|
| | | | Проблемы современной экономики, N 2 (50), 2014 | | | | ЭКОНОМИКА, УПРАВЛЕНИЕ И УЧЕТ НА ПРЕДПРИЯТИИ | | | Канаева О. А.
заведующий кафедрой экономической теории и социальной политики
Санкт-Петербургского государственного университета,
кандидат экономических наук
| |
| | | | | В статье обосновываются необходимость и основные направления трансформации взглядов на цели и содержание корпоративной социальной политики. Положения и выводы, сформулированные автором, основываются на обобщении результатов исследований корпоративных социальных практик российских компаний, проведенных российскими и международными исследовательскими центрами в 2004–2012 годах, а также исследований, осуществленных автором в 2008–2013 гг. и направленных на выявление особенностей социальной политики российских компаний. Автор делает вывод о необходимости переосмысления исследовательских подходов к КСП (ее реконцептуализации), приведения ее целей и содержания в соответствие с современными вызовами и рисками, внедрения новой модели КСП в практику российских компаний | | Ключевые слова: корпоративная социальная ответственность, корпоративная социальная деятельность, корпоративная социальная политика, реконцептуализация корпоративной социальной политики | | УДК 330.34.01; ББК 65.01 Стр: 132 - 137 |
Постановка проблемы
В последнее время зарубежные исследователи в своих работах, в том числе и в названиях публикаций, все чаще используют своеобразный прием — вводят понятие «версии» 1.0 и 2.0. В качестве примера можно привести статьи, опубликованные в Business Harvard Review и получившие широкий резонанс [Хэмел, 2009]. Как правило, это указывает на то, что в статье проводится анализ современных тенденций в исследуемой области, обосновывается необходимость релевантных изменений, трансформации взглядов и исследовательских подходов, поиска альтернативных моделей развития.
Особенно широко указанный прием используется авторами публикаций, посвященных корпоративной социальной ответственности (КСО). Так, основатель и Директор Международного исследовательского центра КСО, один из авторитетнейших специалистов в области КСО, У. Виссер (Wayne Visser) в 2008–2012 годах опубликовал серию работ, в которых подвергает критике сложившиеся подходы к трактовке КСО [Visser, 2008, 2010]. В 2011 году вышла его книга «Век ответственности: КСО: 2.0 или новое ДНК для бизнеса» [Visser, 2011]. О будущем КСО автор рассуждает в статье «Будущее КСО: к трансформации КСО или КСО версии 2.0» [Visser, 2012]. Указанные публикации свидетельствуют об оживлении дискуссии вокруг восприятия бизнесом идей и принципов КСО, возможного вклада бизнеса в позитивные социальные изменения, вокруг будущего КСО.
Ситуация, которую мы наблюдаем сегодня в сфере социальной политики, в том числе и социальной политики компаний (корпоративной социальной политики — КСП)1, как в теории, так и на практике дает все основания для использования этого приема. И это непросто дань модной тенденции, для этого есть веские причины.
В последние два десятилетия мир меняется очень быстро. Мировое сообщество столкнулось с системным кризисом, вступило в период высоких рисков и нестабильности, обострения глобальных проблем и вызовов. Общепризнанно, что общество находится в преддверии серьезных системных трансформаций, которые должны затронуть все сферы его жизнедеятельности. Не является исключением и социальная сфера.
Современная модель социальной политики, реализуемая во многих странах мира, как на макроуровне (уровне государства), так и на микроуровне (на уровне отдельных компаний) демонстрирует низкую эффективность. Отсутствие серьезных системных сдвигов в социальной сфере, нарастание социальных рисков свидетельствуют о кризисе самой идеи и практики социального государства, заставляют переосмыслить современные подходы к социальной политике, ее целям и содержанию [Аганбегян, 2013; Бляхман, 2012], дают основание достаточно скептически оценивать эффект от корпоративной социальной деятельности [Visser, 2011].
Сравнительный анализ исследовательских подходов к изучению феномена КСД и КСП, характерных для зарубежных ученых и их российских коллег, указывает на наличие определенных различий между ними. За рубежом социальные аспекты деятельности компаний традиционно рассматриваются в рамках более общей проблематики КСО. КСП трактуется как одна из форм реализации КСО, а неэффективность КСД увязывается с особенностями и ограничениями модели КСО, реализуемой компаниями на практике, в то время как в России, мы наблюдаем некоторую оторванность исследований КСП от более общей проблематики КСО и устойчивого развития [Канаева, 2013. С.190–207].
