|
| | | | Проблемы современной экономики, N 3 (71), 2019 | | | | ЕВРАЗИЙСКАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПЕРСПЕКТИВА: ПРОБЛЕМЫ И РЕШЕНИЯ | | | Благих И. А.
профессор кафедры истории экономики и экономической мысли экономического факультета
Санкт-Петербургского государственного университета,
доктор экономических наук, профессор
| |
| | | | | В статье рассматриваются вопросы трансформации экономических отношений евразийских государств под влиянием информационных, коммуникационных и цифровых технологий, анализируются возникающие при этом проблемы и пути их разрешения. Обосновывается, что по мере развития цифровой экономики растет роль человеческого фактора и коммуникативной составлящей в области евразийской интеграции. Автор считает, что для ускорения процессов евразийской интеграции необходимо больше внимания уделять развитию секторов торговли и сферы услуг, при этом важно понимать, что в условиях цифровизации информационного простиранства все более стирается грань между товарами и услугами | | Ключевые слова: евразийство, интеграция, цифровая экономика, евразийская цифровая плаформа, информационные продукты, технологии евразийства | | УДК 33.331 Стр: 50 - 55 |
Цифровая экономика — одна из наиболее стремительно развивающихся отраслей во всем мире. Это важный двигатель инноваций и развития предприятий. С переходом в век цифровых технологий ее влияние стало ощутимо и в масштабах конкурентоспособности и сотрудничества стран. Преимущества, которыми обладает цифровая экономика, неоспоримы: будь это скорость оказания услуг или совершения покупок, удобство их осуществления, получение экономии времени и денег и так далее. Важнейшим конкурентным преимуществом участников цифровой торговли становится возможность совместного проведения анализа и моделирования рынка: спроса, предложения, затрат. При этом мир в цифровом пространстве становится персонализированным и прогностическим [1].
Россия, как и другие государства ЕАЭС, отстает по темпам внедрения и развития цифровой экономики от ведущих стран Западной Европы, США, Японии, а также в массовом производстве электроники от Китая и Индии. США и Китай в совокупности занимают более половины доли мирового рынка цифровой торговли. При этом, в 2018 году на страны ЕАЭС в общемировом объеме покупок приходится менее 1%, а прирост покупок через иностранные интернет-магазины выросли на 23% [1].
По различным причинам международные инвесторы проявляют больше интереса к развитию цифровизации именно в странах ЕАЭС. Суммарный объем инвестиций в цифровую экономику этих стран в 2018 году составил более 1,5 трлн долларов. В каждой из Стран ЕАЭС существует своя программа цифровизации экономики. В Росси это «Цифровая экономика РФ». Пока что основным инвестором в рамках данной программы выступает государство. Отечественный бизнес все еще находится в стадии первоначального накопления и развитие его технологической составляющей существенно отстает от темпов цифровизации торговли и услуг стран, лидирующих в этой сфере [2].
В мировой экономике цифровая торговля поглощает традиционную. Она вытесняет ее, врастая в реальную экономику и становясь наиболее эффективным механизмом перераспределения и упорядочивания рынка. По оценкам Alibaba Group, объем трансграничной цифровой торговли в 2019 году превысит $2,9 трлн. По мнению аналитиков Frost & Sullivan, к 2020 году объем цифровой торговли B2C-сегмента (электронной торговли между компаниями) может составить $3,2 трлн. В целом, на мировой рынок B2B придется $ 6,7 трлн. Если в 2012 году на глобальную цифровую торговлю приходилось всего лишь 5,4% общего объема ретейла, то в 2018 году этот показатель вырос до 10,1%, т.е. почти в два раза. И хотя торговля через традиционные каналы все еще доминирует, все новые крупные торговые сети формируются лишь на основе цифровых моделей [3].
