Logo Международный форум «Евразийская экономическая перспектива»
На главную страницу
Новости
Информация о журнале
О главном редакторе
Подписка
Контакты
ЕВРАЗИЙСКИЙ МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНО-АНАЛИТИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ English
Тематика журнала
Текущий номер
Анонс
Список номеров
Найти
Редакционный совет
Редакционная коллегия
Представи- тельства журнала
Правила направления, рецензирования и опубликования
Научные дискуссии
Семинары, конференции
 
 
Проблемы современной экономики, N 3 (71), 2019
ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ И ПРАКТИКИ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА
Бургонов О. В.
профессор кафедры экономической теории и экономики предпринимательства
Санкт-Петербургского университета технологий управления и экономики,
доктор экономических наук

Сарыгулов М. А.
аспирант кафедры менеджмента государственного и муниципального управления
Санкт-Петербургского университета управления и экономики


Макроэкономические факторы и глобальный индекс предпринимательства
В статье предложены подходы для модифицированного расчета Глобального индекса предпринимательства за счет включения двух новых макроэкономических факторов — коэффициента пропорциональности отраслевого развития и экономического неравенства. Дано экономическое обоснование необходимости учета этих макроэкономических факторов при расчете Глобального индекса предпринимательства. Предложена модифицированная схема расчета Глобального индекса. Показано, что учет новых макроэкономических факторов в значительной степени влияет на само значение индекса, особенно для стран, имеющих наиболее высокие его значения, а структурные диспропорции и экономическое неравенство становятся важными макроэкономическими факторами, предопределяющими поведение бизнеса
Ключевые слова: Глобальный индекс предпринимательства, структурные диспропорции, экономическое неравенство, экосистема предпринимательства
УДК 330.341; ББК 65.053   Стр: 205 - 210

