|
| | | | Проблемы современной экономики, N 2 (66), 2018 | | | | ОБЗОРЫ КОНФЕРЕНЦИЙ | | | Рязанов В. Т.
заведующий кафедрой экономической теории экономического факультета
Санкт-Петербургского государственного университета,
доктор экономически наук, профессор
Дубянский А. Н.
заведующий кафедрой истории экономики и экономической мысли экономического факультета
Санкт-Петербургского государственного университета,
доктор экономических наук, профессор
Грдзелишвили Н. Ш.
директор Института регионального развития и стратегического управления (Тбилиси, Грузия),
доктор экономики, профессор
Голубев К. И.
профессор Белорусского государственного экономического университета (г. Минск),
главный редактор журнала «Ойкономос»,
доктор экономических наук, кандидат богословия
Лукин С. В.
заведующий кафедрой международного менеджмента экономического факультета
Белорусского государственного университета (Минск, Беларусь),
доктор экономических наук, профессор
Лемещенко П. С.
заведующий кафедрой теоретической и институциональной экономики
Белорусского государственного университета (г. Минск),
доктор экономических наук, профессор
Благих И. А.
профессор кафедры истории экономики и экономической мысли экономического факультета
Санкт-Петербургского государственного университета,
доктор экономических наук, профессор
| |
| | |
| | | Ключевые слова: индустрия, финансы, некоммерческая организация, кредит, богатство, социальное государство, социальные стандарты | | УДК 330.13; ББК 87.7 Стр: 288 - 291 |
27 января 2018 г. в Минске состоялась Международная научно-практическая конференция «Социум и христианство», в которой приняли участие ученые из Беларуси, России, Грузии и Польши. Организаторами конференции выступили Минская духовная академия, экономический факультет Белорусского государственного университета (кафедра международного менеджмента и кафедра теоретической и институциональной экономики), Европейская исследовательская ассоциация «Oikonomos», Общественное благотворительное объединение «Центр поддержки семьи и материнства «Матуля». В работе конференции приняли участие преподаватели и студенты ряда учебных заведений Беларуси, России, Грузии и Польши, обсудившие современное экономическое положение, христианское понимание социального рыночного хозяйства, нравственности, права, образования, социального служения.
В.Т. Рязанов в докладе «Индустрия 4.0: возможности и последствия новой технологической революции» отметил, что можно говорить о движении в сторону разворота к новой технологической революции, обозначаемой как Индустрия 4.0. Индустриально-хозяйственная система трансформировалась в 1980–1990 гг. в модель финансового капитализма, а в ее обосновании важную роль сыграли разные версии теории постиндустриальной экономики. Господство финансового капитала завершилось формированием спекулятивно-финансового капитализма, а его масштабный кризис в 2007–2009 гг. обозначил возникновение объективных причин проведения радикальных реформ. Если теперь попытаться дать прогноз будущей трансформации, то в этом случае вполне оправданно утверждать о возвращении ведущей роли индустриальному сектору в борьбе с финансовым капиталом как результате нового технологического подъема.
В случае успешности такого технологического рывка настанет время для очередного утверждения новой версии «индустриального общества», которое можно будет обозначить как «новое индустриально-технотронное общество». Для него станут характерны совершенно иные скорости распространения новых технологий, новой техники и новых продуктов по всему мирохозяйственному пространству. И в то же время противоречия и ограничения, свойственные капитализму как способу производства по его природе, приобретут еще более и по-настоящему глобальный характер.
Глобальная угроза обострения экологической ситуации в мире, уже сегодня дает о себе знать в негативных проявлениях в природной сфере. Относительно новыми глобальными становятся проблемы занятости и социального неравенства. Если раньше они решались с той или иной степенью успешности в разных странах и регионах, то уже сегодня нарастающий вал миграционных потоков, который обрушился на экономически более благополучные страны, приобретает значение опережающего кризисного индикатора, который может стать неразрешимой проблемой или, напротив, придать дополнительный импульс к мирохозяйственному переустройству.
