|
| | | | Проблемы современной экономики, N 3 (51), 2014 | | | | ВОПРОСЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ. МАКРОЭКОНОМИКА | | | Ишмуратова В. Г.
начальник отдела экономики Научно-производственной фирмы «Биомаг» (г. Уфа),
кандидат экономических наук
| |
| | | | | В статье рассматриваются потребительское поведение, психологические и нравственные проблемы российских бедных в условиях трансформационной экономики | | Ключевые слова: трансформационная экономика, российские бедные, потребительское поведение, психологические и нравственные проблемы | | УДК 330; ББК 65 Стр: 117 - 119 |
В эпоху социализма в нашей стране отечественная экономическая наука придерживалась доктрины, полностью отказывающей человеку в сколь-нибудь значимой роли в экономике: всемогущие производственные отношения диктовали ему ту или иную модель экономического поведения.
В настоящее время в условиях трансформационной рыночной экономики индивид — полноправный субъект экономических отношений, и потому закономерности и мотивы его экономического поведения находятся в центре внимания экономической науки.
При этом все более осознается тот факт, что проблематика, связанная с экономическим поведением, является комплексной и находится на пересечении интересов практически всех сфер научных исследований, занимающихся человеком как индивидом и человеком как элементом социума: философии, социологии, экономики, психологии и т.д. [1].
Поэтому целью данной статьи является исследование потребительского поведения, психологических и нравственных проблем российских бедных в условиях трансформационной экономики.
Согласно неоклассической экономической теории [2, c.157–177], в качестве индивида рассматриваются отдельные лица, семья и все организации некоммерческого характера как потребительская единица, стремящаяся к оптимальному обеспечению товарами. При этом в своих рассуждениях об особенностях потребительского поведения в качестве его субъекта экономисты обычно рассматривают отдельного человека с определенными потребностями, установками, системой ценностей. С другой стороны, в качестве индивидов-потребителей, вступающего в экономические отношения между собой, с производителем (корпорацией или фирмой) и государством, понимается определенное сообщество, группа — домохозяйство, главной функцией которого является получение доходов и расходование их на потребление. При этом, с точки зрения традиционного подхода, поведение потребителя формируется под воздействием таких основных факторов, как потребности, доходы и цены. Однако, такой подход является слишком общим, поскольку не рассматривает и не учитывает личностный фактор (индивидуальные реакции и установки, психологию отдельных физических лиц и др.) при создании тех или иных экономических моделей [3]. Так, на уровне потребителя — субъекта происходит формирование индивидуальных потребностей, конкретных вкусов и настроений, выступающих основой индивидуального спроса. Именно на данном уровне формируются конкретные потребительские оценки, ожидания, настроения и, в конечном счете, потребительское поведение на уровне конкретных действий. В свою очередь, потребительские настроения, генерируемые на личностном уровне, выступают реально действующей и достаточно мощной движущей силой формирования совокупного потребительского спроса на уровне всей страны.
В последнее время мировая экономическая наука не отрицает важности представлений и настроений потребителей как фактора экономической динамики в целом. В частности, показатель, известный как индекс потребительских настроений (ИПН), включается в перечень основных, характеризующих краткосрочные перспективы развития экономики в большинстве развитых стран, в том числе и в Российской Федерации [4], [5].
ИПН — это сводный показатель, измеряющий влияние настроений людей на динамику личного потребления. Причем корни его формирования — в экономико-психологической и социально-психологических сферах, а значит, они обнаруживаются на уровне индивида — отдельного человека. К тому же, ИПН выступает индикатором экономической состоятельности населения, его деятельной позиции (покупать или не покупать) на рынке товаров и услуг и социально-экономического «оптимизма». Причем взаимосвязь субъективных настроений населения и его реального потребительского поведения наиболее отчетливо проявляется при анализе развития ИПН и потребительских расходов.
Одним из основных противоречий любого общества является несоответствие между все возрастающими потребностями индивидов и ограниченными ресурсами. Это противоречие особенно актуально для нашего трансформирующегося общества, характеризующегося следующими проявлениями бедности: массовостью, маргинальностью, пауперизмом, обострением криминальной ситуации, ростом социальной напряженности, трудовой и детской бедностью, бедностью молодежи, городской и сельской бедностью. Причем многие понимают, что бедность — это не только плохая еда, но и невозможность пользоваться социальными и духовными благами. Бедность означает не только низкий уровень доходов и потребления, но и образования и медицинского обеспечения; бессилие перед обстоятельствами, отсутствие права голоса, ощущение беззащитности и страха. Кроме того, бедные обычно подвергаются плохому обращению со стороны государственных органов и общества и не могут влиять на принятие важных для них решений. Поэтому бедность в условиях трансформационной экономики имеет не только социально-экономические, но и психологические последствия: лишение силы воли и достоинства, потерю мотивации к производительному труду, сокращение рождаемости и деловой активности.
