|
| | | | Проблемы современной экономики, N 4 (40), 2011 | | | | ФИЛОСОФИЯ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ЦЕННОСТЕЙ | | | Смирнов И. К.
профессор кафедры экономической теории Санкт-Петербургского государственного университета,
доктор экономических наук,
заслуженный деятель науки Российской Федерации
Смирнова О. И.
доцент кафедры экономического образования
Российского педагогического университета им. А.И. Герцена,
кандидат экономических наук
| |
| | | | | В статье рассматриваются формы, содержание и источники экономического движения, проблемы метода, начало познания и его результата, необходимость и сущность законов, их классификация и системы | | Ключевые слова: экономическое движение, абстрактно всеобщее, конкретно всеобщее, становление экономической системы, основной закон, система законов, закон движения | | УДК 330; ББК У010я73 |
В самом общем виде движение есть изменение как таковое. Оно универсально и абсолютно. Возрастающие количественные изменения явлений определяют их рост, качественные изменения — развитие. Для последнего необходимо одновременное наличие следующих свойств: необратимости, направленности, закономерности. Если изменение обратимо, оно характеризуется как процесс функционирования, т.е. циклического воспроизводства постоянной системы. Отсутствие направленности исключает возможность накопления, и сам процесс развития лишается характерной для него взаимосвязанной линии. При отсутствии закономерности изменение носит характер случайных процессов катастрофического типа. Всякое развитие осуществляется во времени, и только оно определяет направленность развития.
Рост и развитие не являются рядоположенными категориями. Количественные изменения, как известно, приводят к качественным, поэтому рост становится моментом развития. Качество приобретает количественную определенность. Развитие может вести к усложнению, дифференциации, повышению уровня организации системы (прогресс) или же, наоборот, к понижению этого уровня (регресс). Изменения могут образовывать и тупиковые ситуации при сохранении общего уровня или высоты организации (застой).
Различаются два органически связанных и противостоящих типа развития: эволюция и революция. Первый характеризуется постепенностью, второй означает перерыв постепенности, качественный скачок в развитии. Реформы, таким образом, могут носить эволюционный и революционный характер.
Следует также различать движение в сфере непосредственного бытия (поверхностное движение явлений без сущности), в сфере сущности (движение не являющей себя сущности) и в сфере, представляющей из себя единство первых двух сфер (действительное движение). В первом случае движение определяется как становление, переход в иное, во втором — как рефлексия или отношение с самим собой как со своим отрицанием и в третьем — как развитие ставшей и явившей себя сущности. Движение в сфере сущности как таковой и в сфере являющей себя сущности соотносятся как внутреннее и внешнее, как изнанка и лицевая сторона явления. Поэтому внутреннее и внешнее движения разнонаправлены.
Фундаментальной проблемой теорий роста и развития является определение их источников и движущих сил. Не рассматривая их природу, следует, прежде всего, выделить источники внешние и внутренние. Если источник движения имманентен явлению (системе), оно становится самодвижением, саморазвитием. В определенной степени самодвижение присуще всем уровням систем, но степень эта весьма и весьма различна. В самой бедной и поверхностной системе — элементарном механизме — его части как самостоятельная целостность исключают друг друга и тем самым соотносятся друг с другом. Но это соотношение безразличных и равнодушных друг к другу объектов образует лишь внешнюю связь, механический порядок. Источник движения такого механизма находится вне его. Для самозаведения необходимо, чтобы части механизма перестали быть равнодушными друг к другу, стремились навстречу и отталкивались друг от друга. Такое стремление обнаруживается в квантово-физических и химических уровнях строения материи. Тем не менее, и здесь движение требует внешнего импульса. В химической реакции, например, процесс угасает в ее продукте.
Самой совершенной системой является организм (биологический, хозяйственный, социальный, биосфера и т.д.) Его нельзя (в отличие от механизма) разобрать на составляющие части и затем вновь собрать. Нельзя совершенствовать, лечить органы, не воздействуя соответствующим образом на весь организм. Организм не может быть самостоятельным по отношению к своим органам, и наоборот. Самое же главное свойство и отличие организма от других тотальностей заключается в том, что источник его движения находится в нем самом, что он есть не только самодвижение, но и саморазвитие, телеологическое отношение, самоцель, жизнь. В качестве примера экономической жизни можно привести движение самовоспроизводящейся и умножающейся ценности как капитала.
Общественная форма движения, помимо отмеченных выше свойств движения вообще, включает в себя многообразные проявления деятельности людей, специфической характеристикой которой является ее осознанность. Всякая осознанная деятельность включает в себя цель, средство ее реализации, результат и сам процесс ее реализации. Сознательно формируемая цель является основанием, началом, исходным пунктом такой деятельности.
