Logo Международный форум «Евразийская экономическая перспектива»
На главную страницу
Новости
Информация о журнале
О главном редакторе
Подписка
Контакты
ЕВРАЗИЙСКИЙ МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНО-АНАЛИТИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ English
Тематика журнала
Текущий номер
Анонс
Список номеров
Найти
Редакционный совет
Редакционная коллегия
Представи- тельства журнала
Правила направления, рецензирования и опубликования
Научные дискуссии
Семинары, конференции
 
 
Проблемы современной экономики, N 1 (69), 2019
ТЕКУЩАЯ БИБЛИОГРАФИЯ
Румянцев М. А.
профессор кафедры экономической теории
Санкт-Петербургского государственного университета,
доктор экономических наук

Газизуллин Н. Ф.
главный редактор журнала «Проблемы современной экономики»,
профессор Санкт-Петербургского государственного экономического университета,
доктор экономических наук,
заслуженный деятель науки Республики Татарстан


Становление новой марксистской политэкономии.
О книге В.Т. Рязанова «Современная политическая экономия: перспективы неомарксистского синтеза / В.Т. Рязанов. — СПб.: Алетейя, 2019. — 436 с.
Читателям журнала представлена книга, в которой во всей полноте раскрыт исследовательский потенциал современной политической экономии. Особое внимание в книге уделено проблеме расширения проблемного поля классической политэкономии за счет привлечения научных разработок ряда релевантных марксизму экономических школ. По мнению автора книги, такой «неомарксистский синтез» будет способствовать росту результативности теоретико-экономических исследований и преодолению кризиса в экономической науке
Ключевые слова: политическая экономия, воспроизводство, неоклассическая школа, синтез, кейнсианство, институционализм, всеобщее и особенное в экономике, Россия
УДК 330; ББК 65.01   Стр: 233 - 236

Эта книга является продолжением другого капитального труда В.Т. Рязанова — «(Не)Реальный капитализм. Политэкономия кризиса и его последствий для мирового хозяйства и России» (М., 2016), в той его части, в которой автор поставил вопрос о необходимости синтеза марксистской политэкономии с рядом комплиментарных научных школ, и, прежде всего — с кейнсианством. В своем новом сочинении В.Т. Рязанов обратил внимание на происшедшую на наших глазах потерю принципа истинности в познании экономики. По оценке автора, «экономическая наука находится в состоянии общего кризиса, который получил распространение на все ее основные теоретические направления. Если воспользоваться принципом аналогии, то современный кризис в экономической науке напоминает переход в фазу застойного кризиса, когда рецессия превращается в депрессию» (с.55). Действительно, гегемония неоклассического мейнстрима привела к распространению механистичных математико-экономических моделей на живую и многомерную хозяйственную реальность, к потере достоверности экономических знаний, к неспособности осмыслить происходящие в мире радикальные перемены и кризисы, к подмене экономиче­ской динамики искусственной статикой равновесных процессов. Ортодоксальная теория, пытаясь подчинить другие направления экономической мысли, утратила способность к сколько-нибудь достоверному прогнозированию, что обессмысливает саму научную деятельность.
Для преодоления отрыва экономической теории от хозяйственной жизни, который превращает науку в «пространство разговоров», В.Т. Рязанов предлагает возродить значение классического политэкономического знания, ориентированного на поиск истины и достоверность выводов. Это большая задача, требующая обновления и обогащения методологических оснований и категориального аппарата политической экономии. Достаточно сказать, что капитализм существенно изменился со времен К. Маркса. Автор отмечает такие атрибуты современного капитализма как спекулятивно-финансовый разворот, глобализация, ведущая роль в экономике транснациональных монополий. Кроме того, обновленная политэкономия должна учитывать достижения неортодоксальных экономических школ и направлений, вернуть в науку разнообразие исследовательских подходов, сформулировать альтернативы тупиковой либерально — рыночной модели развития России. Понятно, что такая широкая палитра целей предполагает разработку исследовательской программы современной политэкономии.
