|
| | | | Проблемы современной экономики, N 1 (41), 2012 | | | | ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ РЕГИОНОВ И ОТРАСЛЕВЫХ КОМПЛЕКСОВ | | | Горбенкова Е. В.
доцент кафедры мировой экономики и экономической теории Владивостокского государственного университета экономики и сервиса,
кандидат экономических наук
| |
| | | | | В статье отражены основные подходы к проблеме привлечения иностранной рабочей силы как одной из форм внешней трудовой миграции на Дальнем Востоке России. Обозначены предпосылки развития процессов привлечения иностранной рабочей силы в Дальневосточном регионе. Объяснена необъективность распространенного в обществе мнения об угрозах, которые несет в себе трудовая миграция, особенно из азиатских стран | | Ключевые слова: внешняя трудовая миграция, иностранная рабочая сила, региональная экономика, экономика Дальнего Востока России | | УДК 331.556; ББК 65.24 Стр: 285 - 289 |
Присутствие иностранного контингента на территории Дальнего Востока России (ДВР) и, в частности, использование иностранной рабочей силы в дальневосточной экономике вызывали на протяжении 1990-х и 2000-х гг. острые дискуссии в широких кругах общества. Неоднозначность восприятия иностранной рабочей силы (ИРС), особенно азиатской, объясняется не только консервативно-сдержанным характером миграционной политики в России. Это связано и со специфичностью самих мигрантов, их нетрадиционным образом жизни, менталитетом, многовековой социальной этнокультурой, которые представляются россиянам чуждым, малоизученным и потому потенциально опасным элементом внешней агрессии. В 1990-х гг. в научных и популярных изданиях появилось большое число работ, посвященных проблемам присутствия азиатских рабочих в России и в том числе на ДВР. Однако значительную их часть составили публикации тревожного характера, которые без каких-либо глубоких научных исследований делали вывод об угрозе национальным интересам России. Сравнительно небольшое количество авторов рассматривали российско-азиатские трудовые отношения объективно, т.е. не с точки зрения наличия потенциальных угроз извне, а посредством анализа собственных внутренних социально-экономических противоречий на ДВР и особенностей международного взаимодействия региона.
С момента начала осуществления миграционных процессов в рамках открытой рыночной экономики прошло уже 20 лет, однако, на сегодняшний день российское общественное мнение мало изменилось, сохраняя настороженность, скептицизм и даже неприятие самого факта необходимости привлечения в страну иностранных рабочих. Современная пресса вскрывает некоторые животрепещущие вопросы и дает на них свой, зачастую слишком резкий, но не лишенный справедливости ответ. В частности, в ряде статей «Российской газеты» отмечается, что «государственной миграционной политики у России нет. Есть хаотичные шараханья из стороны в сторону в угоду сиюминутным настроениям масс. А массы все нетерпимее относятся к «понаехавшим»... То убеждают, что нелегалы заполонили Россию — озвучиваются шокирующие цифры вплоть до 25 миллионов. То убеждают, что это мигранты спровоцировали у нас кризис. То нагло клевещут на этих бесправных трудяг: якобы 50 процентов всей российской преступности — от мигрантов»1. «Мигранты осложняют и без того непростую криминогенную обстановку в стране», — комментирует Федеральная служба России по контролю за оборотом наркотиков действия Федеральной миграционной службы, готовящейся принять новую миграционную концепцию2. «Сейчас в России от 7 до 9% ВВП создают трудовые мигранты. При этом у государства нет четкой позиции по вопросу: нужны нам рабочие руки из-за рубежа или мы можем обойтись без них. У нас сейчас сиюминутная миграционная политика, когда квоты то увеличиваются, то сокращаются — в зависимости от текущей политической ситуации», — считает Владимир Волох, член общественного совета при ФМС3.
Общественное мнение, отраженное в дальневосточных средствах массовой информации за 2000-е гг., в целом, утратило тревожный характер. В отличие от того, что было в 1990-х гг., в наши дни российские чиновники уже не говорят о «китайской демографической экспансии», о «желтой угрозе». Если в 1990- х гг. губернатор Приморского края Е. Наздратенко выступал в роли защитника страны от «китайского нашествия», то его преемник С. Дарькин, наоборот, считает развитие международной миграции одной из сфер, как межстранового сотрудничества, так и регионального развития. Во многом такое изменение связано со сравнительно небольшим масштабом привлечения иностранных работников и отсутствием сильного воздействия на сферу занятости местного населения, а также с теми существенными выгодами, которые дает использование иностранной рабочей силы.
