|
| | | | Проблемы современной экономики, N 4 (56), 2015 | | | | ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ РЕГИОНОВ И ОТРАСЛЕВЫХ КОМПЛЕКСОВ | | | Кормановская И. Р.
директор Новгородского филиала Санкт-Петербургского государственного университета сервиса и экономики,
кандидат экономических наук
| |
| | | | | В статье представлены итоги исследования теоретических аспектов устойчивого развития региональных социально-экономических систем и концептуально-методологических подходов к обеспечению устойчивости региона. Сделан вывод о том, что концепция «устойчивого развития» с момента своего формирования обрела междисциплинарный характер. Модель устойчивого развития представляет собой не неизменное состояние гармонии, а процесс изменений ее политической, экологической, экономической и социальной подсистем как результата воздействий управляющих подсистемы и надсистемы, компенсирующих турбулентность как следствие критических диспропорций. Обосновывается необходимость использования новых подходов к разработке управленческого механизма, направленного на минимизацию рисков и оптимизацию положительных последствий наступления возможных событий и процессов в условиях турбулентности | | Ключевые слова: регион, устойчивое развитие, турбулентность в экономике, стратегическое управление, механизм управления | | УДК 338.2; ББК 65.04 Стр: 189 - 192 |
В наши дни проблема устойчивого развития приобрела новую актуальность. Это связано с растущей неопределенностью и неустойчивостью, как внутренних, так и внешних процессов и явлений. Необратимые изменения мировой экономики, связанные с инноватизацией, и попадание российской экономики в режим санкций со стороны западных стран, заложили основы новой реальности — эпохи все более частых и интенсивных периодов турбулентности в экономике, в условиях которой вынуждены развиваться территориальные социально-экономические системы. Влияние турбулентности становится все более значимым для региональных экономик, так как она не предсказуема и не поддается диагностике, что нарушает устойчивость развития территорий, бизнес-сообществ и рынков.
Опыт последних десятилетий показал несостоятельность общепринятых научных подходов и применяемых механизмов для решения встающих перед регионами проблем в новых условиях, что снижает устойчивость их развития в долгосрочной перспективе. Все это требует пересмотра концептуально-методологических подходов к обеспечению устойчивости социально-экономических систем, в том числе и региональных. Необходимо изменение технологии управления развитием регионов, учитывающих вероятность резких и неожиданных колебаний, формирование стратегических ориентиров развития территорий на заданную перспективу, что и определило цель настоящей статьи.
Исследование современных взглядов пространственного развития территорий в рамках концепции устойчивого развития позволяет констатировать, что в настоящее время выделяется два основных направления исследований устойчивости территорий: разработка общей теории устойчивого развития и устойчивости; методология региональной политики, направленной на обеспечение долгосрочного сбалансированного развития. Общим для обоих рассмотренных направлений является то, что проблемы устойчивого развития исследуются с позиций научного обоснования факторов и источников социально-экономического развития территорий в долгосрочной перспективе, позволяющих сохранять непрерывность воспроизводственного процесса пространственной среды региона.
Теоретическое осмысление понятия «устойчивое развитие» региональных социально-экономических систем показало, что данный термин не имеет общепринятого значения. Это свидетельствует о том, что, с одной стороны, проблема устойчивого развития многообразна, и каждое из определений характеризует одну из сторон развития общества, а с другой стороны, говорит об изменении представлений человечества о собственном развитии с течением времени.
Различные толкования понятия устойчивого развития региональной социально-экономической системы также связаны со сложностью анализируемого феномена (в том числе они порождены трудностями непосредственного перевода исходного варианта концепции). При переводе с английского, слово «sustainable» в русском языке может означать, в зависимости от контекста, «устойчивое», «безопасное», «сбалансированное» или «равновесное» развитие, что означает способность сохранять свое существование и возвращаться в исходное состояние после снятия внешнего или иного воздействия, нарушившего равновесие [10].
