятилетие доля такой торговли в экспорте региона выросла с 16% до 26%. Такое направление развития было задано еще в начале 1960-х гг. в результате следования т.н. теории зависимости, которая считала внутрирегиональную экономическую интеграцию одним из путей преодоления зависимости от экономики США. Правительства, разделявшие эту теорию, создали первые интеграционные группировки в Латинской Америке. Ответная реакция США свела фактически на нет большую часть усилий этих организаций, особенно в Центральной Америке. Однако тенденция роста взаимной торговли продолжала крепнуть. Интерес со стороны капитала, заинтересованного в защите со стороны государства от компаний США, заставил правительства региона, как только появилась возможность, вновь начать создавать интеграционные структуры, которые, в свою очередь, давали толчок наращиванию внутрирегиональной торговли. Мировой экономический кризис стал проверкой на практике верности выбранного странами континента пути. Быстрое восстановление роста ВВП стран, приверженных идее региональной интеграции, продолжившийся рост взаимной торговли во время кризиса показали правильность самой идеи. Особенно ясно это видно на фоне неуверенного экономического будущего Центральной Америки, фактически сохранившей зависимость от США в полном объеме, и стагнирующей вслед за большим северным соседом. Однако достигнутый средний уровень35 в 26% еще не является таким, который позволил бы региону говорить о преодолении зависимости, так как экономический кризис, начавшийся в «первом мире» все же привел к кризисным явлениям в экономиках региона. Следовательно, будущее интеграции и экономической независимости стран региона зависит от того, смогут ли правительства поддержать и укрепить тенденцию роста взаимной торговли и достигнуть ощутимых успехов в рамках интеграционных структур. Если это произойдет, можно будет, пользуясь метафорами британского «Экономиста», говорить о том, что и второе десятилетие XXI века будет «латиноамериканским». |
| |
|
|