Тем не менее, ни один субъект Федерации ДВФО, как и страна в целом, еще не выработал четкой политики в отношение ИРС и не имеет однозначно сформированного общественного мнения на этот счет. Процесс привлечения ИРС балансирует между интересами хозяйствующих субъектов, получающих выгоду от использования труда иностранных рабочих, и опасениями потерять контроль над этими процессами, что может негативно сказаться и на настроениях электората, и на уровне социальной напряженности. Об этом свидетельствуют принимаемые правительствами субъектов Федерации меры по ограничению использования иностранной рабочей силы: уменьшение квот на привлечение иностранной рабочей силы в целом ряде регионов — Камчатском крае, Чукотском округе, Магаданской области, Якутии; попытка замещения ИРС местными трудовыми ресурсами в Хабаровском крае.
Сохраняющуюся озабоченность дальневосточников по вопросу китайского присутствия явно отражают социологические исследования. Согласно результатам опроса, представленным директором Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока РАН В.Л. Лариным, 46% респондентов из числа жителей приграничных территорий, указали на «экспансионистскую политику Китая» в качестве главной угрозы интересам России в АТР, 54% согласились с тезисом о существовании экспансии Китая на Дальнем Востоке. Из числа последних 40% понимают китайскую экспансию как территориальную, 31% — как демографическую и 27% — как экономическую. Не верят в китайскую экспансию лишь 18% опрошенных [1].
Как и всякое общественное явление, привлечение иностранной рабочей силы можно воспринимать по-разному, но от самой России зависит, принесет ли она пользу, либо по-прежнему будет нагнетать обстановку. Ведущие российские политики и ученые, в целом, положительно относятся к развитию процессов международной трудовой миграции на Дальнем Востоке России и активному вовлечению мигрантов в народное хозяйство региона. В частности, проект общей концепции государственной миграционной политики Российской Федерации, который в настоящее время разрабатывается в федеральных органах исполнительной власти, предусматривает создание условий для повышения миграционной привлекательности Российской Федерации, совершенствование системы регулирования привлечения иностранной рабочей силы, содействие адаптации и интеграции мигрантов, формированию взаимной толерантности между мигрантами и местным населением. Достижение указанных целей возможно за счет реализации конкретных направлений деятельности: обеспечение иностранных граждан социальными, медицинскими и образовательными услугами в соответствии с минимальными государственными гарантиями; разработка программ стимулирования миграции предпринимателей и инвесторов; упрощение режима въезда и пребывания для иностранных граждан, прибывающих в Российскую Федерацию в деловых целях4. По словам первого вице-премьера России Игоря Шувалова, возглавившего в конце 2010 г. правительственную комиссию по разработке концепции миграционной политики, «миграция становится одним из главных ресурсов развития экономики, и так будет, по крайней мере, в ближайшие десять лет. Однако до того как миграция поможет экономическому росту, правительству надо решить связанные с ней правовые и социальные проблемы». В первую очередь, это касается ситуации на Дальнем Востоке где, как и во всей стране, формирование достойного уровня жизни становится сейчас важнейшей задачей государства.
Для обеспечения устойчивого экономического развития региона Правительство РФ 15 апреля 1996 г. утвердило Федеральную целевую программу «Экономическое и социальное развитие Дальнего Востока и Забайкалья до 2013 г.», претерпевшую порядка 14 изменений и дополнений [2]. Согласно Программе, достижение стратегических целей развития региона предусматривает «интеграцию Дальнего Востока и Забайкалья в экономическую систему Азиатско-Тихоокеанского региона», что означает органичное включение в международное разделение труда и относительно свободное распределение ресурсов между ДВР и АТР. Указанную программу дополняет и долгосрочная целевая программа «Развитие города Владивостока как центра международного сотрудничества в Азиатско-Тихоокеанском регионе на 2009–2012 годы». Данная программа рассматривает один из самых крупных городов ДВР — Владивосток — как «контактную зону» (коммуникативную площадку) России и стран Азиатско-Тихоокеанского региона, транспортно-логистический, инновационно-образовательный, туристический и промышленный центр Азии, создание которого немыслимо без активного движения трудовых ресурсов между российским и зарубежным Дальним Востоком. Более того, согласно федеральному закону № 93-ФЗ от 8 мая 2009 г., правительством устанавливается ускоренный и упрощенный порядок выдачи разрешений на временное проживание, разрешений на привлечение и использование иностранных работников, приглашений на въезд в Российскую Федерацию и разрешений на работу иностранным гражданам, занятым на строительстве объектов саммита АТЭС — 2012 во Владивостоке. В связи с этим участие Дальнего Востока России в развитии международной трудовой миграции и, в частности, привлечение иностранной рабочей силы в рамках обмена производственными ресурсами между ДВР и странами АТР полностью соответствует стратегии развития региона.
