Logo Международный форум «Евразийская экономическая перспектива»
На главную страницу
Новости
Информация о журнале
О главном редакторе
Подписка
Контакты
ЕВРАЗИЙСКИЙ МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНО-АНАЛИТИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ English
Тематика журнала
Текущий номер
Анонс
Список номеров
Найти
Редакционный совет
Редакционная коллегия
Представи- тельства журнала
Правила направления, рецензирования и опубликования
Научные дискуссии
Семинары, конференции
 
 
Проблемы современной экономики, N 2 (74), 2020
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ РЕГИОНОВ И ОТРАСЛЕВЫХ КОМПЛЕКСОВ
Хасанова А. Ш.
профессор кафедры политической экономии и истории экономической науки
Российского экономического университета им. Г.В. Плеханова (г. Москва),
доктор экономических наук

Амирова Н. Р.
доцент кафедры политической экономии и истории экономической науки
Российского экономического университета им. Г. В. Плеханова (г. Москва),
кандидат экономических наук,

Саргина Л. В.
доцент кафедры политической экономии и истории экономической науки
Российского экономического университета им. Г. В. Плеханова (г. Москва),
кандидат экономических наук,


Эволюция представлений о содержании устойчивого регионального развития
В предлагаемой статье предпринята попытка представить периодизацию исторического процесса становления современных представлений о закономерностях функционирования и развития региональной экономики в контексте ее устойчивого развития. Представления ученых о содержании и факторах устойчивого развития изменялись в соответствии с изменениями в содержании объективных и субъективных предпосылок. Проведенный анализ показывает, что современный этап развития представлений об источниках устойчивого развития характеризуется расширением как состава источников, так и включением пространства в число эндогенных факторов поступательной динамики
Ключевые слова: региональная экономика, национальная экономика, пространственное развитие, устойчивое развитие, квазикорпорация, квазигосударство, региональное планирование, экономическая и экологическая культура, экологизация, ресурсный потенциал
ББК У010.2   Стр: 181 - 185

Неоднозначность трактовок закономерностей регионального развития находит отражение в отсутствии единого определения региональной экономики и региона. Анализ альтернативных подходов к данной проблеме показывает, что в их составе целесообразно выделить исследования региона как квазикорпорации, региона как квазигосударства, региона как рынка и региона как социума. Согласно принятой нами методологической позиции, регион трактуется как квазигосударство, а региональная наука, согласно позиции У. Айзарда, рассматривается как область знания, которая изучает пространство, регионы (районы), локации и их системы [6].
Многими российскими учеными предпринимались попытки представить периодизацию исторического процесса становления современных представлений о закономерностях функционирования и развития региональной экономики. Признавая определенную ограниченность любой попытки систематизировать многообразие подходов к решению данной проблемы, следует отметить необходимость применения подобного приема научного исследования, реализация которого позволяет выявить общее и частное в системе представлений отдельных ученых-регионалистов, а также определить состав нерешенных проблем и сформулировать направления дальнейшего развития соответствующей области научного знания. На наш взгляд, наибольшим гносеологическим потенциалом для объяснения закономерностей функционирования региональной экономики в рамках предложенной научной гипотезы обладает позиция А.Г. Гусейнова [38], который выделил следующие концепции в региональных исследованиях:
1. Локационное, или «размещенческое» направление, которое сформировалось в соответствии с принципами классической школы политической экономии и было ориентировано на обоснование подходов к выбору территории размещения предприятия (предприятий), следование которым способствовало трансформации абсолютных и относительных преимуществ субъекта хозяйствования в его устойчивые конкурентные преимущества. Представители данного направления, среди которых А. Вебер [33], Р. Вернон [24], Э.Ф. Деннисон [39], В. Лаунхардт [9], Т. Паландер [15], А. Предель, И. Тюнен [51], Х. Хотеллинг [5] и др., в качестве объекта исследования рассматривали отдельный город, регион или национальную экономику в целом.
2. Региональное направление, представители которого (Э. Гувер [4], В. Кристаллер [2], А. Леш [11], Л. Мозес [13], Я. Тинберген [48], Т. Хэгерстранд [3] и др.) с учетом положений «размещенческой» концепции разработали принципы оптимизации размеров и структуры (отраслевой и воспроизводственной) экономики отдельного территориального образования. В качестве объекта исследования они рассматривали отдельный город, регион или национальную экономику, или совокупность национальных экономических систем.