Исследовательская программа. Сегодня о новой политэкономии можно говорить, прежде всего, как о научной программе или эпистомологическом поле. «Речь идет о необходимости расширения предметного поля экономической методологии, — пишет В.Т. Рязанов, — предполагающего переход от теории метода как инструментальной части экономической теории к эпистемологии, т.е. к анализу природы экономического знания» (с.50). К специфике экономического знания автор относит отсутствие приемлемых механизмов эмпирической проверки научных результатов, по аналогии с естественнонаучными дисциплинами; роль «субъективного фактора» — интересов отдельных групп людей в оценке хозяйственных процессов; сложности в универсализации и унификации экономических знаний, которые проявляются в различии цивилизационных подходов к экономической жизни; условный характер понятия закона, проявляющегося в экономике как «закон — тенденция» или как вероятностный закон, как «правило и принцип» (с.51–54). Своеобразие экономического знания автор связывает также с ролью в обществе правовых и поведенческих (традиций и обычаев) норм. Ясно, что разнообразие сил, влияющих на тип экономического знания, предполагает синтетический, трансдискурсивный характер обновленной политэкономии, коль скоро она претендует на статус научной школы, раскрывающей многомерный потенциал классического знания в современных условиях.
Актуализацию потенциала политической экономии В.Т. Рязанов видит в неомарксистском синтезе — расширении проблемного поля политэкономии, которая воспроизводит собственную научную традицию и использует аналитический аппарат «близких по духу и содержанию» научных школ. Вот как автор представляет ядро модели неомарксистского синтеза: «марксистская экономическая теория + кейнсианство (посткейнсианство) + институционализм (теория особенного) + мир-системный анализ +...» (с.258). Близость марксизма и кейнсианства, по мысли автора, состоит в совпадении позиций по вопросам неизбежности кризисов при капитализме, необходимости социализации экономики, хотя марксизм и кейнсианство принципиально расходятся в трактовке социальных идеалов и путей их достижения. Особое значение имеют разработки посткейнсианства, посвященные роли финансового капитала и долговых пирамид в анализе современного капитализма. Нельзя не согласиться с автором и в том, что ценность институционализма для современной политэкономии определена его ориентацией на проблемы хозяйствующих субъектов и на взаимосвязи формальных и неформальных институтов в экономической жизни. Необходимо учитывать, считает В.Т. Рязанов, и мирохозяйственные измерения динамики капитализма, раскрытые в теориях школы мир-системного анализа, а также в теории системных циклов накопления капитала Дж. Арриги (с.254–258). Все это позволит, по мнению автора, преодолеть теоретическую закрытость классического марксизма, придать ему открытость и диалогичность (с.263).
Если попытаться сформулировать методологические принципы отбора научных школ, комплиментарных современному марксизму, то, вероятно, их можно представить как а) анализ сложных и открытых (реальных), а не концептуальных систем; б) исследование долговременных нелинейных и неравновесных процессов в экономике; в) познание экономики как многоаспектного социального феномена на основе принципа холизма (социоцентризма); в) разработка теоретических основ критики неолиберальной модели капитализма и поиск социально-экономических альтернатив. В таком случае на включение в ядро неомарксистского синтеза могут претендовать аналитические инструменты и др. неортодоксальных направлений — теорий инновационно-технологического развития, эволюционной экономики, экономической антропологии, этической экономики.