Анализ публикаций российских авторов по проблемам корпоративной социальной политики, изучение социальных практик российских компаний позволяет сделать вывод об отсутствии общепринятого подхода к трактовке ее целей и содержания (объекта, предмета, приоритетных направлений), релевантных понятий, что свидетельствует о незавершенности процесса формирования концептуальных основ КСП.
Корпоративная социальная деятельность российских компаний, как правило, носит несистемный, несбалансированный, «имиджевый» характер. Большинству российских компаний не удалось перейти от декларирования принципов КСО, политики «малых дел», модели «реагирующей» КСО к реализации ее стратегической модели.
Все это свидетельствует о необходимости переосмысления привычных представлений и теорий, переоценки сложившихся ценностей, формирования новых исследовательских подходов, о приведении целей и содержания КСП в соответствие с современными вызовами и рисками, внедрения в практику российских компаний новой модели социальной политики — КСП версии 2.0. Конечно, в настоящее время, ни один исследователь не возьмет на себя смелость предложить исчерпывающую характеристику социальной политики, отвечающей требованиям постиндустриальной модели и инновационного типа экономического развития. Однако многие предпринимают попытку обозначить наиболее общие направления изменений и наиболее характерные черты модели социальной политики, адекватной современным рискам и вызовам [Бартон, 2011; Бляхман, 2011, 2012]. На наш взгляд, в целях формирования новой модели КСП предстоит решить комплекс взаимосвязанных задач, теоретического и прикладного характера, таких как операционализация и инструментализация КСП, ее профессионализация и институционализация. Их реализация предполагает совместные усилия академического, профессионального и бизнес-сообществ.
Три «проклятья» современной модели корпоративной социальной ответственности
Как свидетельствуют многочисленные зарубежные исследования по проблематике КСО в настоящее время в США, многих странах Западной Европы накоплен большой и крайне разнообразный опыт корпоративной социальной деятельности (КСД)2, выработаны общепринятые критерии и стандарты КСО. Изучение практик зарубежных компаний позволяет сделать вывод о наличии нескольких взаимосвязанных тенденций, а именно о:
— расширении круга компаний, внедряющих в свою основную деятельность и корпоративную стратегию принципы КСО и устойчивого развития; росте разнообразия корпоративных социальных практик3;
— доминировании «триединого» подхода к КСО (компания несет ответственность перед заинтересованными сторонами в экономической, экологической и социальной сферах);
— реализации системного и управленческого подходов к КСД, в соответствии с которыми КСД рассматривается как система принципов КСО, процессов и результатов их реализации, как объект управления;
— переходе к реализации модели «стратегической» КСО, в рамках которой КСО все чаще трактуется компаниями как развитие ответственных, взаимовыгодных отношений с заинтересованными сторонами, как фактор повышения корпоративной устойчивости и устойчивого развития общества в целом.
Осенью 2012 г. в Университете им. Гумбольта (Humboldt Universitдt, Берлин) прошла Международная конференция «Будущее корпоративной социальной ответственности»4. В центре обсуждения оказались итоги многолетней дискуссии о КСО, а также вопрос — есть ли будущее у корпоративной социальной ответственности?
Выступая на этой конференции, один из международно-признанных экспертов в области КСО Саймон Задек подвел итоги многолетней дискуссии коротко и определенно: «Мы выиграли эту игру»5. С такой оценкой трудно не согласиться. Хорошо известно, что идея КСО изначально была воспринята многими экономистами и представителями бизнес-сообщества как угроза самому существованию бизнеса и капитализма. Немало было и тех, кто скептически оценивал возможность найти «бизнес-аргументы» в пользу КСО и убедить компании в том, что социально ответственное ведение бизнеса способно не только принести пользу обществу, но и оказать позитивное влияние на основную деятельность компании, стать фактором формирования ее конкурентных преимуществ.
Основанием для столь оптимистичных оценок является то, что в результате многочисленных исследований, острой полемики с оппонентами идеи КСО, благодаря позитивному опыту многих компаний, следующих принципам КСО, удалось развенчать пять наиболее типичных, устойчивых заблуждений или мифов о КСО:
1) КСО — вынужденная реакция бизнеса на внешнее давление;
2) КСО сводится к благотворительной, филантропической деятельности компаний;
3) КСО — это дополнительные обязательства, которые принимают на себя компании (например, в социальной сфере), не имеющие отношения к основной деятельности компании;
4) быть социально ответственным невыгодно, поскольку это приводит к отвлечению средств от основной деятельности;
5) КСО — удел крупных, финансово успешных компаний.