На смену традиционным определениям устойчивого развития, которые предусматривают удовлетворение потребностей различных поколений, приходят новые, подчеркивая те или иные свойства территориальных социально-экономических систем. Обращается внимание, в первую очередь, на способность системы выполнять свои функции, сохраняя динамическое равновесие, при котором социально-экономическая система периодически совершает переход из одного уравновешенного состояния к другому, сохраняя при этом баланс, используя собственные адаптационные возможности, а также сохраняет способность развиваться в долгосрочной перспективе.
Осуществленный автором анализ научной литературы позволяет говорить о том, что произошла мировоззренческая эволюция подходов к методологии исследования устойчивости территориальных систем.
Первоначально методология исследований базировалась на системном подходе к пониманию генезиса устойчивости, модель устойчивого развития социально-экономической системы представлялась в виде трех взаимосвязанных и равноправных подсистем с учетом множественных взаимодействий между ними — экологическая, социальная и экономическая подсистемы. В такой модели экологическая подсистема находится как бы под прессом краткосрочных целей социальной и экономической подсистем. Устойчивость такой системы определяется сбалансированностью экономического, социального и экологического развития. На первом этапе формирования концепции, ее авторы рассматривали взаимосвязь между экономической и экологической системами как наиболее значимую проблему.
С точки зрения новой парадигмы развития и современной методологии холизма (целостности) модель устойчивого развития социально-экономической системы заключается в том, что экология, экономика и социум — это взаимоподчиненные подсистемы единого целого. В такой модели экономическая подсистема является соподчиненным элементом системы, главная задача которой — долгосрочное обеспечение сохранения и развития надсистем. Формирование региональных социально-экономических систем как подсистем национальных экономик обуславливает задачу нахождения оптимального способа распределения ресурсов между ними как условия поддержания общего экономического равновесия в пределах национальной экономики. Достижение такого равновесия достигается в результате итерационного процесса «нащупывания» взаимосвязи между спросом и предложением [14].
В связи с тем, что любая региональная социально-экономическая система является открытой системой, она подвержена влиянию внешней среды: региональную социально-экономическую систему выводят из состояния равновесия циклические и структурные сдвиги, инфляция, безработица и др. Следовательно, состояние равновесия в данной системе носит относительный и временный характер.
Еще Й.Шумпетер говорил о «пунктирном» равновесии как о развитии и последовательной смене точек равновесия [18]. Нобелевский лауреат М. Алле рассматривал равновесие как результат межвременного процесса перераспределения излишков между потребителями и фирмами, поведение которых эволюционирует [1].
Тем не менее, равновесное состояние региональной социально-экономической системы, ее устойчивость и стабильность, хоть и носят временный характер, могут проявляться посредством определенного количественного и качественного постоянства экономических, социальных и экологических характеристик и параметров. Серьезные геополитические изменения конца ХХ — начала XXI веков и уточнение принципов «устойчивого развития» обусловливает необходимость учета политологического фактора и особенностей политической подсистемы национальной и региональных социально-экономических систем. Следовательно, можно допустить в региональной социально-экономической системе присутствие следующих видов отношений: социально-экономические; политико-экономические, эколого-экономические; социально-экологические, которые формируют четыре важных оптимума в пределах региона: социоэкономический оптимум; эколого-экономический оптимум; социоэкологический оптимум, политикоэкономический оптимум.
Устойчивость региональной социально-экономической системы обусловлена в большей степени устойчивостью структурных связей, а не элементов и определяется эффективностью использования факторов, характеризующих положительную траекторию развития, а также способностью ее возвращаться в равновесное состояние при возникновении угроз.
Становление современной модели устойчивого развития в значительной степени связаны с теорией эволюционной экономики и определены изменением экономической роли инноваций, темпов, направлений и механизмов реализации инновационных процессов. Современное представление об эволюции сложных систем, какой является регион, предполагает чередование периодов относительно устойчивого развития с критическим состоянием, моментами бифуркации, где совершается переход к новым структурам. Случайные колебания могут иметь решающее значение при выборе дальнейшего пути эволюции системы в точках ветвления (бифуркации). В каждой точке ветвления вариантов развития может быть несколько. Предсказать заранее, какая из возможных альтернатив развития региональной социально-экономической системы будет реализована, практически невозможно.