Тогда закономерно возникает вопрос: не приведет ли расширение проблемного поля политэкономии к его размыванию разнообразными рассогласованными теоретическими позициями, да и в целом — насколько можно говорить о «неомарксистском синтезе» в строгом смысле слова? В.Т. Рязанов настаивает на том, что смена курса в экономической теории должна происходить как формирование «качественной методологии», «опирающейся на междисциплинарный подход», что соответствует принципам современной постнеклассической научной методологии, которые зачастую игнорируются приверженцами ортодоксального «мейнстрима» (с.42). Да, но как синтезируются разные качества в рамках конкретного предметного поля науки? Если речь идет о синтезе двух и более научных теорий, то в результате их соединения образуется новое качество — новая теория со своим аналитическим инструментарием, в которой «старые» теории выступают в качестве сторон или моментов нового целого. Если же, как в нашем случае, предметное поле теории расширяется за счет аналитического аппарата других научных школ, то привлеченный теоретический и методологический инструментарий становится обогащенной стороной или моментом «принимающей стороны», средством выполнения ее исследовательской программы. И в том, и в другом случае для разработки, по корректным формулировкам В.Т. Рязанова, «перспектив неомарксистского синтеза» или «ядра модели неомарксистского синтеза» требуется определить предмет современной политической экономии и принципиальные направления ее исследовательской программы. Как решает эти вопросы автор?
Предмет политической экономии: воспроизвод­ственный подход. Нельзя не согласиться с автором в том, что наиболее целостное, системное видение экономики дано в воспроизводственном подходе, разработанном в марксистской политэкономии. Анализ всего воспроизводственного процесса как целостной совокупности, в единстве производства, обмена, распределения и потребления позволяет представить хозяйственную деятельность в постоянном движении, в котором есть свое начало — производство и свой конец — потребление (с. 19–20). Кроме того, подчеркивает автор, «в рамках воспроизводственного процесса наиболее выражена взаимосвязь хозяйственных процессов с их социальными результатами», например, с неравенством и эксплуатацией (с.21), а также с социальными противоречиями и конфликтами интересов в обществе. Важно, что экономические отношения в процессе воспроизводства общественного продукта раскрывают не только материальную сторону жизни общества. В них представлена социальная «деятельно-отношенческая сторона», воспроизводящая тип общественно-экономической системы (с.205).
В результате автор определяет предмет новой марксистской политической экономии как «конкретно-исторический тип социально-экономических отношений между хозяйствующими субъектами в процессе воспроизводства товаров и услуг, которые опосредуются финансовой деятельностью и реализуются в хозяйственной практике через формальные нормы и неформальные правила» (с.259). Обратим внимание на два момента новизны в этом определении: во-первых, в нем выделено значение финансовой сферы, которая является важнейшим звеном современного общественного воспроизводства; во-вторых, учитывается воспроизводство услуг, что позволяет исследовать значение духовных, нематериальных благ в экономической жизни общества. Более того, «сам человек, — пишет В.Т. Рязанов, — становится конечным результатом экономической деятельности» (с.260).
Постановка вопроса о человеке в качестве конечного результата экономической деятельности воссоздает истинно марксистские принципы анализа воспроизводственных, общественно-хозяйственных процессов. В «Экономических рукописях 1857–1859 годов» К. Маркс определил цель воспроизводства как «воспроизводство... определенных условий производства и воспроизводства индивидов». И далее Маркс так раскрывает сущность общественного воспроизводства: «воспроизводство индивидов: как порознь, так и в их общественных расчленениях и связях, воспроизводство их в качестве живых носителей этих условий». Весьма показательно, что фундаментальная причина смены общественных систем связывается Марксом именно с человеческим развитием. Когда производственный базис общества достигает своего расцвета, отмечал Маркс, то данный базис приобретает форму, «в которой он совместим с наивысшим развитием производительных сил, а потому также — с наиболее богатым развитием индивидов (в условиях данного базиса). Как только этот пункт достигнут, дальнейшее развитие выступает как упадок, а новое развитие начинается на новом базисе» [1, с.101–102].
В свете сказанного вполне закономерным выглядит разворот политической экономии к человеку, контуры которого намечены в книге В.Т. Рязанова.
