|
| | | | Проблемы современной экономики, N 3 (51), 2014 | | | | ВОПРОСЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ. МАКРОЭКОНОМИКА | | | Бачурин Д. Г.
доцент кафедры финансов, денежного обращения и кредита
Тюменского государственного университета,
кандидат юридических наук
| |
| | | | | В статье высказаны суждения относительно масштабных коррекций общественных отношений в связи с развитием механизмов налогообложения добавленной стоимости и выделены основные сферы изменений структуры таких отношений. Сделан общий вывод о том, что налогообложение добавленной стоимости в условиях современного социального государства стало достаточно эффективным регулятором экономики, а возникающие эффекты социальной коррекции, торможения процессов расширения капитала, перехода от трудоемкого к капиталоемкому типу промышленного производства и экономической интеграции оказывают положительное влияние на процессы общественного развития. При этом активно проявляют себя разнонаправленные и отрицательные социальные эффекты: увеличение безработицы, появление НДС-мошенничеств с соответствующим увеличением криминально-коррупционного сектора экономики | | Ключевые слова: НДС, добавленная стоимость, социальное государство | | УДК 338.242 Стр: 103 - 107 |
1. Задачи налогообложения в экономической литературе и роль НДС в современной европейской экономической политике
С момента возникновения первых теорий, описывающих экономические отношения, основанные на создании прибавочного продукта и извлечении прибыли, исследователи в первую очередь пытались определить системы интересов, позволяющих осмыслить и оценить процессы, протекающие в сфере создания и налогообложения добавленной стоимости.
В своем труде «Исследование о природе и причинах богатства народов» А.Смит вводит понятие человека экономического. Абстракция такого рода предполагает деятельность индивида в экономической сфере, как существа корыстного и эгоистичного, для которого основной поведенческой доминантой является личная выгода. Выделяя эгоистичные начала экономического индивида, он отмечает, что именно такими людьми и создаются в новых условиях основные материальные блага. А.Смит признает, что появляется новый класс, «интересы которого никогда полностью не совпадают с интересами общества, который обычно заинтересован в том, чтобы вводить общество в заблуждение и даже угнетать его» [1, c. 282].
Являясь объективным и всесторонним исследователем, А. Смит описывает также и человека нравственного, сочувствующего, нуждающегося в дружбе и одобрении своих поступков другими людьми [2]. По мысли А. Смита, корысть и эгоизм, присущие человеку, восполняются чувством участия к другим. Способность разделять чувствования других людей А. Смит называет «сочувствием» или «симпатией» [3].
В значительной мере, такое чувство участия определяется представлениями о том, что чувствуют другие. Именно такие переживания прочно включают индивидуума в общественные связи.
На заре развития капиталистических отношений гений А. Смита уже ставит вопрос о необходимости ограничения эгоизма буржуа нравственными началами. Более того, А. Смит полагает необходимым установление стандартов жизни людей наемного труда: «Ни одно общество, без сомнения, не может процветать и быть счастливым, если значительная часть его членов бедна и несчастна. Да, кроме того, простая справедливость требует, чтобы люди, которые кормят, одевают и строят жилища для всего народа, получали такую долю продуктов своего собственного труда, чтобы сами могли иметь сносную пищу, одежду и жилье».
Экономисты следующих поколений дружно использовали наследие А. Смита в основном для построения универсальных схем и моделей, абстрактных, игнорирующих социокультурный контекст и не предполагающих решение социальных проблем. Лишь в конце 19 века предпринимаются отдельные попытки преодоления рационалистических подходов изолированного анализа экономики. В частности, американский экономист Торстейн Веблен основал направление институционализма, которое впоследствии развивалось благодаря его последователям в США (Джон Коммонс, Уэсли Клэр Митчелл, Роберт Гэлбрейт, Джон Кеннет), в Англии (Джон Гобсон), во Франции (Ф. Симианд, Б. Ногаро). В России конца 19 века — начала 20 века в силу особенностей психологии русской интеллигенции, которой в основном чужды принципы эгоизма и индивидуализма, идеи институционализма были также восприняты частью экономистов, и получили собственное развитие в основном в работах П.Б. Струве («Хозяйство и цена» 1913 г.), выдвинувшего идею «идеального типа хозяйствования и хозяйственного строя», и С.Н. Булгакова («Философия хозяйства», 1912 г.) определяющего хозяйство и хозяйственную деятельность как сознательно выстраиваемое человечеством взаимодействие с окружающим природным миром для сохранения, воспроизводства и расширения жизни.
