|
| | | | Проблемы современной экономики, N 2 (58), 2016 | | | | ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ РЕГИОНОВ И ОТРАСЛЕВЫХ КОМПЛЕКСОВ | | | Чекмарёв В. В.
доцент кафедры экономики Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова,
кандидат экономических наук
| |
| | | | | В статье обосновываются ответы на такие вопросы как «можно ли управлять экономической безопасностью», в чем смысл «институционального проектирования», «возможно ли промышленное развитие вне социокультурной динамики». Одновременно раскрывается содержание понятия «новая экономика» с позиций политико-экономического подхода и определяется продуктивность диглоссического сочетания институционального и политико-экономического анализа состояний экономической безопасности | | Ключевые слова: экономическая безопасность мезоэкономических систем, институциональное проектирование, методология анализа «новой экономики», региональное развитие | | ББК У9(2)-971(2Р)я73 + У9(2)80,3(2Р)я73 Стр: 150 - 154 |
Описанию актуальных задач в рамках противоречий социально-экономического развития субъектов Российской Федерации, а также проблем обеспечения их экономической безопасности посвящено достаточно большое количество публикаций. Отличительной особенностью авторского подхода является развитие идей концептуального характера о необходимости институционального проектирования и опоре в решении задач межрегионального выравнивания на формирование интеллектуального капитала [2; 3; 18].
Институциональное проектирование есть процесс конструирования социально-экономических характеристик региона как мезоэкономической системы. Названный процесс обеспечивает решение целой группы задач, важнейшими из которых являются такие как создание предпосылок формирования «новой экономики», обеспечение экономической безопасности субъектов РФ и страны в целом.
Институциональное проектирование предполагает развитие институтов и инструментов обеспечения экономической безопасности хозяйствующих субъектов. Результаты институционального проектирования должны быть оценены показателями расширения социальной базы институциональных соглашений в области регулирования регионального развития, роста интеллектуальных ресурсов, в том числе — интеллектуального капитала.
Институциональное проектирование подразумевает преобразование модели рентоориентированного поведения на модель инновационного поведения с целью устойчивого развития регионов (субъектов РФ).
Промышленное развитие в новой экономике: перспективы социокультурной динамики.
Понятие «новая экономика», несмотря на его употребление многочисленными авторами публикаций по проблемам экономической теории, до настоящего времени не стало парадигмальным.
Очевидно, что определение содержания понятия «новой экономики» есть процесс инфиниции. Инфиниция, в отличие от дефиниции, — это попытка определить нечто неопределимое (в силу разных причин, в том числе исторической неразвитости или эволюции). Поэтому множество разных определений быстро сменяют и как бы стирают друг друга, жестом отчаяния указывая на то, что от них ускользает. Однако, в дискурсе анализа тех или иных экономических явлений можно пользоваться таким понятием содержания новой экономики как экономика знаний (конечно же с определенной долей условности) [7; 19; 20].
Продуктивность предлагаемого подхода заключается в возможности политико-экономического анализа тех процессов и явлений, которые можно рассматривать в рамках новой экономики.
Много лет назад А.В. Бузгалин опубликовал небольшую брошюру «Мифы рынка» [6]. Эта работа запомнилась постановкой вопроса о месте рынка в организации экономической жизни общества. Является ли рынок естественным строем экономической жизни или исторически ограниченной системой производственных отношений? Такая постановка вопроса еще и сегодня далеко не всем кажется уместной. Рынок продолжают мифологизировать как механизм внесоциальный, или как внесоциальный феномен (эффективный способ экономической жизни, безразличный к социальному устройству общества). Позволим себе заметить, что подобной мифологизацией занимаются как «мастодонты» так и «нувориши», причисляющие себя к ученым-экономистам. Однако вступать в дискуссию ни с теми, ни с другими в этой публикации мы не ставим своей задачей, так как применение в экономическом анализе рынка методов эволюционной и институциональной теории позволяет отметить следующее. Рынок — это исторически возникшая система отношений, институт, созданный человеком. Один из механизмов координации экономических взаимодействий. В разных частях мирового экономического пространства одномоментно существуют разные системы отношений. Их различие определяется социальными ценностями, общественными ожиданиями и предпочтениями, экономическими интересами.