Экономическое движение как таковое сохраняет все характеристики движения вообще и движения общественного. Вместе с тем это специфическая форма изменения, роста, развития, деятельности. Экономическая деятельность отличается от других видов деятельности людей по: 1)цели (производство экономических благ); 2)средствам (труд, природа, техногенные средства производства, организационный фактор); 3)результату (экономические блага); 4)процессу (производство, распределение, обмен, потребление). Экономическое движение может и должно исследоваться экономической наукой на разных стадиях становления и развития хозяйства как организма.
На уровне трудовых, технологических отношений, хозяйственного механизма это движение является преимущественно механическим. Оно характеризуется перемещением внешних по отношению друг к другу тел в пространстве, например, перемещением факторов производства в поисках оптимальных комбинаций. Эти комбинации могут быть чисто техническими (комбинации средств производства), технологическими (комбинация средств производства и людей) и экономическими (комбинации экономических ресурсов, обеспечивающих максимальную выгодность, полезность).
На уровне хозяйственного организма экономическое движение есть не просто движение перемещения, присоединения внешних по отношения друг к другу частей целого, а развитие от абстрактно всеобщего к конкретно всеобщему. Принципом механизма является соединение или разъединение готовых заранее частей (кирпичиков) в целое. Движение же организма есть возникновение, рождение частей (органов) из некоторого вначале недифференцированного целого (клеточка организма). Здесь неразвитое целое предшествует своим собственным развитым частям, а каждую часть можно понять только по ее роли и функциям в составе целого, вне которого она просто не существует.
Следует различать объективное экономическое движение и движение знания о нем. Последнее имеет в качестве своего первого источника опыт. В результате повторения непосредственного восприятия объективных внешних предметов (что собственно и является опытом) субъект замечает и удерживает то, что во всех восприятиях остается неизменным. Главным содержанием и результатом опыта является открытие эмпирических законов, т. е. определение такой связи двух явлений, когда при наличии одного из них всякий раз возникает и другое. Однако опыт не указывает на основание, на необходимость такой связи. Он учит только тому, каковы предметы и явления, каковы связи между ними, а не тому, какими они должны быть. Для того, чтобы познать какими должны быть явления и процессы, необходимо проникнуть в их сущность, указать на их основания. Известно, что для того, чтобы получить истинное знание о розе, необходимо знать, что такое растение, а для того, чтобы раскрыть содержание растения необходимо усвоить понятия органического тела, и т.д. Для того, чтобы познать истину цены, необходимо указать на ее основание, затем на основание основания и т.д. до тех пор, пока в процессе познания мы не дойдем до самого общего или абстрактно всеобщего ее определения и в то же время и в том же отношении не поднимемся до определения конкретно всеобщего.
Истинные знания приобретаются не только в результате теоретической и практической деятельности, но и являются их противоречивым единством. Взятые как самостоятельные они лишь правильны, достоверны, но не истинны.
Система знаний, полученных в результате изучения условий функционирования и устойчивости хозяйственной системы на уровне механизма, оформившихся в теорию консенсуса или взаимозависимости и равновесия поверхностных явлений без сущности, получила в свое время название вульгарной политической экономии, а позднее — экономикса.
Исследование же развивающейся экономики, хозяйственного организма, экономической жизни находит выражение в изучении условий и причин нарушения равновесия системы, законов перехода от одного состояния равновесия к качественно новому. Полученные в процессе такого исследования знания, оформленные в теорию экономического развития, составляют содержание политической экономии.
Специфика двух разделов теоретической экономии (политическая экономия и экономикс), обусловленная спецификой их непосредственных предметов, определяет и различие их методов. Формально логический метод функционального анализа в экономикс с самого начала отрицает необходимость и возможность построения монистической экономической теории и объективно обусловливает ее математическую формализацию. Наоборот, теория экономического развития не может не предполагать единого начала как простого, неразвитого хозяйственного организма, который в процессе своей внутренней дифференциации, саморазвертывания становится зрелым, развитым. Универсальный диалектический метод, включающий в себя в снятом виде метод функционального анализа, и исследование каузальной связи и многие другие специальные методы, дает возможность охватить всю многообразную и противоречивую хозяйственную жизнь.