Оценивая существующие в обществе мнения, на сегодняшний день можно выделить четыре основных подхода к проблеме привлечения иностранной рабочей силы на ДВР.
1. Инерционный, сочетающий в себе низкий потенциал развития и высокие риски для экономики. Данный подход присущ стагнирующей экономической системе со слабой ролью государства, неспособного противостоять демографическому и экономическому давлению извне. Для такой системы характерен высокий уровень нелегальной миграции со всеми негативными для региона последствиями.
2. Защитно-барьерный (Алармистский), сочетающий низкий потенциал развития и низкие риски для экономики и общества. Данный подход присущ экономике, ориентированной в развитии на собственные силы. Для такой системы характерны жесткие административные барьеры в отношение иностранной рабочей силы, следствием чего может стать существенное ограничение возможностей экономического роста региона.
3. Демографический, сочетающий в себе высокий потенциал развития и высокие риски для экономики и общества. Данный подход присущ хозяйственной системе, непосредственно связывающей демографический потенциал с экономической мощью. Для такой системы характерны неограниченные возможности миграции и формирование на их основе трудового потенциала региона, следствием чего может стать резкое возрастание всех видов внешних рисков за счет неконтролируемой миграции, рост реальной угрозы внутренней стабильности и безопасности региона.
4. Региональный (или «миграция для развития»), сочетающий в себе высокий потенциал развития и низкие риски для экономики и общества. Данный подход присущ хозяйственной системе, ориентированной на привлечение дополнительных трудовых ресурсов из-за рубежа в соответствии со стратегией собственного экономического развития. Для такой системы характерно привлечение иностранной рабочей силы в рамках существующей потребности в ней и пропорционально усилению регулирующей роли государства в экономических процессах. Следствием этого может стать обеспечение роста экономики ресурсами труда.
На фоне различных опасений и противоречий ученые в настоящее время поддерживают наиболее конструктивный вариант — «миграция для развития» [3] (или «региональный» [4]), согласующийся со стратегией экономического развития ДВР.
Целесообразность осуществления «регионального» подхода к привлечению на ДВР иностранной рабочей силы подтверждается отсутствием однозначной связи между демографическим и экономическим потенциалами. Безусловно, что для устойчивого долговременного развития ДВР необходимо всемерное увеличение численности населения, однако, сильные экономические позиции региона вполне достижимы за счет увеличения уровня экономического развития, а не только демографической плотности. В независимости от характера общественного мнения феномен международной трудовой миграции и привлечения иностранной рабочей силы должен концептуализироваться в русле стратегической региональной политики Дальнего Востока России.
Исследуя возможности развития «регионального» подхода к привлечению на Дальний Восток России иностранной рабочей силы, следует принимать во внимание ряд важных факторов:
тенденции демографического развития Дальнего Востока России в части наращивания трудового потенциала;
стратегические ориентиры социально-экономического развития Дальнего Востока России;
имеющиеся в регионе возможности для полноценного использования национальной рабочей силы, условия жизни и деятельности местного населения;
разность демографического и экономического потенциалов между Дальним Востоком России и соседними азиатскими странами.
Рассмотрим указанные факторы более подробно.
В настоящее время в Дальневосточном регионе наблюдается отсутствие трудового потенциала, сопоставимого с имеющимся потенциалом экономического развития. Отмеченные в первом десятилетии 2000-х гг. (в 2000–2010 гг.) положительные тенденции на региональном рынке труда — рост численности занятого населения на 1,3%, снижение общей численности безработных на 33,1%, уменьшение среднего уровня безработицы с 12,6% в 2000 г. до 8,7% в 2010 г. при общем снижении численности трудоспособного населения — отражают процесс сокращения накопленной за 1990-е гг. годы безработицы в связи с имевшим место оживлением экономики, однако, не решают проблему снабжения кадрами в перспективе. В настоящее время более актуальным в развитии дальневосточного рынка труда становится не столько трудоустройство незанятых граждан, сколько переобучение, повышение квалификации кадров, профориентация незанятого населения, т.е. вопросы, связанные с изменением качественного состава рабочей силы в соответствии с потребностями рынка труда. В случае если динамика экономического развития ДВР 2000–2010 гг. будет сохранена, то текущие в регионе демографические тенденции (миграционный отток, а также выход из трудоспособного возраста многочисленной группы родившихся в 1960-х гг. и вступление в трудоспособный возраст малочисленной группы родившихся в 1990–2000-х гг.), могут привести к исчерпанию собственных трудовых резервов региона. Следует отметить, что существенное снижение безработицы в условиях «кадрового голода» чревато потерей мобильности и конкурентоспособности рабочей силы.
