|
| | | | Проблемы современной экономики, N 3 (63), 2017 | | | | ЭКОНОМИКА И РЕЛИГИЯ | | | Лукин С. В.
заведующий кафедрой международного менеджмента экономического факультета
Белорусского государственного университета (г. Минск),
доктор экономических наук
| |
| | | | | В статье анализируются идеи ветхозаветных авторов о потреблении материальных благ. Важнейшими принципами, закрепленными в Законе, предписаниях и традициях были: приоритет духовных благ перед материальными; упорядоченное самоограничение в потреблении как условие здорового духовного развития человека, Эти идеи были развиты в христианском учении и приобретают особую актуальность для людей XXI века, все чаще становящихся участниками порабощающей их потребительской гонки | | Ключевые слова: потребление, ветхозаветное учение, закон, пост, ограничение потребления, духовные блага, материальные блага | | ББК Э37–112.3,0; Э37–42,0 Стр: 241 - 243 |
Христианское учение о потреблении основывается на ветхозаветных представлениях о роли материальных благ в жизни людей. Отбросив мелочные предписания, новозаветная мысль сохранила принципиальный подход к потреблению, суть которого можно выразить так: потребление не должно препятствовать духовной жизни человека, который превращается в раба потребления, если не ограничивает его.
Уже в книге Бытия этим вопросам уделяется немало внимания. Важной характеристикой жизни Адама и Евы до грехопадения являлось то, что они имели минимум телесных нужд, которые, по сути, сводились лишь к питанию. Райские деревья давали для этого плоды в изобилии, требуя необременительного «хранения и возделывания». Благоприятный климат не требовал жилищ и теплой одежды. Более того, прародителям не нужна была одежда вообще в силу их невинности: «... И были оба наги, Адам и жена его, и не стыдились» (Быт 2:25). Господь «произрастил» для человека райские деревья: «И произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи, и дерево жизни посреди рая, и дерево познания добра и зла» (Быт 2:9). Важно заметить, что «приятное на вид» стоит прежде, чем «хорошее для пищи». Это может говорить о том, что созерцание красоты сотворенного мира в нормативном смысле изначально является потребительским приоритетом. Минимум физических потребностей людей до грехопадения давал им возможность иметь структуру потребления, почти полностью состоящую из такого созерцания, на почве которого легко возрастала благодарность Творцу и славословие Ему.
Бог сотворил человека существом со свободной волей, способным любить и добровольно повиноваться. При этом первой заповедью для сотворенных людей стала заповедь о воздержании, о посте, о добровольном ограничении себя. Пост этот был весьма легким. Так, с легкого ограничения, начинают любящие родители воспитание ребенка. «И заповедал Господь Бог человеку, говоря: от всякого дерева в саду ты будешь есть, а от дерева познания добра и зла не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь» (Быт 2:16–17). Комментируя эти стихи св. Иоанн Златоуст отмечает «Как бы так Бог говорил Адаму: «Я не требую от тебя чего-либо трудного и тяжкого: позволяю пользоваться всеми древами, и заповедаю не касаться только одного этого; но и наказание определяю большое, чтобы ты, хотя вразумляемый страхом, соблюл данную мною тебе заповедь». Как какой-нибудь щедрый хозяин вверяет кому-либо свой огромный дом и, чтобы владение этим домом оставить вполне за собою, назначает с того человека малое количество денег, так и человеколюбивый Господь наш, позволив Адаму пользоваться всем в раю, повелел воздерживаться только от одного, чтобы знал он, что находится под Господом, Которому должен повиноваться и исполнять Его повеления»1. Пост был нарушен. В книге Бытия используется образ змея-искусителя, который направил всю свою хитрость на «слабое звено» — Еву, и применив то, что можно назвать ложной рекламой, искусно разжег потребность: «И увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание; и взяла плодов его и ела; и дала также мужу своему, и он ел» (Быт 3:6). Последствия нарушения заповеди были совершенно неожиданными для Адама и Евы. Они, как и их грешные потомки, сочли, что запрет Бога уменьшает их возможности. На самом деле оказалось, что их уменьшает его нарушение. Получив знание, лишившее их счастья, прародители ощутили потребность в одежде. Возникла потребность, которая ранее отсутствовала: «И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания» (Быт 3:7). Последовало отеческое наказание: «... В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят...» (Быт 3:19). Началась история хозяйственной жизни людей, в которой потребности стимулируют производство, которое, в свою очередь, создает и провоцирует новые потребности. Дифференциация потребностей стимулировала процесс разделения труда, начавшийся, согласно книге Бытия, уже во втором поколении людей: Авель был скотовод, а Каин — земледелец (Быт 4:2). Потомки Каина стали ремесленниками и основали городскую жизнь, мультиплицирующую потребности (Быт 4:17–22). По замечанию А.П. Лопухина, имя одного из них, Ирад означает «город» и тем самым указывает на него, как на жителя города по преимуществу, как на первого истинного горожанина2.