Субъектный подход в политической экономии. Субъектный, человеческий фактор хозяйственного развития долгое время пребывал на периферии теоретико-экономических исследований. В неоклассической модели человека его характеристики выступали, скорее, как набор условий для решения математической задачи на экстремум (максимум). Сведение модели человека к собственному (частному) интересу, отмечает автор книги, остается базовым в современной школе неоклассического анализа, даже с учетом введенных в этой модели институциональных ограничений. Гипотеза рационального поведения и методологический индивидуализм «превратились в оковы, мешающие качественному скачку в экономической науке». Более реалистичные поведенческие концепции, развиваемые альтернативными школами, предполагают многомерную модель человека, наличие у него нерыночных мотиваций и внутренних ограничений (с.40–41). В.Т. Рязанов ставит вопрос о возвращении экономической науки к своим истокам, к временам, когда ее относили к разряду морально-этических наук. «Переход от натурцентризма в пользу антропоцентризма (культуроцентризма, социоцентризма) дает возможность превратить действующего экономического агента из хозяйствующего субъекта с ограниченными характеристиками в человека во всей полноте его качеств, раскрытие которых становится главной целью социально — экономического анализа». В результате «антропологическая картина мира» откроет новое пространство для развития экономической науки (с.68).
Добавим к этому, что полноценный разворот экономической науки к человеку предполагает разграничение понятий «субъектное» и «субъективное». Если субъективное представляет собой уровень осознания или степень понимания индивидами экономических явлений, индивидуальное восприятие обстоятельств хозяйственной практики, то субъектное столь же объективно как и «материальные факторы» хозяйственной деятельности. В самом деле, экономическая реальность, в которой мы живем, образуется в результате деятельности групп людей (организаций, народов, государств), имеющих свои интересы и ценности, на основе которых субъекты осуществляют свои цели путем волевых действий. Субъектный фактор объективен и реален, он находится внутри экономики, а не вне ее.
Ориентация на анализ рукотворных персонифицированных взаимосвязей субъектов позволит уяснить особенности важнейших современных тенденций, не укладывающихся в привычную логику «мейнстрима»: «ручное управление» глобальными ресурсными рынками, эскалация торговых войн и санкций, вменение торговыми сетями цен на потребительские товары, управление инфраструктурными мега-проектами. В данном контексте уместно привести слова нобелевского лауреата по экономике П. Кругмана о том, что «современная политическая экономия учит нас, что маленькие, хорошо организованные группы зачастую превалируют над интересами более широкой публики» [2, с. 322].
Коль скоро человеческий фактор имеет значение, то из всего обширного комплекса отношений, определяющих типы хозяйственных субъектов на всех уровнях организации общества, требуется выбрать существенные характеристики. В.Т. Рязанов обращает внимание читателей на роль этносов в историко-экономическом развитии, в частности, на то, что посредством этноса (нации) люди осуществляют самоидентификацию в хозяйственном, культурном, языковом, территориальном и ментальном пространстве. Поэтому в хозяйственной жизни «действует не только «экономический человек», характеризуемый универсальными качествами, но и «национальный человек», обладающий своими специфическими качествами и хозяйственными традициями». Кроме того, в этнической среде формируются базовые ценности и поведенческие нормы в качестве устойчивых неформальных институтов (с.126–127).
Предложенный автором разворот политэкономии к субъекту базируется на сочетании всеобщего (универсального) и особенного (этно-культурного) в человеке и его хозяйствовании. Диалектика всеобщего и особенного определяет лейтмотив «качественной методологии» в экономической науке, которую развивает В.Т. Рязанов.
Диалектика всеобщего и особенного в политической экономии. Гипертрофия всеобщего в экономической науке, по оценке автора, связана с гегемонией только одного направления в развитии мирового хозяйства — с либерально-рыночной моделью западного типа. Ее претензии быть универсальным ориентиром для всех стран и народов «противоречит многоликости хозяйственного мира и присутствия в нем непохожих, а порой и расходящихся траекторий развития» (с.90–91). При этом важно иметь в виду, что «всеобщее в экономике — это также стремление стран-лидеров навязывать свое особенное как всеобщее для других, а значит, устанавливать свои правила игры в хозяйственной сфере для всех с выгодами для себя» (с.91).
