Logo Международный форум «Евразийская экономическая перспектива»
На главную страницу
Новости
Информация о журнале
О главном редакторе
Подписка
Контакты
ЕВРАЗИЙСКИЙ МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНО-АНАЛИТИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ English
Тематика журнала
Текущий номер
Анонс
Список номеров
Найти
Редакционный совет
Редакционная коллегия
Представи- тельства журнала
Правила направления, рецензирования и опубликования
Научные дискуссии
Семинары, конференции
 
 
Проблемы современной экономики, N 1-2 (9-10), 2004
ФИЛОСОФИЯ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ЦЕННОСТЕЙ
Миропольский Д. Ю.
заведующий кафедрой общей экономической теории
Санкт-Петербургского государственного экономического университета,
доктор экономических наук, профессор


МОДЕРНИЗАЦИЯ ТЕОРИИ СТОИМОСТИ - ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ ПРЕДПОСЫЛКА ПЕРЕХОДА К ЭФФЕКТИВНОМУ ЭКОНОМИЧЕСКОМУ РАЗВИТИЮ РОССИИ*

Сегодня теория стоимости (или ценности) не в моде. Западные экономисты разгромили, как они полагают, своего извечного врага - марксистскую школу. И теперь нет особой надобности противопоставлять трудовой теории стоимости теорию полезности. Кроме того, крушение мировой системы социализма сделало Запад господином мира. Это господское положение теперь надо удерживать. Удерживать его проще всего, навязывая всему остальному миру либеральную идею. Сердцевиной же либеральной идеи является цена равновесия. Отсюда появляется идеологический интерес - не вторгаться в опасные и темные пределы теории стоимости, не пытаться выяснять, что скрывается за феноменом цен. Лучше и спокойнее признать цены единственной экономической реальностью и апеллировать к ней.
Российские экономисты, как экономисты побежденной страны, в массе своей согласились с таким взглядом на вещи и с радостным восторгом вещают о спросе и предложении. Хотя, еще совсем недавно они клеймили эти представления как вульгарные.
В России есть и другая группа ученых, которые настроены патриотически. Они отрицают как собственно западную теорию, так и марксистскую (тоже западную), и опираются исключительно на национальную экономическую мысль. Это крыло теоретиков не отрицает проблему стоимости как таковую, но никакой реальной альтернативы трудовой теории и теории полезности создать пока не может.
Между тем, для России проблема стоимости остается актуальной. Она актуальна и теоретически, и практически. Теоретическая актуальность связана с тем, что в мышлении россиян еще не изжита тяга к целостному мировоззрению. А целостное экономическое мировоззрение невозможно без теории стоимости. Практическая актуальность вытекает из того простого факта, что в отличие от Запада, цены в России, даже если они и свободны, не являются в должной мере рыночными. Они не выполняют нормальных функций рыночных цен. Кроме того, эти псевдорыночные цены устроены так, что демократизированная Россия активно теряет в пользу Запада свои ресурсы. Эти явления порождают естественное стремление "исправить" российские цены. А чтобы цены исправить, надо понять их причину, то есть стоимость.
Определить стоимость невозможно, вырвав ее из хозяйственной системы. Необходимо найти место стоимости в функционировании хозяйства как целого. Мы исходим из того, что хозяйственная система в ее исходном, самом простом определении есть продукт как процесс производства и потребления1 . Так как продукт (хозяйственная система) - это процесс, поэтому он развивается. Спрашивается, на каком этапе развития продукта появляется его стоимость? Для К. Маркса и его ортодоксальных последователей стоимость в простейшей форме возникает в недрах первобытности как результат обмена излишками между общинами. Маржиналистам вообще не свойственно ставить вопрос так, как он поставлен в данной статье. Но, учитывая, что они все время используют робинзонады, можно предположить, что в рамках их подхода можно и нужно допустить возникновение стоимости в первобытную эпоху. Причем, в отличие от Маркса, стоимость здесь возникает вне связи с обменом, а просто как полезность некоего блага для индивида. Следовательно, эта концепция скрыто допускает появление стоимости на гораздо более ранних этапах существования человека, чем марксистская.
Нам бы хотелось заметить по этому вопросу следующее. Диалектический метод предполагает рассмотрение предмета, относящегося к человеческому обществу, как единичного, особенного и всеобщего. Значит и продукт нам следует рассматривать как единичный, особенный и всеобщий.
В реальности моменты единичного, особенного и всеобщего в продукте постоянно и сложно взаимодействуют. Основные черты этого взаимодействия схематично изображает рис.1.
Рис. 1. Взаимодействие моментов единичного, особенного и всеобщего в продукте.