На первый взгляд, на пространстве ЕАЭС в сфере цифровизации торговли все обстоит благополучно. Цифровая торговля растет в среднем на 30% в год [3]. Отток потребителей из офлайновых торговых центров составляет до 10% в год [4], что, в первую очередь, связано с более широкой номенклатурой товаров и низкими ценами. Опережающий рост цифровой торговли на пространстве ЕАЭС относительно среднемировых темпов роста можно объяснить как моделью догоняющего развития цифровой торговли и экономики в целом в странах ЕАЭС, так и эффектом низкой исходной базы, высокими темпами включенности населения в цифровое пространство и, в особенности, слишком высокой степенью открытости рынков для иностранных компаний, позволяющей глобальным игрокам входить на рынок ЕАЭС через новые цифровые каналы.
С развитием цифровой торговли правила игры устанавливаются все больше не регуляторами, а цифровыми экосистемами Модель цифровой торговли представляет собой граф сквозных связанных процессов, пронизывающий все сферы экономики, и регулирование должно быть комплексным. Сегодня регулирование цифровой торговли в странах Союза складывается из элементов разрозненных актов, относящихся к отдельным сферам экономики. Проведенный анализ показал, что существующие подходы оказываются упрощенными, большая часть цепочки создания стоимости ускользает. В результате рынки стран Союза не получают свои цифровые активы, а существующие фрагменты цепочек создания стоимости становятся частью экосистем третьих сторон. Тренд представляет особую опасность для небольших экономик, бизнесу которых трудно самостоятельно конкурировать с мировыми гигантами [5].
Государства ЕАЭС активно разрабатывают профильные стратегии и программы по развитию электронной или цифровой торговли, частично учитывающие специфику нового типа взаимоотношений между участниками процесса цифровой торговли. Однако необходимо вырабатывать горизонтальные меры, способствующие формированию своих экосистем, затрагивающих всю цепочку создания стоимости, включая смежные процессы, обеспечивающие цифровую торговлю. Экосистема цифровой экономики — это экономика нового технологического поколения, где добавленная стоимость создается с помощью информационных технологий, а само цифровое производство опирается на отечественные компании, научные, исследовательские и инжиниринговые центры страны. При этом, в цифровой экономике торгуются не столько физические товары, сколько их цифровые двойники и образы. В течение всего жизненного цикла товара в цифровом пространстве начинают храниться, передаваться и прослеживаться его цифровые образы и цифровые двойники — виртуальное представление, отражающее все ключевые свойства реального объекта. Осуществляется переход к идентификации каждого отдельного товара. В результате меняется вся цепочка создания стоимости [5].
Истории потребления создаются, хранятся и обмениваются на крупных платформах. Появляются новые гибридные модели потребления, когда на одних этапах торгового процесса потребитель взаимодействует с цифровым образом товара (выбор товара в интернет-магазине, его трекинг при доставке), а на других — с самим физическим товаром (реальная примерка, заказ в магазине типа «онлайн — офлайн»). В мире, где торгуются даже не сами товары, а их цифровые двойники и образы, необходимость погружения товаров в цифровую среду стала реальностью для современных производителей и продавцов. Отсутствие представленности в глобальном цифровом пространстве лишает производителей и продавцов важнейших каналов сбыта, основная часть потребителей попросту не увидят их товар [6].
Страны–лидеры в сфере цифровой экономики стремительно переходят от потребления товаров и услуг к потреблению технологий. Цикл внедрения инноваций значительно ускорился, крупные производители в массовых сегментах обновляют свою линейку продукции до 2–3 раз в год. Конкурентоспособность все больше стала определяться новыми качествами, основанными на новых технологиях и наличием революционных команд, даже сетевыми ресурсами развития. На этот тренд, конечно, накладывается экономика впечатлений. Новые поколения следуют за технологиями, формируются новые нормы и стереотипы поведения и потребления массовых технологий. Глобальные цифровые корпорации вкладывают миллиарды долларов в технологические стартапы. Например, Facebook, претендуя на лидерство на рынках виртуальных реальностей, является чуть ли не крупнейшим инвестором в этот сегмент в мире. Граница между товаром и услугой практически стирается [7].