3. Комплексное направление, представители которого (У. Айзард [7], Г. Камерон [38], К. Понсар [38] и др.) сделали попытку интегрировать положения локационного и регионального направлений в рамках общей теории региональной экономики. В качестве объекта исследования они рассматривали регион или национальную экономику в целом, как образование, обладающее фрактальной структурой, или свойством самоподобия. При этом «размещенческая» задача, поставленная предшественниками в XIX веке, решалась с учетом противоречивых интересов совокупности хозяйствующих субъектов — резидентов определенного территориального образования. Дальнейшее развитие данная концепция получила в трудах российских авторов, среди которых — П.М. Алампиев [25], И.Г. Александров [26], Н.Н. Баранский [27], Н.Н. Колосовский [41], Н.Н. Некрасов [45], Я.Г. Фейгин [54], М.Д. Шарыгин [57] и др. Ими была «создана и практически реализована система экономического районирования страны, выступавшая важнейшей частью теоретико-методологических исследований, проводимых с целью рационального размещения производительных сил» [28].
Применение российскими учеными системного подхода к региональному планированию позволило им трактовать комплексность и гармоничность развития производительных сил в качестве одной из форм реализации закона планомерного развития, присущего для социалистической экономики [47]. Подобный подход определил содержание регионального планирования, которое исходило из признания иерархии центров развития и приоритета центра перед периферией. Интересным представляется признание в официальных документах Организации Объединенных Наций значимости районирования в системе регионального планирования, при этом указывалось на необходимость учета совокупности факторов экономического, политического и социального характера [23], т.е. отдавалось предпочтение комплексному подходу, сформулированному в рамках советской экономической школы. В отличие от советской школы региональной экономики и экономической географии, зарубежные авторы акцентировали внимание не на комплексности, а на процессах диверсификации, которые позволяют адаптироваться субъектам хозяйствования и экономическим районам к изменениям факторов внешней среды в условиях циклических колебаний экономики [6].
4. Концепция диффузии нововведений представляет собой попытку включения инноваций и пространства в состав эндогенных факторов регионального развития. Положения теории инноваций Й. Шумпетера [58] нашли развитие в работах Б. Бери [29], У. Макнейла [12], В. Томпсона [49], Т. Хэгерстренда [3], которые в качестве объекта исследования и основной таксономической единицы рассматривали город и регион.
5. Концепция полюсов и центров роста является попыткой теоретического осмысления закономерностей функционирования многополярного экономического пространства, сформировавшегося к середине ХХ века, а также уточнения состава источников экономического развития в условиях изменения пространственной структуры. В работах Ж. Будвиля [1], В. Кристаллера [2], Х. Ласуэна [42], Ф. Перру [16] и др. основное внимание уделено городу как территории, характеризующейся высокой степенью концентрации интеллектуальных ресурсов и социального капитала.
6. Концепция об осях развития, представители которого (П. Потье [17] и др.) основное внимание уделяют роли объектов производственной и транспортной инфраструктуры в распространении импульсов роста, что позволяет переосмыслить влияние региональных и межрегиональных пропорций на динамику основных мезо- и макроэкономических индикаторов.
7. Концепция инфраструктуры, которая исходят из признания инфраструктурного комплекса в качестве ключевого фактора развития региональной и национальной экономики, что обусловливает необходимость разработки методик оценки эффективности функционирования ее составляющих. Положения и выводы, которые представлены в работах Дж. Кларка [31], Р. Нурксе [14], П. Розенштейн-Родана [19], У. Ростоу [21], Э. Хансена [55], А. Хиршмана [46], А. Янгсона и др., позволяют анализировать закономерности функционирования экономики города, региона или государства в целом с учетом влияния объектов инфраструктуры на объем ресурсного потенциала и уровень эффективности его реализации. Инфраструктура рассматривается как комплекс общих условий, обеспечивающих благоприятное развитие частного предпринимательства в основных отраслях экономики и удовлетворяющих потребности всего населения [20]. Тем самым, инфраструктура является комплексным фактором регионального развития и одновременно отражает степень освоенности территории. При этом были выделены два типа инфраструктуры — производственная и социальная.
