|
| | | | Проблемы современной экономики, N 3 (59), 2016 | | | | ТЕКУЩАЯ БИБЛИОГРАФИЯ | | | Румянцева С. Ю.
доцент кафедры экономической теории
Санкт-Петербургского государственного университета,
кандидат экономических наук
| |
| | |
| | | Ключевые слова: евразийство, политическая экономия, евразийская интеграция |
Евразийство как течение: контекст
В настоящее время существует целый ряд исследований в области политэкономии цивилизаций, в частности, великолепный учебник Ю.В. Яковца «Политическая экономия цивилизаций» [9], в котором в рамках становления экономики интегрального строя анализируется эволюция планово-рыночной экономики и на основе цивилизационного подхода изучаются ключевые категории политической экономии. Также вышло в свет исследование цивилизаций, осуществленное Б.Н. Кузыком и Ю.В. Яковцом [4], в котором выявлена специфика экономического строя различных типов исторических цивилизаций, населяющих Землю. В этих работах имплицитно подразумевается, что экономика локальных цивилизаций обладает не просто спецификой, но уникальными качественными характеристиками, определяющими возможности диалога и взаимодействия цивилизаций. В частности, Ю.В. Яковец в работе «Глобализация и взаимодействие цивилизаций» выделяет Североамериканскую, Западноевропейскую, Японскую, Российскую, Китайскую, Индийскую, Латиноамериканскую и Мусульманскую цивилизации [8, C. 26]. В этом подходе реализуется давно разрабатываемый подход к анализу многообразия цивилизационного мироустройства, к возможностям использования ноосферного подхода к изучению, в частности, российской цивилизации, развивается идея о том, что экономические механизмы и ценности не сводятся исключительно к ценностям и моделям, навязываемым рыночными Североамериканской и Западноевропейской цивилизациями, закладываются основания для диалога цивилизаций.
В этом аспекте на сегодня центральное место в научных исследованиях занимает анализ евразийства как явления, превосходящего специфику локальной цивилизации. Так, 24 мая 2016 г. в МГУ им. Ломоносова прошла Международная конференция — XI Цивилизационный форум «Перспективы и стратегические приоритеты возрождения евразийской цивилизации», на котором выступили такие известные представители цивилизационного подхода к анализу общества, как Ю.В. Яковец, С.Ю. Глазьев, А.А. Акаев. Вопросы евразийской интеграции, конкурентоспособности и устойчивого развития активно развиваются в РАН под руководством академика С.Ю. Глазьева. В частности, в 2013 году вышла в свет монография С.Ю. Глазьева, В.И. Чушкина и С.П. Ткачука «Европейский союз и Евразийское экономическое сообщество: сходство и различие процессов интеграционного строительства», в которой на основе глубокого и подробного анализа истории межнациональных объединений и интеграционных процессов обоснована евразийская модель интеграции и описан ход евразийского интеграционного процесса в условиях глобализации с выделением ограничений и перспектив этого процесса. [1]. На страницах журнала «Проблемы cовременной экономики», начиная с 48 номера публикуются статьи о механизмах евразийской интеграции, судьбе ЕАЭС и последовавших за ним экономических объединениях на евразийском пространстве. Таким образом, теория и практика евразийства как становящейся мировой силы уже нашла отражение в экономической научной литературе.
Тем не менее, как отмечает С.Ю. Глазьев, «До сих пор процесс евразийской интеграции ограничивался сугубо прагматичными вопросами снятия трансграничных барьеров для создания общего рынка товаров и услуг. Для его дальнейшего развития необходимы общая стратегия развития и общеприемлемая идеология (курсив мой — С.Р.), определяющие видение общего будущего. Пока бушует глобальный кризис и в памяти свежи чудовищные экономические и социальные последствия распада Советского Союза и мировой системы социализма, роль этой идеологии выполняет простая идея выживания и объединения экономических потенциалов для повышения конкурентоспособности. В дальнейшем она должна развиваться, опираясь на общее духовное наследие народов, участвующих в процессе интеграции государств и на современную парадигму устойчивого развития, отстаивая общие интересы в формировании нового мирового порядка» [2, C. 33].
Думается, что в данном контексте выяснение собственно природы евразийства для создания идеологических, культурных и научных условий для интеграции народов на постсоветском пространстве представляется архиважной задачей, которая успешно решена на страницах рецензируемого учебника.