Внедрение новых бизнес-моделей привело к появлению более сложных транзакций и поставило регуляторов перед необходимостью решать новые задачи. В первую очередь, речь идет о стирании границы между товарами и услугами и возникающей неопределенности в применении торговых правил. В самом процессе производства растет доля сервисов — проектирования, дизайна, исследований и других услуг, часто координируемых в электронном виде, услуги становятся неотъемлемой частью «умных товаров». Компании меняют фокус своей основной деятельности, разрушая границы между традиционными секторами. Компании, которые традиционно были ориентированы на производство аппаратного оборудования, смещают фокус на трансграничные сетевые сервисы, связанные с таким оборудованием (например, IBM), который отошел от производства «железа» и начал специализироваться на таких сервисах, как Watson) [8].
Другой пример: вчерашние производители двигателей для самолетов начинают предоставлять сервис с заданными характеристиками, используя при этом сам двигатель как подключенное устройство с целой сетью датчиков. И наоборот, компании, которые изначально возникли как провайдеры цифровых услуг, сегодня переключаются на производство оборудования или физических товаров (например, мобильные телефоны и беспилотники от Google). Выигрывает тот, кто ориентирован на потребителя. Потребитель становится активным участником цифровой торговли. Ориентация на потребителя особенно важна для торговых площадок. Зачастую они не владеют торгуемыми товарами, лояльность потребителей — их основной актив. Стремясь улучшить пользовательский опыт, площадки и производители, продающие через интернет, предлагают все новые сервисы, стремятся ускорять цепочки поставок и создают новые каналы торговли. Это двустороннее движение, поскольку ценность создается совместно многими участниками платформы [9].
Потребитель активно участвует в процессе своими данными, а также создает контент самостоятельно в виде отзывов, замечаний и жалоб. В конечном счете, именно потребители и цифровые платформы определяют, какие модели взаимоотношений участников складываются в цифровом пространстве. Особенно это важно в условиях демографического спада и старения населения в богатых странах. Конкуренцию электронным торговым площадкам начинают создавать продажи через социальные сети, предлагающие новый формат взаимодействия с потребителем. Площадки интернет-торговли больше не могут выступать исключительно как узлы для проведения транзакций, им приходится искать новые пути и инструменты выстраивания общения с покупателями и продавцами. «Окрашенные» данные — ценный актив. Активность субъектов в интернете порождает «следы». К таким «следам» относятся истории просмотров и покупок, рейтинги товаров, личные данные пользователей, их запросы, мнения, эмоции, влияние лидеров сообществ [10].
Компании используют аналитику данных для корректировки производственных планов, снижения складских издержек, повышения эффективности своего бизнеса. Разработка успешных моделей монетизации данных становится актуальным вопросом для компаний всех секторов экономики. В связи с ростом трансграничных потоков данных отдельного внимания заслуживает вопрос локализации данных и экстерриториальности законодательства в части защиты персональных данных. Страны ощущают необходимость обеспечения защиты персональных данных не только на своей территории, но и при их трансграничной передаче [11].
Управление данными как новым активом, изменение структуры ценности, измерение и учет потенциальной стоимости данных, повышение веса цифровых услуг в производстве представляют новые вызовы для регуляторов. Не все трансграничные потоки данных несут в себе прямую информацию о совершенных торговых операциях. Они могут предоставлять информацию о рынках или координировать производственные процессы. Однако барьеры, препятствующие трансграничному обороту данных, неизбежно окажут влияние на цифровую торговлю. Рынок услуг в цифровой форме географически фрагментирован Исследования, проводимые на базе Европейской Комиссии, показывают, что менее 1% всех провайдеров цифровых услуг в мире экспортируют их за рубеж, именно на них приходится почти половина всего рынка цифровых услуг, причем большая часть таких компаний зарегистрированы в США. В прочих регионах доля цифровых услуг, импортируемых из США, весьма значительна. При этом в США 32% провайдеров цифровых услуг выходят на глобальный рынок, а экспорт почти в два раза превышает внутренний спрос [12].