На мезоуровне инфраструктура может рассматриваться как инструмент развития отсталых регионов, что основано на кейнсианских постулатах, позволяющих рассматривать развитие объектов инфраструктуры как фактор стимулирования совокупного спроса и инвестиционных расходов в производительные сектора экономики. В качестве особенностей объектов инфраструктуры является то, что при значительных затратах они не создают материальных ценностей; формирование объектов инфраструктуры должно опережать создание объектов производственного и социального назначения.
8. Концепция агломерации исходит из признания зависимости показателей развития территориальных образований от уровня концентрации факторов производства, что позволяет выделить урбанизированные территории (города) в качестве драйверов экономического роста. Положения данной концепции, начало которым было положено в рамках регионального направления, получили развитие в работах Э. Гувера [4], Э. Лампарда [8], Ч. Левена [10], Х. Ричардсона [18] и др. Концепция агломерации объясняет взаимосвязь между процессами концентрации производства и экономическим ростом, а также кумулятивный характер процессов развития территориальной организации производства, сущность и источники агломерационного эффекта. Согласно позиции представителей данного направления, город обеспечивает получение экономии от масштаба производства, а также создает доступ для фактических и потенциальных ресурсов. В качестве современной тенденции размещения факторов производства рассматриваются процессы субурбанизации, которые ведут к созданию мегаполисов [22].
Особый интерес представляет обращение представителей данного направления к проблеме реципиентов положительного внешнего эффекта, обусловленного процессами агломерационной экономии. Данная проблема рассматривается с позиции теории общественного благосостояния и принципов неоклассического синтеза. Преломление положений теории внешних эффектов к проблеме территориальной организации экономики позволило выявить взаимосвязь между процессами пространственной концентрации производительных сил и агломерацией экономической деятельности. Развитие концепции агломерации привело к постановке проблемы границ агломерационной экономии, тесно связанной с проблемой границ фирмы.
Важнейшей задачей любой экономической системы является обеспечение устойчивого и сбалансированного развития. При всей разработанности проблемы устойчивости остается ряд нерешенных вопросов, что обусловлено их динамичностью и многогранностью.
Между государствами, характеризующимися различным состоянием ресурсного потенциала, направлением и динамикой основных макроэкономических показателей, уровнем и качеством жизни населения, сохраняются различия в составе факторов устойчивого развития, в условиях формирования и реализации соответствующих стратегий на общенациональном, субнациональном уровнях и на уровне отдельных субъектов хозяйствования. В этой связи представляется необходимым адаптировать стратегию устойчивого развития к отдельному экономическому агенту с учетом особенностей факторов внешней среды. В развитых странах предпринимательское сообщество обладает существенными возможностями для реализации корпоративных инициатив в области устойчивого развития, что определяется наличием соответствующих формальных институтов в виде нормативных правовых актов, программных документов, а также состоянием рыночных механизмов, высоких стандартов экономической, экологической и общей культуры. В странах с низкими доходами и в развивающихся странах, где уровень удовлетворения базовых потребностей человека остается низким, объем расходов на формирование предпосылок устойчивого развития, остается незначительным, тогда как эффективность социальных инвестиций может иметь относительно высокие показатели. В государствах данной группы сохраняются предпосылки для социализации и экологизации экономической деятельности на уровне «основания пирамиды» А. Маслоу и для формирования обширной клиентской базы за счет инициатив, направленных на взаимодействие с населением [52]. Трактовка региона как квазигосударства, или как относительно обособленной подсистемы национальной экономической системы, позволяет данный вывод экстраполировать на региональный уровень. В условиях активизации процессов децентрализации и передачи региональным органам власти значительного объема функций по регулированию экономики, тезис о формировании модели устойчивого развития применительно к мезоэкономическим образованиям приобретает особую актуальность. В свою очередь, дифференциация регионального экономического пространства и выделение в его границах отдельных образований, характеризующихся различной степенью плотности транзакций, требует поиска источников устойчивого развития с учетом пространственной неоднородности.