Выбор того или иного направления развития предполагает постановку конкретных целей и их последующую реализацию, что является самой сложной и ответственной задачей. Отметим, что специфика региональных социально-экономических систем заключается во множестве целей, сформулированных внутри региона, в разнообразии и сложности взаимосвязей между его элементами. Поэтому чрезвычайно сложно оценить все возможные последствия и сопоставить с ними выбираемые варианты решений.
Региональная система является подсистемой национальной (государственной), что, в свою очередь, актуализирует некоторые аспекты экономического, социально-политического и институционального соотношения между ними. Автор убежден в равнозначности установления режима устойчивого развития системы национального уровня через достижение той же цели на региональном уровне и наоборот. Равнозначность этих процессов может рассматриваться как инструмент реализации, регулирования и управления процессом устойчивого развития регионом и учитываться при воздействии на становление устойчивого развития глобального и локального уровней.
Таким образом, методология эволюционной экономики позволяет рассматривать процессы, протекающие в региональном экономическом пространстве, в динамике, уделяя особое внимание факторам, определяющим конфигурацию экономического пространства. Использование эволюционного подхода к управлению территориями поставила в центр научных исследований проблему создания и обеспечения функционирования механизмов управления, способствующих устойчивому развитию региональных социально-экономических систем.
В связи с вышеизложенным автор отмечает, что применение старых подходов существенно затрудняет достижение однозначно поставленных целей, равно как и разработку надежных процедур реализации управленческого процесса, а также фиксацию достижения конкретных задач. В связи с этим, управление устойчивым развитием необходимо рассматривать не как способ достижения конкретных целей, а как реализацию выбранной «системы ограничений, обеспечивающих развитие общества в соответствующем эволюционном канале» [11]. Проблема выбора эволюционного или революционного пути развития рассматривалась, например, в работах Е. Шарафановой [17].
В последнее время проблема устойчивости региональных социально-экономических систем рассматривается в контексте синергетического подхода (И.Р. Пригожин, Г. Хакен) как смена фазовых траекторий движения: разрушения и созидания, от порядка к хаосу и обратно, т.е. — смена эволюционных и революционных фаз.
Исследование современных взглядов на развитие социально-экономических систем в рамках теории синергетики [9, 130] позволяет констатировать, что устойчивость региональной социально-экономической системы может быть достигнута в критической точке при наличии двух противонаправленных процессов. Первый — естественный путь развития элементов системы, а второй — направлен на «отбраковку» дестабилизирующих элементов системы. Развитие существенным образом зависит от соотношения скоростей этих процессов.
При нормальном функционировании всех подсистем поведение региональной социально-экономической системы не вызывает каких-либо сбоев. В случае дисфункциональности какой-либо подсистемы нарушается целостность системы. Однако это нарушение еще не ведет к глобальному кризису, поскольку автономное функционирование других подсистем, хотя и испытывает некоторые воздействия извне, тем не менее, не утрачивает своей самостоятельности. Но, как только нарушение в одной подсистеме взрывает изнутри ее структуру, а центробежные силы разнонаправленного действия оказываются столь мощными, что вызывают дисбаланс в других подсистемах, приводя к хаосу, что проявляется как турбулентность, общее поведение региональной социально-экономической системы становится труднопрогнозируемым.
Теория турбулентности появилась на границе XIX и XX вв. в Англии и Германии и была описана в трудах Рейнольдса, Релея, Прандтля, Кармана, а также в середине XX века в трудах российских ученых — академиков А.Колмогорова и Н.Яненко. В конце XX в. получили развитие теоретические и экспериментальные работы В.Кузьмина и А.Жирмунского по критическим уровням развития природных систем и социальной турбулентности Ю.Батурина и О.Яницкого. После обнаружения достаточно строгих закономерностей хаотического развития не только физических, но и биологических и «социальных» турбулентных частиц (всевозможных экономических и политических объединений) есть все основания полагать, что многие биологические, политические и социально-экономические системы едины по механизму своего естественного образования и развития турбулентными структурами природы.