Хозяйствующие субъекты стран, не вовлеченные в обновление глобальных цепочек поставок, теряют свою конкурентоспособность Быстрая и дешевая логистика является одним из ключевых факторов, определяющих конкурентоспособность предприятий — как вовлеченных в цифровую торговлю, так и работающих по традиционным моделям. На традиционный рынок логистики выходят новые игроки — как стартапы, предлагающие более гибкие ценовые решения по доставке с использованием новых технологий (для доставки «последней мили», по ставкам на грузы и др.), так и крупные игроки из высокотехнологичных отраслей (автономный транспорт и др.). Особыми центрами создания стоимости становятся глобальные торгово-транспортные хабы — узловые распределительные центры, которые предоставляют различные услуги по перевалке и комплектованию грузов, складские мощности, обеспечивающие цифровые сервисы и т.д. [13]
От месторасположения хабов зависят глобальные товарные потоки, они являются катализаторами развития прилегающих территорий. Существующие сети хабов, альянсы и партнерства (например, Паназиатский альянс электронной коммерции) замыкают на себя основные потоки товаров, а в условиях сокращающихся глобальных потоков смогут удерживать эти потоки на своей цифровой инфраструктуре. Возникают новые глобальные проекты — физический интернет, открытые сети гиперсвязанных логистических кластеров. В условиях обостряющейся конкуренции и роста трансграничной торговли страны, которые не смогли встроиться в современные модели организации поставок предоставления обеспечивающих сервисов, не получают конкурентных преимуществ. Издержки доставки их продукции оказываются выше, а качество сервисов — ниже, чем у конкурентов, освоивших цифровые каналы [14]. Для стран ЕАЭС особенно важно определиться с решением проблем и вызовов, с которыми евразийские участники цифровой торговли сталкиваются на внутреннем рынке и при выходе на рынки третьих стран. Это:
— проблемы точечного характера, требующие гармонизации регулирования, снижения барьеров или упрощения административных процедур;
— системные проблемы, связанные с глобальной конкурентоспособностью систем и процессов, реализуемых на пространстве Союза, с риском усиления перетока добавленной стоимости в третьи страны в процессе торговли.
Проведенный анализ существующих проблем показал необходимость реализации комплекса совместных действий, направленных на:
— развитие цифровых трансграничных услуг, стимулирование увеличения доли услуг в товарах, производимых в Союзе, и обеспечение баланса в регулировании рынка цифровых услуг и связанных с ними товаров;
— формирование цифровых активов Союза и оцифровку товаров и услуг, создаваемых в Союзе;
— развитие каналов цифровой торговли между государствами-членами и сервисов, обеспечивающих цифровую торговлю в рамках Союза на основе цифровых платформ;
— стимулирование экспорта товаров и услуг из государств-членов Союза в третьи страны;
— развитие инфраструктуры цифровой торговли в рамках Союза и стимулирование применения технологий, разработанных в Союзе.
Наши предложения заключаются в формулировании направлений, которые способствуют созданию конкурентоспособной евразийской цифровой торговли. Данная торговая экосистема складывается вокруг производителей, потребителей и многих других участников на основе процессов, собранных на цифровых платформах, и сопутствующих сервисов (логистических, финансовых платформ, операторов больших данных, маркетинговых компаний, облачных сервисов, социальных и кредитных скоринг-агентств, страховых компаний и др.). Элементы цифровой торговой экосистемы в государствах — членах Союза находятся на разных стадиях зрелости. Совместные действия по развитию евразийской цифровой экосистемы обеспечат ее конкурентоспособность с глобальными игроками и интерес участников в дальнейшей интеграции [15]. Ожидаемыми эффектами для экономик государств-членов от совместных действий по развитию своей цифровой экосистемы торговли являются:
— увеличение взаимного товаропотока между государствами-членами через каналы цифровой торговли;
— повышение экспорта продукции и услуг национальных производителей на целевые рынки посредством каналов цифровой торговли;
— повышение доли создаваемой добавленной стоимости на пространстве Союза во всех цепочках добавленной стоимости в ходе цифровой торговли, повышение прибыльности евразийских субъектов цифровой торговли;
— рост цифровых активов в Союзе.