Фактической реализацией идей А. Смита и институционалистов стало создание социальных экономик в странах Западной Европы во второй половине 20 века, когда в результате накопления капиталистической практики стало ясно, что общественные процессы протекают достаточно мирно только тогда, когда государство становится социально ориентированным, а рынок регулируется соответствующими законами и используется дозировано.
Автор концепции «социального рыночного хозяйства» Альфред Мюллер-Армак достаточно четко высказался о таком хозяйстве, как об идее «политического упорядочения, цель которого состоит в соединении общества, построенного на конкуренции, частной инициативе с социальным прогрессом, обеспеченным производительностью рыночной экономики, что позволяет создать многообразную и всеобщую систему социальной защиты» [4].
Важно, что практически одновременно с построением социальных государств в Европе началась разработка и внедрение нового механизма налогообложения добавленной стоимости. Более того, условием членства в ЕС стало введение в национальную налоговую систему страны-участника налогообложения добавленной стоимости. Сконструированный НДС стал налоговым инструментарием социального хозяйства стран ЕС, позволяющим обеспечить перераспределение части добавленной стоимости, получаемой бизнесом, в интересах осуществления централизованно управляемой заботы о всех гражданах в виде финансирования социальных программ. И таким образом, налогообложение добавленной стоимости можно рассматривать в качестве налоговой коррекции эгоистических начал нравственными началами путем общественно принимаемого и одобряемого создания высоких социальных стандартов, оплачиваемых за счет налогообложения вновь создаваемой добавленной стоимости и доходов экономических субъектов.
В связи с изложенным, можно вести речь о коррекционной роли НДС и утверждать, что налогообложению добавленной стоимости в данном контексте присуща субфункция социальной коррекции, как важнейшая характеристика функции перераспределения в условиях социального государства.
Кроме того, НДС это ярко выраженный интеграционный налог. Впервые в истории современной цивилизации десятки государств европейского континента установили и взаимно синхронизируют столь сложный налоговый механизм. На этом пути можно выделить следующие этапы:
1. определение экономического содержания и юридической формы налогообложения добавленной стоимости;
2. определение структуры налога (при этом введено правило, когда спорные вопросы, возникающие в национальной практике обслуживания НДС, разрешаются исходя из верховенства нормативных актов ЕС — в данном случае таковыми являются Директивы Совета Евросоюза в отношении НДС);
3. определение объемов изъятия добавленной стоимости и отношений по пропорциональному распределению НДС между членами ЕС и Евросоюзом;
4. определение налогового тарифа, в виде установления минимального уровня основной ставки НДС, а также ставок льготного налогообложения социально защищаемых товаров и услуг.
Показательно, что НДС после унификации условий регулирования налогообложения добавленной стоимости получает неофициальное название «евроналог». В настоящее время активно развивается процесс гармонизации налоговых ставок в направлении завершения установления единой ставки НДС на всем пространстве Евросоюза. По состоянию на 1.01.2014 г. 21 из 27 стран ЕС имели основную ставку НДС в интервале 19–23%.