Данное обстоятельство в условиях стремительного повышения роли информации, знания в понимании сущности мироздания и в возможности расширения естественной среды обитания за счет создания искусственной, делает целесообразным идентификацию субъектов экономических отношений в общем (не едином, а общем) экономическом пространстве. При этом вновь возникает вопрос о ценностях и целях развития. Одним из возможных ответов является ответ, согласно которому рынок как институт всегда одномоментен. Спрос и предложение одноактны во времени. Следовательно, в системе рыночных отношений не присутствует такой агрегированный экономический субъект как будущее. В связи с отмеченным, уместно вспомнить К. Маркса, который в «Экономическо-философских рукописях 1844 года» выделял этапы отношения коммунистов к частной собственности. Сначала — полное ее отрицание и непонимание, затем — усвоение положительного содержания. И, наконец — ее действительное отрицание путем создания более эффективной модели на основе достижений частной формы. Так вот, мы слишком задержались на первом этапе и лишь начинаем осмысливать второй в надежде прийти хоть к какой-то хозяйственной свободе. Вопрос о третьем этапе пока остается открытым Л. Гребнев отмечает, что «Маркс, анализируя частную собственность, не ограничивался понятием «собственность на средства производства». И лозунг «Взять власть в свои руки» прежде всего означал, что народ должен сам стать хозяином своей судьбы, чтобы одни люди не решали за других, что им нужно. И, что сегодня особенно важно, наши решения не должны ущемлять прав последующих поколений. Вот почему, говоря о частной собственности, мы должны помнить, что даже самая что ни на есть общественная форма собственности одной страны и одного поколения — это всего лишь «частная» и ограниченная собственность по отношению ко всему человечеству в его всемирной истории» [9, с. 4].
Итак, именно будущее (в детях, внуках и последующих поколениях) является альтернативой рынку. Именно будущее как социальная ценность является основным мотивом взаимодействия людей, не исповедующих принцип «а после нас — хоть потоп».
Исторически ограниченный способ производства как исторически конкретная система экономических отношений не может не иметь альтернативы. И она сегодня возникает — в форме новой экономики.
Кажущаяся независимость поведения субъектов на рынке дезавуалируется в возникающей системе отношений, которую следует характеризовать как сетевую экономику. Экономика знаний, прежде всего сетевая экономика. Сетевая экономика трансформирует вертикальные иерархические субъект-объектные (властные) экономические отношения, характеризующиеся неэквивалентным обменом, в горизонтальные, сетевые субъект-субъектные отношения. В силу известного принципа теории систем о соответствии управляемой и управляющей систем наряду с экономическими сетями (как объектами управления) формируются социальные сети (как субъекты управления). Не имея возможности в рамках данной публикации подробно аргументировать приведенный тезис отошлём любознательного исследователя к уже опубликованным работам [21; 22]. Здесь же заметим, что место и роль социальных сетей определяется по отношению к экономическим сетям ценностями стратифицированного общества.
Экономическая безопасность мезоэкономики: институционализация проблемы
В экономической литературе в последние годы возник шквал публикаций, отражающих результаты институциональных исследований. По мнению О.В. Иншакова это «связано с потребностями трансформации российского хозяйства, новым прочтением классических и международным признанием работ новых институциональных экономистов».
В то же время рост интереса к институционализму поставил перед отечественными экономистами ряд вопросов, не имеющих пока однозначных ответов. Среди них основным, на мой взгляд, является вопрос о том, почему институциональная теория распространилась в России с такой скоростью, как будто это и есть настоящая «новая пана». Является ли институциональная теория (или всего лишь кажется) той «соломинкой», ухватившись за которую пытаются вытащить себя экономисты из пути рационализма, либерализма, индивидуализма, марксизма?
В своем капитальном труде О.В. Иншаков и Д.П. Фролов, изданном в далеком теперь 2002 году, проанализировали более тысячи публикаций [10]. С тех пор появилось трудно учитываемое количество публикаций. Среди них особо выделяются работы О.С. Сухарева [16; 17]. Появились и работы, в которых рассматриваются методологические особенности институционализма [8; 14; 15].