Однако, в настоящее время вообще ставится под сомнение вопрос, возможна ли специфическая евразийская политическая экономия. Как отмечает Д.Ю. Миропольский — идейный вдохновитель и организатор рецензируемого учебника — теоретическое осмысление еще не означает возникновение евразийской политической экономии. Обращаясь к методологии диалектической логики Гегеля, автор отмечает, что начало как непосредственное включает в себя опосредование (то есть вся палитра экономических законов отдельных цивилизаций уже включена в непосредственное). Специфические же условия каждой конкретной страны, по идее Д.Ю. Миропольского, не являются случайным хаосом, а содержат в себе закономерное ядро. Как отмечает автор, истинный способ создания политэкономии капитализма состоит в том, чтобы особенные условия единичных стран и народов изначально включались в предмет (начало) науки и выступали в процессе развертывания предмета не как случайные и внешние, а как необходимая диалектика моментов всеобщего, особенного и единичного в капитале» [6]. Таким образом, политэкономия евразийства предстает не как наука для отдельной локальной цивилизации, а как синтетический продукт, включающий в свою структуру политэкономию догосударственного устройства общества, политэкономию протогосударств, политэкономию развитых форм общественного устройства, таких как феодализм, капитализм, социализм, информационное общество. К слову сказать, именно евразийское пространство было местом возникновения первых протогосударств, таких как Шумер, Крито-Микенское Царство — которые ассоциируют обычно с азиатским способом производства, но которые являются на самом деле протоформами государственного общественного устройства. И то, что эти государства образовались на территории Евразии, вполне может служить основанием для того, чтобы евразийскую политэкономию рассматривать как всеобщую науку.
Таким образом, хотя вопрос о роли евразийской цивилизации в современном мире и о специфике евразийства, о месте евразийской политэкономии и ставится в научной литературе, но в качестве учебника сформулирован еще не был. Таким прорывным учебником стал труд коллектива авторов под ред. И.А. Максимцева, Д.Ю. Миропольского и Л.С. Тарасевича «Евразийская политическая экономия».
О методологии учебника
Важно отметить, что с первых страниц авторы предупреждают читателя о современной проблеме экономического образования в России, когда студенты не владеют диалектическим методом. Таким образом, курс адаптирован для студентов, не изучающих диалектический метод в университете — «Курс основан на диалектическом методе. Но изложение материала построено формально-логически. Диалектико-логические построения лишь кое-где вкрапливаются. Это сделано для того, чтобы текст был доступен для студента, не владеющего диалектическим методом». — С. 37. Хотя диалектический метод заявлен очень скромно, он, тем не менее, в полной мере реализуется в учебнике, но изложен доступно и предельно ясно, так что можно надеяться, что в процессе изучения этого учебника студенты овладеют и основами диалектики.
Учебник, как и заявлено в его методологии, основан на широком применении эмпирического анализа, кроме того, широко применяется метод абстракции в виде различных модельных представлений, облегчающих и систематизирующих понимание вербальных конструкций. Авторы идут от простого, постепенно наполняя учебник интереснейшим фактологическим материалом и статистикой к описанию все более сложных идей, имеющих существенный новаторский характер.
В учебнике полностью реализован набор современных подходов к анализу экономического развития — это не только маржинализм и марксизм, как может показаться с первого взгляда, но и теория информационного общества, человеческого капитала, неоклассические теории экономического роста, институционализм, с помощью которого анализируется смешанная экономика, кейнсианство и все это применяется с целью выявить особую евразийскую специфику экономического развития. Может быть, в следующих изданиях, которые будем надеяться последуют, стоило бы в разделе методологии указать весь этот набор теоретических инструментов для более выгодного представления методологии учебника.
Синтетический уровень учебника полностью реализуется, когда на основе первоначальных более простых понятий и глубокого анализа эмпирики, теорий и модельных представлений дается понятие «воспроизводство» в смешанной рыночной экономике, которое непосредственно подводит к выявлению евразийской специфики, поскольку как вытекает из учебника, евразийская экономика — это по преимуществу экономика смешанного типа.
Авторами снято противоречие между формационным и цивилизационным подходом к анализу общественного развития, поскольку оба этих подхода используются в неразрынном синтетическом единстве и на основе глубокого анализа эмпирических данных. В этом плане интересен анализ последствий неолитической революции, в котором показана роль мутации эгейского мира в сторону рыночной экономики — дан интереснейший материал о развитии по товарному пути Эгейской цивилизации.