В Книгах Ветхого Завета четко прослеживается мысль о том, что неограниченное потребление всасывает в себя человека и лишает его времени и сил для духовной жизни. Ветхозаветные люди имели ясное представление о том, что потребности бесконечно возрастают, если не ограничить их, ибо, по выражению автора Притч, ненасытны глаза человеческие (Притч 27:20).
Ветхозаветный Закон, данный через Моисея, предписывал различные формы ограничений в потреблении. Во-первых, — часть произведенных благ должна была жертвоваться Богу. Для жертвоприношений использовались отборные животные и растительные продукты питания. Некоторые жертвы предписывалось сжигать, другой род жертв мог потреблять в пищу ограниченный круг лиц. Принесенную в жертву пищу могли потреблять священники (если не находятся в нечистоте), члены их семей (за исключением дочерей, вышедших замуж за несвященника), рабы, купленные за серебро (Лев 22:10–13). При этом некоторые части жертвенных животных запрещалось употреблять в пищу (Лев 7:22–27).
Следующим ограничением был запрет на употребление в пищу мяса «нечистых» животных. В Лев 11:1–46; Втор 14:20 перечисляются все нечистые животные. К чистым животным относились: всякий парнокопытный скот, жующий жвачку; рыбы и водоплавающие, имеющие перья или чешую; некоторые птицы и насекомые (саранча и подобные). Однозначно запрещалось употреблять в пищу кровь, являющуюся, согласно ветхозаветным представлениям, материальным носителем души (Лев 17:10–16).
Приоритет духовной жизни проявлялся и в предписании о потреблении плодов посаженных деревьев. Три первых года их не следовало есть, плоды четвертого года должны быть посвящены для праздников Господних, плоды пятого года можно было употреблять в пищу (Лев 19:23–25). Интересно толкование этих стихов Флавия Патерия: «...плоды, которые растут, называем нечистыми и не употребляем их в пищу, потому что, когда начало доброго дела похвально, подобает, чтобы этого не чувствовал дух делателя, чтобы, после того как похвала получена с радостью, плод дела не был съеден несвоевременно. Ибо, кто получает из уст человеческих похвалу за начатое дело, как будто раньше времени съедает плод посаженного дерева3. Хлеба из зерна нового урожая, как и самих зерен, по Моисеевому законодательству нельзя было есть до принесения в жертву первого снопа этого урожая (Лев 23:9–14).
Ограничивали потребление и предписания об обязательных и добровольных жертвах Богу и ближним. Пожертвования людям, ближним и пришельцам предписывалось делать в различных формах, например, в такой: «Когда будете жать жатву на земле вашей, не дожинай до края поля твоего и оставшегося от жатвы твоей не подбирай, и виноградника твоего не обирай дочиста, и попадавших ягод в винограднике не подбирай; оставь это бедному и пришельцу» (Лев 19:9–10).
Красной нитью и в Ветхом и в Новом Завете проводится мысль о том, что все потребительские блага дарованы нам свыше, и принимать их следует с благодарностью. Особенно ярко и поэтично эта мысль выражена в Псалтири: «Благослови, душа моя, Господа и не забывай всех благодеяний Его. Он прощает все беззакония твои, исцеляет все недуги твои; избавляет от могилы жизнь твою, венчает тебя милостью и щедротами; насыщает благами желание твое: обновляется, подобно орлу, юность твоя» (Пс 102:2–5), «Ты произращаешь траву для скота, и зелень на пользу человека, чтобы произвести из земли пищу, и вино, которое веселит сердце человека, и елей, от которого блистает лице его, и хлеб, который укрепляет сердце человека» (Пс 103:14–15). Для ветхозаветного сознания ниспослание потребительских благ было связано с моральными качествами того или иного человека. Праведники, по мысли многих ветхозаветных авторов, не забыты Господом и в аспекте материальных жизненных благ. В то же время, нечестивые люди, несмотря на свои усилия, не смогут быть благополучными в долгосрочном плане. По словам Псалмопевца, он никогда, за долгие годы своей жизни, не видел праведника оставленным и потомков его, просящими хлеба. По его убеждению, достаток не покидает праведника: «Господь знает дни непорочных, и достояние их пребудет вовек: не будут они постыжены во время лютое и во дни голода будут сыты. Я был молод и состарился, и не видал праведника оставленным и потомков его просящими хлеба» (Пс 36:18–19,25). Следует отметить, что речь идет именно о достатке, а не о максимизации потребления. Единица блага, которым располагает праведный человек, имеет несравненно большую полезность, это благо качественно иное. «Малое у праведника лучше богатства многих нечестивых» (Пс 36:16, аналогичная мысль Притч 16:8; 17:1). В толковании этого стиха Псалтири блж. Феодорит Кирский отмечает, что иметь у себя одно необходимое и быть правдивым лучше беззаконного богатства и неправедного изобилия4. Автор Притчей неоднократно возвращается к мысли, что сокровища, добытые неправедным путем, не приносят пользы (Притч 10:2–3) и хлеб, приобретенный неправдою сладок лишь вначале, впоследствии он становится горек (Притч 20:17).
