|
| | | | Проблемы современной экономики, N 3 (71), 2019 | | | | ПРОБЛЕМЫ МОДЕРНИЗАЦИИ И ПЕРЕХОДА К ИННОВАЦИОННОЙ ЭКОНОМИКЕ | | | Байнев В. Ф.
заведующий кафедрой инновационного менеджмента
Белорусского государственного университета (г. Минск),
доктор экономических наук
| |
| | | | | В статье в контексте эволюции техники и технологий исследуется феномен цифровой трансформации экономических систем. Показано, что современный этап технико-технологического прогресса — это очередной этап индустриализации мировой экономики, связанный с масштабным продуцированием и распространением оснащенной микропроцессорами и микроконтроллерами бытовой, производственной, военной техники и средств ее дистанционного взаимодействия. Сделан вывод о том, что цифровая индустриализация должна стать главным стратегическим приоритетом стран ЕАЭС в XXI веке | | Ключевые слова: ЕАЭС, индустриально-промышленный комплекс, информационно-коммуникационные технологии, цифровая индустриализация, сетевая цифровая корпорация | | УДК 338.24.0; ББК 65.050 Стр: 132 - 136 |
Введение. В последнее время отечественные экономисты, чиновники, политики много говорят, пишут, дискутируют о цифровой экономике и цифровой трансформации (цифровизации, оцифровывании, диджитализации) экономических систем (см., например, [1, 2, 3] и др.). К сожалению, некоторые из них, не имея соответствующего технического образования, достаточно поверхностно и однобоко понимают происходящие в современной мировой экономике изменения. При этом под цифровой трансформацией, как правило, понимается банальное использование включенных в интернет компьютеров там, где еще совсем недавно традиционно применялись авторучка и бумага.
Так, под цифровизацией социально-экономической сферы обычно подразумевается стандартный набор соответствующих услуг, включая перевод электросвязи (например, радио- и телевещания) с аналогового сигнала на цифровой, дистанционный доступ через интернет к новой информации, внедрение и широкое распространение электронной коммерции, электронного банкинга, дистанционного обучения, дистанционной медицины, электронного правительства и т.п. Некоторые к этому типовому перечню прибавят не до конца понятные им самим технологии блокчейна, майнинга криптовалют, больших данных, «интернета вещей» и т.п.
К сожалению, все перечисленное — это лишь видимая вершина того айсберга технико-технологических и политико-экономических трансформаций, которые ныне свершаются в рамках четвертой индустриальной революции или согласно принятой в ЕАЭС терминологии перехода к шестому технологическому укладу [4]. В самом общем виде под оцифровыванием национальной экономики следует понимать все более и более широкое использование в ней информационно-коммуникационных технологий (ИКТ), техническим базисом которых выступает микропроцессор (компьютер), который благодаря средствам телекоммуникации на основе соответствующего программного обеспечения способен оперативно обмениваться информацией с другими аналогичными устройствами.
Таким образом, очевидно, что оцифровывание экономики и социума в целом немыслимо без масштабного продуцирования нового класса (поколения) технических устройств — прежде всего, микропроцессоров и прочих обслуживающих их радиоэлектронных компонентов, аппаратно-технических средств их дистанционного взаимодействия, а в итоге — оснащенных этими устройствами «умных» машин — «интеллектуальной» техники производственного, военного и бытового назначения. Иными словами, начавшийся в эпоху первой промышленной революции процесс индустриализации — продуцирования и широкого использования разнообразных машин, облегчающих труд людей и повышающих его производительность, не просто продолжается, но набирает обороты.
В связи с этим многие отечественные и зарубежные специалисты сегодня заговорили о новой индустриализации, как об очередном, современном ее этапе [5, 6]. Однако с учетом изложенного, на наш взгляд, необходимо вести речь не просто о цифровой трансформации или новой индустриализации, а именно о цифровой индустриализации мировой и национальной экономики. Исходя из этого весьма важно всесторонне, не только с технико-технологической, но и политико-экономической точек зрения, исследовать феномен цифровой индустриализации, а также определить направления и меры по ее осуществлению в странах ЕАЭС.