Можно с большой степенью уверенности полагать, что начальный интерес, определяемый признанием важности институциональной среды, близостью «старого» институционализма марксизму, значительно расширился за счет включения в предмет анализа широкого круга новых экономических явлений [11; 12; 13]. Значимым является и выяснение содержания и структуры экономических институтов России. Возникает задача поиска ответов на вопрос о том, от чего же зависит, что определяет появление и функционирование тех или иных институтов в экономике. На конференциях [23–27] поиск ответов осуществлялся по двум взаимосвязанным направлениям. Первое — выяснение геополитических и географических особенностей страны. Например, протяженность страны, большая роль северных территорий, суровый климат, рисковое земледелие, многонациональность и многоконфессионность населения — все это, не отменяя общих закономерностей экономического развития привносит очень большое своеобразие в национальное экономическое поведение. Второе — выяснение социально-экономических, социологических и политических особенностей экономического развития. Сюда можно отнести отношения собственности (как они были и как они есть), социальную структуру общества, структуру экономических отношений (централизация или децентрализация экономического управления и т.д.) сложившиеся традиции экономического поведения.
На мой взгляд, второе направление включает в себя и проблему обеспечения экономической безопасности как одного из условий экономического развития. Понятие экономической безопасности давно присутствует в отечественной литературе, но, как и понятие института продолжает оставаться весьма неопределенным. Разнообразие подходов к определению сущности экономической безопасности вызывает беспокойство некоторых ученых. Например, И.Н. Петренко считает, что «подобная многовариантность... размывает сам предмет исследования» [12, с. 109]; И.Я. Богданов отмечает, что определения чрезмерно детализированы, излишне акцентируют внимание на интересах государства [4].
Другие ученые придерживаются иного взгляда на многовариантность подходов к определению экономической безопасности и не считают актуальной опасность «растворения» проблемы ее детализацией. Например, Т.Д. Ромашенко пишет: «...невозможно дать одно емкое определение экономической безопасности, характеризующее это явление во всем его многообразии. Экономическая безопасность относится к категориям со сложной пространственно-временной геометрией. Различные определения экономической безопасности — это равноправные, дополнительные описания, признак полиморфности, гетерогенности экономического явления» [13, с. 58].
Ю.С. Курочкин наиболее серьезным недостатком имеющихся определений категории экономической безопасности считает выражение ее сущности через сумму социальных, политических и военных понятий, не связанных с экономикой непосредственно [11].
По моему мнению, наличие различных определений экономической безопасности свидетельствует о том, что они представляют две известные в российской политике доктрины традиционализма и либерализма, сторонниками которых в настоящее время являются соответственно государственники и рыночники.
Первому подходу к определению экономической безопасности соответствует социально ориентированная экономика, в которой значительное место занимают государственные методы регулирования, декларируется приоритет национальных интересов, особое значение придается развитию оборонного потенциала страны.
Второй подход к определению экономической безопасности содержит признаки независимой экономики, характеризующейся стабильностью, устойчивостью и способностью к постоянному обновлению. Особое внимание уделяется экономической эффективности и поддержанию уровня легальных доходов граждан, соответствующих стандартам цивилизованных стран.
Авторы различных определений экономической безопасности с помощью научных аргументов на концептуальном уровне по существу отстаивают право одной из влиятельных социальных групп (или бюрократии, или крупных предпринимателей) контролировать важнейшие институты, действующие в экономике, государство и частную собственность. Институциональное значение подобного контроля проявляется в формировании соответствующих органов экономической власти, обеспечивающих прямое или косвенное воздействие на хозяйственный механизм.
Исследуя современные проблемы экономической безопасности, В.Н. Болдырев [5] считает необходимым акцентировать внимание на причинах и условиях, способствующих социальному расслоению, а также сдерживанию развития малого предпринимательства. С учетом особого значения формирования благоприятных условий для развития малого предпринимательства под сущностью его экономической безопасности следует, на наш взгляд, понимать состояние малого предпринимательства, обусловленное отсутствием опасности для экономики в целом, когда на едином рыночном пространстве при условии свободной конкуренции обеспечиваются общие для предприятия всех форм собственности и различной величины условия получения максимальных доходов, необходимых для их устойчивого развития, а благосостояние каждого предпринимателя определяется успехом осуществляемого дела.