Дело праведного проявить воздержанность в потреблении благ, которых Господь дает сверх необходимого, проявляя воздержанность и не забывая тех, кто не имеет даже необходимого минимума благ. Воздержанность в потреблении помимо предписаний в ветхозаветном сознании была одной из черт праведных людей, а невоздержанность — людей нечестивых. Царь Соломон во многих своих притчах просит у Господа достатка, золотой середины между богатством и нищетой (Притч 30:7–9) и призывает к умеренности в пище и одежде (Притч 27:26–27). Автор книги Екклезиаст неоднократно возвращается к мысли об умеренности в потреблении. По его мысли умеренное потребление, тем не менее, должно быть наполнено радостным чувством благодарности к Тому, Кто даровал эти блага: «Ешь с весельем хлеб твой, и пей в радости сердца вино твое, когда Бог благоволит к делам твоим. Да будет во всякое время одежды твои светлы, и да не оскудевает елей на голове твоей... потому что это — доля твоя в жизни и в трудах твоих, какими ты трудишься под солнцем» (Екк 9:7–9). «Благо тебе, земля, когда царь у тебя из благородного рода, и князья твои едят вовремя, для подкрепления, а не для пресыщения!» (Екк 10:16–17). Тот же автор приводит еще один важный аргумент в пользу умеренности. Скромность в потреблении не дает пищу зависти, которая разрушает того, кто завидует и вредит тому, кому завидуют (Екк 4:4,6).
Характеризуя потребление нечестивых людей, автор книги Премудрости Соломоновой отмечает, что они, не веря в будущие блага, но, осознавая и недолговечность благ мира сего, спешат пользоваться миром как юностью, как весенним цветом жизни, наслаждаться вином и благовониями (Прем 2:1–10). Во второй книге Ездры приводятся убогие потребительские мечтания юношей — телохранителей Дария: «Одеваться багряницею, пить из золотых сосудов, спать на золоте и ездить на колеснице с конями в золотых уздах, носить на голове повязку из виссона и ожерелье на шее» (2 Езд 3:6). По мысли пророка Аггея, потребление нечестивого человека отличается тем, что потребляемые блага не дают ему потребительского удовлетворения, а деньги его тратятся нерационально. Он отмечал, что не радеющие о постройке храма сеют много, а собирают мало, едят не в сытость, одеваются, но не согреваются, зарабатывающие плату зарабатывают для дырявого кошелька, ожидают много, а получают мало (Агг 1:6,9,11).
Помимо мысли об ограничениях и самоограничении потребительского максимума, в Ветхом Завете присутствует и идея о потребительском минимуме, необходимом каждому человеку. Определяются важнейшие жизненные потребности: пища, вода, одежда, жилище: «Главная потребность для жизни — вода и хлеб, и одежда и дом, прикрывающий наготу» (Сир 29:24). У этого же автора в другом месте дается чуть более подробный список основных потребностей для жизни человека: «Главное из всех потребностей для жизни человека — вода, огонь, железо, соль, пшеничная мука, мед, молоко, виноградный сок, масло и одежда: все это благочестивым служит в пользу, а грешникам может обратиться во вред» (Сир 39:32–33). Израильское общество и каждый израильтянин должны были иметь предметом своей заботы удовлетворение минимальных потребностей наименее обеспеченных его членов. По этой причине Закон разрешал утолять голод в винограднике и на поле ближнего, но запрещал, при этом, брать виноград и зерна с собой (Втор 23:24–25). По замечанию блаж. Августина, народу израильскому было Законом предписано не задерживать в своих полях воров, если только они не уносят что-либо с собой. Они должны позволить свободно и безнаказанно уйти тому, кто ничего с собой не берет, но только ест5. Закон запрещал брать в залог ссуды жернова ручной мельницы как жизненно важного для семьи средства производства (Втор 24:6).