Являются ошибочными противопоставления и оценка достоинств и недостатков этих двух основных разделов теоретической экономии. Каждому — свое. Экономикс есть теория ставшей, функционирующей, социально определенной экономической системы. Теория экономического развития определяет содержание политической экономии, исследующей становящуюся и развивающуюся систему. Первая описывает, объясняет экономическую систему и отвечает на вопрос, что может быть. Это — позитивная экономическая теория. Вторая, изучая анатомию и развитие хозяйственного организма, отвечает на вопрос, что должно быть и что для этого следует сделать. Это — нормативная наука. Социальная востребованность и значимость каждой из этих наук определяется, прежде всего, состоянием общества. Не случайно расцвет классической экономической теории приходится на период становления современной развитой капиталистической экономики и период строительства социализма в нашей стране. В то же время трудно объяснить увлечение экономиксом в сегодняшней России, объявившей переход от одной экономической системы к другой. Что же касается зрелости двух разделов теоретической экономии, то здесь, на наш взгляд, следует избегать оценок в абсолютных показателях. И политическая экономия, и экономикс находятся в поисках истины. Различные научные направления исследования одного и того же объекта становятся антагонистическими тогда, когда они объявляют полученные ими знания истинными. Истина объекта может быть только одной. Экономикс и политическая экономия отрицают друг друга только тогда, когда они отождествляют непосредственные предметы своего исследования и объявляют добытое в процессе познания истиной. Если же признать, что они действительно в качестве непосредственнного предмета имеют хозяйство в целом, то истиной не владеет ни одна из названных наук.
Истина не только одна, но она еще и всегда конкретна. Знания же, образующие названные научные системы, абстрактны, поскольку они получены не в результате исследования конкретного целого, а лишь одной из его сторон. Политическая экономия изучает экономическое движение в сфере непосредственного бытия и сущности, не поднимаясь до явления сущности, т.е. действительного движения. Экономикс же изучает действительное движение поверхностно, только на уровне явления без сущности. Сущность без своего явления — одна сторона конкретного целого, явление без своей сущности — другая. Действительное, конкретное, истинное экономическое движение есть единство этих двух сторон, а истинное знание об этом конкретном единстве представляет истинную теоретическую экономию. Такая наука является результатом взаимопроникновения, синтеза двух ее направлений. Это движение объективно и выражает диалектическую логику самого процесса познания и знания. На наш взгляд, современная теоретическая экономическая наука должна представлять собой теорию движения хозяйства как организма и включать в себя теорию развития и теорию функционирования экономики в качестве своих моментов, т.е. в снятом виде.
Начало всякой науки, как известно, трудно. Особенно трудной, сложной является эта проблема в философии и логике. Древние скептики признавали ее вообще неразрешимой. Действительно, если каждая конечная наука есть звено в развивающемся по кругу (спирали) познании, то начало одной из них есть результат другой. В отличие от всех наук в философии начало признавалось только абсолютным. Оно поэтому является непосредственностью как таковой. Однако оно — начало результата. Следовательно, оно предполагается результатом, опосредствуется им, выводится из него. Но коль скоро начало опосредствуется, выводится, то оно не начало, а результат, а результат — не результат, а начало. Начало и результат предполагают и отрицают друг друга.
В диалектическом движении начало определяет себя как неразвитый результат, а результат — как развитое начало. Из этого, конечно, не следует, что определение начала не имеет значения и даже бессмысленно. Без начала нет системы, а без системы знаний — науки.
Хотя начало не дано исключительно как непосредственность, оно может и должно быть взято как непосредственность. В противном случае оно не начало. Взятое таким образом, оно не выводится, не обосновывается, не доказывается. Выбор его, поэтому, представляется случайным, произвольным, а истинность — проблематичной. Однако это представление исчезает, если иметь в виду, что в диалектической логике движение вперед есть скорее возвращение назад и обоснование, только благодаря которому и делается вывод, что то, с чего начали, есть не просто принятое произвольно, а в самом деле есть истинное, первое истинное. Начало не может быть доказано до тех пор, пока не создана вырастающая из него система, которую венчает результат, а система не может быть создана до определения начала. Начало обосновывается своим движением, своим развертыванием, достижением результата как своего развитого целого, как своей истинной системы. Оно, поэтому должно обладать импульсом к развертыванию, самодвижению. Следовательно, абсолютное начало — не голая абстракция, а элементарная конкретность, которая, однако, еще не положена, которая «в себе».
Так рабочая сила как способность к труду является трудом в себе. Она становится для себя, т.е. трудом, в процессе своей реализации. Понятие «в себе» может быть началом системы, ее отдельных звеньев (сфер), категорий.
Абсолютное начало является чем-то первичным, элементарным, не поддающимся анализу. Оно нечто исходное, основание всей науки. К нему сводится и из него выводится вся наука как система знаний. Начало определяет себя как основу, сохраняющуюся во всех производных от нее определениях, т.е. как всеобщность. Оно является всеобъемлющим по объему и самым бедным определением исследуемого по содержанию
Логическое как мышление о мышлении: имеет три стороны:1) абстрактную, или рассудочную, 2) отрицательно разумную, 3) положительно разумную. Данные три стороны не составляют трех частей логики, а суть моменты всякого логического, всякого понятия, или всякого истинного вообще.