Видно, что продукт на рис.1. имеет два ряда определений единичности, особенности и всеобщности - горизонтальный (графы 1, 2, 3) и вертикальный (строки А, В, С). Графы 1, 2, 3 показывают, как определения продукта сменяли друг друга исторически. То есть в начале развития хозяйственной системы доминировал единичный продукт, затем его сменил особенный и, наконец, завершается развитие хозяйственной системы всеобщим продуктом. На каждой исторической фазе своего движения производимый и потребляемый продукт выступает как единичный, особенный и всеобщий (строки А, В, С, рис.1.). Например, единичный продукт (графа 1, рис. 1.) имеет внутри себя моменты единичного, особенного и всеобщего (рис. 2.).
Рис. 2. Моменты единичности, особенности и всеобщности в единичном продукте.

Те же самые определения имеет особенный продукт (2, А, В, С) и всеобщий (3, А, В, С). На рис. 2. показано, что три момента продукта (единичность, особенность и всеобщность) приобрели одно и то же определение - все они единичные. Что это значит? Это значит, что производимый и потребляемый продукт на данной фазе своего развития еще непосредственен: поймал и съел, съел и поймал, поймал и съел ... . Именно в силу непосредственности (единичности) самое основное определение продукта здесь - единичный как единичный. На рис. 1. это основное определение выделено.
Рассмотрим теперь фазу особенного продукта на рис.1. Особенный продукт (графа 2) имеет в себе определения единичности, особенности и всеобщности (строки А, В, С). То есть в фазе особенного продукта, в какой бы форме продукт ни выступал - в форме ли единичного, особенного или всеобщего - он всегда будет иметь определение особенного продукта. Это означает, что в этой фазе своего движения продукт является опосредованным. От непосредственности единичного продукта, мы перешли к опосредованности особенного. И действительно, если продукт особенный, то всегда есть другой, по отношению к которому продукт и выступает как особый.
Наконец, третья фаза - всеобщий продукт (графа 3, рис.1.). Здесь и единичный, и особенный, и всеобщий продукты (строки А, В, С) имеют определение всеобщности. Это означает, что непосредственность единичного продукта и опосредованность особенного соединяются и возникает конкретно-всеобщий продукт .
Рассмотрим таблицу, представленную на рис.1. по строкам. Возьмем для примера строку А. Эта строка демонстрирует судьбу единичного продукта в разные исторические этапы. Мы видим, что единичный продукт сначала был собственно единичным (единичный как единичный). Здесь единичный продукт выступил в своей самой примитивной, непосредственной, но зато и самой выпуклой форме. В этой фазе, как отмечалось, момент единичности в продукте доминирует.
Затем тот же единичный продукт выступает в графе 2 рис. 1. как особенный единичный. Здесь он утрачивает свои лидирующие позиции и подчиняется особенному продукту. Наконец, в графе 3 единичный продукт становится всеобщим. Здесь, с одной стороны, происходит как бы возрождение единичного продукта. И не только возрождение, но и полное развитие. В этой экономике будущего каждый человек способен произвести и потребить любой продукт. Однако, с другой стороны, единичный продукт, получив свое полное развитие, не является здесь доминирующим. Он получил свое развитие благодаря тому, что главным определением продукта стала всеобщность.
Видно, что единичный продукт во все эпохи единичный, но характер этой единичности существенно меняется. Так же можно проследить историческую динамику особенного (строка А) и всеобщего (строка В) продуктов.
Мы придерживаемся принципа единства исторического и логического. Этот принцип отчетливо проявился при исследовании определений продукта на рис.1. Графы таблицы представляют собой исторические фазы процесса производства и потребления продукта. Надо дать им какое-то историческое название. Назовем фазу, когда доминирует единичный продукт - эпохой до разделения труда; фазу доминирования особенного продукта - эпохой разделения труда, а фазу доминирования всеобщего продукта - эпохой после разделения труда.
Итак, единичный продукт, будучи лишь первой фазой движения хозяйственной системы, сам развивается, проходя стадии единичного-единичного, единичного - особенного и единичного - всеобщего продукта. Если единичный продукт - это первобытность, то спрашивается, на какой из отмеченных стадий развития единичного продукта возникла стоимость?
Стадия единичного - единичного продукта - это стадия качества продукта. На этой стадии развития продукта человек учится производить и потреблять продукт в принципе. Соответственно, он совершает разрозненные, экспериментальные акты производства и потребления.