Введение. Процессы глобализации оказали существенное влияние на развитие форм предпринимательства и его масштабы. Все большее внимание уделяется такому понятию, как «качество предпринимательства». Под последним понимаются отрасли, в которых они конкурируют, рабочие места, которые они стремятся создать, инновационность их предложений и международный масштаб осуществляемого ими бизнеса. Очевидно, что высокое качество предпринимательства приводит к повышению экономической эффективности всей системы в целом и существует долгосрочная равновесная связь между уровнем владения бизнесом и уровнем дохода на душу населения. Однако сам эффект роста зависит от количества владельцев бизнеса, уже присутствующих в экономике. В свою очередь, уровень такого присутствия зависит от отраслевой структуры экономики. Например, быстрый рост сектора услуг в высокоразвитых странах, который имел место в 1970-х и 80-х годах, был одним из факторов, способствующих переходу от экономики менеджеров к экономике предпринимателей. Действительно, в отличие от создания нового бизнеса в сфере производства, для создания предприятия в сфере услуг требуются относительно скромные инвестиции ввиду его меньших масштабов и более низких входных барьеров.
Хотя предпринимательская деятельность действительно влияет на экономический рост, но этот эффект зависит от уровня дохода на душу населения. Анализ специальной литературы показал, что взаимосвязь между предпринимательством и неравенством существует, и рост предпринимательства приводит к росту неравенства. Однако характер этой взаимосвязи носит нелинейный характер и зависит от многих других факторов (прежде всего это особенности той или иной национальной экономики).
Используемые в настоящее время общепринятые измерители уровня развития предпринимательства учитывают значительное число факторов, что косвенно подчеркивает роль предпринимательства как ключевого в улучшении экономических показателей. Однако, на наш взгляд, еще остаются нерассмотренными отдельные важные макроэкономические факторы, учет которых способствовал бы более объективному измерению предпринимательской экосистемы в целом.
Глобальный индекс предпринимательства. Международная группа исследователей в начале нашего века сформулировала концепцию Национальной предпринимательской системы и предложила методы её оценки [1–4]. Предложенные ими подходы стали основой для расчета Глобального индекса предпринимательства (The Global Entrepreneurship Index — GEI), который в настоящее время рассматривается экспертным сообществом как наиболее объективный индикатор состояния предпринимательской экосистемы.
Национальная предпринимательская система на страновом уровне определяется, как «динамичное, институционально встроенное взаимодействие между предпринимательскими установками, предпринимательскими способностями и предпринимательскими устремлениями отдельных лиц, которое стимулирует распределение ресурсов посредством создания и функционирования новых предприятий» [2, с. 480]. Согласно этому определению, предлагается построение четырехуровневого индекса: (1) переменные, (2) основные элементы (факторы) — (pillars), (3) под-индексы и, наконец, (4) Глобальный Индекс Предпринимательской Деятельности (GEI). Все три под-индекса содержат несколько ключевых элементов (факторов), которые можно интерпретировать как квази-независимые строительные блоки данного индекса предпринимательства. Ключевым моментом при построении глобального индекса предпринимательства является то, что все основные элементы, а их 14, обязательно имеют двойную характеристику: одна связана с личностью самого предпринимателя (микроуровень), другая — характеризует институциональную составляющую и, таким образом, дополняет каждую индивидуальную составляющую предпринимательской деятельности, а по существу является встроенным в систему макроэкономическим агрегатом, направленным на развитие предпринимательской деятельности. Таким образом, GEI предполагает несколько уровней построения индекса для измерения предпринимательства на уровне страны, три под-индекса (отношения, способности и стремления), 14 основных элементов (факторов), 28 переменных и 49 показателей. Все основные элементы содержат личность предпринимателя и компонент институциональной переменной. Как общесистемный показатель, GEI учитывает связь между индивидуумом и институциональными факторами как взаимодействующими переменными. Необходимо отметить, что данный индекс, как часть Глобального мониторинга предпринимательской деятельности, фокусируется на фазе, которая объединяет стадию до старта новой фирмы (зарождающееся предпринимательство) и стадии непосредственно после старта новой фирмы (владение-управление новой фирмой). В совокупности этот этап определяется как «предпринимательская деятельность на ранней стадии» (early-stage entrepreneurial activity — TEA).
В чисто теоретическом аспекте, данный подход стал результатом критического осмысления так называемого «остатка Солоу», когда на протяжении всей второй половины ХХ века предпринимались различные попытки экономической интерпретации третьего фактора (после труда и капитала) экономического роста. В поисках ответа на данный вопрос, многие исследователи обратились к двум важным составляющим экономической деятельности: предпринимательству и институтам. Последние в сочетании образуют экосистему, которая и является тем связующим элементом, которая объясняет межстрановые различия в экономическом росте. Идея такого подхода состоит в том, что чем сильнее предпринимательская экосистема, тем продуктивнее будут технологии и тем сильнее будет влияние технологий на экономический рост. Таким образом, предприниматели действуют как агенты, которые коммерциализируют инновации и, таким образом, обеспечивают трансформацию новых знаний в экономический рост.
В целях более полного и точного учета характера взаимодействия между различными основными элементами (факторами) системы, был предложен метод штрафов для узких мест (Penalty for Bottleneck — PFB), который стал основой методологии для учета 14 основных элементов (факторов) предпринимательства во взаимодействии друг с другом [2]. Важной характеристикой методологии PFB является выявление самого слабого звена в системе предпринимательства. Практически это означает, что самое меньшее значение элемента определяет его как узкое место в системе, препятствующее более эффективной деятельности других элементов. В результате более эффективные элементы должны быть «оштрафованы», и это учитывается при определении общего результата. Размер штрафа зависит от величины узкого места: чем больше разница между конкретным элементом и узким местом, тем больше штраф. Методология PFB реализована в следующей системе уравнений [4, с. 13]:

(1)

h(i)j — модифицированное, после штрафов, значение предпринимательского фактора j для страны i;
γ(i)j — нормализованное, первоначальное значение предпринимательского фактора j для страны i;
minγ(i)j — минимальное, нормализованное первоначальное значение предпринимательского фактора j для страны i;
i = 1, 2 ... m — (число стран);
j = 1, 2 ... n — (количество факторов предпринимательской деятельности).
Основные элементы (факторы) являются главными «кирпичиками» для расчета под-индексов: предпринимательские отношения, предпринимательские способности и предпринимательские устремления. Значение под-индекса для любой страны является средним арифметическим факторов, скорректированных по PFB методологии и умноженные на 100. Максимальное значение под-индекса равно 100 и потенциальный минимум равен 0, оба из которых отражают относительное положение страны по конкретному под-индексу.



Общий индекс — Глобальный индекс предпринимательской деятельности (GEI) — есть простое среднее из трех под-индексов. Поскольку 100 представляет теоретически доступный предел, то значение GEI в баллах также может быть интерпретировано как мера эффективности предпринимательских ресурсов.

(2)

где i = 1, 2 ... m (число стран).
Авторы методологии рассчитали индексы Глобальной предпринимательской активности для большой группы стран [4, c.15].