При этом приходится констатировать, практика применения НДС систематически выявляет серьезные проблемы применения. С началом мирового экономического кризиса в 2008 г. стало совершенно ясно, что далеко не для всех стран-участников ЕС введение НДС соответствует складывающимся экономическим и институциональным условиям. Этому способствуют диаметрально разнящиеся размеры и различное состояние национальной промышленности стран-членов ЕС. Поэтому можно прогнозировать, что в случае развала ЕС, исходя из интересов развития собственных экономик, часть стран со слабой экономикой будет вынуждена существенно изменить или даже отменить НДС.
В экономической теории достаточно давно применяется закон «растущего расширения государственной деятельности», сформулированный немецким экономистом Адольфом Вагнером в 1892 г., который указывал, что государство «прогрессивных культурных народов» становится все более государством культуры и благосостояния в том смысле, что расширяет свои услуги в сферах культуры и благосостояния и приобретает «богатое и разнообразное содержание» [4]. Впоследствии немецкий экономист Дитер Брюммерхоф в контексте возрастания перераспределительной функция государства последовательно доказывает, что «значение типичных государственных благ постоянно возрастает, возрастает также значение антициклической политики» [5]. Это теоретическое положение также свидетельствует о необходимости постоянного расширения источников государственных расходов, в ряду которых особенное значение приобретает НДС, поскольку он может быть использован как эффективный инструмент стабилизации национальной и региональной экономики.
В условиях неустойчивости глобального капиталистического хозяйства очень важно, что социально ориентированные страны смогли выстроить социальные сектора экономики, финансируемые за счет средств бюджета. Это стало возможным при согласии экономических субъектов нести для этих целей высокое налогообложение. Положительным эффектом такого налогового одобрения налоговой политики экономическими субъектами является не финансирование ВПК и силовых структур, а развитие здравоохранения, культура, и программ социальной защиты граждан.
В период нарастания кризисных явлений в мировой экономике дополнительный и весьма значительный платежеспособный спрос со стороны данных секторов в лице социально-ориентированного бюджета значительно расширяет национальные рынки труда, а также рынки сбыта для национального производителя. Такая модель изъятия и использования добавленной стоимости выявляет возможности НДС, позволяющие осуществлять коррекции национальной экономики в целом.
В данном случае модель налогообложения добавленной стоимости продуцирует эффект торможения процессов расширения капитала в его стремлениях на все новые и новые рынки сбыта, предлагая расширенный спрос со стороны социальных секторов национальных экономик.
Можно сделать общий вывод о том, что налогообложение добавленной стоимости в условиях современного социального государства стало достаточно эффективным регулятором экономики, а возникающие эффекты социальной коррекции, торможения процессов расширения капитала и экономической интеграции оказывают положительное влияние на процессы общественного развития, как в Европейском сообществе в целом, так и в каждом из социально-ориентированных государств в отдельности. Очевидно, что перечисленные преимущества неизмеримо важней, чем альтернативное получение индивидуальных выгод от максимизации добавленной стоимости.
Сложившееся положение вещей свидетельствует о том, что население и организации, как экономические субъекты развитых стран ЕС принимают и одобряют подобный обмен повышенного налогообложения на предельно высокие социальные стандарты жизни для всех граждан. В то же время нельзя не отметить, что по мере роста налогообложения, в первую очередь налогообложения добавленной стоимости (ставки НДС за последние 20 лет были постепенно увеличены в 1,5 раза), возникают отрицательные эффекты в макроэкономических условиях социального воспроизводства. В частности, снижаются индивидуальные мотивации к активной трудовой деятельности, расширяется доля населения, привыкшая жить на государственные пособия. Так, по итогам последних социальных опросов в Германии, 40% мужчин трудоспособного возраста выявили предпочтения к занятию домашним хозяйством.
2. Перераспределительная роль НДС и современные экономические проблемы Евросоюза
Все, что происходит сейчас в социально-экономической реальности Евросоюза следует, прежде всего, из различной способности национальных экономик к созданию добавленной стоимости. Можно говорить о том, что объективно Европа состоит из двух частей.
Первую часть, так называемое ядро Евросоюза, составляют государства, достигшие серьезных успехов в создании социально-ориентированной модели распределения добавленной стоимости.