Информационно-коммуникационные технологии как основа технологического суверенитета в условиях цифровизации экономики. Как известно, перестройка в СССР была затеяна ее прорабами под благовидным предлогом необходимости преодоления социально-экономического и технологического «застоя» с целью соответствующего ускорения развития и наверстывания передовых западных стран. В связи с этим на протяжении двух-трех последних десятилетий термины «инновация», «инновационная деятельность» и т.п. не сходили с уст ученых, чиновников и политиков на всем постсоветском пространстве.
К сожалению, реальность такова, что масштабные дискуссии о технологическом прорыве и его осуществление — это далеко не одно и то же. На страницах журнала мы уже подробно писали о том, что за годы либерально-рыночных реформ, затеянных ради преодоления указанного «застоя», технологическое отставание стран бывшего СССР, включая Россию и Беларусь, не только не сократилось, но угрожающе возросло. Допущенная «в лихие девяностые» масштабная деиндустриализация постсоветского пространства поставила страны ЕАЭС в зависимость от западного технико-технологического импорта. В итоге сегодня специалисты открыто говорят не просто об отставании от Запада, но о «технологической пропасти» [7]. С учетом этого велика угроза того, что и нынешняя дискуссия о цифровой экономике и ее формировании без понимания всей полноты ныне происходящих в цивилизованном мире трансформаций, приведет к аналогичному результату.
Как известно, к сфере ИКТ согласно системе международной классификации видов экономической деятельности относятся не только ИКТ-услуги и ИКТ-торговля, но и соответствующее производство электронных устройств — компьютеров, периферийного оборудования, средств памяти и телекоммуникации, бытовой электроники, а также входящих в их состав электронных компонентов и плат [1]. К сожалению, многие отечественные экономисты и чиновники цифровизацию стран ЕАЭС связывают с видами экономической деятельности, относящимися, прежде всего, к сфере соответствующих услуг и торговли, подразумевая при этом, что продуцирование необходимой элементной и аппаратно-технической базы остается преимущественно за лидерами мировой экономики.
Так, в Беларуси, например, прогресс цифровой трансформации экономики оценивают объемом экспортных поступлений от услуг, реализуемых местным сектором ИКТ, сосредоточенным преимущественно в белорусском Парке высоких технологий. Следует учесть, что данному Парку предоставлены беспрецедентные для прочих секторов национальной экономики льготы и преференции, а значит, высокая эффективность его функционирования достигается отчасти и за счет прочих «неэффективных» сфер традиционной экономики.
Некоторые ведущие белорусские экономисты критикуют подобную цифровизацию, утверждая, что «резиденты минского «Парка высоких технологий» занимаются в основном оффшорным программированием, принося основной доход зарубежным производителям программного обеспечения» [8, c. 77]. При этом отдельные представители отечественной сферы ИКТ открыто признаются в том, что ее функционирование во многом напоминает банальный «экспорт интеллектуального сырья» [2]. Иными словами, такое субсидируемое белорусским народом и государством оцифровывание белорусской экономики во многом сводится к масштабному распространению на отечественной территории импортных гаджетов да написанию для них несложных программ местными программистами. И хотя белорусские программисты, обеспечивая приток в страну иностранной валюты, получают неплохую по местным меркам заработную плату, следует признать, что их деятельность — это оказание помощи иностранным IT-компаниям. Последние, осуществляя общее администрирование IT-проектов и потому присваивая всю прибыль от их реализации, передают белорусским программистам на аутсорсинг написание отдельных фрагментов компьютерных программ по расценкам, которые в несколько раз меньше по сравнению с вариантом, когда бы эту работу выполняли западные специалисты [2]. Таким образом, получается, что предоставляемые белорусскому сектору ИКТ льготы и преференции — это помощь, оказываемая белорусским народом и государством иностранным IT-компаниям.