Рассудочное мышление, или рассудок («здравый смысл»), есть способность мысленно определять вообще и фиксировать что-то в мысленных определениях. Исследование предмета на этом уровне предполагает разложение его на части, признаки, срезы и т. д. (анализ). Определение предмета как обратный процесс представляет собой перечисление признаков, внешнее механическое соединение частей (синтез). И в первом, и во втором случае отдельные определения и их соединение не в органическую систему, а в механический агрегат суть абстракции конкретного предмета, односторонние определения. Рассудочное мышление имеет, таким образом, дело с абстракциями как застывшим процессом, как с чем-то неподвижным, ограниченным, обособленным, признающимся самостоятельно существующим. Эти пустые, голые абстракции—предмет и материал обычной, или формальной, логики.
Односторонность и ограниченность рассудочного мышления преодолевается разумным мышлением, разумом. Последний выступает как единство знания о предмете и о себе, т.е единство сознания и самосознания, объективного и субъективного. Разум называется негативным, диалектическим, так как он показывает переход всякого определения рассудка в свою противоположность. Это диалектическое проявляется либо тогда, когда относительно предмета высказываются два противоположных суждения, либо тогда, когда показывается, что какое-либо рассудочное определение отрицает, упраздняет себя внутри себя. Примером диалектического, или отрицательно разумного мышления является утверждение, что капитал не может возникнуть из обращения и также не может возникнуть вне обращения. Он должен возникнуть в обращении и в то же время вне обращения. Таким образом, на уровне отрицательно разумного мышления определения обнаруживают в самих себе отрицание себя, т.е. отрицания себя как пустой абстракции, как простого положительного тождества, результатом чего является имманентный переход одного определения в другое, их подвижность, гибкость, текучесть.
Положительно разумное мышление отрицает отрицание предыдущих определений, восстанавливая тождество. Но это уже не простое, формальное, абстрактное тождество, а конкретное как единство различенных определений. В отличие от рассудочного, диалектическое, разумное мышление имеет дело не с предметами как только застывшим процессом, но и с собственно процессом. Диалектическая логика, в противоположность формальной, не довольствуется тем, чтобы разбирать и собирать целое, устанавливать каузальную связь между явлениями, описывать их формы Она, наоборот, выводит эти формы одну из другой, устанавливает между ними отношение субординации, а не координации, она развивает более высокие формы из нижестоящих. Исследовать и определить предмет на уровне диалектической логики — значит вывести, опосредствовать, доказать его необходимость, найти его место в системе.
Вместе с тем диалектическая логика признает право и заслугу чисто рассудочного мышления в теоретической и практической областях, так как никакая прочность и определенность невозможны без помощи рассудка.
Говоря о различии формальной и диалектической логики, следует иметь в виду также различия между формальной логикой как таковой и ею же, как моментом логики диалектической.
Философия позаимствовала термин «момент» из механики. В механике вес и расстояние от некоторой точки в рычаге называются механическими моментами из-за тождественности оказываемого ими действия при всем их внешнем различии. Расстояние и вес как таковые, и как моменты рычага далеко не одно и то же. Как моменты, они теряют самостоятельность, переходя друг в друга. В рычаге расстояние может заменить массу, и наоборот.
В формальной логике, в конечных науках анализ предшествует синтезу. Сначала целое надо разложить, изучить отдельные его части и признаки, а затем проделать обратный путь — собрать разобранное в целое. В отличие от формальной в диалектической логике различны не только последовательность, соотношение анализа и синтеза, но и их содержание. В первой — они самостоятельны, во второй — лишь моменты, переходящие друг в друга и исчезающие друг в друге. В развитом диалектическом методе анализ и синтез теряют свою самостоятельность, низводятся до моменов, переходят и исчезают друг в друге. С одной стороны, анализ — уже не анализ, но еще и не синтез, он — исчезающий анализ. С другой стороны, синтез — уже не синтез, но еще и не анализ. Он — анализ, существующий в своем исчезновении.
Производство, распределение, обмен и потребление, взятые самостоятельно и как моменты воспроизводства, далеко не одно и то же. В последнем случае они переходят и исчезают друг в друге. Поэтому в обращении как самостоятельном не возникает прибавочная стоимость, но как момент воспроизводства обращение участвует в ее создании.
Примером существующего в своем исчезновении являются в высшей математике бесконечно малые величины. Как таковые они определены не до своего исчезновения, так как в этом случае они были бы конечными величинами, и не после своего исчезновения, так как в данном случае они ничто.
Единство исчезающих друг в друге моментов, как нечто третье по отношению к ним есть становление. Становлением является само началом философии. Оно становится, поскольку ставшее есть уже не начало, а результат. Начало существует как непосредственно исчезающее в своей противоположности, в результате.