Вторая группа стран не продуцирует добавленную стоимость, достаточную для запуска экономической модели социального государства. И таким образом для этой части Европы объективно невозможны высокие социальные стандарты.
Тот факт, что выделенные средства Евросоюза не реализовали задачу преодоления экономического кризиса в большинстве стран второй группы, свидетельствует о фундаментальных аспектах такой несостоятельности. Основных причин этой несостоятельности, на наш взгляд, можно назвать две.
Первая причина состоит в идеалистическом посыле о том, что в объединенной Европе постепенно произойдет выравнивание экономик.
Вторая причина состоит в прагматическом посыле о расширении рынков стран объединенной Европы для ведущих экономик ЕС — Германии и Франции.
Применительно к проблематике налогообложения добавленной стоимости можно рассмотреть указанные причины следующим образом.
В связи с ожидаемым выравниванием экономик и их способности создавать добавленную стоимость в ЕС были приняты решения о поэтапном выравнивании налогообложения добавленной стоимости во всех без исключения странах-участницах. Соответственно, были приняты и реализованы решения о выравнивании социальных стандартов в вопросах обеспечения граждан медицинскими услугами, пенсионным обеспечением и социальными пособиями. Некоторое время страны второй группы успешно кредитовались кредитными учреждениями Евросоюза и стран первой группы, и действительно улучшали национальные социальные стандарты для своих граждан, но не в связи с созданием национальными экономиками соответствующей массы добавленной стоимости, а преимущественно за счет заемных средств. При достижении пределов заимствований бюджеты получили невосполнимый кассовый разрыв.
3. Мировой опыт администрирования налогообложения и порог НДС
Возникает проблемный и чрезвычайно важный вопрос о том, насколько оправданно высокое налогообложение добавленной стоимости в условиях неспособности национальной экономики к ее созданию в количестве, достаточном для запуска сбалансированной социально-ориентированной модели экономики. Очевидно, что при такой неспособности, обусловленной недостаточностью предмета перераспределения, высокое налогообложение добавленной стоимости вредно для слабой экономики. Не случайно, в ЕС для экономически слабых стран устанавливались индивидуальные переходные периоды с низким налогообложением добавленной стоимости. Так в пункте 6 Директивы Совета ЕС 2006/112/ЕС от 28 ноября 2006 года «Об общей системе налога на добавленную стоимость» особо отмечалось, что «необходимо осуществлять эту деятельность поэтапно, поскольку гармонизация налогов с оборота в государствах-членах приводит к изменениям в структуре налогообложения и значимым последствиям для бюджета, а также в экономической и социальной областях» [6].
К сожалению, иллюзии благополучия, основанного на привлечении кредитных средств, в какой-то момент были ошибочно приняты за экономическую состоятельность и программы выравнивания социальных стандартов в ряде стран второй группы были запущены в полном объеме (например, в Италии, Португалии, Греции, Испании). Очевидно и то обстоятельство, что идеалистический посыл об экономических способностях стран второй группы был заявлен и одобрен в связи со стремительным увеличением экспортных потребностей экономик Германии и Франции в расширении рынков стран объединенной Европы. Для нас же в данном случае важна наглядность необходимости соотнесения подходов в налогообложении добавленной стоимости и национальной экономической и промышленной политики. Должно быть четкое понимание того обстоятельства, что размеры налогообложения добавленной стоимости должны соответствовать не перераспределительным соображениям, а фактической возможности национальной промышленности такую добавленную стоимость создавать.