Важно понимать, что технологически развитые державы, всемерно поощряя подобную цифровую трансформацию периферийных стран и при этом монопольно контролируя ИКТ-производство обеспечивают себе тотальное господство в глобальном секторе ИКТ. Следовательно, сохранение технологического, а значит, экономического и политического суверенитета стран ЕАЭС в условиях грядущей технотронной экономики немыслимо без восстановления и ускоренного развития отечественного производства элементной электронной и микроэлектронной базы, а также описанного выше аппаратно-программного обеспечения, при непосредственном участии которого только и могут быть реализованы ИКТ-услуги и ИКТ-торговля. По сути дела, речь идет о производстве нового класса (поколения) машин в рамках запущенного в XVIII веке непрерывного и бесконечного процесса индустриализации, о чем уже шла речь выше.
Цифровая индустриализация в контексте эволюции техники и технологий. Как известно, под индустрией чаще всего подразумевается сфера (сектор) промышленного производства, связанного с изготовлением машин, используемых в прочих сферах жизнедеятельности людей для продуцирования требуемых им экономических благ. При этом под классической машиной традиционно подразумевается механическое устройство, преобразующее какой-либо вид природной энергии в полезную механическую работу, используемую в производственном процессе для необходимого трансформирования предметов труда. Современная машина — это электромеханическое устройство, преобразующее какой-либо вид природной энергии в полезную работу, облегчающую или замещающую физический и интеллектуальный труд человека. При здравом рассуждении становится очевидным, что основное предназначение (миссия) машин, несмотря на все их нынешнее многообразие, заключается в трудосбережении — экономии, высвобождении в производственных процессах человеческого труда на основе его замещения природной энергией, то есть в повышении производительности труда [9].
Вместе с тем, следует помнить, что современный человек может участвовать в производственных процессах (на работе и в быту) в трех основных сущностях (ипостасях):
1) как источник физической энергии, когда заглавную роль играют его мускульно-двигательные способности (например, землекопа). Замещение машинами мускульно-двигательных способностей работника принято называть механизацией производства;
2) в качестве оператора, управляющего машиной, когда мускульно-двигательные способности, хотя и играют важную роль, однако отступают на второй план, уступая авансцену интеллектуальным способностям работника, способного усваивать и воспроизводить тот или иной алгоритм управления техникой (например, экскаваторщика). Процесс замещения машинами функций человека-оператора, управляющего техникой, именуется автоматизацией производства;
3) как исполнитель интеллектуальных функций, связанных с научным поиском, конструированием, проектированием и т.п. (например, конструктор того же экскаватора). При этом роль мускульно-двигательных способностей становится ничтожно малой, а заглавное значение приобретают умственно-творческие способности человека. Наблюдаемое ныне постепенное взятие на себя машинами интеллектуальных функций работника следует именовать интеллектуализацией техносферы.
Исходя из этого, нами выделены наиболее важные технико-технологические и политико-экономические признаки ключевых этапов эволюции техники и технологий (табл.1).
Таблица 1
Наиболее важные характеристики ключевых этапов эволюции техники и технологий| Этап эволюции техники и технологий (его примерные исторические рамки) | Базовое техническое устройство | Результат влияния техники на производство (сущность индустриализации) | Основная (высшая) организационно-экономическая форма хозяйствования |
|---|
| Доиндустриальная эпоха (до середины XVIII в.) | Простейшие механизмы | Масштабное применение ручного труда | Мелкое кустарное производство | | Первая индустриальная революция (вторая половина XVIII — первая половина XIX вв.) | Паровой двигатель | Механизация производства | Малое предприятие (фирма) | | Вторая индустриальная революция (вторая половина XIX — первая половина XX вв.) | Электрический двигатель | Электрификация производства | Среднее и крупное предприятие (фирма) | | Третья индустриальная революция (вторая половина XX — начало XXI вв.) | Вычислительный процессор (микроконтроллер), прецизионный электропривод | Автоматизация производства | Национальная и транснациональная корпорация | | Четвертая индустриальная революция (с начала XXI в.) | Микроконтроллер, оборудование с ЧПУ, «промышленный интернет», | Интеллектуализация техносферы | Сетевая цифровая корпорация |
Поскольку на начальной стадии своего развития земная цивилизация пользовалась непреобразованной природной энергией (мускулов человека и животных, открытого огня, ветра и т.п.), а значит, в то время не существовало машин и соответственно индустрии, то данный весьма продолжительный этап в развитии человечества следует именовать доиндустриальной эпохой. Ее ключевые характеристики — масштабное использование ручного труда, простейших механизмов (ручной инструмент, колесо, парус, ветряк и т.п.), маломощных источников непреобразованной энергии, а также доминирование мелких кустарно-ремесленных производств. Последнее непосредственно вытекало из того, что человек в одиночку, либо с помощью домочадцев был способен управлять указанными источниками энергии.