Долгосрочным трендом является стирание границ между товаром и услугой, доля которых в экономике растет. Особым типом товара становятся его цифровые образы и двойники с набором наиболее существенных характеризующих его свойств. Все больше товаров продаются с обязательным набором услуг, которые и составляют основной объект торговли. По сути, от потребления товаров и услуг мы переходим к потреблению технологий, определяющих ценность сервисов по использованию товаров [16].
Коренные изменения происходят в самих цепочках создания стоимости: новые модели означают сжатие цепочки создания стоимости в сфере торговли, снижение количества звеньев-посредников между потребителем и производителем, трансформацию внутренних процессов всех участников в цепочке поставок и торговых площадок. Глубокие преобразования затрагивают сами подходы к выстраиванию отношений между производителем и потребителем, вынося на первый план обмен данными: выбор превратил потребителя в сопроизводителя, содизайнера [17].
Потребитель также выступает продавцом через предоставление данных о своих предпочтениях, о моделях потребительского поведения. Такие данные открывают огромные возможности для прогнозирования, улучшения потребительских свойств товаров, управления складскими запасами и т. д., превращаясь в торгуемый актив, обеспечивающий конкурентоспособность участников на рынке. Цифровая экосистема — открытая устойчивая система, включающая субъектов цифровой экосистемы (физических, юридических, виртуальных и пр.), а также связи и отношения этих субъектов в цифровой форме на основе сервисов цифровой платформы [18]. Основные направления реализации цифровой повестки ЕАЭС спланированы до 2025 года. Основная задача — создание цифровой платформы. Цифровая платформа ЕАЭС — это система средств, поддерживающая использование цифровых процессов, ресурсов и сервисов значительным количеством субъектов цифровой экосистемы и обеспечивающая возможность их «бесшовного» взаимодействия [19].
Сложность решения данного вопроса для экономистов заключается в том, что идут споры относительно этапа трансформации экономики. На какой стадии развития она находится? Часть ученых называют внедрение IT-технологий очередной промышленной революцией, приравнивая происходящие сегодня в мире события к началу использования угля, нефти, электричества и других ресурсов [20]. Подразумевается, что цифровые технологии призваны не просто улучшить существующую экономическую систему, а в корне ее изменить. Поэтому, используя понятие «цифровые технологии», ученые подразумевают не только сами электронные и информационные технологии, но и процессы, основанные на них: внедрение экологически чистых силовых установок, разработка новых материалов, нанотехнологии и т.д.
На сегодняшний день внутренние алгоритмы платформ остаются «черным ящиком», недоступным для покупателей, продавцов и регуляторов. В ЕС активно обсуждается введение новых требований, касающихся раскрытия алгоритмов торговых площадок [20]. В соответствии с ними площадки будут обязаны раскрывать критерии, на основе которых осуществляется ранжирование товаров в поиске, политику продажи собственных товаров площадки относительно товаров сторонних участников и т.д. В связи с этим возникает вопрос, нужно ли регуляторам также регулировать использование алгоритмов, применять машиночитаемые нормы для регулирования? На основе этих представлений создана концепция «Индустрия 4.0», подразумевающая, что цифровые технологии — это то, что позволяет осуществить цифровизацию всех физических активов и создать цифровую экосистему с цифровыми продуктами и услугами [21].
Другая точка зрения состоит в том, что цифровизация движется в трех основных направлениях — «Интернет вещей», технологий «Big Data» и машинного обучения. При этом не отрицается, что существуют цифровые технологии, давно применяемые для конкретных экономических отраслей. Так, в бухгалтерском учете и корпоративных финансах, существуют системы «облачных» вычислений и передачи данных. В области человеческих ресурсов используется дистанционное интервьюирование, найм сотрудников через Интернет. Для IT-сферы и корпоративных финансов разработаны специальные аналитические программы. Существуют технологии беспилотных транспортных средств, электронный контроль за передвижением грузов. Все это служит сокращению издержек от 7% в сфере человеческих ресурсов, и до 40–50% в сфере бухгалтерского учета и корпоративных финансов [22].