Таким образом, новая технологическая революция, с одной стороны, продолжит развивать те качества, которые традиционно присущи материальному производству как основе нормального развития человеческого общества, с другой — для нее характерны новые и существенно важные черты, отражающие как возможности для прогрессивного социально-экономического развития, так и возникновение новых ограничений и барьеров в его реализации. Как они соотнесутся в перспективе — это вопрос непростой и не имеющий однозначного ответа. Преимущество в современном мире получают не столько покупатели технологий материального производства, сколько производители новых технологий опережающего развития, «открывающих» новые отрасли и «закрывающих» старые. В структуре затрат современного автоматизировано-роботизированного производства фонд оплаты труда составляет 3–5%, максимум 10%, и эта тенденция характерна для всех новых отраслей — от биотехнологий до производства гаджетов. Значительную долю затрат составляют стоимость основных средств и роялти поставщику технологий, причем эта доля может достигать пятидесяти процентов и более. Это означает, что сфера материального производства не сможет обеспечить занятость, а налоги на материальное производство и потребление не будут обеспечивать полноценное финансирование так называемой социальной сферы. Нужны новые подходы и новые инструменты экономического управления.
А.Н. Дубянский в своем докладе «Микрокредитование как современная разновидность ростовщичества» обратил внимание на ряд проблем развития современного общества. В 2017 г. в России резко увеличилось количество заёмщиков в микрофинансовых организациях (МФО), что вновь заставляет вспомнить о многочисленных проблемах, связанные с данными организациями. Говоря о микрофинансировании следует понимать, что этот термин относится в первую очередь к субъектам, получающим микрокредиты, а не к организациям, их предоставляющим. Микрокредиты могут выдавать и крупные банки, и относительно небольшие микрофинансовые организации или кредитные кооперативы. Существует и другие варианты трактовки этого термина. Один из них делает упор на том, что микрокредиты предоставляются, в первую очередь, малоимущим клиентам. В узком смысле под микрофинансированием понимается предложение малообеспеченным слоям населения доступа к основным финансовым услугам, таким как кредиты, сбережения, денежные переводы и страхование. Формально ради этого и создавались МФО, но реально для извлечения прибыли за счет высоких поистине ростовщических процентных ставок. Например, среднее значение полной стоимости кредита по «займам до зарплаты» до 30 тыс. рублей сроком до 30 дней в 2017 г. составляло 614% годовых. Высокий уровень бедности в России является одной из самых серьёзных проблем, стоящих перед страной. В 2017 г. численность населения РФ с доходами ниже прожиточного минимума составила 21,1 млн человек или 14,4%. Впрочем в реальности эта доля более значительна. Другой проблемой являются аномально высокие процентные ставки, превращающие за считанные месяцы относительно небольшие займы в кабальные долги. Несмотря на широкое распространение кредитных организаций ростовщического толка, в России до сих пор не определено понятие ростовщического процента и поэтому заёмщики вынуждены соглашаться на кабальные условия займа. В этой связи представляется актуальным рассмотреть причины, которые вынуждают людей соглашаться на заведомо невыгодные условия займов, а также мотивы, побуждающие их выплачивать кабальные кредиты. Среди наиболее очевидных причин, заставляющих заёмщиков погашать кабальные займы — это морально психологические факторы, социальные, ментальные и экономические.
Представляющий Грузию Н.Ш. Грдзелишвили в своем докладе рассказал о жизни и деятельности святого праведного Илии (Чавчавадзе). В частности, он отметил, что в значительной мере трудами Ильи Чавчавадзе в 1873 году был создан Тифлисский дворянский земельный банк, которым он руководил более двадцати лет. При этом значительная часть прибыли направлялась на культурные и образовательные цели. Илья Чавчавадзе отстаивал свободу личности, гуманизм, рыночную экономику, свободу предпринимательства, необходимость конкуренции при минимальном вмешательстве государства в экономику. Для развития экономики, он считал необходимым учитывать местную ситуацию. Илья Чавчавадзе считал необходимым проведение законодательных и экономических реформ, укрепление промышленности, улучшение благосостояния народа. В знаменитой статье «Что сказать, чем обрадовать?!» Илья Чавчавадзе писал, что спасение страны не на поле битвы, а на поле труда, убеждал, что этот фронт требует не меньшего мужества. Он особо отмечал природно-климатическое и почвенное разнообразие Грузии, способствующее развитию аграрного сектора. По его мнению, определителем экономической мощи Грузии, даже при постоянных войнах, были исторические формы владения землей, которые были гораздо более справедливо организованы в тогдашней Грузии, чем в ряде других стран.
В 1906–1907 гг., являясь членом реформированного Государственного совета, высшего законодательного органа Российской империи, он потребовал с высокой трибуны в Петербурге отмены смертной казни, как противоречащей христианству. В 1987 году Святейший и Блаженнейший Католикос-Патриарх всея Грузии Илия II прославил Илью Чавчавадзе в лике святых. Синод Грузинской Церкви постановил: «За великий подвиг ради народа и Церкви признать Илью Чавчавадзе святым и наименовать его святым Илией Праведным».