В то же время Федеральная целевая программа «Экономическое и социальное развитие Дальнего Востока и Забайкалья на период до 2013 года» (далее — Программа) предполагает создание широкомасштабной инфраструктурной системы и формирование благоприятного инвестиционного климата для развития приоритетных отраслей экономики региона. Согласно прогнозируемым результатам реализации Программы, стратегия развития ДВР отражает взятый Россией в 2000-м году курс на удвоение ВВП: в 2013 г. уровень валового регионального продукта должен составить 1576 млрд руб., что в 2,1 раза больше уровня 2001 г. Общий социальный эффект должен составить 3387 тыс. созданных и сохраненных рабочих мест, или 93,5% от прогнозируемой в 2013 г. численности экономически активного населения. В свою очередь, это требует необходимое и достаточное для экономических преобразований количество рабочей силы.
Для оценки потребности экономики региона в трудовых ресурсах автором разработано аналитическое выражение взаимосвязи численности занятого населения (результативный признак) и реального объема валового регионального продукта (факторный признак) за период 1998 по 2009 гг.5 Согласно полученным результатам эконометрического моделирования, для увеличения объемов ВРП к 2013 г. на 17,2% по сравнению с 2009 г. численность занятых в регионе должна увеличиться не менее, чем на 110 тыс. чел. и составить порядка 3400 тыс. чел. К 2020 г., учитывая прогнозируемый 65%-й рост объемов ВРП, в экономике ДВР должно быть, занято около 3600 тыс. чел., что на 440 тыс. чел., или на 14% больше уровня 2000 г. (и на 311 тыс. чел., или на 9,5% больше уровня 2009 г.).
Сопоставляя показатели демографического развития региона с потребностями экономики, можно увидеть, насколько регион в 2010-х гг. становится трудодефицитным. Из таблицы 1 видно, что в 2013 г. дефицит рабочей силы, по расчетам автора, составит порядка 3% от требуемой численности, в 2015 г. — более 6%, в 2020 г. — более 12%.
Если ориентироваться на использование только собственной базы ресурсов труда, то это позволит региону достичь к 2020 году лишь 68% от потенциального уровня ВРП. Нереализованный экономический потенциал ДВР может составить в ценах 2009 г. 907 млрд руб.
Таблица 1
Прогноз дефицита рабочей силы на Дальнем Востоке России до 2020 года| Год | Прогнозируемая численность | Рассчитанная потребность в занятом населении | Дефицит рабочей силы, тыс. чел. | Дефицит рабочей силы, % от требуемой численности |
|---|
Трудовых
ресурсов | Экономически активного населения | Занятого
населения |
|---|
| 2013 | 4508 | 3580 | 3300 | 3401 | 101 | 3,0% | | 2015 | 4404 | 3523 | 3241 | 3452 | 211 | 6,1% | | 2020 | 4302 | 3440 | 3166 | 3602 | 436 | 12,1% |
Составлено на основе материалов службы государственной статистики и расчетов автора.
Отражая, в целом, ситуацию по стране, где, по словам В.Г. Гельбраса, «главным тормозом подъема экономики в ближайшие годы будет недостаток трудовых ресурсов» [3], проблема дефицита труда на ДВР становится одной из самых острых. В сложившейся ситуации рассматриваются различные варианты восполнения трудового потенциала на ДВР, в том числе: повышение эффективности занятости населения, сокращение скрытой безработицы; повышение производительности труда; создание условий для сохранения и расширения собственного демографического потенциала ДВР, а также его пополнения за счет переселенцев из других регионов России (стран СНГ); привлечение на временной основе иностранной рабочей силы. Наиболее результативным подходом является оптимальное сочетание обозначенных вариантов в той мере, в какой это диктуется особенностями развития ситуации и необходимым уровнем эффективности государственной политики.