Технология «Интернет вещей» (IoT) появилась с распространением сотовых сетей третьего поколения (3G) в начале 2000 годов, благодаря чему электронные устройства получили возможность контактировать друг с другом за счет машинной телеметрии. Было выделено новое направление связанное с общением по принципу «машина-машина» (М2М). Позже, с появлением новых технологий связи и видов техники эта модель расширилась и получила название «Интернет вещей». По расчетам аналитиков, к 2020 году количество устройств в сети «Интернет вещей» составит от 20 до 50 млрд единиц [23].
Данная технология уже используется в таких отраслях экономики как: энергетика, промышленность, сельское хозяйство, транспорт и др. В некоторых зарубежных странах, таких как Южная Корея, Китай, ряд стран Западной Европы на ее базе созданы технологии «умного» города, позволяющие экономить энергию и разгрузить транспортную сеть. В Великобритании и США внедрены технологии «умных» счетчиков, позволяющих экономить электроэнергию. Бизнесу данная технология позволяет снизить издержки и развить новые источники дохода. Так, например, около 25% покупателей жилой недвижимости в США выбирают устройства с технологией «умного» дома. В России данная технология мало распространена из-за низких доходов населения, медленной реакции строительных компаний на инновационные продукты и др. Тем не менее, внедрив технологию «Интернет вещей», в России также можно значительно повысить производительность труда и сократить издержки в этой сфере экономики [24].
Технологии Big Data также становятся все более востребованными в мире, так как производится все больше данных (данные, произведенные с 2013 г. по сегодняшний день, превысили все произведенные в мире до этого). Для того чтобы эффективно хранить и работать с данной информацией нужны новые цифровые технологии и специалисты. Сегодня в крупных компаниях, банках, органах государственной власти этим занимаются не внутренние отделы, а специалисты вне данных структур [25].
К концу десятилетия инвестиции в эту сферу превысят 70 млрд долларов: речь идет об инвестициях в технологии обработки запросов пользователей, в технологии управления хранилищами. Так как технологии «Big Data» связаны с датчиками, камерами, устройствами контроля на предприятиях, то она сопряжена с IoT. Симбиоз данных цифровых технологий позволит, например, оптимизировать трафик, отельный бизнес, логистический бизнес, сельскохозяйственную отрасль, более эффективно управлять энергетическими сетями. На втором месте рейтинга находятся технологии искусственного интеллекта. Искусственный интеллект — это применение цифровых технологий для воссоздания человеческого мышления у машин. Машины больше не работают по конкретному алгоритму, теперь они принимают собственные решения, анализируя огромный массив заложенных данных или самообучение. Машины уже научились узнавать людей и образы объектов, узнавать их речь и сами принимать решения. На основе этих технологий в XXI веке были созданы такие машины как:
● помощники Интернет-поисковики, распознающие речь (Siri, Cortana, Echo и отечественная Алиса);
● роботизированные и самообучающиеся системы, которые, основываясь на внешние параметры (погода, окружающая среда), могут менять алгоритм работы (беспилотный транспорт) или и вовсе сами мыслить, выполнять задания (Watson от IBM). К этой же группе относятся также роботы, способные играть в настольные игры лучше, чем люди (шахматный робот Chesska).
Машины, созданные с применением данных цифровых технологий, уже способны помочь человеку экономить ресурсы, рассчитать рентабельность и выбрать лучший бизнес-проект, контролировать процессы, идущие в компании [25]. Объем инвестиций в технологии искусственного интеллекта растет все сильнее, особенно со стороны таких гигантов как Google, Apple, IBM, Microsoft и другие. В России технологии машинного обучения пока развиты хуже, чем в Европе, США, Китае и Японии. Это объясняется как недостатком инвестиций, так и сложностью внедрения новых технологий и регламентов в деятельность коммерческих компаний в существующую законодательную среду.