В общеэкономическом смысле НДС выступает в качестве инструментария, дающего налоговое преимущество капиталоемким промышленным производствам по сравнению с трудоемкими. НДС повышает стоимость рабочей силы, применяемой в крупном промышленном производстве, и тем самым создает дополнительный стимул к созданию высокотехнологичных производств с минимальным количеством работников. И поскольку применение НДС высвобождает для общества значительное количество промышленно используемого рабочего времени, то можно вести речь о дополнительных положительных общесоциальных эффектах, неоднократно отмечавшимися известными авторами. Томас Мор в романе-трактате «Утопия» определил, что 6-часовой рабочий день достаточен для создания всеобщего изобилия, а свободное время должно использовать для гармоничного всестороннего развития личности. К. Маркс в «Экономических рукописях 1844 года» предложил измерять совершенство общества величиной свободного времени, предоставляемого для самосовершенствования. И. Сталин в работе 1952 года «Экономические проблемы социализма в СССР» рассчитал, что социализм можно считать достаточно развитым, если рабочая неделя сократится до 30 часов.
Высвобождаемые в результате сокращения рабочего дня работники пополняют резерв для создания новых высокотехнологичных производств или перемещаются в сектора без налогообложения добавленной стоимости. Размеры таких секторов малого бизнеса зависят от странового порога НДС. В связи с этим обстоятельством порог налогообложения добавленной стоимости становится важнейшим регулятором национальной экономической политики.
Не случайно, в нормативных документах уделяется большое внимание данному элементу в конструкции НДС. При этом не всегда порог НДС указан непосредственно в разделах налогового законодательства, относимого исключительно к налогообложению добавленной стоимости. Так в Российской Федерации порядок налогообложения добавленной стоимости определен главой 21 НК РФ, где ст. 145 НК РФ установлен порог НДС равный 2 млн рублей. Но фактически малым бизнесом применяется порог НДС, установленный главой 26.2 НК РФ для субъектов малого предпринимательства в соответствии с п.4 ст.346.13 НК РФ в сумме 60 млн руб. И таким образом, в России установлен беспрецедентно высокий порог фактического НДС. В общепринятой мировой практике порог НДС весьма скромен. В среднем он составляет 35 тыс. долл. Он варьируется от достаточно низких величин (менее 20 тыс. долл.) в Сальвадоре, Грузии, Гане, Монголии, Филиппинах и достигает максимума в трех странах — 100 тыс. долл. во Франции, 200 тыс. долл. в Китае, 700 тыс. долл. в Сингапуре.
Можно заметить, что мировой опыт администрирования налогообложения добавленной стоимости чаще свидетельствует в пользу более высокого порога НДС. НДС, введенный с низким порогом (20 тыс. долл.) в Гане в 1995 г. и Уганде в 1996 г., был почти сразу отменен. Впоследствии в этих странах состоялось повторное введение НДС, но уже с увеличенным порогом налогообложения в 75 тыс. долл. (1999 г.) и 59 тыс. долл. (1997 г.) соответственно.
Высокий порог обусловлен эмпирической закономерностью, которая состоит в том, что 10% крупнейших национальных предприятий имеют 90% общего оборота. Известно также, что от 30% до 50% затрат бухгалтерий организаций приходится на составление документов в связи с налогообложением добавленной стоимости. Поэтому с целью сокращения внутристрановых фискальных издержек вполне целесообразно соотносить порог НДС с определяемым уровнем национальной экономики. В этом случае налоговые органы избегают отвлечения сил и средств на многочисленные и малозначительные проверки, сосредоточиваясь на контроле основных налоговых поступлений. Налогоплательщики с оборотами ниже налогового порога получают значительную экономию в связи упрощенными процедурами налоговой отчетности.
Можно констатировать, что в целом высокий порог налогообложения добавленной стоимости обуславливает значительное снижение управленческих издержек и уменьшение налоговой нагрузки субъектов малого предпринимательства в Российской Федерации. Тем самым увеличивается потенциал роста малого бизнеса и соответствующее снижение безработицы.
В качестве дополнительного преимущества можно отметить и диспозитивный характер применения российского порога НДС, вытекающий из толкования совокупности норм, определенных главой 21 и главой 26.2 НК РФ. Предприниматель вправе самостоятельно выбрать условия освобождения от уплаты НДС — находясь на общей системе налогообложения с ежегодной выручкой до 2 млн руб. или применяя упрощенный режим налогообложения с ежегодной выручкой до 60 млн рублей.