Важно, например на стр. 72, что специфика евразийства выражена через понятие специфического евразийского продукта и специфических черт мотивации евразийского человека, которые в целом можно было бы охарактеризовать как холизм и в продукте и в человеке — преобладание общего над частным. В этом плане авторы дают студентам не просто новое знание, но обогащают их представления о разнообразии типов хозяйственных мотиваций индивидов, не сводимых только к целерациональному поведению, нацеленному на максимизацию полезности, принятому в неоклассическом мейнстриме.
Все это говорит о том, что методологический подход учебника можно назвать обширным, новаторским и мультидисциплинарным, включающим последние достижения научного знания и нацеленным на решение архиважной практической задачи выработки идеологических основ интеграционных процессов в Евразии.
Пионерный продукт и информационное общество
Понятийный аппарат учебника оригинален и основан на собственных концепциях авторов учебника. Так, в качестве ключевого понятия, вокруг которого развивается вся логика построения умозаключений и связей в тексте, выдвигается понятие продукта. На основе понятия «продукт» [5] введено понятие пионерных продуктов и пионерных секторов — которые, собственно, производят инновации для данной цивилизации. Это очень важно, особенно с учетом специфики евразийской цивилизации, ориентированной на холизм, и возможности применения в ее организации плановых начал. Ведь евразийская экономика является менее рыночной и, следовательно, менее инновационно-ориентированной по своей природе, значит, в рамках евразийской цивилизации плановые принципы внедрения пионерных продуктов принимают принципиально важное значение с точки зрения обеспечения национальной экономической независимости — а это совсем другие принципы управления инновационным процессом, чем при чистом рынке, что необходимо учитывать при разработке стратегий инновационного развития как отдельной страны — России, так и евразийского объединения в целом.
В этом смысле разработка специфики евразийской цивилизации с учетом баланса в ее структуре плановых и рыночных начал имеет не только важное гносеологическое значение, но и большой практический, экономико-политический выход. Это значит, что к инновационному развитию в странах Евразии нужен специфический подход, недопустимо прямое копирование инструментов, сложившихся в западной индустриальной цивилизации. В этом плане очень интересен раздел, посвященный специфике внедрения пионерных продуктов в индустриальной и информационной цивилизациях — поскольку авторы последовательно показывают, как растет планомерность по мере перерождения капитализма в информационное общество. И в этой тенденции видится потенциал возможного сближения экономических моделей западного и евразийского типа к некоему новому интегральному общественному устройству, если, конечно, в рамках евразийского пространства будет реализован в достаточной для этого мере потенциал информационной экономики.
Здесь важно отметить, что базовые категории — продукт, базовый продукт, пионерный продукт, стадии воспроизводства, деньги, капитал, финансы — последовательно, при переходе от анализа одной стадии развития мировой экономики к другой — раскрываются на новых уровнях. К анализу этой эволюции продукта можно отнести мысль С.А.Дятлова о том, что «производство конкретного продукта обусловлено интегральной связью всех поколений людей, а его потребление и воспроизводство посредством живой человеческой личности или группы людей есть лишь момент в непрерывном потоке общественного воспроизводства жизни всей человеческой цивилизации, протекающем во времени и пространстве от одного поколения к другому». [3]. В частности, в учебнике показаны перспективы и риски развития пионерного продукта на основе новых технологий в России и в целом в евразийском объединении.
Очень интересно, что процесс становления евразийской цивилизации проанализирован на основе теории информационной экономики и глубокого анализа процессов, происходящих в области информационного производства. В частности, выявлена роль информационного неравенства как препятствия для развития единого евразийского пространства.
План и рынок
Авторами учебника последовательно развивается идея о том, что в чистом виде рынка и плана не существует. В учебнике дается очень глубокая характеристика рынка и плана как моделей экономического развития, при этом показывается, что в историческом развитии цивилизации рынок и план связаны воедино, и особенно это характерно для стран, которые можно отнести к типу евразийской экономики. Кроме того, план понимается как развитие продукта — как отмечает в одной из статей Д.Ю. Миропольский, «продукт как одно, в котором исчезает, снимается многое, есть планомерность продукта, необходимо содержащего в себе товарность и планомерность. Эти два принципа дают впоследствии две формы продукта — капитал и план, капитал всегда содержит в себе план, а план — капитал» [6]. И в этом плане евразийский продукт предстает как конкретное единство капитала и плана. Более того, показано, что и современная эпоха информационного производства, на базе которой собственно и должно развиваться евразийство, чтобы быть экономически жизнеспособным, представляет собой в определенном смысле снятие, синтез плановых и рыночных начал — как при формировании системы смешанной экономики, как более раннего этапа, так и в особенности при возникновении экономики сетей, в которых рынок и план слиты воедино и как бы снимаются новым качеством развития.