Стадия единичного - особенного продукта означает возникновение количества продукта. Качество продукта завершается тогда, когда примитив научился осуществлять переход производства в потребление и потребления в производство. Тем самым у него появляется возможность последовательно переходить от одного единичного продукта к другому. Но одновременно продукт начинает играть слишком большую роль в жизни дикого человека. Он не может больше жить за счет животной добычи, а в свободное время экспериментировать с продуктом. Теперь от продукта зависит его жизнь. А раз зависит жизнь, значит надо научиться этот продукт считать: много его для жизни или мало.
Стадия единичного - всеобщего продукта знаменует появление меры продукта, то есть человек овладевает искусством изменять качество продукта в зависимости от количеств, и наоборот. Этим завершается эпоха до разделения труда. И начинается переход к эпохе разделения труда.
Из изложенного становится понятным, что стоимость возникла на стадии единичного - особенного продукта. Иначе говоря, стоимость - это экономическое количество, продукта.
Количество продукта ознаменовало собой появление производственных отношений между людьми. Здесь мы солидаризируемся с концепцией Ю.И.Семенова, который полагал, что акты производства как таковые возникли в недрах стада предлюдей. Однако, в этом стаде особи, осуществлявшие первые акты производства, не имели шансов для развития. Ибо доступ к наиболее ценному ресурсу - мясу - имели не производящие, а доминантные, биологически сильные члены. Ю. И. Семенов полагает, что действительное производство людей начинается тогда, когда на смену биологическим отношениям доминирования пришли человеческие производственные отношения. Именно они обеспечили производителям нормальный доступ к мясу2 .
Можем лишь добавить, что экономическое количество неизбежно предполагает отношения, так как люди получают возможность производить и потреблять разные количества продукта. Один может произвести много, а потребить мало, другой, наоборот, произвести мало, а потребить много за счет того, первого. Или иначе, один произвел много и сам все потребил, ничего никому не давая. А другой произвел мало и умер с голоду. Все это экономические отношения.
Таким образом, если вернуться к марксистской и маржиналистской версиям времени возникновения стоимости, то нам ближе маржиналистская точка зрения. Маржиналисты, скорее всего сами того не ведая, допускают стоимостной (ценностный) анализ в эпоху, обозначенную концепцией Ю. И. Семенова. Трудовая же теория слишком жестко привязывает стоимость к товарному обмену. Тем самым, по существу отрицается наличие экономических отношений, регулирующих количество продукта внутри первобытных общин.
Мы исходим из того, что количество продукта возникает в процессе "снятия" его качества. Следовательно, основные результаты развития качества продукта должны сохраниться в его количестве. В рамках настоящей статьи нет возможности провести качественный анализ хозяйственной системы. Поэтому мы лишь отметим, какие результаты движения качества продукта будут обсуждаться.
Во-первых, продукт, возникнув в принципе, сколь объективен, столь и субъективен. Под субъективным продуктом здесь понимается тот факт, что человек для нормального производства и потребления должен обладать нормальной психологией производителя и потребителя. Следовательно, единое количество продукта распадается на количество объективное и субъективное. На объективной стороне экономического количества сконцентрировалась трудовая теория, стоимости на субъективной стороне - теория предельной полезности. Понятно, что и та, и другая оказывается ограниченной и для целостного осознания процесса образования стоимости нужна синтетическая теория. Одна из последних работ на эту тему - монография А. И. Попова, Т. Г. Романовой3 .
Во-вторых, продукт с самого начала своего существования есть процесс производства и потребления. Значит, необходимо определять количество как производства, так и потребления. Нет надобности долго рассуждать о том, что и в этом вопросе трудовая теория стоимости и теория полезности односторонни.
В-третьих, качественный анализ продукта показывает, что переход производства в потребление порождает различия между одним продуктом и многими продуктами. Первобытный человек произвел и потребил сначала куропатку, потом мед, потом саранчу. Куропатка, мед и саранча, с одной стороны, отдельные продукты, а с другой - единый продуктовый агрегат. Значит, надо определять стоимость как одного продукта, так и агрегата. Здесь трудовая и полезностная теории тоже однобоки. Обе они будут считать стоимость агрегата как сумму стоимостей отдельных продуктов. На наш взгляд, это неверно и мы ниже еще вернемся к данному вопросу. Этот третий пункт имеет особенное и очень важное значение для российской экономики.
Если мы утвердились в мысли, что стоимость возникает в дообменные первобытные времена, значит мы вправе рассмотреть процесс образования стоимости на следующем условном примере. Небольшая первобытная община, состоящая из десяти человек, выкапывает голыми руками из земли съедобные корни и ест их. При этом земли, в которых эти корни вызревают, не ограничены.