4. Плюсы и минусы НДС и проблема мошенничества
Как и о всякой экономической категории о налогообложении добавленной стоимости необходимо вести речь, рассматривая ее положительные и отрицательные стороны. К сожалению, современная международная практика применения НДС выявила не только полезные эффекты в налогообложении добавленной стоимости, но и очевидно вредные, ставящие под сомнение саму идею налогообложения добавленной стоимости.
С середины 90-х годов прошлого столетия, после отмены в 1993 г. таможенных границ внутри ЕС и в условиях повышения налоговых ставок НДС, все шире получают распространение злоупотребления с НДС. В конце 90-х годов появляются официальные данные, позволяющие вести речь о расширении масштабов мошенничеств с НДС в Евросоюзе. По оценке комитета по налогам Еврокомиссии ежегодно в ЕС расхищается 200–250 млрд евро, что составляет 10–13% собираемого НДС или 2–2,5% ВВП Евросоюза.
В настоящее время организованная преступность активно использует схемы по незаконному возмещению НДС, часто сочетая их со схемами легализации теневых доходов от традиционных статей преступных доходов от торговли наркотиками, проституции и др. При этом, мошенничество с НДС уже занимает лидирующие позиции в числе преступных доходов.
В Российской Федерации злоупотребления с НДС вошли в бизнес-практику сразу с введением налогообложения добавленной стоимости. Начиная с 1992 г. статистика налоговых и правоохранительных органов фиксирует сокрытие и мошенничество с НДС.
Безусловным отличием ситуации со злоупотреблениями НДС в России по сравнению с ЕС стала мощная коррупционная составляющая в России. Обычно четко прослеживается тенденция — чем значительнее масштаб налогового мошенничества, тем активнее в нем принимают участие работники налоговых и правоохранительных органов, тем более явный характер приобретает такое участие.
Размеры налоговых мошенничеств и других преступных злоупотреблений в налогообложении добавленной стоимости с коррупционным участием в России значительно превосходят размеры незаконного возмещения НДС в ЕС. Общие потери от мошеннических схем и коррупции в налогообложении добавленной стоимости в России по экспертным оценкам составляют более 5% ВВП.
Российские чиновники признают, что достоверными данными об объемах незаконного возмещения НДС не располагают. Косвенным подтверждением роста махинаций служат данные официальных сайтов ФНС России и Минфина России, по которым в 2001–2005 гг. отношение возвращенного НДС к полученному бюджетом выросло почти вдвое — с 27% до 48,2% и с тех пор остается неизменным, составляя в 2006 г. — 43,6%, 2007 г. — 45,0%, 2008 г. — 43,4%, 2009 г. — 47,4%, 2010 г. — 44,4%, 2011 г. — 42,8%, 2012 г. — 46,4%.
Системный характер имеют НДС-деликты в госкомпаниях и госкорпорациях.
В 2011 году завершено расследование уголовного дела о хищении у госконцерна «Росэнергоатом» 100 млн рублей. Чиновники вместе с коммерсантами ООО «Центратомкомплект» сфальсифицировали коммерческое предложение от имени немецкого поставщика с указанием завышенных цен и организовали закупку манипуляторов немецкого производства, необходимых для комплектования ядерных хранилищ, по тройной цене, а разницу присвоили [8].
В 2012 г. в отношении руководства ОАО «Российские космические системы» возбуждено уголовное дело по хищению 6,5 млрд рублей, которые выводились из акционерного общества через аффилированные с уполномоченными должностными лицами компании [9].