Представления о содержании и факторах устойчивого развития изменялись в соответствии с изменениями в содержании объективных и субъективных предпосылок. К числу первых относится изменение в динамике показателей экономического роста и его последствий. XX век характеризуется активизацией процессов урбанизации, что привело к поиску интенсивных технологий использования природных ресурсов и к повышению уровня загрязнения окружающей среды, что создало предпосылки для мирового экологического кризиса. Существенный вклад в формирование парадигмы устойчивого развития сделала группа ученых — представителей различных научных направлений, впервые собравшаяся в Риме в 1968 г. и получившая название «Римского клуба». С 1968 г. ими была подготовлена серия докладов под общим названием «Затруднения человечества», в которых представлены прогнозы, построенные с использованием математических моделей и вычислительной техники, что положило начало глобальному моделированию. При этом на первом этапе развития представлений об устойчивом развитии общества отсутствовали глубокие теоретико-методологические подходы к решению данной проблемы. Преобладали декларативные положения, ориентированные на широкую общественность с целью изменения системы ценностей политиков, предпринимателей, населения. Однако, значимость программных документов Римского клуба определялась, прежде всего, тем, что они проложили начало исследований в данной области.
Второй этап развития представлений об устойчивом развитии (90-е гг. ХХ в. — начало XXIв.) связан с формированием понятийного аппарата концепции. При этом исследователи определили ряд ключевых категорий, среди которых «устойчивое развитие», «равновесие и равновесное развитие» и др. Некоторые исследователи рассматривают устойчивость системы только во взаимосвязи с ее развитием [35], в то время как другие утверждают, что сами слова «устойчивый» и «развитие» противоречат друг другу, что развитие в принципе не может быть устойчивым, «от чего следует отказаться: либо от развития, или от устойчивости» [30].
Проведенное исследование данной категории позволило сделать вывод, что развитие выступает формой реализации противоречия между факторами устойчивости и неустойчивости. При этом устойчивость трактуется как свойство экономической системы, обеспечивающее сохранение ее атрибутивных признаков. Несущественные изменения составляющих данной системы может трактоваться как эволюционный тип развития. В случае преобладания в экономической системе свойств, противоречащих атрибутивным свойствам, экономическая система перевоплощается (революционный тип развития). Бифуркационные сдвиги становятся результатом флуктуаций (изменений факторов внешней и внутренней среды).
Анализ содержания равновесного развития проводился по разным направлениям. Впервые состояние равновесия в системе «природа-человек» было охарактеризовано Н.Ф. Реймерсом. В своих работах он предложил следующие определения равновесия:
1. Равновесие как динамическое состояние в системе «природа-человек».
2. Равновесие определяется мерами государственного воздействия на среду существования людей, сохраняющую естественные условия жизни человека как вида, что ограничивает степень антропогенного влияния.
3. Равновесие определяет социо-эколого-экономический эффект на протяжении условно бесконечного времени [53].
По мнению Е.В. Хлобыстова, «устойчивое развитие — это методологическая парадигма, которая определяет политические и экономические ориентиры на территориальном уровне исследования. То есть принципы устойчивого развития могут быть применены как общеметодологическая основа разработки политики в сфере территориального управления с учетом особенностей, присущих ... конкретному региону. Поэтому невозможно рассматривать концепции устойчивого развития как «принцип действия». Ориентиры устойчивого развития определяют путь к разработке региональных планов и программ сбалансированного функционирования всех звеньев социально-экономической системы в рамках имеющейся ресурсной базы» [56].
В рамках первого и второго этапов становления концепции устойчивого развития основное внимание исследователей было обращено к традиционным факторам роста в соответствии с неокейнсианскими и неоклассическими концепциями. Однако изменение характера институциональной среды и формирование многополярного мира в условиях активизации процессов глобализации, а также развитие институциональных школ (появление неоинституционализма и новой институциональной школы) привело к пониманию значимости роли институтов в обеспечении устойчивой траектории поступательной динамики основных экономических и социальных индикаторов. Современные институты могут выступать как инструмент поддержания устойчивого развития или препятствием для него. Э. Тоффлер отмечал, что «роль институциональной инфраструктуры растет в процессе оптимизации функций государства, в том числе в достижении эффекта государственно-рыночной синергии» [50].
Проведенный анализ показывает, что современный этап развития представлений об источниках устойчивого развития характеризуется расширением состава источников, исследуемых учеными, а также включением пространства в число эндогенных факторов поступательной динамики.