При анализе плановой экономики, как части евразийской экономики, очень интересен анализ положения о том, что в условиях плановой экономики основное противоречие выступает как противоречие между частным характером производства и общей формой присвоения. Авторы наполнили это основное противоречие планового хозяйства конкретным содержанием — оно предстало как противоречие между номенклатурой и объемом. На этом основании обосновано, что крах системы социализма с Советским Союзом во главе был связан с критическим усложнением номенклатуры плана при переходе к информационной экономике.
В аспекте соотношения рынка и плана выделены рыночный и плановый антиподы индустриального типа — Англия и Россия, при этом очень хорошо показано, что в России плановый тип экономики зародился еще далеко до революции. В этом смысле очень интересной является мысль из характеристик этих типов о том, что приспособление пионерных продуктов (это основа конкурентоспособности) к нуждам непосредственного потребления имела в России огромные препятствия — «Англия, имея небольшую армию, медленно и монопольно развивая индустриальный сектор, могла себе позволить приспосабливать пионерные продукты для нужд конечного потребления. России (СССР), с трудом догоняющей Европу, было не до личного потребления пионерных продуктов. Отсюда пионерные продукты теряли свойства товара и приобретали свойство номенклатуры» (С. 350–351).
Даны перспективы — в переходе капитализма к информационному обществу, в идее о том, почему же капитал не может исчерпать собой весь индустриальный продукт и порождает свою противоположность — план? Это, как полагают авторы, происходит потому, что капитал противоречив. И его собственные противоречия толкают его в сторону плана. План — это всего лишь противоположная капитализму форма индустриального развития, которая возникает там, где противоречия капитала обостряются чрезмерно. Высказывается идея о том, что на этапе информационной экономики сеть выступает новым способом существования рынка и плана в их взаимодействии.
Интересна высказанная в заключении мысль о том, что в условиях эпохи после разделения труда на основе формирования информационной стадии производства самоликвидируются два «уродства» человека — рынок и план. Так, отмечает С.А.Дятлов, информационная экономика характеризуется формированием и развитием сетевых структур в различных областях общественной жизни, включая политику, экономику, науку, культуру, быт, безопасность [3]. Приоритеты все более и более смещаются от собственности и капиталов к научным знаниям и информации. Более того, он делает фундаментальный вывод о том, что функционирование человеческого общества как целостной системы базируется на многоуровневом сетевом организационно-технологическом принципе, т.е. социальная и экономическая сферы человеческого общества организованы сетевым многоуровневым образом. Уже в информационных сетях возникают новые формы экономических отношений, интегрирующие рынок и план как подчиненные моменты в более сложное единство. Свое завершение этот процесс найдет в эпоху после разделения труда.
В то же время следует заметить, что авторы высказывают мысль о том, что в эпоху после разделения труда исчезают экономики как евразийского, так и западного типов; продукт больше не будет лимитировать жизнь человека — эта мысль немного дискуссионна для учебника, отчасти противоречит идее евразийства, кажется преждевременной.
Предпосылки для Евразийства?
Большое место в учебнике отведено анализу собственно предпосылок для возникновения евразийства как экономического, а не только идеологического объединения на основе не только практики интеграционных процессов, но и собственно теории — политэкономии — альтернативной западному миру модели хозяйствования. Авторы анализируют в этом ключе парадокс Нейсбитта: «Чем выше уровень глобализации экономики, тем сильнее ее мельчайшие участники». Отсюда возникают парадоксы глобализации — что именно при глобализации становится возможным многополярный мир, биполярный мир, различные формы интеграционных объединений. В этом плане большой интерес представляет анализ российско-американской и китайско-американской биполяризации. Перспективы евразийства отыскиваются в построении модели развития на основе концепции устойчивого развития и зеленой экономики.
В качестве выражения сущности евразийской политэкономии признаны интеграционные процессы в рамках Евразийского экономического союза — указано на доминирование в евразийском продукте принципа одного над принципом многого.
Это имеет большое практическое и идеологическое значение для разработки методологии становления евразийской интеграции и наверняка будет востребовано в других странах объединения. В этом плане очень интересным является анализ евразийства с точки зрения азиатского принципа производства и вопрос о том, к какому типу может относиться евразийская цивилизация — плановому или рыночному.