Налоговая инспекция № 5 по городу Москве в 2012 году начислила Центральной пригородной пассажирской компании (дочернее предприятие ОАО «РЖД») 740 млн рублей налогов и налоговых санкций в основном по НДС и налогу на прибыль. В ходе выездной проверки за 2008–2009 гг. были выявлены факты оплаты и соответствующего возмещения НДС за уборку платформ и ремонт прилегающей инфраструктуры организациям, не осуществляющим такую деятельность. Фактически работы выполнялись ОАО «РЖД» [10].
В феврале 2013 года возбуждено уголовное дело в отношении начальника финансового департамента фонда «Сколково» Кирилла Луговцева и руководителя дочернего предприятия фонда ООО «ТФК «Сколково». Это предприятие было создано с целью таможенного оформления грузов для строительства инновационного центра. Также возбуждено дело в отношении Владимира Хохлова, который в августе 2011 года оформил договор аренды офиса у ООО «Ника» (владельцы — родители К. Луговцева: Ирина Луговцева и Иосиф Шейнфельд). Указанные лица перечислили авансом 23,8 млн рублей, при этом, офис не использовался, а ООО «ТФК «Сколково» фактически не вело деятельности, оформив за время своей работы всего одну таможенную операцию [11].
Факт коррупции менеджмента дочерней компании РУСАЛА — ООО «РУСАЛ Фольга» был выявлен ИФНС России № 9 по г. Москве, которая своим решением от 27.03.2012 г. № 14-04/807/1364 произвела доначисление налогов на общую сумму 211 млн руб. в том числе НДС на 100 млн руб. В ходе выездной налоговой проверки за 2008–2009 годы было установлено использование фиктивной организации ООО «Инторг» для оформления бестоварных поставок по Контракту № 12/03 от 22.08.2007 бумаги, лака, краски и клея для ООО «РУСАЛ Фольга» на 655,8 млн руб. Денежные средства, перечисленные ООО «Инторг», в дальнейшем направлялись на расчетные счета фирм-«однодневок» на покупку иностранной валюты, векселей, карт Мегафон, в виде гарантийных взносов в ЗАО «Объединенная система моментальных платежей» (платежные терминалы QIWI). При этом, возмещение НДС оформлялось попутно с операциями по выводу и обналичиванию похищенных у компании денежных средств [12].
Учитывая, что такие деликты носят скрытый характер, а количество известных случаев в сравнении с числом совершаемых преступлений весьма незначительно, то оценить примерный размер явления и суммы расхищаемого НДС можно лишь с учетом экспертных оценок уровней выявлений подобных деяний которые не превышают 3–5%.
Сегодня в России уже имеются авторитетные, в том числе и официальные, оценки размеров проводимых операций по выведению денежных средств из легального бизнеса в теневой коррупционный оборот и соответственно можно определить примерные суммы сопутствующих НДС-деликтов.
В 1 трлн руб. ежегодно оценил в 2011 г. Президент России в указанный период Дмитрий Медведев воровство денежных средств по государственным закупкам. При этом, доля таких закупок неуклонно возрастает. Если объем неконкурентных госзакупок согласно отчетам Минэкономразвития РФ в 2010 г. составил 336 млрд рублей (13,5% от суммы всего госзаказа), то в 2011 г. более 3,4 трлн рублей (41,4% от суммы всего госзаказа). В этой связи можно заметить, что Счетная палата РФ отмечает рост финансовых нарушений и нецелевого расходования бюджетных средств с 484 млрд рублей в 2010 г. до 718 млрд рублей в 2011 г. и 780 млрд рублей в 2012 г.
С учетом названных экспертных оценок выведения бюджетных средств в коррупционный оборот можно определить размер попутно незаконно возмещаемого НДС как минимум в 450–500 млрд руб. ежегодно. С таким незаконно возмещаемым НДС бороться в России неизмеримо трудней. Он представляет собой часть системно структурированного бюджетного воровства, в котором участвуют группы чиновников и легальный бизнес.