Однако ключевую роль в интеграции данных технологий играет государство, в руках которого находятся различные инструменты их поддержки. В случае грамотного подхода цифровые технологии могут стать одним из факторов роста экономики РФ в долгосрочной перспективе. Так, опросы общественного мнения в бизнес-среде показывают, что использование цифровых технологий позволяет добиться одновременного прироста валовой выручки и годовой прибыли примерно на 3–4%. Зарубежные респонденты еще более оптимистичны. Они полагают, что их расходы за счет использования цифровых технологий сократятся в ближайшем будущем на 421 миллиард долларов, а годовая выручка увеличится почти на 500 миллиардов [26].
В разных странах цели цифровизации в сфере бизнеса несколько отличаются. Если Германия и Япония сконцентрировались в основном на внедрении цифровых технологий во внутреннюю деятельность компаний (с целью сократить операционные издержки), то компании в США использует цифровые технологии для создания новых или модернизации существующих товаров и услуг [27]. Китайские компании, несмотря на некоторое отставание от своих коллег из вышеназванных стран, используют цифровые технологии в обоих названных направлениях с рекордными темпами внедрения. Суммарный объем инвестиций в цифровые технологии компаний Западной Европы, Китая, Японии, США и Индии составит в 2020 году более 900 млрд долларов в год. Речь идет, о технологиях машинного обучения, подготовке соответствующих специалистов, создании цифровой культуры и упрощении цифровой среды для клиентов [28].
Однако существует и ряд проблем, с которыми столкнулись пионеры в области внедрения цифровых технологий. К таковым относится:
● недостаток квалифицированных специалистов, работающих с данными технологиями. Рынок, готовящий сотрудников подобного рода, растет недостаточными темпами;
● неготовность клиентов принимать цифровые технологии, отсутствие соответствующей культуры, что является одним из основных барьеров для распространения цифровых технологий.
С такими же проблемами столкнулся бизнес в России, приступивший с начала 2000-х годов к применению цифровых технологий в своей деятельности. Наиболее успешной компанией в этой сфере стала компания «Яндекс». Не оставались в стороне и банки. Один из первых в России цифровых банков — «Тинькофф Банк» — открылся в 2006 году. Благодаря такому способу ведения деятельности банк может экономить значительные средства. Ему не надо открывать и поддерживать функционирование филиальных отделений, иметь большое количество сотрудников и т.д. [25]. Чистая прибыль банка в 2017 году составила 19 млрд рублей, что почти в 10 раз выше показателя 2015 года. Ежегодная выручка Сбербанка от использования внедренных цифровых технологий уже превышает 700 млн рублей [26].
Не остались в стороне и другие банки России. В ЦБ РФ был создан «Департамент финансовых технологий». Такие банки как: Банк России, Сбербанк, ВТБ, Альфа Банк и другие вступили в ассоциацию «ФинТех», задачами которой является: разработка и внедрение цифровых технологий идентификации клиентов банков, внедрение цифровых технологий в платежное пространство, развитие программного обеспечения для банков, создание предложений по изменению законодательства в связи с введением цифровых технологий и т.д.
Однако без помощи государства массовое развитие цифровых технологий идет недостаточно быстро. Точкой отсчета цифровизации экономики России на государственном уровне можно считать послание Президента РФ В.В. Путина Федеральному собранию России от 01.12.2016. На его основе была разработана «Стратегия развития информационного общества в Российской Федерации на 2017–2030 годы». В ней, в частности говорится, что необходимо повысить эффективность экономики государства за счет внедрения цифровых технологий [27].
Затем премьер-министр РФ Д.А. Медведев поручил создать план по внедрению цифровых технологий в экономику страны в кратчайшие сроки. Государственная программа, получившая название «Цифровая экономика РФ» была утверждена 28.07.2017 года [28]. Целью программы является модернизация экономики России за счет внедрения цифровых технологий и создания цифровой инфраструктуры.
Именно благодаря поддержке государства были созданы и существуют такие проекты по продвижению цифровизации как:
● Innotribe (Банк России) — поиск лучших стартапов, связанных с цифровыми финансовыми технологиями;
● Finnet — разработка и внедрение цифровых технологий, обеспечивающих уменьшение посредников в банковской деятельности.