В целом, следует особо отметить, что авторами не производится отличий содержания понятия «экономическая безопасность» относительно таких различных уровней как нано-, номо-, микро-, мезо-, макро-, суб-, мегаэкономика. А это, в свою очередь, затрудняет понимание процессов управления экономической безопасностью, и, соответственно, снижает эффективность институционального проектирования управления экономической безопасностью регионального развития.
Методологическое обеспечение институционального проектирования управления экономической безопасностью мезоэкономических систем.
В литературе имеется сравнительно небольшое количество точек зрения по проблеме методологического обеспечения институционального проектирования в сфере регулирования регионального развития. Наиболее интересной является позиция об использовании в качестве методологической основы концепции регионосозидания. Рассмотрим ее подробнее на основе данных таблицы 1.
Необходимым условием регионосозидания является формирование институтов регионосозидания — институциональных соглашений между экономическими субъектами региона, определяющими способы кооперации и конкуренции, координирующими поведение экономических агентов с целью снижения вероятности оппортунистического поведения, повышения согласованности и прогнозируемости принимаемых решений, более равномерного распределения издержек и выгод от глобализации. При создании институтов регионосозидания следует опираться на следующие требования:
– расширение социальной базы формируемых контрактных отношений;
– закрепление институциональной ответственности за результаты институционального проектирования в соответствии с принципами заинтересованности в институциональных изменениях;
– делегирование части институциональной ответственности для решения специальных задач регионального развития;
– повышение координации и доверия между выгодополучателями от институциональных изменений на основе прозрачных правил формирования соглашений.
Чтобы появился регион в институциональном значении, должно сформироваться свойство субъектности региона, что предполагает способность региона к институциональному проектированию, к формированию собственных целей и задач развития, а также способность инициировать активность посредством самостоятельно выработанных программ. Концепция регионосозидания нацелена на создание теоретической основы свойства субъектности региона. С этой целью Е.Л. Аношкиной разработаны подходы к целеполаганию региона; обоснована необходимость институционального проектирования в сфере регулирования регионального развития; разработана исследовательская программа, направленная на измерение социально-экономических результатов институционального проектирования; подготовлены предложения по созданию механизмов, инструментов и методов регионосозидания.
Институциональное проектирование в сфере регионального развития с включением в процессы регионосозидания широкого круга субъектов региональной экономики и общественных организаций способно стать базой для разработки принципов и направлений демократического развития с учётом реальных федеративных и социально-экономических условий и проблем современной России.
Заключение
В настоящее время в характере региональных интеграционных процессов происходят противоречивые динамичные изменения. Можно полагать, что они вызваны, с одной стороны, федеративным устройством государства, а с другой — либерализацией торговых режимов и инвестиционных процессов, снижением ограничений на мобильность производства. Нельзя не отметить, что осуществляется усиление межрегионального неравенства, которое проявляется в форме разрыва и изменения структуры хозяйственных связей внутри страны, дезинтеграрации региональных рынков из-за различия региональных возможностей. Это приводит к возникновению зон отсталости, консервации возможностей развития для большинства регионов России.
Мы утверждаем, что основные источники эффективности интеграции регионов связаны не с их сравнительными преимуществами, а с более эффективным совместным использованием ресурсов, с получением выгоды от новых форм внутриотраслевой специализации, позволяющей превратить конкуренцию в кооперацию, снижением транспортных, информационных и транзакционных издержек в рамках интеграционных соглашений [23]. Достичь эффективности за счёт интеграции можно лишь при соответствующем институциональном обеспечении, направленном на углубление доверия между интегрируемыми сторонами.
Мы солидаризируемся с Е.Л. Аношкиной в том, что следует организовать работу по собиранию, строительству регионов в институциональном понимании этого слова. «Продолжение советской традиции восприятия региона в качестве объекта регулятивных воздействий, не используя созидательный потенциал региональной экономической политики, противоречит изменившимся объективным внешним условиям и мировым тенденциям развития государственности» [1, c. 81]. В центре внимания современной политики обеспечения экономической безопасности регионов должны быть концепция, методология, экономическое обоснование институтов, организационных механизмов и инструментов реализации высокой миссии — создания регионов России, способных устойчиво развиваться, не концентрируя и не умножая потенциала противоречий, рождаемых несбалансированной и противоречивой макроэкономической политикой.