Становление весьма важное понятие, имеющее не только теоретическое, но и практическое значение. Экономику современной России называют переходной от советского социализма к современному капитализму. Это — поверхностное определение на уровне рассудочного мышления. Диалектическое понимание происходящего в нашей стране определяет экономику России как становящуюся, где социализма уже нет, но он еще есть, где капитализм уже есть, но его еще нет. Результатом такого становления будет нечто третье по отношению к советскому социализму и современному капитализму.
Стороны становления существуют как исчезание. Но само становление имеется лишь благодаря разности сторон. Их исчезание есть исчезание разности, исчезание исчезания, следовательно, исчезание самого становления, его снятие.
Снятие и снятое — важнейшие категории диалектической логики, диалектического мышления. Снятие означает отрицание, удержание и возвышение в одно и то же время в одном и том же отношении Рассудочное мышление понимает отрицание как превращение отрицаемого в ничто. Диалектическая логика рассматривает отрицание чего-либо как его переход в свое иное, в свое отрицательное. В этом отрицательном отрицаемое сохраняется и удерживается
Начало, взятое только как непосредственность, отрицает себя как опосредованное, и это отрицание является его определением. Отрицая опосредствование, оно опосредствуется этим отрицанием и, следовательно, определяет себя иным по отношению к себе. Начало как только всеобщее отрицает в себе особенное, и это отрицание также является его определением себя иным по отношению к себе. В отличие от конечного знания (формальной логики) определения здесь не присоединяются к началу внешним образом, а находятся в нем в себе и полагаются, развиваются им самим.
Мир экономических явлений и процессов велик и многообразен. Истинная наука стремится найти в этой множественности, многоообразности единичностей и кажущихся случайностей явлений и процессов их всеобщность, единообразие, открыть и раскрыть их законы. Это в полной мере относится и к политической экономии.
В.Ф. Г. Гегель писал: «Политическая экономия есть наука, которая исходит из этих точек зрения, но также показывает отношение и движение масс в их качественной и количественной определенности и переплетенности. Это — одна из тех наук, которые возникли в новейшее время, на его почве. Ее развитие выявляет тот интересный факт как мысль (см., Смит, Сэй, Рикардо) отыскивает в бесконечном множестве единичностей, которые предстают перед ней, простые принципы предметов, действуюший в нем и управляющий им рассудок. Если, с одной стороны, это познание содержащегося в самой природе вещей и действующего свечения разумности в сфере потребностей представляет собой нечто примиряющее, то, с другой — следует признать, что эта наука есть та область, где рассудок, исходящий из субъективных целей и моральных мнений излагает свое недовольство и моральную досаду.....Существуют известные всеобщие потребности, такие, как потребность в еде, питье, одежде и т.д., и способ, которым они удовлетворяются, всецело зависит от случайных обстоятельств. Так, почва здесь или там более или менее плодородна, года различаются по своей урожайности, один человек трудолюбив, другой ленив. Но этот преизбыток произвола порождает всеобщие определения, и все, что кажется рассеянным и лишенным мысли, удерживается необходимостью, которая сама собой выступает. Обнаружение этой необходимости — задача политической экономии, науки, которая делает честь мысли, так как она отыскивает законы, действующие в массе случайностей» (1) .
Какова же диалектика закона? В диалектической логике впервые закон обозначает себя как одно из определений сферы сущности на той стадии ее самодвижения, саморазвертывания, когда сущность являет себя.
Определение места закона в логической системе позволяет сделать ряд важнейших выводов. Для его характеристики не могут быть использованы определения сферы непосредственного бытия. Нельзя, например, говорить о качественной и количественной определенности закона, как нельзя говорить о качестве сущности. Закон во всеобщей форме выражает определенные количественные отношения, но сам он количественно не определен. О законе нельзя сказать, что он уменьшается или увеличивается, что его имеется больше или меньше. Как определение сферы сущности, которая есть снятое непосредственное бытие, он, конечно, содержит в себе все определения сферы непосредственного бытия, но в снятом виде.
Закон никогда не является непосредственностью как таковой. Чтобы добраться до закона, надо, пройдя сферу непосредственного бытия, спуститься в сферу сущности и подняться в ней до явления сущности.
Как одно из определений сущности закон не пребывает в покое. Будучи диалектическим процессом своего самоопределения, он в своем движении проходит три ступени. Вначале он являет себя как результат разрешения противоречия между единством явления и многообразием его свойств. Как таковой он — успокоившееся, ставшее равным себе различие, положительное тождество, основа явления, безразличная, равнодушная к самому явлению. Он есть постоянный образ непостоянного, изменчивого явления, единообразие многообразного. Это определение закона просто, поскольку он лишь в себе, в потенции. Он открыт, но не раскрыт, не положен. Он еще лишен момента отрицательности и, следовательно, самодвижения.