Таким образом, в начале ХХIв. произошел переход от экономического императива к признанию необходимости и возможности использования достижений смежных отраслей научного знания для объяснения законов и закономерностей экономического развития. В этой связи признается значимость достижений в области социологии, психологии, математики, философии и др. для понимания сути процессов устойчивого развития. При этом отказ от принципов методологического индивидуализма и абсолютной рациональности экономических агентов, а также понимание роли пространства в обеспечении поступательной макроэкономической динамики создают предпосылки для расширения предметной области исследования теории устойчивого развития. Подобный подход позволил включить в состав объекта исследования региональный уровень, а также признать значимость экономической культуры, ценностных представлений индивидов, институтов гражданского общества и др. факторов для обеспечения эффективности стратегии устойчивого развития. По мнению ряда авторов, «устойчивое развитие региона в обобщенном понимании — это процесс равномерного положительного изменения сфер пространства, в которых живет и работает индивид. Взаимосвязь развития сфер пространства должна быть согласована друг с другом» [40].
Таким образом, исследование эволюции представлений об устойчивом развитии позволило выделить три основных этапа: первый этап — этап формирования концепции (70–90-е гг. ХХ в.), второй этап — этап её представления, рассмотрения и принятия в научных и политических кругах, обогащения имеющимися достижениями в рамках неокейнсианской и неоклассической парадигм (90- ее гг. ХХ в. — XXI в.), третий этап (начало XXI в.) — этап пост-усовершенствования, внесения корректив, разработки планов по реализации концепции, обоснования направлений её развития с учетом достижения смежных по отношению к экономике отраслей научного знания. Несмотря на то, что концепция устойчивого развития сформировалась вследствие объективных процессов, присущих для всех национальных экономических систем, они имеют прямое или косвенное отношение к региональной экономике. Так, например, проблемы рационального распределения ресурсов и эффективного использования природно-ресурсного потенциала, определяют состояние экономической, экологической и социальной составляющих региональной экономики. При этом неэкономические факторы устойчивого развития, включающие формирование кросс-культурных компетенций, экономической культуры, инновационной ориентации субъектов хозяйствования и отдельных индивидов и др., формируются под непосредственным влиянием региональных органов управления, разрабатывающих программы социально-экономического развития и определяющие соответствующие стратегические ориентиры.
Методологической базой анализа устойчивого развития региона является теория пространственной экономики и теория моделирования. Как было указано выше, пространственный фактор стал рассматриваться как эндогенный фактор устойчивого развития только в началеXXIв. в связи с процессами регионализации и формирования многополярного мира. Значительный вклад в формирование научных категорий пространственной экономики внесли М. Вебер, И. Тюнен, В. Каспер, С. Кореник и К. Мишчак, П. Кругман, Э.М. Хувер, Ж. Дурантон, П.А. Минакир, В. Лаунхардт, В. Кристаллер [32; 34; 36; 37; 43; 59].
В России не сформировались достаточные условия для реализации траектории устойчивого развития, условием перехода к которой выступают: «переход к реализации концепции устойчивого развития требует наличия и эффективного использования определенной ресурсной базы: природных ресурсов, капитала, трудовых ресурсов и др.» [44]. В то же время, существует субъективная причина подобного положения — отсутствие системных исследований проблем устойчивого развития, которые должны использовать достижения мировой экономической мысли, а также учитывать особенности территориальной организации российской экономики.
Проведенное исследование показывает, что российская экономика обладает необходимым потенциалом для повышения инновационной активности, производства инновационной продукции и товаров высокой степени переработки. В этой связи для формирования траектории устойчивого развития необходимо, «во-первых, обеспечить эффективное, рациональное использование ресурсов, во-вторых, создать условия для поддержания ресурсной базы на требуемом уровне (необходимо развивать ресурсную базу и повышать эффективность ее использования)» [53]. В то же время, формирование указанных необходимых предпосылок не позволит решить задачу устойчивого развития при отсутствии достаточных условий. К числу последних нами отнесены: эффективная институциональная среда, включающая формальные и неформальные институты, которые регламентируют порядок использования ресурсного потенциала, экологизацию и социализацию экономической деятельности, при этом в состав ресурсов, помимо традиционного квартета факторов производства, включена информация; наличие программных документов, в которых закреплена ключевая роль государства в разработке стратегии устойчивого развития с учетом региональных особенностей, а также научно обоснованный состав индикаторов подобного развития; наличие институтов гражданского общества, обеспечивающих имплантацию в состав нормативных представлений индивидов ценностей устойчивого развития.