Отраслевые структурные изменения и развитие предпринимательства. Одним из важных характеристик современного экономического развития является рост доли услуг и сокращение доли обрабатывающей промышленности в ВВП, как развитых, так и развивающихся стран. Традиционно и исторически, обрабатывающий сектор был одним из ведущих в экономиках индустриально развитых стран: в 1970 г. в нем было занято от 23 до 37 процентов всех занятых, а вклад отрасли в ВВП колебался от 23% (США) до 31% (Германия), но с 1990 по 2003 гг. численность занятых в обрабатывающем секторе сокращалась — в США и Германии — на 7%, Франции — 14%, Японии — 18% и Великобритании — 20% [5]. Этот тренд еще более усилился на фоне кризиса 2008–2009 гг. Например, по сравнению с 2000 г. в американской промышленности численность занятых за десять лет упала на 5,7 млн человек, достигнув исторического минимума в 12 млн занятых [6]. Как свидетельствуют результаты последних исследований, этот негативный тренд до сих пор не преодолен, что свидетельствует о глубине структурного кризиса в американской промышленности [7]. Сокращение объёмов промышленного производства на две трети за последние 30 лет воспринимается в Великобритании как великая деиндустриализация нации [8]. Наши расчеты только подтверждают существенное падение доли обрабатывающей промышленности в ВВП развитых стран Европы и Америки, за исключением Кореи.
Структурные изменения, как свидетельствует практика, имеют различные формы проявления. Одной из форм проявления является динамика развития бизнеса, в частности числа фирм, ежегодно создаваемых и входящих на рынок и числа фирм, покинувших рынок вследствие неконкурентоспособности. В этом отношении крайне интересны результаты, полученные отдельными исследователями, анализировавшими тренды развития американского бизнеса за последние 30 лет [9]. Прежде всего, они отмечают устойчивый тренд снижения активности бизнеса в целом: если в 1978 г. соотношение вновь созданных и покинувших рынок компаний составляло в среднем 14% и 10% от общего числа компаний, то в 2011 г. уже 9% компаний покидало рынок и только 8% — входило на рынок. В абсолютных цифрах это составило 500 тыс., 370 тыс., 470 тыс. и 410 тыс. компаний соответственно. Устойчивую тенденцию к снижению имел и другой важный показатель — уровень перераспределения рабочей силы в частном секторе экономики — синтетический показатель, отражающий мобильность рынка труда вследствие таких процессов как расширение или сокращение фирм, их создание и закрытие. Данный показатель снизился с 35% в 1978 г. до 27% в 2011. Отдельные исследователи также отметили падение доли быстро растущих компаний (численность занятых в которых растет с темпом не ниже 20% в год на протяжении трех лет): с 1994 по 2012 г. их доля снизилась с 3,1% до 2,0% [10]. Исследователи определили несколько ключевых факторов, изменивших тренды развития предпринимательского сектора и снижения деловой активности в США. Они связаны: с изменениями в отраслевой структуре и типе фирм; составе отраслей промышленности США; падением доли компаний стартапов [11]. Данные выводы американских исследователей подтверждаются результатами других работ, но уже посвященных исследованию факторов, влияющих на создание высокотехнологичных предприятий в американской промышленности в период 1970–1980 гг. Для этого периода было характерно бурное развитие малого и среднего бизнеса. Когда этот сегмент обеспечивал 40% инновационных продуктов на рынке, на них было занято от 30 до 40%% всех занятых в обрабатывающей промышленности, а скорость выхода нового продукта на рынок была на 30% выше, чем у крупных компаний [12]. Устойчивая структура промышленности, как свидетельствуют данные этого исследования, была основой динамичного развития самой отрасли и деловой среды в целом.
В экономической литературе, на основе анализа практики предпринимательства в Европейском Союзе, отмечается важность таких макроэкономических индикаторов как инфляция, процентная ставка, уровень безработицы [13]. Основные исследования структурных изменений в экономике в контексте концепции предпринимательства касались динамики изменения структуры самого предпринимательского сектора: роста числа мелких фирм и сокращения доли крупных. Так, отдельные исследователи отмечали, что технологические изменения, глобализация, дерегулирование, сдвиги в предложении рабочей силы, разнообразие спроса и обусловленные этим более высокие уровни неопределенности, способствовали изменению структуры промышленности, когда происходил переход от большей концентрации и централизации к меньшей концентрации и децентрализации [14, с.558]. В качестве подтверждения они приводят данные об изменении доли занятых в 500 крупнейших американских фирмах (Fortune 500): в совокупности на эти фирмы в 1970 году приходилось 20% занятости в Соединенных Штатах, а к 1996 году эта доля снизилась до 8,5% [14, с. 559]. Причиной этого авторы исследования считают то, что институты и проводимая ими политика в отдельных странах способствуют более быстрому реагированию на технологические изменения и глобализацию на основе перехода к менее централизованной и более рассредоточенной структуре промышленности. Это находит свое отражение в том, что отраслевая структура, как правило, изменяется в сторону повышения роли мелких фирм [14, с. 558–559]. Одной из причин таких изменений считают изменение характера технического прогресса в 1970-е годы, когда эффект гибкой автоматизации и специализации выразился в форме перехода от крупных к более мелким фирмам и сокращения доли массового производства [15]. Анализ данных по Германии за 1975–2002 показывает, что экономический рост может быть ускорен структурными изменениями, вызванными вновь созданными предприятиями, т.е. предпринимательская деятельность становится фактором экономического роста [16].
Логике построения Индекса Глобальной предпринимательской деятельности в наибольшей степени соответствует индексный подход к оценке структурных изменений, поэтому для включения структурного фактора в расчет Глобального индекса нами предлагается использовать метод оценки различных структур (совокупностей) на основе принципа измерения пропорциональности, предложенный П. Ватником [17].
Предложенный подход позволяет создать определенную эталонную оценку, которая может быть использована при исследовании динамики изменения самой структуры. Введенный таким образом коэффициент пропорциональности имеет следующий вид:

(3)

и является структурной характеристикой, определяющей степень взаимной пропорциональности переменных, которой присущи следующие основные свойства:
● независимо от размерности переменных является всегда величиной безразмерной;
● при любых a, b > 0 справедливо равенство Prop[aX, bY] = Prop[X, Y];
● возможные значения коэффициента пропорционально­сти лежат в пределах 0 ≤ Prop[X, Y] ≤ 1.
Содержательно коэффициент пропорциональности представляет собой числовую меру близости между оцениваемой структурой и эталонной. При полном их совпадении Prop[X, Y] = 1. Особенностью данного индекса является то, что он допускает задание эталонной структуры исходя из качественных соображений. Для отраслевой структуры ВВП в качестве такого эталона может быть выбрано среднее значение долей каждой отрасли в ВВП по исследуемой совокупности и по состоянию на конец рассматриваемого периода. Этим самым достигается учет влияния каждой отрасли на формирование структурной динамики в целом.
Для оценки и расчета коэффициента пропорциональности на реальных экономических данных, нами была определена выборка из 10 стран (Австрия, Германия, Испания, Италия, Канада, Корея, США, Финляндия, Швеция, Япония). Состав самой выборки был определен из следующих соображений: совокупный объём ВВП составляет 44% от мирового ВВП (2017), в них проживает 9,7% населения мира, представляют разные предпринимательские сообщества и имеют разные ранги по значению Индекса Глобальной предпринимательской деятельности (1 — для США и 42 — для Италии) [18].
Прежде всего, необходимо было определить отраслевую структуру экономики каждой страны, исходя из международной классификации отраслей, действовавшей до 2015 г. и согласно которой в качестве таковых были определены: сельское хозяйство, охота, лесоводство и рыболовство; горнодобывающая; электро-, газо- и водоснабжение; строительство; оптовая и розничная торговля, рестораны и гостиницы; транспорт, склады и коммуникации; финансы, страхование, недвижимость и бизнес-услуги; услуги индивидуальные, социальные и общественные; обрабатывающая промышленность. Анализируемый нами в дальнейшем период предпринимательской активности составляет 25 лет и охватывает интервал времени с 1990 по 2014 гг. Для построения эталона, как того требует расчет коэффициента пропорциональности, нами были использованы данные за период 1975–2003 гг. Сам эталон рассчитан для 2003 г., как середины анализируемого нами периода. Стати­стической базой исследования послужили данные ОЭСР [19]. Имея эталон отраслевой структуры, на основе формулы 3 нами были рассчитаны значения коэффициента пропорционально­сти для всех стран выборки для всего анализируемого периода. В табл. 1 приведены значения коэффициента пропорциональности с пятилетним лагом.
Значения коэффициента пропорциональности, приведенные в табл.1, имеют безразмерную форму и вполне могут рассматриваться в качестве индексного параметра. Если их умножить на 100%, то получим размерность в процентах, но в обоих случаях данный коэффициент будет полностью соответствовать логике построения и расчета Глобального индекса предпринимательской деятельности и находится в пределах от 0 до 1. Таким образом, нами определена новая системная компонента в дополнение к Глобальному индексу предпринимательской деятельности — коэффициент пропорциональности отраслевого развития.