По-прежнему впереди в цифровизации своей деятельности идут банки. Несмотря на историческую консервативность банков, они уже внедрили множество цифровых технологий и планируют кардинально измениться в процессе цифровизации уже к началу следующего десятилетия [29]. Поток инвестиций в цифровизацию банков из года в год только увеличивается, а тем временем в России уже созданы:
● несколько цифровых банков;
● ассоциация ФинТех, поддерживаемая государством и осуществляющая цифровую трансформацию;
● учебные программы, готовящие банковских специалистов и программистов будущего, способных работать в цифровых банках.
По мнению аналитиков Forbes [30], в ближайшем будущем около 40% клиентов российских банков могут отказаться от пользования услугами банков, игнорирующих цифровые технологии. В первую очередь, клиентов интересуют прогрессивные возможности идентификации (как в «личном кабинете», так и в офисах банков) и мобильный банк, работающий постоянно, в отличие от физического отделения.
По мнению экспертов Ernst&Young, в ближайшем будущем деятельность банков значительно модернизируется. Они должны будут адаптироваться к всеобщей цифровизации, чтоб оставаться на плаву. Внедрение технологий искусственного интеллекта позволит модернизировать внутреннее функционирование банков, например, автоматизировав отчетность, тем самым, сократив его издержки [27]. Скорость, с которой происходит цифровизация этого сектора гораздо выше, чем может показаться на первый взгляд. К примеру, количество людей, расплачивающихся только наличными за последние 6 лет сократилось более чем на 50%. Сегодня, каждый гражданин России в среднем владеет 2 картами. Менее чем за 5 лет число активных пользователей мобильных банков выросло в 7 раз. Отечественные аналитики оценивают долю цифровой экономики в России примерно в 3% от ВВП (2018 г.) и отмечают, что наиболее успешно внедрены цифровые технологии в государственном секторе экономики [25]. Вместе с тем эксперты зарубежной рейтинговой компании «Deloitte» отмечают несовершенство в России цифровой экосистемы, в особенности в области доступа к существующим сервисам, а также малую активность компаний для объединения и создания новых совместных цифровых продуктов и услуг, которые призваны повысить качество жизни клиентов данных компаний [26].
Цифровые технологии, используемые промышленными предприятиями России — это «Интернет вещей», плюс «дополненная реальность» и робототехника [29]. Например, Новолипецкий металлургический комбинат вводит систему цифровых технологий для отслеживания состояния техники на предприятии. Данная модель получила название «Мобильное ТО» и является симбиозом технологий машинного обучения и «Big Data». Все агрегаты завода оснащены специальными метками, подключенными по Bluetooth к одной базе данных, куда они отправляют информацию о своем техническом состоянии в режиме on-line. Затем, при помощи технологий «Big Data» анализируется износ различных единиц оборудования, что помогает моментально диагностировать неисправности, избегая простоя станков и оптимизируя процесс их ремонта. Подобную систему в 2017 году заказала компания Аэрофлот. Авиагигант планирует отслеживать с помощью технологии «Big Data» состояние своих самолетов, тем самым сократив издержки, повысив пассажиропоток и уровень безопасности.
Дальнейшим развитием цифровой экономики стран ЕАЭС является создание искусственного интеллекта. Так, в транспортной сфере уже практически реализована модель беспилотного автомобиля. Подобные разработки уже имеются за рубежом (Tesla, Audi), но Россия — первая страна, которая уже начала тестирование беспилотного грузовика. Данный проект осуществляется компанией КАМАЗ в Набережных Челнах (Татарстан) при поддержке Яндекс и DAIMLER. Очевидно, что цифровые технологии, внедряемые в современной России, разнообразны и в отдельных сферах почти не отстают от западных конкурентов. Крупные компании промышленного, финансового и транспортного секторов России идут в ногу со временем, оптимизируя свой бизнес и повышая его эффективность за счет использования цифровых технологий [31]. Это позволяет им добиваться успеха в условиях глобальной конкуренции, повышая интегративные тенденции и планы стран- ЕАЭС. |
| |
|
|