Явление турбулентности в экономике, проявившееся в ХХI веке, является одним из наименее изученных явлений. В отечественной науке его исследованием занимались такие ученые, как В. Бурлачков, Г. Журавлева, Н. Манохина, О. Доброчеев и др., рассматривающие турбулентность на макро- и микро- уровнях. Все исследователи, основываясь на принципах межнаучной диффузии, одинаково понимают суть турбулентности, однако по-разному расставляют акценты. Практически все единодушны во мнении, с которым солидарен и автор, что ее основной причиной является нарастающая глобализация политико-экономических процессов в мире, происходящая одновременно с усиливающейся дифференциацией уровня социально-экономического развития стран и макрорегионов: от натурального хозяйства до шестого технологического уклада [5, 6, 7, 8]. Глобализация обусловливает вектор гомогенности, однородности политического и социально-экономического пространства; социально-экономическая и институциональная дифференциация — вектор гетерогенности, неоднородности. Их одновременное действие и обусловливает возникновение эффекта «торнадо», проявляющегося в экономической турбулентности.
Необходимо отметить, что не исследованными до настоящего времени остаются процессы турбулентности на мезоуровне, не определены теоретические и методологические подходы к изучению ее влияния на устойчивость развития региональной социально-экономической системы. Основываясь на положениях теории экономической динамики и работах указанных выше ученых, автор предлагает следующее определение: турбулентность региональной социально-экономической системы — это ее состояние, характеризующееся рассогласованием относительных темпов изменения ее политической, экономической, экологической и социальной подсистем и/или их элементов, скачкообразно приводящих к возникновению критических диспропорций между ними, проявляющихся в разнонаправленности темпов роста и/или темпов прироста индикаторов социально-экономического развития региона. Диспропорцию будем называть критической в том случае, если ресурсы (политические и/или экономические и/или социальные и/или экологические), находящиеся в распоряжении управляющей подсистемы региональной социально-экономической системы недостаточны для ее ликвидации.
Устойчивость развития означает отсутствие критических диспропорций или, в терминах общей теории развития, неустойчивый дисгармоничный прогресс. Гармоничное устойчивое развитие, характеризующееся равными темпами изменения всех четырех рассматриваемых подсистем (экономическая, экологическая, социальная, политическая), является моментным состоянием, что доказано Е. Шарафановой [17].
Авторское представление о теоретических основах устойчивости развития региональной социально-экономической системы в условиях турбулентности представлено на рис.1.
Турбулентность как некая политико-экономическая, социально-экономическая и пр. катастрофа приводит при сохранении управляемости региональной социально-экономической системы к возникновению скачков, бифуркаций, которая принимает вид инноваций. Поэтому инновации имеют бифуркационный характер, обеспечивающий скачкообразный переход от эволюционной к революционной форме развития, что проявляется в изменении относительной динамики изменения политической, экологической, экономической и социальной подсистем региональной социально-экономической системы. Изменения относительных динамик подсистем в условиях турбулентности возможно при использовании дополнительных ресурсов, поступающих в региональную социально-экономическую систему извне, из системы более высокого уровня (национальной социально-экономической системы).
Из всего вышесказанного следует вывод: концепция «устойчивого развития» с момента своего формирования обрела междисциплинарный характер. Модель устойчивого развития представляет собой не неизменное состояние гармонии, а процесс изменений ее политической, экологической, экономической и социальной подсистем как результата воздействий управляющих подсистемы и надсистемы, компенсирующих турбулентность как следствие критических диспропорций. Характер взаимодействия региональной социально-экономической системы с турбосредой, изменение внутренней структуры определяют стратегическое поведение региона. | | |  | | Рис. 1 |
| |
|
|