Появление и распространение первых машин положило начало индустриальной эпохе и процессу их постоянного совершенствования — непрерывной индустриализации в рамках первой-четвертой индустриальных революций. При этом принятая на Западе периодизация технико-технологического прогресса, подразумевающая выделение промышленных революций, как нам представляется, является более информативной и потому предпочтительной, нежели используемое в ЕАЭС выделение первого-шестого технологических укладов. Это следует из того, что термин «индустриальная революция», во-первых, непосредственно указывает на самый главный сектор экономики, являющийся подлинным «локомотивом» социально-экономического прогресса цивилизации. Именно промышленность (индустрия) — это та сфера деятельности, развитие которой всецело определяет место той или иной страны в иерархии технологически развитых, цивилизованных держав. Во-вторых, данный термин указывает на кардинальный характер происходящих в хозяйственной жизни изменений, связанных с изменением в ней роли человека, когда машины берут на себя выполнение его все более и более сложных функций, а также укрупнением субъектов хозяйствования.
Так, первая индустриальная революция с ее паровым двигателем дала старт процессу масштабной механизации производства, начав вытеснение человека в сферу умственного труда. Паровые двигатели мощностью в десятки лошадиных сил обеспечивали энергией сразу несколько единиц технологического оборудования, что привело к возникновению небольших предприятий (фирм), запустив процесс укрупнения производства (нарастания концентрации капитала).
Вторая индустриальная революция позволила в целом завершить механизацию производства на основе масштабного использования электродвигателей. Благодаря электрификации на одном предприятии можно было использовать десятки, сотни оснащенных электродвигателями станков, что обусловило возникновение средних и крупных предприятий (фирм).
Базовым техническим устройством третьей индустриальной революции выступил вычислительный процессор. Его способность непосредственно управлять электродвигателем в составе прецизионного электропривода по определенной программе (алгоритму) обеспечила возможность автоматизации производства, благодаря чему исключительной прерогативой человека остались лишь интеллектуальные функции. Заметим, что современные специализированные микропроцессоры, используемые для управления такими исполнительными электромеханическими устройствами, принято называть микроконтроллерами. При этом один такой микроконтроллер способен управлять сразу несколькими прецизионными электроприводами, координируя их работу, например, при вытачивании детали на токарном станке (рис.1). Очевидно, что смена управляющей программы микроконтроллера приведет к соответствующему изменению размеров и формы вытачиваемой детали, что обеспечивает беспрецедентную гибкость, инновационность производственного процесса. | | |  | | Рис. 1. Общая схема функционирования оборудования с числовым программным управлением |
Широкое распространение работающих по описанному принципу станков с числовым программным управлением открывает широкие перспективы для автоматизации производственных процессов. В свою очередь автоматизация производства стала одной из причин дальнейшего укрупнения бизнеса в рамках национальных и даже транснациональных корпораций, поскольку многие сотни микроконтроллеров в разных регионах страны и мира способны скоординировано работать по взаимообусловленным программам, заданным «ядром» корпорации. Таким образом, политико-экономическая сущность третьей индустриальной революции связана с автоматизацией производства и становлением крупных и сверхкрупных корпораций.