Сразу хотим оговориться, что в данной статье речь идет преимущественно о трудовой теории стоимости. Полезностная же теория привлекается по мере необходимости. Значит, нам надо исследовать процесс образования объективной стоимости применительно к нашему условному примеру, используя теоретический аппарат трудовой теории стоимости.
Допустим, что каждому общиннику (чтобы жить) необходимо съедать сто корней в день. Копают они десять часов в день. Вопрос к Карлу Марксу: сколько стоит дневная порция корней одного общинника? Ответ, видимо, таков: если общинник тратит общественно-необходимое время, то стоимость корней равна десяти часам труда. Тогда следующий вопрос: какова стоимость рабочей силы общинника? Согласно трудовой теории, стоимость рабочей силы определяется стоимостью жизненных средств рабочего. В данном случае, стоимость жизненных средств равна десяти часам труда (сто корней). В итоге процесс воспроизводства выглядит так. Работник затратил десять часов. Затем он съедает эти сто корней стоимостью десять часов. В результате стоимость его рабочей силы становится равна десяти часам. Далее он в процессе труда эту десятичасовую рабочую силу расходует на сто корней и т. д.
Предположим теперь, что в рассматриваемую общину приехал белый колонизатор с целью ее эксплуатации. Спрашивается, как должен измениться механизм воспроизводства, описанный выше? В соответствие с трудовой теорией колонизатор должен заставить общинников работать не десять, а, скажем, пятнадцать часов. Они произведут дополнительные пятьдесят корней, которые колонизатор заберет себе. Однако, при этом переходе от неэксплуататорской модели к эксплуататорской возникает ряд серьезных вопросов.
Бывшие общинники, теперешние рабы должны работать не десять часов как раньше, а пятнадцать. Откуда взялись силы на эти дополнительные пять часов труда? К. Маркс отвечает следующим образом: "Прошлый труд, который заключается в рабочей силе, и тот живой труд, который она может выполнить... это две совершенно разные величины..... То обстоятельство, что для поддержания жизни рабочего в течение 24 часов достаточно половины рабочего дня нисколько не препятствует тому, чтобы рабочий работал целый день"4 . Применительно к нашему условному примеру получается, что для производства ста корней, необходимых новоявленному рабу для жизни, требуется десять часов его же собственного труда. Но эти сто корней производят на раба такое действие, что он потом может работать не те же десять часов, а гораздо больше! Получается, что наша изначальная, неэксплуататорская модель неверна. В нее необходимо внести поправку. Поправка будет заключаться в следующем. Сто корней, на которые в процессе их производства потрачено десять часов, в процессе их потребления общинником создали у него запас рабочей силы, равной пятнадцати часам потенциального труда. Остальные девять часов из двадцати четырех общинники спят.
Можно ли рассматривать, созданный корнями, пятнадцатичасовой запас рабочей силы как стоимость? Безусловно. Маркс сам писал, что "труд постоянно переходит из формы деятельности в форму бытия, из формы движения в форму предметности"5 . Поэтому тот факт, что рабочая сила - лишь потенциальный труд, не выводит ее из определений стоимости. Рабочая сила (пятнадцать часов) использовалась первобытными людьми в доколониальный период так: десять часов, как оговаривалось, на копание корней, а пять часов они предавались диким пляскам. Дикие пляски можно рассматривать как индустрию развлечений. Колонизатор лишь заместил пять часов диких плясок на пять часов копания корней.
Если запас рабочей силы, равный пятнадцати часам, тоже одно из определений стоимости, то откуда эта стоимость взялась? Из того факта, что на сто съеденных корней в производстве затрачено десять часов труда, эта новая пятнадцатичасовая стоимость никак не вытекает. Единственное, на наш взгляд, удовлетворительное объяснение этой загадки заключается в признании того факта, что дневной пятнадцатичасовой запас рабочей силы создан потребительной стоимостью (полезностью) корней. Именно вполне конкретные полезные свойства корней обусловили тот факт, что работник, съев их, получил импульс к пятнадцатичасовой жизненной активности. Мы понимаем, что заявление - потребительная стоимость создает стоимость - звучит кощунственно в ортодоксальной марксистской среде. Однако, наша задача - не следовать догмам, а исследовать экономическую реальность.
Экономическая же реальность такова, что стоимость продукта оказывается двойственной - это стоимость затрат и стоимость результата. В нашем примере сто корней имеют две стоимостные характеристики - десять часов и пятнадцать часов труда. Десять часов - это стоимость затрат, пятнадцать часов - стоимость результата:

Именно через определение стоимости, как двойственной величины, логически не противоречиво соединить трудовую теорию с теорией эффективности. Дикие люди стали рыть корни потому, что каждая порция из ста корней экономически эффективна. Ведь затраты оказываются меньше результатов.
Так как стоимость затрат и результатов теперь разные величины, мы вправе предполагать и иные соотношения между ними:

Выражение (2) показывает ситуацию, когда стоимость затрат равна стоимости результата. Значит, здесь потребительные свойства корней таковы, что затраченные ресурсы труда окупают себя, но возможностей для какого-либо излишества нет. Сил для диких плясок не остается, эксплуатировать этих людей тоже невозможно.
Выражение (3) демонстрирует случай, когда стоимость результата столь мала, что не покрывает затрат. Копать такие некачественные корни явно бессмысленно, и, если дикие люди этим займутся, они вымрут.
Двойственная природа трудовой стоимости заставляет иначе взглянуть не только на проблему эффективности, но и на проблему цены. Цена тоже оказывается двойственной по своей природе. Стоимость затрат лежит в основе издержек на производство продукта. Цена же образуется не путем добавления к издержкам нормальной прибыли, в основе которой - прибавочная стоимость. Цена выступает относительно независимой от издержек величиной, в основе которой - стоимость результата (рис.3).