Яркой иллюстрацией крайней степени неэффективности коррупционного управления может служить ремонт моста в 2012 году в городе Шарья Костромской области, который выполнили местные предприниматели собственными силами, потратив 500 тыс. рублей, тогда как в местном бюджете только на проект было запланировано 1,5 млн рублей, а на весь ремонт моста 13,5 млн рублей [8].
Кроме того, правомерно вести речь о существенных статистических погрешностях и искажениях в предлагаемых макроэкономических оценках фактически произведенного продукта. В данном примере запланированная в бюджете стоимость моста, которая могла быть отражена в статистических данных, с учетом коррупционных эффектов превышает фактическую стоимость моста в 27 раз.
В целом ситуацию с преступными проявлениями в администрировании НДС в России и странах ЕС можно охарактеризовать следующим образом.
Все страны несут значительный ущерб от преступлений от незаконного возмещения и хищения НДС. Экспертные оценки определяют ежегодные потери от мошенничеств с НДС в 100–300 млрд евро в ЕС и 30–40 млрд евро в России.
В основе преступлений с НДС в ЕС находятся «карусельные» схемы, через которые денежные средства теневой экономики и криминалитета переводятся в легальный бизнес с попутным возмещением НДС. При этом коррупционная составляющая НДС-преступлений незначительна и в странах высокой антикоррупционной традицией практически отсутствует. В частности, в прессе ФРГ не отмечено ни одного национального коррупционного факта злоупотреблений с НДС.
В основе большинства мошенничеств с НДС в России лежат коррупционные схемы, организованные с участием руководителей и отдельных работников налоговых органов.
Базисом коррупционной ситуации в налоговых органах России является положение, когда налоговики по надуманным основаниям могут отсрочить выплаты НДС, а могут их ускорить без судебных разбирательств.
Присутствуя и выявляясь в коррупционных схемах, махинации с НДС, подобно лакмусовой бумажке, сигнализируют о предельном уровне коррупции в экономике России, как важнейшем риск-факторе, препятствующем экономическому развитию страны. Таким образом, можно обоснованно утверждать, что налогообложение добавленной стоимости в сложившихся реалиях Российской Федерации не только продуцирует обычную мировую практику НДС-мошенничеств, но приобретает в процессе администрирования системой налогового контроля дополнительную функцию выявления коррупционного воровства.
5. Выводы: НДС и структура общественных отношений
В самом широком политико-экономическом измерении можно указать, что налогообложение добавленной стоимости являет собой яркий пример того, как налоговый конструктив, будучи помещенным в живой общественный организм, начинает все более активно влиять на него, выявляя и меняя структуру сложившихся отношений.
При этом изменения захватывают неожиданно широкий круг таких отношений, связанных и продуцирующих:
1. перераспределение добавленной стоимости на общесоциальные цели, в том числе на удовлетворение коллективных потребностей в социальной справедливости и солидарности, на гармоничное развитие индивидуальных потребностей в условиях гарантированного национального среднего дохода, на развитие систем социального обеспечения, образования и здравоохранения;
2. расширение спроса на национальном рынке за счет увеличения расходов на социальную инфраструктуру объектов медицины и социальной защиты, образования и культуры;
3. реструктуризацию производства — переход от трудоемкого к капиталоемкому типу промышленного производства;
4. увеличение безработицы среди малоквалифицированной части рабочих модернизируемых производств;
5. необходимость развития малого бизнеса, как средства для уменьшения безработицы в связи с ликвидацией трудоемких производств;
6. расширение криминальной экономики за счет неправомерного возмещения НДС в качестве нового сектора преступных доходов;
7. увеличение коррупции в налоговых, судебных и правоохранительных органах при НДС-мошенничествах и прочих злоупотреблениях в сфере налогообложения добавленной стоимости.
Очевидно, что дальнейшие исследования в направлении выработки национальной налоговой и бюджетной политики должны учитывать названные коррекционные факторы налогообложения добавленной стоимости, как в комплексном измерении, так и в виде различных интерпретаций. |
| |
|
|