Несколько важных идей, касающихся потребления содержатся в книге Иисуса сына Сирахова. Обобщающей мыслью автора этой книги является идея о том, что человек не должен видеть преимуществ в обладании большим количеством материальных благ: «Будь доволен малым как и многим» (Сир 29:26). Тот, кто доволен своей участью и трудится — тот радуется жизни: «Жизнь довольного своею участью и труженика сладостна» (Сир 40:18). С этой общей установкой связан ряд практических советов. Ее автор предупреждает об опасности для нравственного здоровья роскоши и пиршеств: «Не ищи увеселения в большой роскоши и не привязывайся к пиршествам» (Сир 18:32–33). Сидя за богатым столом, следует помнить, что алчный глаз — злая вещь, при этом следует есть, что предложено, но не пресыщаться, из вежливости переставать есть первым, но не начинать первым. Благовоспитанный человек довольствуется немногим и в награду за это получает здоровый сон (Сир 31:13–23). По мнению этого автора, жизнь не жизнь у того, кто засматривается на чужой стол: «он унижает душу свою чужими яствами; но человек разумный и благовоспитанный предостережет себя от того» (Сир 40:30).
Таким образом, уже ветхозаветному сознанию была не чужда мысль о том, что добровольное самоограничение, пост должен сопровождать, по сути, каждый акт потребления материальных благ. Пост должен быть постоянным духовным упражнением, свидетельством приоритета духовных благ перед благами материальными. В определенные периоды времени и в определенных обстоятельствах, согласно ветхозаветной традиции, практиковался усиленный пост. Например, в 1 Книге Ездры повествуется о наложении большим сообществом на себя поста как средства умилостивления Господа, смирения перед Ним. Пост предварял просьбу к Господу и она, по свидетельству автора этой книги, была услышана (1 Езд 8:21–23). Практиковались и регулярные посты, например, в третий и шестой дни недели. Об этом упоминает фарисей из притчи о мытаре и фарисее (Лк 18:12).
Уже в ветхозаветные времена существовала аскетическая практика. Члены некоторых религиозных групп принимали на себя обеты усиленного самоограничения в потреблении. Так, например, принимающие на себя добровольный аскетический подвиг назорейства, для поддержания душевной ясности и духовного равновесия должны были воздерживаться от вина и крепких напитков, винограда в любом виде (Числ 6:1–4), что было довольно серьезным ограничением, учитывая стиль питания древних евреев. Сушественное самоограничение в потреблении воспринималось древними евреями как важная черта образа жизни духовно авторитетного человека, пророка или духовного учителя. Иоанн Креститель, который стал одновременно и ветхозаветным, и новозаветным пророком, отличался особым аскетизмом. В своей жизни в пустыне он довольствовался одеждой из верблюжьего волоса и кожаным ремнем, а его пищей были дикий мед и саранча (Мф 3:4; Мк 1:6).
Согласно ветхозаветным взглядам, Бог сотворил человека существом со свободной волей, способным любить и добровольно повиноваться. При этом первой заповедью для сотворенных людей стала заповедь о воздержании, о посте, о добровольном ограничении себя. В Книгах Ветхого Завета четко прослеживается мысль о том, что неограниченное потребление всасывает в себя человека и лишает его времени и сил для духовной жизни. Ветхозаветные люди имели ясное представление о том, что потребности бесконечно возрастают, если не ограничить их. Красной нитью и в Ветхом и в Новом Завете проводится мысль о том, что все потребительские блага дарованы нам свыше, и принимать их следует с благодарностью. Дело праведного проявить воздержанность в потреблении благ, которые Господь дает сверх необходимого. При этом следует проявлять воздержанность и не забывать тех, кто не имеет даже необходимого минимума благ. Воздержанность в потреблении помимо предписаний в ветхозаветном сознании была одной из черт праведных людей, а невоздержанность — людей нечестивых. Ветхозаветному сознанию была не чужда мысль о том, что добровольное самоограничение, пост должен сопровождать, по сути, каждый акт потребления материальных благ. Пост должен быть постоянным духовным упражнением, свидетельством приоритета духовных благ перед благами материальными. |
| |
|
|