Четвертая промышленная революция благодаря технологиям «промышленного интернета» обеспечивает возможность эффективного программирования сотен, тысяч единиц оборудования с ЧПУ на производственных предприятиях, расположенных в различных регионах страны и мира — там, где такое производство в силу местных конкурентных преимуществ наиболее эффективно. Ее осуществление непосредственно связано с цифровой индустриализацией — масштабным продуцированием производственной техники с ЧПУ, аппаратно-программных средств ее дистанционного взаимодействия друг с другом, а также необходимой для этого элементной базы (микропроцессоров, микроконтроллеров, вспомогательных радиокомпонентов и т.п.) с целью массового оснащения такой техникой производственных предприятий и создания на этой основе сетевых (цифровых) корпораций. При этом следует отметить весьма важную деталь — микропроцессор, реализуя полученную извне управляющую программу, воплощающую в себе результаты осуществленных в «ядре» такой корпорации НИОКР, по сути дела, освобождает персонал периферийных производств от выполнения собственных исследований и разработок. Тем самым оборудование с ЧПУ формально как бы выполняет интеллектуальные функции вместо человека, что позволяет вести речь об интеллектуализации техносферы. Разумеется, быстро развивающиеся технологии искусственного интеллекта в ближайшей перспективе существенно ускорят данный процесс, который наряду со становлением сетевых цифровых корпораций составляет политико-экономическое содержание набирающей силу четвертой индустриальной революции.
Сетевые цифровые корпорации как главная организационно-экономическая инновация XXI века. Как это было отмечено выше, оснащенные цифровым технологическим оборудованием добывающие, заготовительные, промежуточные, конечные производства, входящие в единый технологический цикл продуцирования какого-либо конечного изделия, с помощью «промышленного интернета» могут быть объединены в сетевую цифровую корпорацию (см. рис. 2). При этом добывающие, заготовительные, промежуточные, конечные производства таких корпораций могут располагаться в разных регионах страны и мира — там, где в силу местных конкурентных преимуществ указанные стадии изготовления продукции максимально эффективны. | | |  | | Рис. 2. Концептуальная схема сетевой цифровой корпорации |
Сетевые цифровые корпорации обладают рядом кардинальных достоинств, в том числе недоступных классическим ТНК, что дает основания считать данную модель организации производственного бизнеса ключевой организационно-экономической инновацией XXI века. В числе таких преимуществ, во-первых, следует отметить максимальную эффективность производства конечного продукта, которая достигается, с одной стороны, благодаря размещению заготовительных, промежуточных и конечных производств там, где такое производство наиболее целесообразно, о чем уже шла речь выше. С другой стороны, сетевые корпорации позволяют наиболее полно реализовать эффект вертикальной интеграции экономических активов, возникающий вследствие действия фундаментального экономического закона вертикальной интеграции, открытого и математически строго доказанного российским ученым С. Губановым в 1996 г. [10]. Напомним, что согласно указанному закону, эффективность последовательной цепочки производств, преобразующих сырье в конечный продукт, максимальна при условии, что все эти производства реализованы в рамках единой организации — вертикально-интегрированной корпорации.