В настоящее время КСО воспринимается многими бизнес-организациями, работающими по всему миру, не как экзотика, доступная ограниченному числу крупных и глобальных компаний, реакция бизнеса на внешнее давление, а как адекватный ответ на системные вызовы и способ совместно с государством и обществом минимизировать экономические, социальные, экологические риски, условие повышения конкурентоспособности и эффективности бизнеса, его устойчивости в долгосрочной перспективе, возможность содействовать решению глобальных проблем и устойчивому развитию.
Вместе с тем, немало и тех, кто весьма скептически оценивает эффективность и, как следствие, будущее модели КСО версии 1.0, реализуемой на практике подавляющим большинством компаний, декларирующих свою приверженность идеям КСО [Aid, 2010; Visser, 2012, Karnani, 2010]. Исключение составляют крупнейшие международные компании, так называемые «лидеры рынка», которые сумели интегрировать принципы КСО и устойчивого развития в основную деятельность и корпоративную стратегию и демонстрируют достаточно высокую эффективность КСД6. Интересно отметить, что, по мнению Лорана Клейтмана, Президента Unilever в России, Украине и Беларуси, под это определение подпадают компании, которые способны в своей деятельности и стратегии следовать долгосрочным интересам общества7.
О низкой эффективности КСД, по мнению исследователей, свидетельствует парадоксальная, на первый взгляд, ситуация — несмотря на рост числа компаний, демонстрирующих приверженность идеям социальной ответственности, интегрирующих принципы КСО в свою деятельность, позитивные изменения на микроуровне (уровне отдельных компаний), — этические, социальные и экологические показатели, отражающие «здоровье» общества в целом, продолжают ухудшаться [Hollender, Breen, 2010].
Вопрос о причинах неэффективности, ограниченности КСД находится в центре внимания многих исследователей. В ходе разворачивающейся дискуссии высказываются различные точки зрения. Так, по мнению Виссера, основная причина заключается в том, что большинство корпоративных программ по КСО и устойчивому развитию «направлены на уменьшение отрицательных эффектов, а не на преумножение положительных. Они представляют собой селективные и разобщенные «программы», а не деятельность, направленную на целостные и системные изменения» [Visser, 2011, Р.3]. Убедиться в справедливости этого утверждения легко, достаточно познакомиться с материалами компаний, отражающих их КСД.
В уже упоминавшейся нами статье, Виссер [Visser, 2012], обобщая причины ограниченности современных моделей КСО (он выделяет четыре типа или модели КСО и КСД: оборонительную, благотворительную, рекламную и стратегическую), формулирует три фундаментальных недостатка или «проклятья» КСО: изолированность КСД от основных бизнес-процессов (переферийность КСО), несоответствие содержания КСД характеру и остроте экологических, социальных проблем и рисков (отстающая КСО), неочевидность, отсутствие измеряемого экономического эффекта от КСД (нерентабельность КСО). Указанные ограничения, по мнению автора, могут рассматриваться в качестве аргументов в пользу перехода к «системной, радикальной, целостной» модели КСО — КСО версии 2.0 [Visser, 2011, Р.4], которая предполагает системные изменения в бизнесе, переосмысление целей и функций бизнес-организаций, в том числе и социальных, реализацию новых бизнес-моделей.
В академическом и бизнес-сообществе постепенно формируется общее понимание того, что причины низкой эффективности КСД, в том числе и в социальной сфере, следует искать: в несоответствии ее целей и форм реализации социальным рискам, тенденциям и долгосрочным интересам общества; недооценке роли системного и управленческого подходов к КСД; в отсутствии четких представлений о возможных способах интеграции КСД в основную деятельность компании и стратегию, а также о возможных положительных эффектах и открывающихся возможностях. Нетрудно заметить, что все перечисленные ограничения свидетельствуют о несистемном, нестратегическом, реагирующем характере КСД.
На наш взгляд, преодолеть «провалы» КСД можно в рамках стратегического подхода к КСО8, эффективность которого была обоснована М. Портером и М. Креймером [Porter, Kramer 2006] и подтверждена практическим опытом компаний [Канаева, 2013. С.154–160] Важным условием повышения эффективности КСД является переосмысления ее целей и направлений на основе концепций общих ценностей [Портер, Креймер, 2006, 2011], корпоративной устойчивости [Dyllick, Hockerts 2002] и устойчивого развития.