Диакон К. Голубев в докладе «О значении некоммерческих организаций в социальной рыночной экономике: общественные блага и экстерналии» обратился к анализу деятельности некоммерческих организаций. Согласно законодательству Республики Беларусь (Ст. 46 ГК РБ), некоммерческие организации могут осуществлять предпринимательскую деятельность лишь постольку, поскольку она необходима для их уставных целей, либо поскольку она необходима для выполнения государственно значимых задач, предусмотренных в их учредительных документах. Принципиальным отличием некоммерческой организации является то, что она не может иметь извлечение прибыли в качестве цели и распределять полученную прибыль между участниками, таким образом продуктом некоммерческих организаций должен быть социальный продукт, не предназначенный к получению прибыли и являющийся частью общественного блага. О назначении некоммерческих организаций в ст. 46 ГК РБ говорится, что они могут создаваться для достижения социальных, природоохранных, благотворительных, культурных, образовательных, научных и управленческих целей, охраны здоровья граждан, развития физической культуры и спорта, удовлетворения духовных и иных нематериальных потребностей граждан, а также в иных целях, направленных на достижение общественных благ. Особую роль призваны иметь некоммерческие организации при формировании социальной рыночной экономики.
Необходимо, чтобы все аспекты деятельности некоммерческой организации были направлены на создание социального блага для общества, обозначенного при ее создании. Для понимания сущности продукта деятельности некоммерческой организации большое значение имеют теории общественных благ и внешних эффектов. Общественные блага, в отличие от частных, характеризуются такими свойствами как неконкурентность и неисключаемость, т.е. при их потреблении обычно не существует соперничества и отсутствует возможность воспрепятствования потреблению данного блага. Таким образом, теория «производства общественных благ» Д. Шифа (J. Schiff) и Б. Вайсброда (B. Weisbrod) демонстрирует неэффективность коммерческих структур в производстве общественных благ и соответствующую необходимость некоммерческих организаций, а также специфику их деятельности. Действительно, в отличие от частных благ, при использовании которых одним потребителем, остальные не могут им воспользоваться, общественные блага предоставляют такую возможность всем потребителям, что ведет к проблемам при попытке установления рыночной платы за пользование ими. Учитывая, что в широком пользовании определенными общественными благами может быть заинтересованно и само общество, оно может быть заинтересовано в большей доступности блага, а не в установлении цены на основе предложения и платежеспособного спроса. При этом производство общественных благ некоммерческими организациями обеспечивает внешние эффекты, которые заключаются в появлении издержек или выгод, не учтенных в ценах и выпадающих на долю третьих лиц.
В докладе «Ветхозаветное учение о потреблении материальных благ» С.В. Лукин отметил, что христианское учение о потреблении основывается на ветхозаветных представлениях о роли материальных благ в жизни людей. Отбросив мелочные предписания, Новозаветная мысль сохранила принципиальный подход к потреблению, суть которого можно выразить так: потребление не должно препятствовать духовной жизни человека, который превращается в раба потребления, если не ограничивает его. Согласно Ветхозаветным взглядам, Бог сотворил человека существом со свободной волей, способным любить и добровольно повиноваться. При этом первой заповедью для сотворенных людей стала заповедь о воздержании, о посте, о добровольном ограничении себя. В Книгах Ветхого Завета четко прослеживается мысль о том, что неограниченное потребление поглощает самого человека и лишает его времени и сил для духовной жизни. Ветхозаветные люди имели ясное представление о том, что потребности бесконечно возрастают, если не ограничить их. Красной нитью и в Ветхом Завете, и в Новом Завете проводится мысль о том, что все потребительские блага дарованы нам свыше, и принимать их следует с благодарностью. Дело праведного — проявить воздержанность в потреблении благ, которые Господь дает сверх необходимого. При этом следует проявлять воздержанность и не забывать тех, кто не имеет даже необходимого минимума благ. Воздержанность в потреблении, помимо предписаний в ветхозаветном сознании, была одной из черт праведных людей, а невоздержанность — людей нечестивых. Ветхозаветному сознанию была не чужда мысль о том, что добровольное самоограничение, пост должен сопровождать, по сути, каждый акт потребления материальных благ. Пост должен быть постоянным духовным упражнением, свидетельством приоритета духовных благ перед благами материальными.