Казалось бы, план давно ушел на периферию истории и сами авторы показывают, что доминирующие страны стараются навязывать тот тип устройства своим вассалам, которые они сами имеют — «рыночная центро-периферическая зона разрушает центр планового конкурента, сохраняя лишь его периферийные производства». В этом смысле доминирование рынка при господстве США кажется неизбежным. Однако, при усилении евразийского сообщества возможно и усиление элементов плана, как исторически близкого евразийской цивилизации, что вытекает из идей учебника, и это принципиально важно и ново.
Это важно и в связи с высказанной мыслью о том, что рыночная система в большей степени ориентирована на богатство, чем на прогресс. Следовательно, для прогресса нужен план.
В качестве спорного момента в этом аспекте следует отметить следующее. На основе анализа аграрного способа производства в евразийской цивилизации в учебнике показано, в том числе на базе анализа парадокса Нидхэма, почему европейские страны опередили Индию и Китай — это связано с более высокой эффективностью индивидуализированного ремесленного производства. В связи с этим все-таки остается вопрос об относительной конкурентоспособности рынка и плана, поскольку последний как бы имплицитно рекомендуется для евразийства. Возникает вопрос — не проиграет ли евразийство с его более высокой долей планового начала в экономике странам, ориентированным на доминирование рынка, как это случилось в свое время с Советским Союзом. С другой стороны, «при одних и тех же масштабах базового сектора плановая экономика способна поддерживать более крупный — пионерный». То есть вопрос об относительной конкурентоспособности рынка и плана остается дискуссионным.
Специфика евразийства
Очевидно, что в евразийской экономике существуют свои специфические экономические механизмы, отличные от механизмов западной цивилизации. Эти специфические механизмы показаны в учебнике. В частности, очень интересен сюжет про особенности евразийских денег, которые лежат, собственно, в основе азиатского способа производства. Как отмечают авторы, «в экономике, развивающейся по евразийскому пути, существовала практика централизованной разработки стандартного соотношения эквивалентности для сравнительной оценки стоимости различных видов сырья и готовой продукции. Так, первоначально общим эквивалентом, оценивающим стоимость сырья и готовой продукции, становится ячмень, и количественная оценка стоимости осуществляется в объемных единицах его измерения. Данный метод использовался в вавилонском учете периода около 2600 г. до н.э. Причем результаты труда (вскапывание земли и сбор урожая) планировались с учетом пола и возраста работника». Такая практика применялась в Древнем Египте, в Китае. Этот опыт очень интересен для понимания последующей природы денег при социализме и, вероятно, пригодится для анализа возможной эволюции денег в условиях постиндустриальной экономики.
В дальнейшем в разделе учебника, посвященного собственно евразийству, выявлены особенности евразийского экономического цикла, основанного на преимущественном доминировании банковского кредита в инвестиционном процессе и патерналистских моделях поддержки экономики. Это реализовано в разделах «Деньги, кредит и финансы в смешанной экономике рыночного типа и планового типа», в разделе «Процесс воспроизводства в информационной экономике евразийского типа». Понимание специфики евразийских финансов очень важно с точки зрения разработки адекватных инструментов стимулирования инноваций, например, при постановке вопроса о том, можно ли на территории евразийских государств стимулировать внедрение инструментов коммерциализации технологий рыночно-ориентированного типа, приживутся ли они при исторически сложившейся тенденции к предпочтению банковского кредитования и прямого бюджетного ассигнования на нужды развития промышленности, как это было принято на всем евразийском пространстве. Ведь, как показывает и исследование Г.А. Черемисинова, успех российского экономического роста в самый плодотворный для страны период перед началом I Мировой войны, даже при капитализме, обеспечивался прямыми государственными ассигнованиями на развитие промышленности и инфраструктуры [7].
В этом плане интересен приведенный в учебнике пример косыгинской реформы, когда были списаны прежние долги государству сельхозпроизводителей — колхозов и совхозов), что привело к фактическому вырождению кредитных отношений в финансовые в смешанной экономике планового типа.
В целом можно заключить, что данный учебник будет интересен и полезен не только студентам высших учебных заведений России и других стран евразийского объединения, но и лицам, принимающим решения, научному сообществу. В нем представлена интереснейшая методология, множество новых фактов, дискуссионных моментов для размышления, теоретически обоснованных оснований, на которых можно строить экономическую политику национального и наднационального уровня. Очень бы хотелось, чтобы данный учебник приобрел самое широкое распространение. |
| |
|
|