Социальная политика российских компаний: версия 1.0
В России интерес к проблемам КСО со стороны бизнес-сообщества стал активно проявляться лишь после 2000-го года. За прошедшие годы идеи и принципы КСО были не только восприняты академическим и бизнес-сообществами России, но и произошла серьезная трансформация взглядов на содержание КСО и формы ее реализации: от понимания КСО как совокупности добровольных усилий российских компаний, направленных на формирование полноценной социальной инфраструктуры в стране9, до подхода, в соответствии с которым КСО трактуется как долгосрочная корпоративная стратегия, нацеленная на формирование устойчивых конкурентных преимуществ.
В 2004–2012гг. в России по инициативе международных и национальных исследовательских центров был проведен ряд исследований (международных, национальных, региональных), направленных на изучение особенностей восприятия бизнесом идей и принципов КСО, анализ социальных практик российских компаний, оценку структуры и динамики социальных инвестиций. Результаты исследований были изложены в ряде докладов и публикаций10.
Несмотря на проведение первого круга исследований, особенности выбора их объекта, очевидный недостаток накопленных эмпирических данных, их ограниченную репрезентативность и сопоставимость, полученные результаты дают общее представление о степени вовлечения российских компаний в КСД, о наиболее типичных подходах к пониманию содержания КСО и форм ее реализации, о некоторых наметившихся тенденциях и ограничениях.
Обобщение результатов этих исследований, а также результатов исследований, осуществленных на экономическом факультете СПбГУ в 2008–2013 гг. и направленных на выявление особенностей социальной политики российских компаний11; изучение нефинансовых отчетов компаний, материалов, размещенных в Библиотеке корпоративных практик (Российский Союз Промышленников и Предпринимателей)12, Депозитарии социальных инициатив (Ассоциация Менеджеров России)13 и на корпоративных веб-сайтах, позволяют выявить особенности КСД и социальной политики российских компаний, судить о причинах ее низкой эффективности.
В целом, ситуация сложившаяся в России, может быть охарактеризована как весьма неоднозначная и противоречивая. С одной стороны, исследования свидетельствуют о том, что с каждым годом растет число компаний, декларирующих свою приверженность принципам КСО, следующих международным стандартам КСО и осуществляющих КСД. Развитие КСО в российском бизнесе «в целом соответствует общемировой тенденции постепенной интеграции принципов КСО в корпоративную стратегию, перехода к идеологии социальных инвестиций, отвечающих долгосрочным интересам и бизнеса, и общества»14. В профессиональном и научном сообществах намечаются общие подходы к трактовке содержания и форм реализации КСО, пониманию природы этого явления.
Вместе с тем результаты исследований подтверждают и наличие определенных противоречий в проявлении отмеченных тенденций, указывают на существование серьезных проблем и ограничений, низкую эффективность КСД. Свидетельством низкой эффективности социальной политики российских компаний является, на наш взгляд, отсутствие системных сдвигов в социальной сфере, нарастающие социальные, кадровые, профессиональные риски, снижение качества человеческого и социального капиталов, слабая мотивация компаний к развитию КСД.
Прежде всего следует отметить, что идеи социально ответственного ведения бизнеса не получили в РФ столь же широкого распространения, как в США и странах Европы. Число российских компаний, осуществляющих КСД в соответствии с Международными стандартами КСО, относительно невелико: это преимущественно крупные компании, а также компании, планирующие выход на международные рынки и заинтересованные в привлечении иностранных инвестиций. Эффективные корпоративные политики (экологическая и социальная) остаются уделом преимущественно международных компаний, работающих на территории России.
Одной из принципиальных особенностей КСД является ее вынужденный характер, навязанный внешним (административным) давлением. Побудительными мотивами к КСД нередко становятся стремление улучшить имидж компании, либо личные мотивы собственника. Отсутствует осознание объективности процесса социализации бизнеса, повышения его социальной ответственности и роли компаний как социального института. Давление со стороны рыночных факторов (со стороны потребителей, инвесторов, партнеров, конкурентов) и гражданского общества ощущается слабо.
Обращает на себя внимание отсутствие общепринятого подхода к трактовке содержания и возможных форм реализации КСО, целей и содержания соответствующих корпоративных политик; имеет место высокая вариативность видов КСД.
Диапазон подходов к пониманию содержания и форм реализации КСО крайне широк — от либерального, идеологом которого стал М. Фридман [Friedman, 1970], до стратегического подхода. На наш взгляд, в настоящее время, можно выделить не менее пяти подходов к КСО, реализуемых компаниями на практике: либеральный, традиционный (традиционная благотворительность), социально-ориентированный, интегрированный и стратегический [Канаева, 2013, С.129–169].