Всеобщее в экономике, подчеркивает автор, не существует изолированно от особенных форм хозяйствования. В книге выделяются три сферы проявления особенного. 1. Различающиеся модели национальной экономики. 2. Исторически подвижные элементы хозяйственного устройства страны (формы управления, имущественные права и др.). 3. Область неэкономических отношений (социально-нравственные императивы, ценностные ориентации и стереотипы поведения, стили управления, трудовая этика). Значение этих факторов определено тем, что экономика не автономна, она «погружена в свое конкретно-историческое цивилизационное пространство» (с. 107–109).
Далее автор выдвигает концепцию «уникального» как превращенной формы особенного в экономике. Если особенное может быть воспроизведено в других хозяйственных системах, то уникальное неповторимо, из него выводится идея «особого пути» развития, в то же время уникальное может превратиться в «другое всеобщее», в альтернативу доминирующей мирохозяйственной парадигме (с.109–110).
Что же касается проблемы всеобщего в экономической науке, то позиция автора в этом вопросе сформулирована не вполне четко и однозначно. Всеобщее представлено в книге «трояким образом». Во-первых, в качестве предпосылок, свойств и факторов развития, присущих разным общественно-хозяйственным системам (общественное разделение труда, частная собственность), а также в повторяемости фаз или в прохождении одних и тех же этапов в развитии общественных формаций и технико-технологических процессов. Во-вторых, всеобщее в экономике проявляется как наиболее развитое качество (эталон) и доминирующая линия в мировой экономике, на которые ориентируются другие национальные хозяйства. В виде эталона может рассматриваться определенная теоретическая конструкция доминантной экономической системы. В-третьих, всеобщее выступает в единстве и многообразии национально-особенных подсистем. Разнообразие национальных хозяйственных систем должно рассматриваться в качестве всеобщего свойства мировой хозяйственной системы (с. 105–107).
Если критика автором неоклассической парадигмы, сводящей всеобщее к рациональному выбору «экономического человека» обстоятельна и убедительна, то, что же является всеобщим в новой политической экономии? Этот принципиальный вопрос остается открытым, во всяком случае ответы на него не получили законченный системный вид. Вероятно, ключ решения проблемы всеобщего в политической экономии можно найти в предложенном автором воспроизводственном подходе в политико-экономических исследованиях и в раскрытом на этой основе предмете современной политэкономии.
Вернемся к разработанной В.Т. Рязановым «политэкономии особенного». Ее актуальное приложение дано в разделе книги, названном автором «Россия как цивилизация Севера в евразийском пространстве». Выделены социокультурные (религиозные, этические, мотивационные) и геоэкономические (экономика Больших пространств, особенности климатических зон) особенности России, определившие ее исторический путь. Успешность экономического развития страны связывается — и вполне оправданно — с точностью учета всего набора факторов и условий, влияющих на выбор экономической модели, ориентированной на защиту национальных интересов. При этом В.Т. Рязанов замечает, что «о приверженности современной России ценностям и поведенческим стандартам Запада нельзя судить только по части населения, представленном в преобладающем составе элиты...Ведь есть еще многомиллионное население страны, не живущее в столицах и мегаполисах, менталитет которого в значительной мере воспроизводит свой исторический облик» (с. 117). Важной представляется мысль автора о самодостаточности российской цивилизации, притом что Россия относится к семейству многообразных и не похожих друг на друга евразийских цивилизаций. Особое внимание уделено географическому фактору — влиянию обширных северных территорий с холодным климатом и повышенной рискованностью экономической деятельности на хозяйственное развитие страны. Это проявляется в таких параметрах экономического строя России как многоукладность, затратоемкость, асимметричность в развитии рыночных отношений, значение перераспределения общественного продукта, особый управленческий подход (с.112–123).