Основой собственно цены выступает стоимость результата потому, что потребитель в конечном счете платит не за издержки производителя, а за то, какую часть своей рабочей силы он востановит, потребляя товар.
В начале статьи были поставлены три проблемы: 1)синтеза; 2)охвата производства и потребления; 3)стоимости единицы и стоимости агрегата. По первым двум проблемам можно подводить некоторые итоги.
Во-первых, утверждение, что потребительная стоимость создает стоимость, позволяет сделать шаг в сторону объединения трудовой теории стоимости с полезностной. Это, конечно, не синтез, но некоторое продвижение в его сторону. В рамках предлагаемого взгляда трудовая теория признает, определенную выше, роль полезности в процессе образования стоимости. В свою очередь, полезностная теория признает, что полезность имеет не только субъективный, но и объективный смысл. Она не просто доставляет психологическое удовлетворение потребителям, но и производит запас рабочей силы.
Во-вторых, изложенный выше подход, выводит трудовую теорию стоимости за ограниченные рамки производства. Природа объективной стоимости двойственна потому, что сам продукт двойственен. Он есть процесс производства и потребления. Стоимость затрат - это стоимость производства, стоимость же результата - это стоимость потребления.
Перейдем к рассмотрению третьей проблемы - проблемы измерения стоимости единицы продукта и стоимости агрегата продуктов. В нашем условном примере стоимость одного корня имеет следующий вид:

За сутки десять общинников добывают тысячу корней. Стоимость этого агрегата следующая:

Выражение (4) - это древнейший прообраз цены. А вот выражение (5) - является ли древнейшим прообразом чего-либо или нет? Увы, но и марксисты, и маржиналисты скорее всего дружно ответят - не является. У них выражение (5) - это всего лишь результат суммирования удельных затрат и результатов из выражения (4). На этом тусклом фоне выгодно выделяются только кейнсианцы, которые, наряду с ценой, оперируют понятием "количественные ограничения". Хотя, при этом стоимостного существа этого понятия не раскрывают. В. Ойкен, исследуя централизацию экономики фашистской Германии, также вводит понятие глобальных оценок как стоимостную категорию6 . Однако, в целом разработанной теории, которая бы раскрывала выражение (5) нет. В мире экономической теории господствует идеология цен.
Посмотрим, достаточен ли принцип цены для функционирования той примитивной общины, которую мы взяли в качестве примера. Принцип цены гласит: на каждый корень дoлжно затратить 0,1 часа труда, а затем дoлжно его рационально потребить так, чтобы он восстановил 0,15 часа рабочей силы. И вот, проснувшись по утру, общинники вышли копать корни. Каждый тратил на корень 0,1 часа, а в процессе потребления каждый, съедая корень, восстанавливал 0,15 часа рабочей силы. Все соответствовало принципу цены. Одна только загвоздка вышла. Каждый дикий человек выкопал не сто корней, а только пятьдесят. Примем дополнительное условие. Если в течение суток общинник не съел сто корней, он умирает. Значит, в соответствие с этим условием десять человек либо должны были все погибнуть, либо в жестокой драке одна половина отнимает у другой корни и в живых остается пять человек. В любом случае картина мрачная.
Можно предвидеть возмущенные возгласы: неужели, если у них экономика организована по принципу цены, они не знали, что надо сто корней на человека в день! Именно так, господа. Они этого не знали потому, что если экономика организована на основе цен, значит никакой другой информации, кроме той, которая содержится в выражении (4), нет. В частности, нет информации о том, сколько надо корней на человека в день. Но одновременно нелепость этой ситуации показывает, что чисто ценовой экономики нет. Это миф, придуманный маржиналистами. Нелепость ситуации говорит о том, что есть иная стоимостная реальность, восполняющая односторонность цены. Эту противоположную стоимостную реальность мы называем объемом. Именно этот объем и демонстрирует выражение (5). Специально хотим подчеркнуть, что объем - это не сумма цен, а именно самостоятельная форма стоимости. И с таким же успехом цены можно выводить из объема, как и объем из цен.
Здесь естественно возникает вопрос - каков экономический смысл объема, отличный от цены? Экономический смысл объема в нашем примере крайне прост. В общине десять человек. Для нормальной жизни эти люди все вместе должны обладать дневным запасом рабочей силы в 150 часов. Именно этот элементарный факт делает объем реальностью и заставляет вести хозяйство вопреки принципу цены.