Во-вторых, сетевые цифровые корпорации обеспечивают беспрецедентную гибкость производственного процесса, что достигается за счет простоты программной перенастройки технологического оборудования с ЧПУ на всех промежуточных и завершающей стадиях изготовления конечного продукта. Важная деталь — управление сетевой корпорацией осуществляет ее интеллектуальное ядро, где, собственно, и происходит генерация программ, управляющих всеми входящими в ее состав производственными мощностями. Достигаемая при этом гибкость технологического процесса впервые позволяет реализовать концепцию массового производства эксклюзивной продукции, когда, например, на одном сборочном конвейере вслед другом за другом собираются изделия, отвечающие индивидуальным требованиям конкретных потребителей. Более того, интеллектуальные ядра сетевых корпораций могут отслеживать и даже управлять «жизнью» произведенной ими продукции не только на стадии ее эксплуатации потребителями, но и в «дородовый период» — на этапе маркетингового изучения существующих и формирования будущих потребностей потенциальных покупателей. Именно эта виртуально-реальная «жизнь» продуцируемой цифровыми корпорациями продукции сегодня обозначается пока еще малопонятным для многих из нас термином «интернет вещей». Массовое производство эксклюзивных товаров по индивидуальным заказам — это ключ к решению актуальной для капиталистического способа производства задачи исключения перепроизводства и, соответственно, достижения рационального расходования ограниченных ресурсов;
В-третьих, в рамках общемировой тенденции монополизации рынков крупными и сверхкрупными национальными и транснациональными корпорациями (ТНК) и обусловленного этим «угасания» конкуренции, сетевые цифровые корпорации предоставляют человечеству уникальную возможность сочетать преимущества, обеспечиваемые, с одной стороны, сохранением полноценных конкурентных отношений, а с другой стороны — монопольной властью крупного бизнеса. Так, в отличие от классических корпораций, надежно интегрирующих в себе производственные мощности в результате их поглощения, цифровые корпорации, наоборот, предполагают возможность несложной замены одних промежуточных производств другими. Так, если по тем или иным причинам какое-либо из таких производств начнет функционировать менее эффективно, чем его конкурент, то оно может быть несложно исключено из единой цепочки производственного процесса, а более эффективное предприятие столь же просто может стать ее новым звеном. Данное уникальное свойство сетевых цифровых корпораций имеет исключительно большое значение для нынешней экономики, подверженной серьезным кризисным явлениям, в том числе из-за упомянутого выше «угасания» конкуренции.
В-четвертых, сетевые цифровые корпорации могут стать и в недалекой перспективе станут важным фактором формирования новой региональной политики, одной из ключевых задач которой, как известно, является обеспечение гармоничного, сбалансированного развития территорий. Возможность эффективного включения в глобальные цепочки создания добавленной стоимости местных предприятий открывает новые шансы и перспективы для развития территорий, что имеет колоссальное значение, например, для России, где диспропорции регионального развития весьма значительны.
В-пятых, «промышленный интернет», позволяющий периферийным (местным, региональным) предприятиям получать от интеллектуального ядра сетевой цифровой корпорации необходимые для функционирования их технологического оборудования управляющие программы (см. рис. 1 и 2), по сути дела, превращается для периферийных производств в источник новых знаний. Это следует из того, что указанные управляющие программы воплощают в себе результаты НИР и НИОКР, которые хотя и не осуществлялись персоналом местных предприятий, однако используются им на практике. Формально ситуация выглядит так, как если бы технологическое оборудование с ЧПУ «само выполнило» исследования и разработки вместо персонала местных предприятий, тем самым заместив его при выполнении сложных интеллектуальных функций. С этой точки зрения, получается, что расположенное на периферии технологическое оборудование с ЧПУ является более «информированным» (более «интеллектуальным»), нежели обслуживающий его персонал. Это подтверждает сделанный выше вывод о том, что интеллектуализация техносферы как процесс взятия на себя машинами интеллектуальных, творческих функций человека составляет политико-экономическое содержание современного этапа технико-технологического прогресса, именуемого четвертой индустриальной революцией.
И, наконец, в-шестых, сетевые цифровые корпорации могут стать теми связующими скрепами, благодаря которым единение в рамках Союзного государства Беларуси и России и ЕАЭС выйдет на тот уровень, когда речь можно будет вести не только об экономической, но и о политической интеграции постсоветских стран. При этом важно хорошо осознавать, что указанные интеграционные союзы — это то надежное укрытие, в котором наши страны имеют шанс пережить грядущие катастрофы нынешнего столь бурно начавшегося столетия.
Разумеется, перечисленные преимущества могут быть реализованы лишь при условии полноты и глубины понимания тех технико-технологических и политико-экономических сдвигов, которые происходят в современной мировой экономике. К сожалению, для многих экономистов и чиновников лежащая в основе указанной трансформации сфера информационно-коммуникационных технологий (ИКТ) — это самостоятельный и даже самодостаточный сектор экономики, связанный с продуцированием неких компьютерных устройств и программ, передачей информации на расстояние, операциями с криптовалютами, технологиями блокчейна, печатанием забавных безделушек на 3D-принтерах и т.п., о чем уже шла речь выше.