П.С. Лемещенко представил доклад ««Богатство народов» в 21 веке: что, как, для кого, сколько?», в котором подчеркнул, что экономическая наука как специфическая форма общественного сознания в целом возникла как наука о богатстве. Эта категория в себе в явном и неявном виде аккумулировала общее представление людей о жизни в целом, об источниках богатства, о справедливости его распределения и пр. Но сегодня именно размытость понимания категории «богатство», по существу, выступает серьезной, если не основной причиной, и «размытости», калейдоскопичности и даже некой деструктивности современной экономической науки. Деструктивность ее, прежде всего, гносеологическая, поскольку она не дает ответа на главный вопрос: а что все-таки является главным элементом богатства человека не просто как индивида-потребителя, а как человека деятельного, познающего, творящего, социума? А кто творец этого богатства и как оно распределяется и по каким принципам? А сколько надо человеку, имеющего ограниченный срок своего существования какого-то имущества, возможно почестей, памяти. К рынку вроде бы подошли и что-то даже сотворили, но никто, пожалуй, не ответит на вопрос, а каковы или каков закон распределения царит в обществе? Как этот закон стыкуется с законами производства?
Если политэкономия всегда отражала в себе социальный заказ и политический контекст, то сегодня границы нравственности у представителей этой части «аналитиков» определяются исключительно финансово-денежными формами богатства, которые получили название «фиктивного богатства». Необъясняемый парадокс, но факт — акции и другие «ценные» (?) бумаги выступают залогом для кредитных операций, что послужило основой и кризиса 2008–2009 гг., получившего название «общий кризис капитализма». В результате деривативы кратно превысили мировой ВВП, создав критическую ситуацию катастрофы для современной экономики. Элемент рыночной «несправедливости» в том, что через иррациональные формы богатства перераспределяется реальное богатство не в соответствии с долей вклада в общественное богатство. Например, банки США «дают» 7–8% ВВП страны, а перераспределяют порядка 60%. Этому способствуют и выводы теории, поскольку даже Нобелевские лауреаты (конечно, далеко не все) считают, что научные выводы вообще не должны нести в себе познавательное начало и вести к истине. Главное, чтобы они были полезны. Но полезны кому: обществу в целом, труду, производительному капиталу или отдельным влиятельным группам, формирующим институциональные правила и среду?
Первая целостная политико-экономическая картина представлена классической школой, потому что в ней было определено место и значение «богатства народов». Используя традиции естественных наук и особенно ньютоновской физики, классики предложили воспринимать хозяйственный мир как мир богатства. Но не столько природно-физического, сколько человеческо-трудового. В достижении и превращении форм богатства, его распределении они искали универсальные объективные законы и закономерности, на основе которых стремились объяснить и предвидеть основные тенденции экономического развития. Объяснение источника богатства с точки зрения труда заложило новую норму поведения — стоимость, которая провела грань между экономической эффективностью и справедливостью. В стоимости, кроме всего прочего, фиксировалась социальная, экономическая, правовая и нравственная основа взаимодействия членов общества, значимость которых определялась трудовым участием, а не сложившейся кастово-сословной дифференциацией. Элементы же стоимости, на которые она распадается (c + v + m), дают общепризнанное основание на фонд возмещения, пропорцию распределения вновь созданной стоимости на необходимую и прибавочную ее части. И капитал, кстати, при всем его устремлении изменить эту пропорцию в свою пользу, наталкивался на общественное сопротивление к этому изменению как со стороны церкви, влиятельной элиты и даже правовой системы. Сегодня экономическая наука одна из немногих «потеряла» категорию «стоимость» и, кстати, неспроста. Ведь по ней можно определить, а кто является основным производителем и какую долю из общественного благосостояния он должен получить и насколько общество экономически и нравственно справедливое. Последние свойства имеют прямое отношение к тому, будет ли дальше формироваться потенциал к дальнейшему развитию страны или отдельной фирмы.
Свое дальнейшее развитие классическая школа получила в других научных школах и отдельных течениях. Хотелось бы подчеркнуть, что историческая школа отметила тот парадокс, что сумма ресурсов отдельных индивидов не есть общественное богатство в целом, зафиксировав при этом роль и значение культуры и образования. Разного рода остроты и глубины проблемы реальности, логические парадоксы активизировали во второй половине прошлого века деятельность как традиционных, так и новых научных школ и направлений: нео- и посткейнсианства, институционализма и нового институционализма, неошумпетерианства и радикальной политэкономии, международной политэкономии и футурологии. Однако эта пестрота мнений снова потребовала обращения к философско-методологическому основанию экономической науки, поскольку не хлебом единым жив человек, это, во-первых. Во-вторых, природно-экономические факторы, безусловно, имеют значение в формировании богатства нации. Но эти факторы при экологических ограничениях все-таки лежат в основании экономической системы. Конец 20-го и начало 21 веков выявили еще один парадоксальный факт: чем большим природным богатством обладает страна, тем она беднее в экономическом отношении в целом. В-третьих, сформировалась мир-экономика серьезно подчинившая соответствующими международными институтами, метакапиталом и пр. индивидуальные предпочтения, мотивы, создавая квазикультуру, квазизнания и суррогатные отношения. Поэтому в 80-е годы философско-методологические дискуссии переросли в методологический бум, в котором явно просматривается идея формирования метапарадигмы на междисциплинарной основе. В частности, экономика знаний, о которой сегодня много говорят, принципиально меняет и подходы к богатству, его источникам, измерению, законам распределения.