Таким образом, В.Т. Рязанов погружает Российское хозяйство в специфическое цивилизационное и неоднородное природно-географическое пространство, что позволяет ему учесть фактор национально-особенного в экономическом развитии страны. Подобного рода изыскания требуют особого направления экономической мысли, названного автором «политэкономией особенного». Иными словами, для изучения национальных хозяйственных систем необходимы национальные экономические школы. Глава 3 книги «Политэкономическая исследовательская практика: российская традиция» посвящена русской экономической школе и ее достижениям в осмыслении своеобразия отечественного хозяйства. В главе выделены начальные этапы развития национальной экономической школы; проанализированы взгляды И.Т. Посошкова, В.П. Воронцова, Н.Ф. Даниельсона, С.Ф. Шарапова, С.Н. Булгакова, Ю.М. Осипова и др. российских ученых. Интерес вызывают проведенный анализ эволюции неоднозначных взглядов К. Маркса о России и раскрытие смысловой роли языка в экономических исследованиях (с. 138–200). В главе 4 привлекает внимание раздел, посвященный проблемам преподавания и подготовки нового поколения учебников по политической экономии (с.264–275).
Обратим внимание читателей на 5 и 6 главы книги, в которых автор применяет методологию новой политэкономии к анализу современных процессов. В 5 главе «Новая марксистская политическая экономия и современный капитализм: методологический и аналитический потенциал» раскрыты такие особенности современного капитализма как эволюция стоимостных отношений, роль монополий в современном воспроизводстве, финансиализация экономики и рост спекулятивного капитала, кредитно-долговая модель экономического роста и ее ограничения, новая технологическая революция, ее возможности и риски (с. 276–348). В 6 главе «Альтернативные пути общественно-экономического развития: грядущее под вопросом» выявлены исторические и логические пределы капитализма; необходимость социализации экономики, прежде всего финансовой сферы; рассмотрены подходы С. Гезелла и Дж. Кейнса к возможностям беспроцентной экономики; определены контуры альтернативных путей общественного развития. Решение российских проблем связано с проведением новой индустриализации, социализацией финансов, преодолением бедности, госкапитализмом и опорой на поучительный опыт реформирования России (с. 349–424). В конце книге приведены Указатель имен и предметный Указатель.
О значении труда В.Т. Рязанова можно говорить в двух отношениях. Во-первых, автором разработана исследовательская программа новой политэкономии, базирующейся на неомарксистском синтезе. Обновленная политическая экономия представляет собой серьезную альтернативу господствующему «мейнстриму» экономической науки как в плане использования классической логики понятий, так и в оптике актуального исследовательского потенциала, который позволяет политэкономии решать современные научно-практические проблемы и отвечать на вызовы эпохи.
Во-вторых, книга восполняет интеллектуальный дефицит современной России — дефицит знания о нас самих. И речь идет не только об учете национально-культурных и природно-географических особенностей России в рамках «политэкономии особенного», капитально проведенного автором. Идеи В.Т. Рязанова о синтетическом междисциплинарном характере социально-экономического знания, о том, что экономические отношения не автономны и погружены в ансамбль социально-культурных, цивилизационных взаимодействий позволяют увидеть хозяйственную жизнь во всей ее целостности и полноте. Это кредо автора соответствует нашей собственной культуре и типу знания, основанного на принципах философии всеединства и русского комизма. Книга В.Т. Рязанова побуждает нас задуматься о приведении принципов экономического мышления в соответствие с культурной и мыслительной традицией России. Рекомендуем монографию читателям журнала, всем тем, кто интересуется фундаментальными проблемами современной экономической теории и хозяйственной практики.


Литература
1. Маркс К. Экономические рукописи 1857–1859 годов // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. М.: Изд-во политической литературы. 1989. Т. 46. Ч.2.
2. Кругман П. Великая ложь. М.: ACT, 2004.

Вернуться к содержанию номера

Copyright © Проблемы современной экономики 2002 - 2024
ISSN 1818-3395 - печатная версия, ISSN 1818-3409 - электронная (онлайновая) версия