У современной отечественной бедности есть ещё одна характерная особенность — большую группу среди бедных россиян составляет трудоспособное население, причем не просто трудоспособное, а именно работающее. Основная причина такой бедности — низкие заработная плата и доходы. Как следствие, происходит падение престижа соответствующей профессии и потеря уважения к её представителям. В свою очередь, работающие бедные из-за невозможности достойно обеспечить родных и близких, особенно детей, получают тяжелые психологические травмы, и у них формируется долговременный пессимизм, вызванный чувством социальной несправедливости, теряется самоуважение, независимость, возможность самому распоряжаться своей жизнью, участвовать в общественной жизни. Главный итог длительного воздействия бедности — расширение и углубление аномии, которая проявляется в одиночестве отдельного человека, в отчуждении социальной группы, хаосе массового сознания, норм и ценностей, кризисе мировоззрения и, наконец, в самой разрушительной для общества форме — социальном хаосе.
Ранее нами рассматривались социально-экономические причины бедности в условиях трансформационной экономики, среди которых выделяли принадлежность к социально-депривационным группам риска [6] и причины сугубо нравственного характера — пьянство, наркоманию, неприспособленность к новым условиям жизни, лень, нежелание и неумение работать, пассивность и инертность, вредные привычки. Следует отметить, что привычки — то, что каждый человек в состоянии изменить — богатых и бедных также кардинально отличаются. Так, по данным И. Баранской [7], просыпаются за 3 и более часа до работы: богатые — 81%, бедные — 9%; уделяют налаживанию отношений более 5 часов в месяц: 79 и 16% соответственно; читают каждые день полчаса и больше: 88 и 2% соответственно; любят читать: 86 и 26% соответственно; занимаются физическими упражнениями 4 раза в неделю: 76 и 23% соответственно; просмотр ТВ не более 1 часа в день: 60 и 25% соответственно; учат детей правильным привычкам, приводящим к успеху: 74 и 1% соответственно; записывают свои цели: 67 и 17% соответственно; концентрируются на достижении конкретных целей: 80% и 12% соответственно; верят, что нужно все время учиться: 86 и 5% соответственно; верят, что плохие привычки имеют негативное влияние: 76% и 9% соответственно; количество потребляемого джанкфуда в килокалориях: богатые (менее 300 ккал в день) — 75%, бедные (более 300 ккал в день) — 100%. Указанные выше нравственные причины, с одной стороны, можно рассматривать как субъективные факторы бедности, с другой — как следствие бедности, поскольку они — атрибуты нравственной опустошенности и духовной нищеты. Для многих россиян стала характерной апатия — пассивность, безразличие, нежелание участвовать в жизни общества, неспособность к активности и преодолению обстоятельств [8]. Так, по России восемь из девяти малоимущих не видят путей изменения своего состояния через образование, свои знания они пополняли в шесть раз меньше, чем состоятельные [9].
Одним из ярких проявлений такого состояния российских бедных являются индивиды, имеющие доходы ниже официально принятого прожиточного минимума, но выше индивидуального. По нашему мнению [10], эти лица, находящиеся в состоянии «квазиобеспеченности», из-за отсутствия стремления внести какой-либо полезный вклад в общество (продуктивно работать, рожать и воспитывать детей и т.д.) абсолютно довольны теми малыми доходами, которыми они располагают, не имея при этом скрытых трудовых доходов и не чувствуя экономического ущемления. Доходы, превышающие их индивидуальный прожиточный минимум, они чаще всего используют для удовлетворения вредных для себя и общества нужд (алкоголь, наркотики и т.д.). В то же время, квазиобеспеченными ни в коем случае нельзя считать индивидов, которые в силу сильных психологических и физических отклонений, религиозных и творческих убеждений пришли к этому, на первый взгляд, неординарному выводу. Такие индивиды должны поддерживаться методами пассивной социальной защиты. Негосударственный, некоммерческий, благотворительный сектор также может быть полезным для поддержки таких лиц. В то же время размер социальной помощи «квазиобеспеченным» может быть сокращен.
Несмотря на то, что обычно, говоря о бедности, рассматривают определенный уровень денежных доходов, по нашему мнению, основную группу характеристик уровня жизни людей составляют показатели реального потребления. Поэтому именно в сфере потребительского поведения, в конечном счете, определяется отнесение потребителя к группе богатых или бедных, т.е. уровень и структура потребления — информативные показатели жизненного уровня.
В современных изменившихся общеэкономических условиях происходит перестройка потребительского поведения россиян, что, прежде всего, отражается в изменении объемов и структуры расходов на основные товары и услуги в сравнении с докризисными годами. Очевидно, что в условиях низких реальных доходов на первый план выходит потребность в самых необходимых продуктах питания, в то же время расходы на непродовольственные товары и услуги носят остаточный характер. При этом потребительское поведение малоимущих и высокодоходных групп населения разнится по всем статьям расходов, и формируются группы населения с резко отличающимися моделями потребительского поведения, системами ценностей, образа и стиля жизни.