Таблица 1
Значения коэффициента пропорциональности
Страна197519821987199219972003
Австрия0,8620,9060,9420,9630,9810,985
Германия0,9770,9880,985
Испания0,9220,9370,9560,9590,956
Италия0,8520,8990,9520,9840,9910,993
Канада0,9460,9530,9830,9810,9920,993
Корея0,5480,7100,7720,8720,9120,945
США0,9750,9860,9930,9820,9800,959
Финляндия0,8650,8870,9280,9470,9610,976
Швеция0,9200,9470,9700,9770,9870,984
Япония0,9120,9360,9600,9690,9920,995

Экономическое неравенство и его влияние на предпринимательство. Многие исследования, связанные с кризисом 2007–2009 гг. указывали на проблему экономиче­ского неравенства, как ключевую при поиске путей преодоления его последствий. Это было связано с тем, что само неравенство рассматривается как результат ключевых дисбалансов: разрыва между объемом производства и ростом занятости, а также расширения занятости в сфере услуг, где доминировали низкооплачиваемые профессии [20, с.9–10]. Поскольку кризис 2007–2009 гг. самым непосредственным образом сказался на темпах развития предпринимательского сектора, то анализ взаимосвязи неравенства и развития предпринимательства имеет важное практическое значение.
Анализ специальной литературы показал, что взаимосвязь между предпринимательством и неравенством существует и рост предпринимательства приводит к росту неравенства. Однако характер этой взаимосвязи носит нелинейный характер и зависит от многих других факторов (прежде всего это особенности той или иной национальной экономики). Что касается влияния неравенства на развитие предпринимательства, то здесь можно выделить два уровня доходов, где эта связь прослеживается в пределах статистически значимых величин: бедные слои населения, стремящиеся начать свой бизнес, когда это характеризуется как «бизнес по необходимости» и развит преимущественно в странах с низким уровнем доходов; очень богатые слои населения (топ 5%), которые в силу избыточного богатства не стремятся к новой предпринимательской деятельности.
Само экономическое неравенство имеет определенные методы оценки. Прежде всего, необходимо отметить, что все методы оценки базируются на данных о распределении доходов и в данном распределении различают десять уровней (дециль) и каждый уровень равен 10%, соответственно вся выборка равна 100%. Все децили ранжированы по уровню дохода, соответственно, самый первый (нижний) дециль включает население с наименьшими доходами, а самый верхний дециль — с наибольшими доходами.
Одним из таких измерителей неравенства является индекс (коэффициент) Джини, который показывает дифференциацию денежных доходов населения в виде степени отклонения фактического распределения доходов от абсолютно равного их распределения между жителями страны. Очень часто коэффициент Джини (как кривая Лоренца) используют для выявления уровня неравенства по накопленному богатству. Коэффициент находится в пределах от 0 (полное равенство) до 1 (абсолютное неравенство) и чем больше значение коэффициента отклоняется от нуля и близится к единице, тем в большей степени доходы концентрируются в руках отдельных слоев населения. Данный индекс широко распространен в различных статистических агентствах и наиболее часто встречается в качестве показателя неравенства доходов. Именно этот показатель по причине широкого использования и доступности в различных статистических базах данных определен нами в качестве основного показателя для оценки неравенства.
Для задач нашего исследования использована статистическая база стран ОЭСР по неравенству [21]. Последние доступные данные по индексу Джини относятся к 2015 г. и для стран, входящих в нашу выборку, имеют следующие значения: Австрия — 0,280; Германия — 0,283; Испания — 0,340; Италия — 0,323; Канада — 0,316; Корея — 0,310; США — 0,376; Финляндия — 0,264; Швеция — 0,269; Япония — 0,334; Россия — 0,550. Как видим, индекс колеблется в пределах от 0,264 (Финляндия) до 0,550 (Россия). Это означает, что из нашей выборки наименьшая дифференциация доходов характерна для Финляндии, а наибольшая — для России. Если руководствоваться чисто формальными соображениями, то Глобальный индекс предпринимательства можно было дополнить данными значениями индексов Джини и этим ограничиться. Однако, на наш взгляд, такой подход будет ошибочным.
Прежде всего, сама природа рынка предполагает, что экономические агенты вступают в отношения (производства, обмена или потребления) изначально имея неравные условия, поэтому это объективно порождает неодинаковые результаты и, как следствие, различный уровень благ. Это, в свою очередь, приводит к тому, что в условиях рынка всегда есть определенный уровень неравенства. Российские исследователи Ю.А. Шевяков и А.Я. Кирута назвали такое неравенство «нормальным», выделив попутно еще «общее» и «избыточное» [22, с.73–75]. «Избыточное неравенство определяется как относительное превышение общего неравенства над нормальным» [22, с. 77]. Равенство индекса Джини нулю означает, что в обществе нет дифференциации доходов и все члены получают равный доход. Это очень близко к тому, что было в бывших социалистических странах, когда 90–95%% населения имело приблизительно одинаковый уровень дохода. Время показало, что такие экономические системы рано или поздно распадаются. Это означает, что значения индекса Джини, приближающиеся к нижней границе, свидетельствует о наличии немотивированной к предпринимательству экономической системы, когда вполне комфортные условия жизни для абсолютного большинства общества не стимулируют занятие предпринимательством (эффект лени от достатка потребительских благ). Когда же значения индекса Джини приближаются к верхней границе, как показывает обзор литературы, это стимулирует только самозанятость, делает практически невозможным для основной части населения доступ ко многим ресурсам и существенно снижает интерес к предпринимательству среди самых высокодоходных слоев общества. Таким образом, встает вопрос: «Как перейти от общего неравенства, которое публикуется во всех базах данных, к нормальному?» По существу стоит задача определения некоего эталона, по которому можно было бы ранжировать индексы Джини и использовать уже новый «нормированный» индекс для включения в расчет Глобального индекса предпринимательства.
В июне 2016 г. Швейцария провела референдум по закону о гарантированных выплатах ежемесячных доходов каждому взрослому, независимо от его трудового статуса (работает, пенсионер, безработный) в размере $2555 и каждому ребенку в размере $640. По итогам референдума 77% населения страны высказалось против принятия такого закона. Таким образом, взрослое население Швейцарии дало сигнал о том, что существующее в стране экономическое неравенство их вполне удовлетворяет. По существу мы имеем уникальный случай, когда абсолютное большинство общества согласилось на сохранение в обществе неравенства, которое мы можем характеризовать как нормальное, общее и эталонное. Общий индекс Джини для Швейцарии за 2015 г. равен 0,295, что и принято нами в качестве эталона для расчета нормативного уровня неравенства для включения в расчет Глобального индекса предпринимательства. Предложенная нами схема расчета приведена в табл. 2.
Экономическое неравенство как фактор, влияющий на развитие предпринимательства, безусловно, присутствует. В этой связи Глобальный индекс предпринимательства, построенный как индикатор состояния определенной экосистемы, должен включать в себя отражающий этот параметр под-индекс. В качестве такового нами предлагается нормированный индекс неравенства, методы расчета которого довольно просты, а информация для его расчета находится в открытом доступе и может быть всегда проверена.