Противоречие принципу цены заключается в следующем. Допустим, что половина общинников тратила на корни в два раза больше времени, чем требует ценовое соотношение, и накопали только по пятьдесят корней. Другие пять, наоборот, тратили меньше и накопали по сто пятьдесят корней. Исходя из принципа цены, пятерых неудачников ожидала экономическая казнь в виде голодной смерти. Но, исходя из принципа объема, вторые пять общинников отдали излишние корни неудачникам и все остались живы. То есть они нарушили принцип цены, проводя в жизнь принцип объема.
Умилившись собственным гуманизмом, первобытные люди вообще отказались от ценовой формы стоимости и организовали свою экономическую жизнь как объемную. Однако, они прокляли тот час, когда приняли такое решение. К концу следующего дня все десять человек накопали только по пятьдесят корней, надеясь, что добрый дядя покроет их нехватку. Итог, как нетрудно понять, был такой же как и тогда, когда они руководствовались только ценой.
Вывод очевиден. В нормально функционирующем хозяйстве процесс образования стоимости должен идти в двух формах - ценовой и объемной. Обе они, противореча друг другу, обеспечивают нормальные количественные характеристики экономики.
И тем не менее, есть типы хозяйственных систем, где при наличии объема все же доминируют цены. Это капитализм. И есть типы хозяйственных систем, где доминирует объем. Это плановая экономика. От чего же зависит такое доминирование? В рамках данной статьи мы не можем углубляться в этот вопрос. Заметим лишь мимоходом, что это зависит прежде всего от характера развития производительных сил страны. Если снова вернуться к примеру, то стабильное плодородие участков с корнями, как дополнительное условие, создавало бы предпосылки для доминирования ценовых отношений. Если же исходить из того, что урожайность слишком сильно колебалась, то экономику повело бы в сторону объема.
Все это имеет прямое отношение к российскому хозяйству. Мы переходим от плановой экономики к капиталистической. Переход получается очень интересный. Интересный потому, что никакой удовлетворительной теории плановой экономики нет. Поэтому наша трансформация похожа на ситуацию, когда человек захотел переделать телевизор в холодильник. Но при этом он понятия не имеет как устроен телевизор и, соответственно, он не может знать как переделывать и возможна ли эта переделка вообще.
Поэтому, во-первых, для придания переходным процессам более менее разумного характера необходимо создать теорию плана как способа производства. Теорию плана невозможно создать на основе идеи цены. Такая теория возможна только на основе идеи объема.
Во-вторых, необходимо показать, почему и как характер развития производительных сил в России исторически порождал тенденцию к доминированию объема, которая завершилась Советским Союзом.
В-третьих, следует выяснить соответствует ли современный характер развития производительных сил России системе свободных цен. На вскидку можно утверждать, что не соответствует.
В-четвертых, если такое несоответствие имеется, то в какой конкретно форме следует осуществить усиление объемных регуляторов в российском хозяйстве.
Без решения этого комплекса теоретических проблем невозможно научно подойти к проблеме возрождения высокотехнологичного сектора и прекращения безвозмездной утечки ресурсов в страны Запада.


1 Сафронов И. А., Миропольский Д. Ю. Философия. Человек. Экономика.- СПб.: Изд-во СПбГУЭФ, 2001. - С. 186-203.
2 Семенов Ю. И. На заре человеческой истории-М.: Мысль, 1989.- С.107-141.
3 Попов А. И., Романова Т. Г. Теории трудовой стоимости и предельной полезности - методологическая основа институционализма. - СПб: СПбГУЭФ.- 2003. -325 с.
4 Маркс К., Энгельс Ф. Капитал. Т. 1. - Соч. - М.: Политиздат, 1960. - Т. 23. -С. 204..
5 Маркс К., Энгельс Ф. Указ. Соч.-С. 200.
6 Ойкен В.Основные принципы экономической политики.- М.: Прогресс.- 1995.- С. 125.



* В связи с остро дискуссионным характером методологических вопросов, рассматриваемых в статье, а также авторской логикой системы доказательств, статья публикуется в авторской редакции

Вернуться к содержанию номера

Copyright © Проблемы современной экономики 2002 - 2024
ISSN 1818-3395 - печатная версия, ISSN 1818-3409 - электронная (онлайновая) версия