Поскольку закон есть тождество, в нем различаются стороны этого тождества. Поскольку же эти стороны различаются, постольку они разные. Закон, таким образом, приобретает недостававший ему момент отрицательности.
Внутреннее различие его разных сторон развивается далее во внешнее соотношение закона и его иного — явления как такового. В этом определении закон не просто основа, а основание явления. Он уже не безразличен к явлению, а определяет его и определяется им. Он есть существенное в явлении в отличие от несущественного. Таким образом, явление помимо закона как существенного в нем содержит и несущественное. Следовательно, оно богаче закона.
Далее стороны закона развиваются в противоположности. Каждая из них утверждает свою самостоятельность через отрицание самостоятельности другой. Но это отрицание делает каждую противоположность противоположностью в самой себе. Таким образом, каждая из сторон закона утверждает свою самостоятельность через отрицание своей самостоятельности. Закон, поэтому становится противоречием.
Таким образом, как одно из определений сущности закон последовательно определяет себя и как прочное, спокойное, остающееся в явлениях, и как причинно-следственную связь разных сторон явления, и как взаимодействие этих сторон, их диалектическое единство, прочное и непрочное, остающееся и исчезающее, спокойное и беспокойное в одно и то же время в одном и том же отношении, т.е как противоречие. Последнее определение как развертывание первых двух содержит их в самом себе в снятом виде. Оно поэтому наиболее полное, богатое, конкретное.
Примером движения и диалектического познания закона как одного из определений сферы сущности является исследование К. Марксом в «Капитале» экономического закона тенденции нормы прибыли к понижению Вначале этот закон рассматривается как таковой, затем — в соотношении с противодействующими ему внешними факторами и, наконец, исследуется развитие внутренних противоречий закона. Поскольку закон — одно из определений сущности, он изменяется так же, как изменяются ее определения.
В процессе своего самоопределения сущность остается той же сущностью, но отличающей себя в начале движения от себя же в конце его как бедную определениями — от богатой, как неразвитую — от развитой. Форма есть одно из определений сущности, она в своей развитой определенности становится законом явления, а последний, достигнув в своем движении вершины, которая есть его противоречие, становится существенным отношением. Можно условно все следующие за явлением определения сущности назвать явлениями первого, второго, третьего и так далее порядка. Если каждое из этих явлений имеет свой закон, то движение этих законов есть не что иное, как движение от простого к сложному, от абстрактного к конкретному, а точнее, от закона самого простого явления к закону самого сложного, самого конкретного явления. Каждый относительно конкретный закон отрицает своего непосредственного предшественника, удерживает и возвышает его в самом себе, становится законом более конкретного, более определенного явления сущности. Изменяется ли при этом сущность самого закона? Конечно, она становится богаче. Сохраняется ли при этом его первая, самая глубинная сущность? Безусловно, поскольку диалектический процесс есть отрицание с удержанием, с сохранением.
Итак, движение закона в сфере сущности связано с изменением его сущности и формы ее проявления. Вместе с тем это движение является развертыванием системы. Действительно, поскольку существует множество явлений, постольку имеется и множество отличных друг от друга и противостоящих друг другу законов явлений.
Система законов также не есть нечто застывшее, мертвое. Она развивается, изменяется. В начале она содержит лишь простое, неизменное, разнообразное содержание существующего мира, является в себе и для себя сущим миром. Затем, приобретая отрицательный момент, она становится целокупностью содержания являющегося мира и основанием всего его многообразия.
Наконец, она (система) развертывается до единства противоположностей, единства в себе и для себя сущего мира и мира являющегося. Это единство определено так, что являющийся мир есть в себе и для себя сущий мир наизнанку, и наоборот. Оба мира относятся друг к другу так, что то, что в одном положительно, в другом отрицательно, то, что в являющемся наличном бытии определено как добро, есть в себе и для себя зло в «мире наизнанку». В качестве примеров явлений «мира наизнанку» можно привести содержание так называемых, превращенных (иллюзорных) экономических форм, овеществленных производственных отношений, тайны товарного фетишизма.
Только в системе закон есть налицо, приобретает свое наличное бытие, реализует себя, становится действительным. Здесь он приобретает новые определенности закона, взаимодействующего с другими законами. Закономерность, которая вначале определилась как форма проявления только одного закона, теперь определяется как форма проявления взаимодействия законов. В действительности, таким образом, закон существует как закон системы. Чем сложнее явление, система, тем в большей степени модифицируются действие, форма проявления чистого закона. В особенности это относится к таким сложным явлениям и системам, как социальные, где закон проявляется как господствующая тенденция.