В реальности же характер происходящих изменений гораздо глубже и сложнее, поскольку они фундаментально трансформируют самую главную хозяйственную сферу — производство необходимых человеку экономических, прежде всего, материальных благ в соответствии с изложенными выше принципами. О том, что материальное производство по-прежнему играет заглавную роль в нашей жизни, можно легко убедиться, просто осмотревшись вокруг себя. Требуемые современному человеку в быту и на работе продукты питания, одежда, обувь, мебель, бытовая техника, офисное оборудование, транспортные средства и т.д. — все это объекты материального мира. И даже оказание тех же самых услуг, роль которых до небес превозносит концепция постиндустриального общества, принципиально невозможно без компьютеров, средств связи, торгового оборудования, офисной техники, косметических принадлежностей и т.п. Таким образом, материальное и, прежде всего, промышленное производство было, есть и еще долгое время будет тем экономическим базисом, состояние которого во многом определяет имидж, статус, место любой страны в иерархии технологически развитых держав, являясь фундаментом ее экономического и политического суверенитета. Неслучайно принятая в западных странах система периодизации прогресса нашей цивилизации подразумевает выделение именно промышленных, индустриальных революций (см. табл.2).
Иными словами, нынешний этап эволюции земной цивилизации с цифровой трансформацией экономики и, прежде всего, ее ключевой — промышленной сферы. В свете изложенного следует понимать, что сегодня лидеры мировой экономики реализуют не просто цифровую трансформацию экономики, а проводят ее масштабную цифровую индустриализацию, связанную с продуцированием и распространением очередного поколения машин, замещающих человека на производстве во всех трех его сущностных ипостасях (см. выше).
Заключение
Исходя из опыта лидеров мировой экономики странам ЕАЭС и, прежде всего, его интеграционного ядра — Союзного государства Беларуси и России жизненно необходима новая, цифровая индустриализация. Ее конечной целью обозначено создание и развитие отечественных сетевых цифровых корпораций, интегрирующих капиталы белорусских, российских, казахстанских и т.д. предприятий, что позволило бы кардинально повысить эффективность и конкурентоспособность наших стран. В связи с этим в рамках решения проблемы модернизации (инновационного обновления) экономики Союзного государства Беларуси и России и ЕАЭС считаем жизненно важным сосредоточить коллективные усилия и ресурсы наших стран на разработке и реализации общесоюзной программы (плана):
а) развития (возрождения) производства отечественной элементной базы — микропроцессоров, микроконтроллеров, прецизионных электродвигателей и т.п., необходимой для изготовления станков с ЧПУ и аппаратных средств их телекоммуникации, что жизненно важно для Беларуси, России и других стран ЕАЭС с точки зрения выхода из угрожающей технико-технологической зависимости от своих стратегических конкурентов;
б) организации массового продуцирования технологического, бытового, военно-промышленного оборудования с ЧПУ и аппаратных средств его дистанционного взаимодействия друг с другом, а также соответствующего программного обеспечения, позволяющего такому оборудованию посредством технологий «промышленного интернета» скоординировано функционировать в рамках единых производственных процессов;
в) массового оснащения отечественных предприятий оборудованием с ЧПУ и формирования национальных и общесоюзных сетевых (цифровых) корпораций в качестве экономического фундамента глобальной конкурентоспособности Беларуси, России и других стран ЕАЭС в XXI веке.
Итак, изучение опыта развития лидеров мировой экономики, ныне свершающих четвертую индустриальную революцию, доказало, что активное осуществление новой (цифровой) индустриализации — это неотъемлемое условие глобальной конкурентоспособности в XXI веке. В связи с этим цифровая индустриализация Союзного государства Беларуси и России и ЕАЭС также должна стать главным стратегическим инновационным проектом национального и общесоюзного значения, осуществлению которого должна быть безусловно подчинена кредитно-денежная, бюджетно-налоговая, научно-образовательная, таможенная и т.д. политика. |
| |
|
|