Причем при благоприятно развивающейся в среднем экономической ситуации в стране наблюдается растущая глубина пропасти между богатыми и бедными. Так, по данным [11], в 2011 г. россияне зарабатывали и копили деньги быстрее жителей многих других стран (за год на 21,4%), уступив лидерство только Индии. Однако богатела наша страна «неправильно и несправедливо». В этот первый бескризисный год в нашей стране выросло благосостояние не всех россиян, а лишь самых богатых: за этот год число 100-миллионных мультимиллионеров выросло на 13% — с 607 до 686. Тем временем поднялся уровень бедности: в 2011 г. нищих стало 12,8% — на 0,2% больше, чем годом раньше. Причем каждые три человека из четырех не рассчитывали выбраться из ситуации бедности в ближайшее время.
По самым последним данным [12], за прошедшие с 2003 г. 10 лет положение бедных в России ухудшилось. За эти годы неблагополучные граждане снизили свою обеспеченность землей и недвижимостью. Они постепенно распродали имевшееся у них недвижимое имущество — дачи, участки, гаражи. На селе ситуация еще хуже. Половина сельских жителей не имеет никакой земли — ни земельных паев в бывших колхозах, ни приусадебных, ни даже огородных участков. Из тех, кто имеет эту землю, половина её никак не обрабатывает. Подобная ситуация складывается и со здоровьем населения. Среди бедных за последние 5 лет сократилось число тех, кто мог позволить себе расходы на здоровье. А доля тех, кто не смог купить необходимые лекарства, возросла. Хотя по данным Росстата, бедным может считаться каждый восьмой (12,1% населения или 18,4 млн человек), по мнению специалистов Института социологии РАН, бедность в России почти в 3 раза больше, около 30% населения.
Можно выделить две причины такой ситуации с бедностью: во-первых, официально установленная черта бедности (7372 рубля) явно занижена; во-вторых, Росстат учитывает бедных лишь «по доходам», игнорируя огромную группу «по лишениям».
К очень низкому уровню жизни при формально находящихся выше прожиточного уровня доходах их приводит специфика расходов домохозяйств. Например, наличие в семье инвалида или тяжелобольного, для которого нужны дорогие лекарства, или алкоголика, наркомана, игромана. К этой группе относятся 25% населения. Так как эти две группы частично пересекаются, общее число бедных в России — 30%. При этом минимум 4% населения (около 6 млн человек) образуют группу глубокой и застойной бедности. За последние 10 лет изменились и способы попадания на дно. Сами бедные называют 3 главные причины: длительная безработица, недостаточность социальных пособий и семейные несчастья. За это время резко уменьшилась роль такого фактора, как невыплата и задержка зарплаты — сейчас он занимает лишь 10 место. Раньше было популярно утверждение, что пенсионеры и бедные — почти одно и то же. Но ситуация изменилась. Доля пенсионеров в составе бедных «по доходам» колебалась: с 23% в 2003 г. она увеличилась до 43% в 2008-м. Но после ряда индексаций пенсий в 2013 г. она составила только 15%.
Зато многодетность и бедность — почти синонимы. Так, среди россиян, не имеющих в составе своих домохозяйств несовершеннолетних детей, только 6% вошли в число бедных, тогда как в семьях с одним и двумя детьми эти показатели были равны 9 и 14% соответственно, с тремя и более — практически 50%. При этом каждый пятый ребенок в стране — бедный.
На современном этапе, в отличие от 90-х годов прошлого века, начало формироваться мнение, что современная бедность обусловлена в большой степени неверным поведением самих бедных или кого-то из членов семьи и лишь отчасти просчетами в социально-экономической политике государства. В свою очередь, ухудшение отношения к бедным имеет свои последствия: малоимущие стараются в последнее десятилетие скорее приукрасить свое положение, чем преувеличить собственную бедность. Постепенно в России быть бедным становится стыдно. Стыд порождает сверхпотребление — несоответствующее доходам потребление. Так, почти у каждого третьего российского бедного имеется автомобиль, хотя и отечественного производства возрастом старше 7 лет, в отдельных семьях отмечено наличие смартфонов, айпадов, цифровых видеокамер, кондиционеров и посудомоечных машин. Такое бытовое изобилие — прямое следствие кредитомании бедных из-за открывшейся возможности получения легких в плане их доступности потребительских кредитов. Долги стали характерной особенностью жизни неблагополучных граждан: если у состоятельных их имеет каждый третий, то среди бедных — почти половина. Зато сбережений у бедных практически нет. Итак, «показное потребление» — не более чем «фиговый листок» на теле российской бедности [12].
Известно [10], что абсолютная бедность базируется на нормах, выделяющих минимально допустимый уровень потребления благ и услуг, относительная бедность — на невозможности поддерживать общепринятые в обществе стандарты благосостояния. В условиях трансформационной экономики России черта нормативной бедности находится в поле её абсолютной формы. Этим и определяется современный потребительский и психологический «портрет» бедных в России , который был представлен в этой статье. И только сокращение бедности и перевод её на качественно более высокий уровень (от абсолютной к различным формам относительной бедности) может создать более привлекательный образ российских бедных, стремящихся и способных выйти из этого временного состояния. |
| |
|
|