Естественно, что с точки зрения национального единства самым приемлемым для региона оказался бы вариант привлечения российского населения из других регионов страны, в том числе из проблемных регионов Севера, а также русскоязычного населения из стран СНГ. Однако существуют объективные предпосылки, в силу которых ДВР не может в полной мере претендовать на рабочую силу из этих регионов.
Российскому Дальнему Востоку трудно рассчитывать на получение трудовых ресурсов, стремящихся в те районы, где их трудовой потенциал также востребован, а экономическое положение и условия жизни более благоприятны. В настоящее время наблюдается отставание ДВР по уровню доходов населения, основным источником которых является заработная плата, от центральных районов страны: в 2010 г. номинальные денежные доходы на ДВР составили 87%, а реальные доходы — 40% уровня в Центральном федеральном округе. При этом недостаточный уровень развития социально-экономической и административной инфраструктуры, небольшая емкость потребительского рынка ограничивают возможности развития предпринимательской активности и получения других видов доходов.
С уровнем реальных доходов тесно связан индекс потребительских цен. В Дальневосточном округе зафиксирован один из самых высоких индексов цен на протяжение 2000-х гг. В 2009 г. стоимость фиксированного набора потребительских товаров и услуг на ДВР превысила среднероссийский показатель на 2,4 тыс. руб. (на 32%), а стоимость минимального набора продуктов питания — на 1,1 тыс. руб. (на 49%). Величина прожиточного минимума на Дальнем Востоке в 2010 г. достигла 8200 руб., что на 44% больше уровня в целом по России.
В сфере обеспеченности населения жильем преимущества также на стороне центральных и южных регионов страны. Только в Московской области ежегодно вводится в строй в 3 раза больше объемов жилья, чем по ДВР в целом. Дефицит и низкое качество жилья являются едва ли не самыми острыми социальными проблемами Дальневосточного региона. Занимая в России по общей площади жилых помещений лишь 3,7% (33 из 884 млн кв.м.), ДВР имеет самый высокий удельный вес ветхого жилья среди всех округов — 1,5% при среднероссийском уровне 0,6%. Демонстрируя не соответствующие современным требованиям условия жизни в регионе, следует помнить не только об отсутствии стимулов переселения соотечественников на Дальний Восток, но и том, что такие условия являются непривлекательными и для иностранных мигрантов, особенно для высокообразованных и квалифицированных работников.
Таким образом, в связи с глубоким демографическим спадом и отсутствием стимулов для масштабного привлечения русскоязычного населения на Дальний Восток, в настоящее время наиболее актуальным является экстенсивный путь наращивания трудового потенциала региона, прежде всего, за счет привлечения иностранной рабочей силы. Учитывая также фактор географического соседства с активно развивающимися азиатскими странами, наиболее вероятным сценарием развития внешней трудовой миграции является привлечение азиатской рабочей силы, преимущественно, китайской и северокорейской.
Как правило, в основе раздающейся критики в отношении самого факта привлечения азиатского контингента лежит угроза возникновения демографического и экономического экспансионизма со стороны азиатских стран. К сожалению, необоснованные и зачастую нелепые аргументы становятся базой для формирования общественного мнения. Соображения, создающие в сознании дальневосточников необъективную картину развития внешних миграционных процессов, требуют объяснения и развенчания.
Изучая в целом Азиатско-Тихоокеанский регион, можно отметить уникальность ситуации в ДВР, поскольку ни одна из стран АТР, не обладая столь мощным ресурсным и территориальным потенциалом, не имеет таких беспрецедентных темпов экономического и демографического спада. За 1990-е годы ДВР потерял практически весь потенциал развития: в 2002 г. промышленное производство региона составило 54% от уровня 1991 г., объем вложений в основной капитал — 21%. В дальнейшем 2000-е годы существенно не изменили ситуации: индекс физического объема производства ДВФО в 2009 г. составил 133% по сравнению с 2003 г., а объем инвестиций стал значительно расти в последние годы во многом благодаря масштабным финансовым вливаниям для строительства объектов саммита АТЭС. По таким важнейшим экономическим показателям, как объем прямых иностранных инвестиций и внешнеторговый оборот, регион занимает среди стран Дальнего Востока6 (кроме КНДР) последнее место (1,0% и 0,3% соответственно). В 2010 г. объем ВВП на душу населения в целом по России был на 44% меньше уровня Республики Корея, на 54% меньше, чем в Тайване, в 3 раза меньше, чем в Гонконге, в 3,5 раза меньше, чем в Сингапуре. Внешнеторговый оборот Республики Корея 2009 г. превышает аналогичный показатель по России в 1,5 раза, Японии — в 2,4 раза, Китая — в 4,7 раза; и только развивающаяся Индия «догоняет» Россию по объему внешнеторгового оборота. На фоне таких экономических «драконов», каковыми являются соседние с Россией восточноазиатские страны, ярче вырисовываются диспропорции и кризисность экономического развития самого восточного российского региона.