Как это отмечалось выше, движение в сфере понятия есть развитие, а определенности закона здесь — это отличие единичности, особенности и всеобщности
В произведениях различных авторов можно найти такие определения закона, как основной, главный, всеобщий, общий, абсолютный, абстрактный, внутренний, имманентный, конкретный, действительный, закон движения, развития и др.
Для раскрытия их содержания, для познания множества законов вообще важное значение имеет их классификация.
В советской литературе широкое распространение получила классификация законов общества, предложенная В.П Тугариновым. В соответствии с ней различаются законы: а) действующие во всех сферах и во всех формациях (общеисторические); б) действующие на протяжении жизни одной формации (специфические); в) проявляющиеся лишь на определенной стадии общественно-экономической формации (стадиальные).2
По аналогии в политической экономии выделялись всеобщие, общие, специфические экономические законы и основной экономический закон.
Существуют и другие классификации. Предлагается, например, различать законы абсолютные и законы-тенденции, законы функционирования и законы развития системы.
Исходя из диалектического понимания законов как совершающих движение и развитие в сфере сущности и понятия от абстрактного к конкретному, от простого к сложному, на наш взгляд, следует, прежде всего, выделить основной, производные законы и закон движения (развития) системы.
Основной закон это — начало системы законов. Он поэтому — самая бедная, простая абстрактная всеобщность. По отношению к нему все другие законы являются производными и, следовательно, более содержательными, конкретными В то же время в снятом виде основной закон есть во всех без исключения законах. Будучи самой бедной абстракцией закона, он выражает самую глубокую сущность явления.
Все определенные, конкретные законы могут быть сведены к абстрактным законам или к одному основному закону. Так, например, закон, согласно которому брошенный камень падает на землю, и закон, согласно которому движутся небесные тела, понимается как один закон. Но с этим их совмещением, сведением к одному конкретные, определенные законы теряют свою определенность.
Характеристика основного закона как начала системы законов расходится с той, согласно которой, в отличие от специфических экономических законов, выражающих существенное в содержании тех или иных отдельных сторон производственных отношений, основной закон выражает сущность данных производственных отношений в их целостности.
Однако, отправляясь от основных положений диалектической логики, трудно понять, почему специфические законы выражают лишь отдельные стороны производственных отношений, а основной закон — их целостность. Ведь любое явление сущности есть конкретность, многообразность, целостность и закон этого явления есть выражение данной целостности. Другое дело, что целостность может быть разной. Так, система капиталистических производственных отношений как целостность может быть представлена в зародыше (товар) и развернутой системой (конкуренция капиталов). Между первой и второй существует целый ряд целостностей, характер связей и отношений внутри которых различен. Это, например, отношение целого и частей, субстанции и акциденций, внутреннего и внешнего, возможности и необходимости, причины и следствия, и т. д.
Для характеристики основного экономического закона большое значение имеют понятия «цель» и «средство», поэтому есть необходимость остановиться на рассмотрении этих понятий подробнее.
Цель, как и все сущее, также есть движение. В нем можно выделить три ступени: 1) субъективная цель; 2) осуществляющаяся цель; 3) осуществленная цель. |
Вначале цель как субъективное противостоит в себе объекту. Она соотносится с объектом потому, что объективность есть в ней как идеальное, или идеальный образ объекта. Ее первой определенностью как субъективности является отрицание объективного. Вторая ее определенность — отрицание отрицания и полагание отрицательного отношения к субъекту, т.е. полагание внешнего объекта. Это полагание еще не есть сама осуществленная цель. Определенный таким образом объект есть средство. Через средство цель связывает себя с результатом, продуктом, в котором она должна воплотиться. Осуществленная в результате внешней целесообразной деятельности субъективная цель конечна. Результат, продукт этой деятельности является средством новой цели, которая осуществляется в продукте, являющемся средством новой цели, и так до бесконечности. Этот не имеющий конца процесс, или «дурная» бесконечность, снимается истинною бесконечностью, которая есть внутренняя целесообразная деятельность. Здесь цель имеет средства в самой себе, а не вовне. В одно и то же время она есть цель и средство, причина и следствие, начало и результат, субъективность и объективность. Она превращается в самоцель. Таковой является органическая система.
В обществе ничто не делается без сознательного намерения, без желаемой цели. Однако желаемое достигается далеко не всегда. По большей части цели, поставленные людьми перед собой, приходят во взаимные столкновения и противоречия или оказываются недостижимыми частью по самому своему существу, частью по недостатку средств для их осуществления. Поэтому следует различать цель как единичность (цель отдельных индивидов) и цель как всеобщность («невидимая рука рынка», закон).