Исследования показывают, что подавляющее большинство российских компаний придерживается традиционного и социально-ориентированного подходов, а также указывают на наличие связи между подходом к КСО, реализуемым компанией на практике и целями и приоритетными направлениями социальной политики. В качестве целей КСП, как правило, рассматриваются достижение кратко- и среднесрочных социальных эффектов (локальных по характеру), связанных с решением тех или иных внутренних социальных проблем, удовлетворением текущих запросов персонала компании и местного сообщества; укрепление репутации компании; повышение лояльности персонала; реже — снижение нефинансовых (кадровых, профессиональных) рисков и минимизация внешних отрицательных эффектов. В качестве приоритетных направлений КСП — развитие персонала, охрана здоровья и обеспечение безопасных условий труда.
Данные исследований свидетельствуют также о характерной для современной российской практики вариативности социальных проектов и программ, о явной недооценке комплексного и системного подходов к КСП. Компании концентрируют внимание на отдельных элементах КСД, которая не рассматривается ими как многоаспектный процесс. Исключение составляют международные и крупнейшие российские компании, придерживающиеся стратегического подхода к КСО. Очевидно, что управленческие решения, направленные на реализацию отдельных, краткосрочных программ и проектов не создают предпосылок для системных изменений и, как следствие, не могут рассматриваться в качестве факторов получения долгосрочного социально-экономического эффекта.
Обращает на себя внимание отсутствие четких представлений о критериях и механизмах определения приоритетных направлений КСП. В большинстве компаний выбор приоритетных направлений КСП осуществляется, исходя из субъективной оценки остроты тех или иных социальных проблем, ресурсных возможностей компании, внутренних установок руководства, а также силы внешнего давления и стремления хоть как-то компенсировать провалы социальной политики местных органов власти и государства. Следует особо подчеркнуть, что при выборе приоритетных направлений КСП такие критерии, как эффективность мер КСП, оценка степени приоритетности тех или иных социальных программ заинтересованными сторонами, острота тех или иных нефинансовых рисков, за редким исключением, не рассматриваются.
Сегодня лишь небольшое число российских компаний проявляют заинтересованность в выявлении стейкхолдеров, их запросов и ожиданий, анализе возможных способов реагирования на них. Наибольшую активность в этом вопросе проявляют компании, выходящие на международные рынки, либо компании, вынужденные нести бульшую социальную ответственность (например, градообразующие). Механизм выявления заинтересованных сторон (ЗС) и взаимодействия с ними, идентификации их запросов находится в стадии формирования15.
Незначительная часть российских компаний осуществляет оценку эффективности социальных инвестиций, социальных проектов и программ16. На практике оценка социально-экономического эффекта от реализации КСД и КСП подменяется оценкой экономической эффективности отдельных социальных программ, которая, в свою очередь, сводится к измерению количественных результатов (объема инвестиций, количества лиц, охваченных той или иной программой, количества сотрудников компании, принимавших участие в реализации программы, количества проведенных мероприятий)17.
Широко распространено (особенно в среде среднего и малого бизнеса) отношение к расходам на реализацию тех или иных социальных проектов и программ как к затратам (потерям), негативно сказывающимся на финансовых результатах деятельности компании, а не как к инвестициям, способным обеспечить долгосрочные социальный и экономический эффекты, компании. Свидетельством этого является, в частности, тот факт, что в качестве основного препятствия для повышения социальной ответственности многие российские компании называют связанный с этим рост затрат.
Таким образом, исследования подтверждают приверженность большинства российских компаний модели «реагирующей» КСО, в рамках которой КСП трактуется как совокупность социальных проектов и программ, направленных, прежде всего, на персонал компании и способных обеспечить локальный эффект краткосрочного и среднесрочного характера. В качестве объектов КСП рассматриваются персонал компании и местное сообщество (население региона присутствия компании, либо его отдельные категории), а в качестве предмета — выявленные тем или иным образом социальные проблемы и запросы (в первую очередь, связанные с предоставлением социальных пакетов, созданием благоприятных условий труда, обучением персонала), соответствующий им комплекс социальных обязательств18.