Демографический потенциал ДВР можно охарактеризовать как более чем незначительный: доля российского региона в общей численности дальневосточного населения составляет лишь 0,4%, а в численности населения Северо-восточной Азии — 2,2%, в то время как на Азиатско-Тихоокеанский регион приходится 40% населения планеты, здесь расположены самые густонаселенные страны мира — Китай, Япония, обе Кореи и др.
Уступая зарубежному Дальнему Востоку (ЗДВ) по площади 1,6 раза (6,2 тыс. против 10,2 тыс. кв. км), ДВР уступает по численности населения примерно в 235 раз (6,4 млн против 1,5 млрд чел.). В Северо-восточных провинциях Китая проживает более 110 млн чел., а в пограничных областях ДВР7 — только 4,9 млн, т.е. в 22 раза меньше. Примечателен тот факт, что за 1990-е годы прирост населения северных территорий Китая, имеющих 8% площадей и 9% населения страны, составляет 12% прироста всего китайского населения. В то же время на ДВР, нарастившем ценой больших усилий государства к 1990-му году демографический потенциал, составляющий 5,6% от общероссийского, за 1991–2011 гг. депопуляция составила 27% ко всему сокращению населения, зафиксированному в России. В настоящее время численность населения ДВР находится на уровне 1970-х годов, т.е. за годы реформ регион потерял четверть века в истории формирования своего народонаселения, а в демографическом измерении эти потери составили порядка 4,6 млн чел.8 Несмотря на то, что представители власти предполагают увеличение численности населения Дальнего Востока после 2020 года, это в корне не решает проблемы формирования народонаселения в регионе и обеспечения демографической безопасности России. При сохранении существующих тенденций к 2020 г. численность населения ДВР уменьшится до 6,3 млн чел., в то время как население ЗДВ увеличится до 1600 млн чел. (табл. 2).
Таким образом, Дальневосточный регион объективно испытывает экономическое и демографическое давление со стороны азиатских стран, выражающееся неравномерностью распределения ресурсного и производственного потенциалов в системе АТР. Причем, позиции ДВР продолжают ослабевать по мере регресса экономики региона, в связи, с чем академик А.Г. Гранберг дал понять о нарастающем и необратимом отставании Сибири и Дальнего Востока от стран, «строящих постиндустриальное, инновационное общество» [5]. Одновременно с А.Г. Гранбергом, академик РАН, директор Тихоокеанского института географии ДВО РАН П.Я. Бакланов говорит о соседстве региона с крупнейшими развивающимися странами АТР как о благоприятном факторе воздействия на регион [6]. Однако при этом, усиливающиеся интересы ряда стран к дальневосточным ресурсам и слабость «экономических мускулов» Дальнего Востока сегодня дают основания задуматься об использовании имеющихся географических и политических преимуществ для развития региона.
Сами по себе экономическое и демографическое давление на регион, развитие международного взаимодействия с АТР и трудовая миграция не означают автоматически возникновения конфликтности, экспансионизма, а значит, не содержат в себе реальных угроз национальной безопасности России. «Стратегические партнеры России в Азии» лишь воспользовались возможностью ворваться на дальневосточный рынок, которую предоставили им российские рыночные реформы 1990-х годов. Сложившаяся за годы реформ на ДВР система хозяйствования с ее явными признаками ослабления роли государства и деиндустриализации ведет к постепенному истощению и ухудшению качества природных ресурсов, разрушению экономического потенциала региона и его деградации как единого производственно-потребительского комплекса. Фактически, это и является той самой стратегической угрозой, по отношению к которой любое давление извне оказывается просто неблагоприятным фактором, которому регион не в силах противостоять. В сложившихся условиях существует один выход — восстановление и наращивание экономического потенциала ДВР на основе развития равноправного взаимодействия со странами АТР и использования тех возможностей, которые оно дает региону. Одной из таких возможностей является привлечение иностранной рабочей силы как одна из форм движения факторов производства с целью развития производственной и социальной инфраструктуры на Дальнем Востоке России. |
| |
|
|