Современная хозяйственная система представляет целостную структуру, которая пронизана различной степенью интенсивности отношений и взаимосвязей людей, фирм, других институциональных структур. Глобальная информационная сеть, возникшая вслед за торговой транспортной, электрической и финансовой усилило интеграцию мировой системы, отдельных регионов, сфер деятельности. Возросла степень зависимости поведения экономических аспектов, как по эндогенному, так и по экзогенному направлениям не столько от национальных, сколько от наднациональных институтов. Созданные на настоящий момент международные институты создают условия, при которых природное и экономическое богатство отдельных стран уже не может в полной мере использоваться в интересах населения этих стран. К тому же факторы развития и роста переместились в область отношений и научно-информационного ресурса.
Современная политико-экономическая и социально-финансовая среда создала удивительные условия неопределенности и повышенного риска сохранения и умножения богатства. Это дестимулирует здоровое производственное начало современной экономики. Капитал сам нарушил священные права защиты и сохранения частной собственности. Пожалуй, большевикам и не снились те размеры богатства, которые экспроприируются у частных лиц, например, в период кризисов. Сегодня эта ситуация неустойчивости резко обострилась, а капитал усилил свою рантьерскую ориентацию, чем подорвал не только права частной собственности, но и ту активную экономическую среду, новую производительную силу, которую ранее мог формировать, и это практически делал институт рынка. Принципиально новые производственные возможности для развития стран имеют институциональные условия и социальный капитал, ориентирующие на качество формирования и использования возможностей человеческого потенциала и того, что ранее называли производственными отношениями. При социализме планировали с той или иной степенью погрешностью производительные силы, сегодня назрела задача планировать институты и производственные отношения. Это сделает будущее того же бизнеса более определенным, а, например, планирование форм и систем заработной платы (не ее размеров неопределенных) позволит выстроить и работодателю, и работнику необходимую и внутренне признаваемую систему приоритетов поведения. Ведь богатство страны и мира в целом прирастает не просто человеком, а Человеком нравственным, внутренне отражающим и признающим современную эпоху.
Благих И.А. в докладе «Эволюция социальной ответственности бизнеса: от «черных зарплат» к социальным стандартам» отметил, что социальные стандарты включают в себя определенную систему превентивных мер, направленных на создание социальных гарантий населению в получении социальных благ и услуг (пенсионного обеспечения, социального страхования, образования, медицинской помощи, рекреации, обеспечения жильем, жилищно-коммунальных услуг и т.д.).
При переходе к рыночной экономике была утрачена уникальная модель социального обеспечения предприятиями своих работников. Современные отечественные экономисты больше ссылаются на японский опыт, чем на свой собственный. В настоящее время Газпром, Транснефть, Сбербанк, Ростех, Северсталь и некоторые госкорпорации оборонки разрабатывает единые социальные стандарты, которых в последующем будут в той или иной степени придерживаться все крупные предприятия. Разрабатываемые социальные стандарты описывают минимально необходимые требования к социальной деятельности предприятий и их отчетности. Стандарты также регламентируют формы сотрудничества с общественными организациями, фондами, частными лицами с целью ухода от необходимости прямого контакта с администрациям. Основная задача разработки стандартов — установить в качестве обязательного требования для всех предприятий производить все расходы на социальные программы в публично-правовой форме: «вступили в отношения — зафиксировали обязательства сторон и будем их уважать». Реализация социальных программ, направленных на персонал, осуществляется социальными подразделениями и кадровыми службами предприятий, входящими в состав холдинга. Ряд организаций, такие как Северсталь, пытаются реализовать социальные стандарты через посредство создания благотворительных фондов. В компетенцию фондов входит поддержка медицинских услуг, культурные проекты, забота о ветеранах и т.д. Компания рассматривает создание фондов как временную и вынужденную меру. Социальные расходы определяются на основе показателей предыдущих лет и прогноза будущих периодов. | |
|