Таблица 2
Нормированный индекс Джини
СтранаИндекс ДжиниНормированное
неравенст­во
по эталону
Эталон = 1,00
ОбщийОтклонения от эталона
Австрия0,2800,295 – 0,280 = 0,0150,944
Германия0,2830,295 – 0,283 = 0,0120,957
Испания0,3400,295 – 0,340 = -0,0450,867
Италия0,3230,295 – 0,323 = -0,0280,913
Канада0,3160,295 – 0,316 = -0,0210,933
Корея0,3100,295 – 0,310 = -0,0150,952
США0,3760,295 – 0,376 = -0,0810,784
Финляндия0,2640,295 – 0,264 = 0,0210,882
Швеция0,2690,295 – 0,269 = 0,0260,903
Япония0,3340,295 – 0,334 = -0,0390,883
Россия0,5500,295 – 0,550 = -0,2550,536

Модифицированный индекс GEI с учетом коэффициента структурной пропорциональности и экономического неравенства. Построению модифицированного Глобального индекса предпринимательства предшествовал важный этап верификации взаимосвязи между коэффициентом структурной пропорциональности, экономическим неравенством и развитием предпринимательства. Такая верификация была проведена нами на основе статистических данных по всей экономике США о динамике малого и среднего предпринимательства (компании с числом занятых до 99 чел.): создание новых компаний и уход с рынка действующих (под уходом фирмы с рынка стоит понимать прекращение функционирования всех предприятий, входящих в состав фирмы) за период с 1976 по 2014 гг., полученные из официального источника — базы данных «Longitudinal Business Database 1976–2014», составленной бюро переписи населения США [23].
Результаты, полученные в ходе верификации, показали, что оба фактора оказывают значительное влияние на развитие предпринимательства, особенно в сегменте микрофирм (численность занятых от 5 до 19 чел.) и охватывает такие важные сектора экономики как: обрабатывающая промышленность; строительство; оптовая торговля. Теснота связи считалась существенной при значениях коэффициента корреляции выше 0,7.
На основе полученных результатов нами предлагается модифицированный Глобальный индекс предпринимательства следующего вида:

(4)

где i = 1, 2 ... m — число стран;
— коэффициент структурной пропорциональности;
— нормированный индекс Джинни.
Предлагаемый нами подход полностью согласуется с оригинальной методикой расчета:
– новые факторы имеют форму под-индекса;
– их максимальные значения не превышают 100 баллов;
– в случае их малых значений они могут классифицироваться как «узкие места» в предпринимательской экосистеме и, соответственно, требуют повышенного внимания для доведения их значений до тех уровней, которые характерны для стран-лидеров.
Результаты проведенного нами расчета модифицированного Глобального индекса с учетом двух новых макроэкономиче­ских факторов для отдельных стран приведены в табл. 3.

Таблица 3
Сравнительная оценка индекса GEI c учетом коэффициента структурной пропорциональности и экономического неравенства
СтранаПо оригинальной
методике
По новой методике с учетом
коэффициента структурной пропорциональности
и экономического неравенства
GEIМестоСтруктура SНеравенство G(S+G) / 2Новый GEIМесто
США80,9196,078,487,2168,13
Швеция77,2298,090,394,1171,32
Канада76,5399,093,396,1172,61
Финляндия67,6497,088,292,6160,25
Германия63,9598,095,796,8160,74
Австрия63,5698,094,496,2159,76
Корея49,4794,095,294,6144,07
Япония49,2899,088,393,6142,88
Испания45,7995,086,790,8136,59
Италия36,51099,091,395,1131,610
Россия24,81166,053,659,884,611
Рассчитано авторами с использованием источников [24, 25, 26]

Новые значения Глобального индекса, пересчитанные по новой методике, существенно изменили расстановку среди стран-лидеров. Как видно из табл.3, самый высокий показатель теперь имеет Канада, а США занимают третью позицию, Германия улучшила свой показатель, а Финляндия — ухудшила. В значительной степени такие изменения в итоговом индексе были обусловлены за счет показателя экономического неравенства, высокий уровень которого в США является «узким местом», снижая в целом значение самого индекса. Именно растущее экономическое неравенство может и являться одной из ключевых причин падения предпринимательской активности в США в течение последних 30 лет. Что касается остальных стран, то здесь мы не наблюдаем изменений в их рейтингах. Это может быть объяснено только тем фактом, что при расчете по оригинальной методике у этих стран было выявлено значительное число «узких мест» и включение новых факторов не могло повлиять на изменение их позиций.
Заключение. Глобальный индекс предпринимательской активности является общепризнанным международным измерителем существующих в разных странах предпринимательских экосистем. Как и всякая система, предпринимательская среда находится в постоянном движении, изменяясь и реагируя на новые сигналы не только рынка, но и социального устройства общества. И в этом смысле периодическая проверка системы измерения предпринимательской активности и её соответствия изменяющимся внешним условиям является не только прикладной, но и научной задачей. Предложенные нами новые составляющие для измерения предпринимательской активности как раз представляют собой попытку критического осмысления методов измерения сложившейся предпринимательской экосистемы. Игнорирование или отсутствие знаний об отдельных макроэкономических факторах значительно сужает практические возможности предпринимателей успешно вести свой бизнес. В этой связи, предложенные нами подходы для включения новых факторов при расчете Глобального индекса, направлены на создание более гармоничной экосистемы, которая позволит придать бизнесу более устойчивый и долговременный характер.