Литература
1. Boudeville J.R. Les espacesconomiques. Paris: Presses Univ. de France, 1964. 128 p
2. Christaller W. Die zentralen Orte in Sddeutschland. — Jena: Gustav Fischer, 1933.
3. Hagerstrand T. Innovation Diffusion As a Spatial Process. Chicago: Univ. of Chicago Press, 1967. 334 p.
4. Hoover E.M. The location of economic activity. New York, 1948.310 р.
5. Hotelling H. Stability in competition // Economic Journal. 1929. V. 39, No. 153. P. 41–57.
6. Isard W. Location and Space Economy. N. Y., 1954. Р. 22–88.
7. Isard W. Location and Space-Economy. — N.Y.: The Technology Press of Massachusetts Institute of Technology; John Wiley & Sons Inc., 1956. — 350 p
8. Lampard E. The history of cities in the economically advanced areas. Economic development and cultural change, 1955, vol. 31.
9. Launhardt W. Matematishe Beründungder Volkswirtschaftslehre. Leipzig, 1885.216 р.
10. Leven Ch. Determinants of the size and spatial forms of urban areas. The 8-th European congress of RSA. Budapest, 1968. P.34–40
11. Losch A. Die Rumliche Ordnung der Wirtschaft. — Jena: Fischer, 1940.
12. McNeill, William. The Shape of European History. Oxford: Oxford University Press, 1974.
13. Moses L. Location and the theory of production // Quarterly Journal of Economics. 1958. V. 72, Iss.2. — P. 259–272.
14. Nurkse R. Problems of Capital Formation in Underdeveloped Countries. Oxford, 1953.
15. Palander T.F. Beitrgezur Standortstheorie. — Uppsala: Almqvist&Wiksell, 1935.
16. Perroux F. Economic space: theory and applications // The Quarterly Journal of Economics. 1950. V. 64, Iss.1. P. 89–104.
17. Pierre Pottier. Axes de communication et développement économique // Revue économique. 1963. Т.14. С. 58–132.
18. Richardson H.W. Regional economics. — Trowbridge, Wiltshire: World University-Redwood Press, 1969.
19. Rosenstein-Rodan P. Notes on the Theory of the “Big Push” // Economic Development for Latin America. N.Y., 1961. P. 60.
20. Rosenstein-Rodan P. The Notes of the theory of the «Big Puc» in economic development for Latin America. London — N.Y., 1961. P. 29–42.
21. Rostow W.W. (1960). The Take-of into Self-Sustained Growth. The Economics of Underdevelopment. London.
22. Thompson J. Urban economic development. In: W. Hirsch (ed.) // Regional accounts for policy decisions. Baltimor, 1966. Р. 81.
23. Unitednatioms. Regional physical planning. N.Y., 1966.P. 44.
24. Vernon R. International Investment and International Trade in the Product Cycle // Quarterly Journal of Economics, 1966 May, p. 190–207.
25. Алампиев П.М. Экономическое районирование СССР. Кн.2. М.: Изд-во экон. литературы, 1963.
26. Александров И.Г. Экономическое районирование России. — М.: [Тип. III Интернационала], 1921. 15 с.
27. Баранский Н.Н. Избранные труды. Научные проблемы географии. — М.: Мысль, 1980.
28. Белоусов И.И. Основы учения об экономическом районировании. Размещение и районирование производительных сил. — М.: МГУ, 1976. 320 с.
29. Берг Д. Модели жизненного цикла / Д.Б. Берг, Е.А. Ульянова, П.В. Добряк. — Екатеринбург: Изд-во Урал.ун-та, 2014. — 74 с.
30. Бережнов Г.В. Стратегия устойчивого развития предприятия // Российское предпринимательство. — 2002. — № 7(31). — 3–9.
31. Блауг М. Кларк, Джон Бейтс // 100 великих экономистов до Кейнса = Great Economists before Keynes: An introduction to the lives & works of one hundred great economists of the past. — СПб.: Экономикус, 2008. — С.134–137. — 352 с.
32. Блауг М. Экономическая мысль в ретроспективе. — М.: Дело ЛТД, 1994. — 720 с.
33. Вебер А. Теория размещения промышленности: пер. с нем. — Л. М.: Книга, 1926. — 119 с.
34. Гаврилов А.И. Региональная экономика и управление: учебное пособие для вузов. — М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2002. — 239 с.
35. Гизатуллин Х.Н., Троцкий В.А. Концепция устойчивого развития: новая социально-экономическая парадигма // Общественные науки и современность. — 1998. — № 5. — С.124–130. Режим доступа — свободный. http://ecsocman.hse.ru/data/630/117/1218/012Gizatullin.pdf
36. Гранберг А.Г. Основы региональной экономики: учебник для студ. вузов. 3-е изд. — М.: ГУ ВШЭ, 2003. — 495 с.