Такое понимание цели и средства дает возможность уточнить содержание основного закона. Он, конечно, содержит в самом себе цель, и средство, и все другие конкретные определенности, но лишь в зародыше, подобно тому, как товар в зародыше содержит все определенности и противоречия капитализма. Основной закон, конечно, определяет и цель, и средство, подобно тому, как он определяет все производные от него законы. Но определяет он не непосредственно, и в этом определении самыми важными и сложными являются нахождение и исследование опосредствующих звеньев.
На первый взгляд, предлагаемая классификация с различением основного и производных законов мало чем отличается от классификации с выделением всеобщих, общих, специфических законов и основного экономического закона. Однако это не так. Данные классификации принципиально отличаются друг от друга по своему критерию.
В первом случае таковым являются этапы саморазвертывания и познания законов в их движении от абстрактного к являющемуся конкретному, т.е. действительному, во втором — сфера действия законов. При этом утверждается, что всеобщие законы действуют во всех общественно-экономических формациях, общие — в некоторых, специфические — только в одной. Таким образом, признается, что существуют самостоятельно рядом друг с другом, действуют и взаимодействуют всеобщие, общие, специфические законы и отличный от них основной закон. Это явно противоречит известным положениям диалектики о соотношении всеобщего, особенного и единичного.
Конечно, абстрактно можно представить общее и особенное изолированными и самостоятельными по отношению друг к другу. Но их истина в том, что они не являются таковыми. Общее существует только в особенном, и вне особенного в реальной действительности его нет. Вместе с тем особенное всегда существует как особенное общего и без последнего в действительности его также нет. Таким образом, общие законы существуют и действуют только как конкретные, определенные законы. Другими словами, действительные, действующие, или истинные, законы всегда конкретны. Истинными и действительно конкретными являются законы как диалектическое единство их бытия и сущности. При этом истина, как отмечено выше, есть не только результат, но и процесс саморазвертывания (действия) и познания закона, который есть в то же время и его использование. Движение развертывания законов — в систему и познание этого движения предполагает выделение среди них основного и производных, общих и определенных, несмотря на всю относительность этих понятий.
Классификация по сфере действия имеет определенный смысл только в отношении конкретных законов. Наряду с различиями конкретные законы имеют нечто общее, позволяющее объединять их в классы, группы, подгруппы и т. д. Определенные законы природы, например, несмотря на отличие друг от друга, имеют нечто общее, что отличает их от социологических законов в целом. В то же время, как было отмечено выше, законы органической природы отличаются от законов природы неорганической. В экономике можно выделить группу законов, действующих в сфере собственно производства, распределения, обмена и потребления. При этом, конечно, не следует забывать, что названные сферы являются моментами производства, и утверждение, что есть законы, действующие только в данной сфере, упрощает их, лишает их полноты определений, истинности. Нужно, конечно, различать внутренние, имманентные законы и форму их проявления.
Вообще, чем богаче конкретные законы определениями, тем больше возможностей классификации их по самым различным признакам. Однако важно, чтобы эти признаки не были случайными или только видимыми. Так, представляется неправомерным сопоставление абсолютных законов и законов-тенденций. Дело в том, что абсолютные законы в действительности всегда проявляют себя как тенденции. Но доказательство этого требует опосредующих звеньев, которые в названном непосредственном сопоставлении отсутствуют. Неправильно, вернее, неистинно говорить о так называемых законах функционирования и законах развития как просто самостоятельных. Истина состоит в том, что функционирующая система есть в то же время развивающаяся, и наоборот, а функционирующий закон является в то же время развивающимся, и наоборот. Функционирующее, но не развивающееся есть, по терминологии Гегеля, «дурная бесконечность».
Деление законов на основной и производные, конечно, нельзя абсолютизировать. Основной закон в одном отношении может быть производным в другом. В иерархической системе законов каждый является основным по отношению к вышестоящему и производным по отношению к нижестоящему.
Определенные явления имеют определенные законы. Если эти явления образуют целокупность, систему, то она как сложное явление имеет свой определенный закон. Этот определенный закон системы является в то же время общим законом ее составляющих. Будучи основным по отношению к законам явлений систем, он в то же время производный, поскольку выведен путем абстрагирования. Таким образом, закон системы есть определенный общий закон, или производный основной.
Это противоречие является лишь внешним выражением движения законов. Общий закон отличает себя от определенного как основной — от производного, чтобы снять это различие, производный снимает его для того, чтобы вновь положить на новом этапе движения. В процессе и результате этого движения общий закон как абстрактная всеобщность развертывается в конкретную всеобщность, или, что то же самое, основной закон — в систему действительных законов. Таким образом, общий, основной закон реализуется через развертывание в систему являющих себя и взаимодействующих определенных конкретных законов.
Реализующий себя основной закон системы есть закон ее движения. Следовательно, основной закон и закон движения — понятия далеко не тождественные. Последний богаче первого и содержит его в самом себе как свой момент, свое начало. |
| |
|
|