Выделим аргументы, обосновывающие значение институционального проектирования управления безопасностью регионального развития, опираясь на позицию Е.Л. Аношкиной [1, с. 8]:
Во-первых, институциональное равновесие в реализуемой модели государства является неустойчивым, так как эта модель основана на вертикальном социальном контракте. Вертикальный социальный контракт базируется на интересах узкой социальной группы и не учитывает экономических интересов широкого круга экономических агентов региональных рынков.
Во-вторых, известно, что узкая социальная база институционального соглашения способствует формированию тенденций рентоориентированного поведения. Привлекательность рентоориентированных стратегий (т.е. максимизации богатства членов властной группы за счёт богатства общества в целом) при прочих равных условиях увеличивается обратно пропорционально размеру группы, заинтересованной в тех или иных институциональных пределах. Для узких распределительных коалиций, поиск ренты является гораздо более привлекательным, чем для больших социальных групп. Распространение рентоориентированного поведения самым неблагоприятным образом отражается на основных макроэкономических показателях: замедляет экономический рост, способствует развитию стагнации, фактической консервации экономической ситуации на низком уровне развития.
В-третьих, исходя из того, что экономической функцией государства является производство общественных благ и повышение благосостояния общества, а также признавая, что правила и институты, направленные на повышение общественного благосостояния, являются общественным благом, следует констатировать, что институциональное проектирование, направленное на расширение социальной базы контрактных соглашений в области регионального регулирования, должно быть инициировано именно государством.
Общий вывод
Политика реиндустриализации нашей страны без опоры на социокультурную динамику вряд ли будет успешной, результативной. Управлять экономической безопасностью мезоэкономических систем, безусловно, и можно (опираясь на сформулированные экономической наукой постулаты) и необходимо. При этом следует предварить управленческие решения институциональным проектированием, суть которого описана во введении настоящей публикации.
Таблица 1
Стратегии развития| Типы регионализации | Новая регионализация
(Концепция Минрегионоразвития) | Регионосозидание как тестирование территорий (Chojnicki, Pechel) | Регионосозидание как институционально-экономическая форма регионального развития |
|---|
| Определение | Консолидация ресурсов российских регионов для ускоренного экономического роста и изменения структуры экономики | Принцип регионального тестирования, основанный на анализе общности экономических интересов экономических агентов и наличия единого экономического пространства | Создание регионов в институциональном понимании, способных создавать и реализовывать собственные стратегии | | Институциональные основы | Модель вертикального социального контракта, увеличивающая вероятность оппортунистического поведения и издержек «неопределённости» | Модель вертикального социального контракта, увеличивающая вероятность оппортунистического поведения и издержек «неопределённости» | Модель горизонтального социального контракта, снижающая издержки «неопределённости» за счёт координирующего эффекта | | Цели | Сплоченность территорий и единство экономического пространства страны при сохранении самостоятельности региональных властей; устранение барьеров на свободное перемещение рабочей силы, товаров и услуг, капиталов, открытие региональных рынков; устранение препятствий для реализации инвестиционных проектов, развития малого бизнеса на региональном и местном уровне | Политическое и административно-территориальное переустройство на принципах экономической эффективности и целесообразности | Повышение адаптационных способностей территорий и хозяйствующих субъектов, интегрированности и однородности экономического пространства, кризисных явлений и зон отсталости. Развитие потенциала регионов различной типологии в условиях глобализации на основе эндогенных источников | | Отличительные особенности | Не прописаны механизмы реализации заявленных целей. Принципы поляризованного развития противоречат заявленным целям. Не учитываются фактический уровень дезинтеграции и неоднородности регионального развития | Не учитываются реалии федеративного устройства государства, национально-культурные, политические и исторические аспекты. Не учитываются фактический уровень дезинтеграции и неоднородности регионального развития | Создание институтов и механизмов социально-экономического проектирования региона. Смешанный механизм взаимодействий субъектов региона, проектные методы реализации РЭП. Использование новых инструментов в условиях глобализации |
Источник: [1, с. 81]. |
| |
|
|