В большинстве российских компаний недооцениваются эффективность управленческого подхода, в соответствии с которым КСП рассматривается как самостоятельный объект управления, а также возможности использования методов операционного и стратегического менеджмента в управлении КСП. Интеграция КСО в систему корпоративного управления, развитие организационного обеспечения КСД проходят медленно и в целом хаотично19. Одной из причин этого является то, что российские компании не имеют соответствующего опыта и специалистов, способных управлять КСД. Наблюдается большое разнообразие подходов к организации управления КСД и КСП. В компаниях, как правило, отсутствуют специализированные структурные подразделения и сотрудники, ответственные за реализацию социальной политики (исключение составляют крупнейшие российские и международные компании). Выполнение соответствующих функций может быть возложено на целый ряд структурных подразделений20.
Изучение КСД российских компаний, а также теоретических интерпретаций содержания процесса управления КСД и КСП показывает, что в настоящее время отсутствует четкое представление о механизме формирования КСП, методах и инструментах ее реализации. Инструменты внутренней и внешней социальной политики, наиболее широко используемые российскими компаниями, отражают доминирующие на практике подходы к КСО, степень вовлеченности компаний в решение тех или иных социальных проблем. По «набору» этих инструментов можно судить о типе социальной политики, характерном для конкретной компании. В целом, имеет место большое разнообразие методов и инструментов реализации КСП. Одним из наиболее широко используемых инструментов остаются целевые социальные программы, подавляющее большинство которых, как уже было отмечено, направлено на создание безопасных условий труда, охрану здоровья, обучение и развитие персонала компании21. Вместе с тем эти программы, чаще всего, ориентированы на устранение или минимизацию негативных последствий деятельности компании (производственный травматизм, профессиональные заболевания), а не на их профилактику и управление соответствующими рисками.
Весьма характерной особенностью КСД российских компаний является, с одной стороны, явная недооценка значения формализации КСП, с другой — отсутствие общепринятых представлений о том, в каких документах следует отражать принципы, цели и направления КСП. Подтверждением этого является большое разнообразие документов, в которых компании фиксируют свои социальные обязательства22.
Несмотря на тенденцию роста числа российских компаний, осуществляющих нефинансовую отчетность на регулярной основе, раскрывающих информацию в отчетах по триединому итогу (экономическая, экологическая и социальная результативность), расширения отраслевой структуры отчитывающихся компаний, повышения качества отчетов, общее число компаний, публикующих отчеты, относительно невелико. Всего за период с 2000 по 2013 г. 133 компании опубликовали 469 нефинансовых отчета23.
Не получила широкого распространения позиция, согласно которой КСП рассматривается в качестве фактора повышения конкурентоспособности и корпоративной устойчивости, устойчивого развития общества в целом. Вместе с тем глобальные международные и некоторые крупные российские компании, реализующие стратегический подход к КСО, все чаще рассматривают КСП как инструмент стратегического управления социальными факторами повышения конкурентоспособности и устойчивости компании, как вклад компании в социально-экономическое развитие региона присутствия, в решение задач национальной социальной политики. Свидетельством этого является деятельность ряда компаний реального сектора экономики, подпадающих под определение и критерии национальных лидеров экономики24.
Сформулированные нами особенности КСД позволяют сделать вывод о том, что для большинства российских компаний характерна неформализованная, фрагментарная, локальная по целям и реагирующая по характеру социальная политика, что в целом, свидетельствует о реализации модели «реагирующей» КСО25. Выявленные подходы к формированию и реализации КСП свидетельствуют о разной степени вовлеченности российских компаний в КСД, а также об определенной логике вовлечения — от традиционного и социально-ориентированного подходов к стратегическому. Вместе с тем, модель стратегической КСО пока остается управленческой экзотикой даже для компаний в целом воспринявших идеи КСО.
Сложившаяся ситуация отражает начальный этап формирования социально ответственного поведения российских компаний для которого характерны: низкий уровень социально ответственного мышления; множественность подходов к трактовке содержания и форм реализации КСО; отсутствие четко выстроенных целей КСД и системы корпоративных ценностей; недооценка системного подхода к КСД и КСП. Такое положение обусловлено, на наш взгляд, как минимум тремя обстоятельствами. Первое связано с тем, что большинство российских компаний, особенно малого и среднего бизнеса, находясь в плену сформулированных выше «мифов», придерживаются крайне упрощенной трактовки содержания и форм реализации КСО и, как следствие, модели «реагирующей» КСО. Второе обстоятельство заключается в том, что российские компании находятся в самом начале процесса «вовлечения» в КСД и имеют весьма смутное представление о возможных выгодах (эффектах) от повышения социальной ответственности. Третье — в отсутствии четкого представления об основных управленческих процессах и процедурах, касающихся управления КСД и КСП, соответствующих им задачах и функциях. |
| |
|
|