37. Гранберг А.Г. Пространственная экономика в системе наук // Новая экономическая ассоциация. Режим доступа — свободный. www.econorus.org/
38. Гусейнов А.Г. Основные направления развития и подходы в теории региональной экономики в развитых западных странах // Фундаментальные исследования. — 2014. — № 8–1. — С. 124–132.
39. Денисон Э.Ф. Исследование различий в темпах экономического роста. М.: Прогресс, 1971.
40. Диденко Н.И. Анализ устойчивого развития регионов арктической зоны России: ADL-модель // Экономика и социум: современные модели развития: межвузовский сборник научных труд, 2015. — Выпуск 9. — с.101–113. Режим доступа — свободный. http://www.wrecon.ru/system_dynamics/article/rsci/6_%D0%94%D0%B8%D0%B4%D0%B5%D0%BD%D0%BA%D0%BE_%D0%AD%D0%BA%D0%BE%D0%BD%D0%BE%D0%BC%D0%B8%D0%BA%D0%B0%20%D0%B8%20%D1%81%D0%BE%D1%86%D0%B8%D1%83%D0%BC_2015_9.pdf
41. Колосовский Н.Н. Теория экономического районирования. — М., 1969.
42. Ласуэн, Х.Р. Урбанизация и экономическое развитие: временное взаимодействие между геогр афическими и отраслевыми кластерами // Пространственная экономика. — 2010. — № 1. — С. 68–104.
43. Минакир П.А. Экономика и пространство (тезисы размышлений) // Пространственная экономика. — 2005. — № 1. — С. 4–26;
44. Минакова И.В., Коварда В.В. К проблеме ресурсного обеспечения экономического роста в России // Вестник ИНЖЭКОНА. — 2010. — № 2010. Т. 37. № 2. — С. 57–61.
45. Некрасов Н.Н. Региональная экономика. Изд. 2-е — М.: Экономика, 1978. — 340 с.
46. Нуреев Р.М. Экономика развития: модели становления рыночной экономики. — М.: Норма, 2008. — С.26–37.
47. Пробст А. Размещение социалистической промышленности. — М., 1962.
48. Тинберген Я. Некоторые усовершенствования частичного межотраслевого баланса // Региональная наука о размещении производительных сил. — Вып.3. — Новосибирск— Иркутск, 1971. — С. 57—62.
49. Томпсон В. Управленческие нововведения в США: проблемы внедрения. — М.: Наука, 1986.
50. Тоффлер Э. Третья волна: Пер с англ. — М.: ООО «Изд-во АСТ», 2002. — 776 c.
51. Тюнен И.Г. Изолированное государство в его отношении к сельскому хозяйству и национальной экономии: пер. с нем. Т.1. — М.: Экономическая жизнь, 1926. — 219 с.
52. Устойчивое развитие в России: руководство для транснациональных компаний. // Институт исследований развивающихся рынков бизнес-школы СКОЛКОВО. Режим доступа — свободный.
53. Устойчивое развитие предприятия, региона, общества: инновационные подходы к обеспечению: монография / под общ. ред. О.В. Прокопенко. — Польша: «Drukarnia i Studio Graficzne Omnidium», 2014. — 474 с.
54. Фейгин Я.Г. Размещение производительных сил СССР. — М.: Политиздат при ЦК ВКП(б), 1941. — 135 c.
55. Хансен Э. Экономические циклы и национальный доход — М: Финансовая академия, 2008. — 466 с.
56. Хлобыстов Е.В. Экологическая безопасность трансформационной экономики / ред. С.И. Дорогунцов. — Киев: НАН Украины; СОПС Украины, 2004.
57. Шарыгин М.Д. Современные задачи социально-экономической географии // Известия ВГО Т. 116. Вып. 2. 1984. — С. 97–104.
58. Шумпетер Й. Теория экономического развития. — М.: Эксмо, 2007.
59. Экономические модели Нобелевского лауреата Пола Кругмана // В мире экономики. Режим доступа — свободный. http://worldofeconomy.ru/

Вернуться к содержанию номера

Copyright © Проблемы современной экономики 2002 - 2024
ISSN 1818-3395 - печатная версия, ISSN 1818-3409 - электронная (онлайновая) версия