Литература
1. Z. J.Acs, L. Szerb, & E. Autio (2013) Global Entrepreneurship Index. Cheltenham, UK: Edward Elgar, 2013, p. 352.
2. Z. J.Acs, L. Szerb, & E. Autio (2014) The Global Entrepreneurship Index 2014. Seattle: CreateSpace.
3. Z. J.Acs, L. Szerb, & E. Autio (2016) The Global Entrepreneurship Index 2015. Springer International Publishing .
4. L.Szerb, Й.Komlуsi, B. Pбger (2016) Measuring Entrepreneurship and Optimizing Entrepreneurship Policy Efforts in the European Union. CESifo DICE Report, Ifo Institute — Leibniz Institute for Economic Research at the University of Munich, Vol. 14, Iss. 3, pp. 1–23. — http://hdl.handle.net/10419/167269
5. D. Pilat, A. Cimper, K. Olsen, C. Webb (2006) The Changing Nature of Manufacturing in OECD Economies. STI Working Paper 2006/9. OECD. 2006. http://www.oecd.org/sti/sci-tech/37607831.pdf
6. M.N Baily and B.P. Bosworth (2014) US Manufacturing: Understanding Its Past and Its Potential Future. Journal of Economic Perspectives. Vol. 28, No. 1. pp. 3–26
7. A. Nager (2017). Trade vs. Productivity: What Caused U.S. Manufacturing’s Decline and How to Revive It. ITIF. http://www2.itif.org/2017-trade-vs-productivity.pdf
8. A.Chakrabortty (2011) Why doesn’t Britain make things any more? https://www.theguardian.com/business/2011/nov/16/why-britain-doesnt-make-things-manufacturing
9. I. Hathaway, R. E. Litan (2014) Declining Business Dynamism in the United States: A Look at States and Metros. Economic Studies at BROOKINGS. May 2014. https://www.brookings.edu/wp-content/uploads/2016/06/declining_business_dynamism_hathaway_litan.pdf
10. R.E. Litan (2016). Entrepreneurship, Innovation, and Antitrust. American Antitrust Institute. http://www.antitrustinstitute.org/sites/default/files/Litan.pdf
11. Haltiwanger J. Top Ten Signs of Declining Business Dynamism and Еntrepreneurship in the U.S. 2015. http://econweb.umd.edu/~haltiwan/Haltiwanger_Kauffman_Conference_August_1_2015.pdf
12. J. Roure (1988) Factors that influence the formation of new technological enterprises. Working Paper WP-131, IESE. Business School University of Navarra. https://www.iese.edu/research/pdfs/DI-0131-E.pdf
13. S. Sipos-Gug, A. Badulescu (2015) «Macroeconomic Factors Of Entrepreneurship In The European Union,» Annals of Faculty of Economics, University of Oradea, Faculty of Economics, vol. 1(1), pages 601–611.
14. M. Carree & R. Thurik (2010) The Impact of Entrepreneurship on Economic Growth. Z.J. Acs, D.B. Audretsch (eds.), International Handbook of Entrepreneurship Research, (pp. 557–594). New York, NY: Springer New York. https://doi.org/10.1007/978–1–4419–1191–9 _20
15. B. Carlsson (1992) The rise of small business; causes and consequences. In W. J. Adams (Ed.), Singular Europe, Economy and Policy of the European Community After 1992: рр.145–169. Ann Arbor, MI: University of Michigan Press.
16. F. Noseleit (2011) Entrepreneurship, structural change, and economic growth // Journal of Evolutionary Economics 23(4), https://www.researchgate.net/publication/228902980_Entrepreneurship_structural_change_and_economic_growth/download
17. П.А. Ватник Измерение пропорциональности // ВЕСТНИК ИНЖЭКОНА Серия «Экономика». — 2011. — Вып. 5 (48). — С.172–174.
18. Z. J. Бcs, L. Szerb, A. Lloyd. (2018) The Global Entrepreneurship Index 2018 — https://thegedi.org/wp-content/uploads/dlm_uploads/2017/11/GEI-2018–1.pdf
19. https://stats.oecd.org/index.aspx?queryid=60702
20. R.A. Blecker (2016) The US economy since the crisis: slow recovery and secular stagnation. — http://fs2.american.edu/blecker/www/research/Blecker-stagnation-rev-Mar2016.pdf
21. http://www.oecd.org/social/inequality-and-poverty.htm
22. Ю.А. Шевяков, А.Я. Кирута. (2000) Экономическое неравенство, уровень жизни и бедность населения России. Научный доклад № 2К/09 — М. — 84с
23. https://www.census.gov/ces/dataproducts/bds/data_firm.html
24. J. Bruderl, R. Schussler (1990) Organizational mortality: the liabilities of newness and adolescence. Administrative Science Quarterly. Vol. 35, No. 3 pp. 530–547 (doi:10.2307/2393316)
25. L. Szerb, Й. Komlуsi, B. Pбger (2016) Measuring Entrepreneurship and Optimizing Entrepreneurship Policy Efforts in the European Union. CESifo DICE Report, Ifo Institute — Leibniz Institute for Economic Research at the University of Munich, Vol. 14, Iss. 3, pp. 1–23, — http://hdl.handle.net/10419/167269
26. http://www.oecd.org/social/income-distribution-database.htm

Вернуться к содержанию номера

Copyright © Проблемы современной экономики 2002 - 2024
ISSN 1818-3395 - печатная версия, ISSN 1818-3409 - электронная (онлайновая) версия