| | Проблемы современной экономики, N 3 (83), 2022 | | ВОПРОСЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ. МАКРОЭКОНОМИКА | | Черенков В. И. профессор кафедры маркетинга
Высшей школы менеджмента Санкт-Петербургского государственного университета,
доктор экономических наук Таничев А. В. доцент кафедры экономики, организации и управления производством
Балтийского технического университета (Военмех) им. Д.Ф. Устинова (г. Санкт-Петербург),
кандидат экономических наук
| |
| | Настоящая статья ставит своей целью полнее раскрыть тему соотношения категорий «уровень жизни» и «качество жизни», принимая во внимание их роль как метрик социально-экономического развития на основании сравнения моделей потребления — модель суверенитета потребителя и модель ответственного потребления. Отмечены принципиальные сложности в создании универсальной адекватной системы оценки качества жизни, в основе которых лежит субъективная природа восприятия качества жизни и принципиальная невозможность достижения инвариантности оценок качества жизни в темпоральном, межстрановом, межрегиональном, межклассовом (между социальными группами) и межкультурном измерениях. Сделан краткий обзор основных подходов к трактовке качества жизни и отмечена особая роль связи и оценки через состояние здоровья. Сформулирована гипотеза, согласно которой, в силу глобального признания императива устойчивого развития, оценка движения общества в сторону улучшения качества жизни соответствует степени достижения целей устойчивого развития (SDGs). Локусом этих целей предлагается считать SDG12 — «Ответственное потребление и производство», — где необходимая для улучшения качества жизни трансформация модели потребления должна обеспечить переход от модели суверенитета потребителя к модели ответственного потребления. Представлена модель ожидаемой трансформации качества жизни и первая редакция таксономии инструментов управления качеством жизни | Ключевые слова: качество жизни, метрики устойчивости, модель потребления, ответственное потребление, суверенитет потребителя, уровень жизни | ББК С550.355; У9(2)0–94.0 Стр: 77 - 83 | Введение. Корни задачи повышения качества жизни обнаруживаются во временах тотального доминирования в политике и социологических исследованиях Запада категории «уровень жизни» (1960-е гг.), которая была в центре концепции государства всеобщего благоденствия, так как «уровень жизни» (уровень благосостояния) соответствовал степени удовлетворения материальных и духовных потребностей людей массой товаров и услуг, используемых в единицу времени [58, р. 8]. Можно согласиться с выводом [4], что благосостояние представляет собой обеспеченность всего населения страны, социальной группы, семьи, отдельной личности необходимыми для жизни материальными, социальными и духовными благами, что, на наш взгляд, можно считать обращением к столь ранее популярной концепции «государства всеобщего благоденствия», базировавшейся на обещании гражданам высокого уровня жизни [15]. Последний, как необходимая метрика успешности реализации этой идеи, очевидным образом связывался с той степенью удовлетворённости гражданина как потребителя — что нашло себе отражение в появлении особого термина «гражданин-потребитель» [5] (consumer citizen) [55] — которую он может или мог бы достигнуть при определенных количественных оценках собственных ресурсов и состоянии предложения благ на рынке в определенный момент времени. Эта метрика в значительной степени определяется сравнением количественных значений действительного уровня потребляемых благ и желаемого уровня их потребления как отдельным индивидуумом, так и средним уровнем потребления тех или иных групп населения, а также на уровне стран, что, собственно, и используется при сравнении международными организациями при помощи многие годы ведущихся статистических рядов. Однако, как специальные (отраслевые, возрастные, гендерные, региональные и муниципальные) исследования, так и национальную социальную статистику по странам уже много лет интересуют одновременно присутствующие и сравниваемые такие категории, как: уровень жизни (standard of living) и качество жизни (quality of life), и соответствующие им метрики [31, 33, 35, 45]. В значительной степени это связано с существенным политическим акцентом представления такой сравнительно-оценочной статистики, явно или латентно ассоциируемой с уровнем успешности правительств и/или доминирующих партий. Важно, что эти две категории — уровень и качество жизни, несмотря на неразрывную связь между ними [7, 28], не следует смешивать, хотя в обыденном языке они часто представляются синонимами.
Дадим сравнение представленности этих категорий в информационном поле, где применение такой (в основном количественной оценочной) категории как уровень жизни, пока еще обладает значительной заметностью в русскоязычном информационном Интернет-пространстве (1 210 000 Google-откликов на запрос | «уровень жизни» pdf | — июнь 2022), тогда как «качество жизни» (многомерный междисциплинарный конструкт) представлено вдвое выше (2 570 000 Google-откликов на запрос | «качество жизни» pdf | — июнь 2022). Англоязычный информационный массив Интернета показывает на порядок более высокую, по сравнению с русскоязычной, заметность для «standard of living» (22 300 000 Google-откликов на запрос | «standard of living» pdf | — июнь 2022) и — на два порядка для «quality of life» (многомерный междисциплинарный конструкт) представлено на порядок выше (436 000 000 Google-откликов на запрос | «quality of life» pdf | — июнь 2022). Это «валовое» сравнение двух родственных концептов показывает для «quality of life» примерно в 20 раз большую «заметность» в Интернете (в русскоязычной сфере — 2,6 раза), что в известной степени может быть объяснено все усиливающимся доминированием социологической парадигмы устойчивости (sustainability paradigm) [24].
Основная цель настоящей статьи состоит в том, чтобы, исходя из определения взаимосвязи категорий «уровень жизни» и «качество жизни», показать, что с учетом имманентных проблем смешения субъективного и объективного в разработках метрик качества жизни, именно политика перехода к культуре ответственного потребления в совокупности с применением метрик устойчивости [60] соответствует выполнению задачи создания мотивации населения к улучшению качества жизни.
Уровень жизни и качество жизни: основные положения. Первое, что следует сделать в целях дальнейшего определения исследовательского и прикладного управленческого инструментария, связанного с необходимой трансформацией качества жизни, совершенствование которого предлагается понимать как интегральную (по сравнению с уровнем жизни) характеристику движения общества по пути устойчивого развития, уточнить собственно определение категории «качество жизни». Это необходимо, поскольку определения типа [17, с. 7] — «сформировавшаяся в массовом сознании обобщенная оценка совокупности характеристик условий жизни населения, как результат эффективного функционирования всех структур и институтов общества, создающих в совокупности достойные условия существования и развития социума» — хотя и выглядят в целом верными, но как «обобщенная оценка» мало что дает для достижения указанной цели, поскольку, на наш взгляд, использует в качестве детерминант этой дефиниции довольно неопределенные понятия «эффективное функционирование» и «достойные условия». Действительно, начиная с момента широкой популяризации концепта «качество жизни», который иногда относят [19] к 1964 г. (речь президента США Л.Б. Джонсона), мнение о неопределенности этого концепта в целом никогда не рассеивалось, что достаточно чётко было выражено в одном из специальных исследований на эту тему [27, p. 197]: «Качество жизни предстает как неоднозначное и неуловимое понятие, широко используемое во всех областях знания и человеческого бытия».
Оставив, в соответствии с основной целью статьи, в стороне многолетнюю дискуссию о нормативном определении категории «качество жизни» [19], обратим внимание на ключевое слово, которое могло было бы быть положено в основу онтологической модели качества жизни — «благополучие». Именно «благополучие» (well-being), а не «благосостояние» (welfare) [51]. Вполне обоснованно сказано [10, с. 53], что «Качество жизни является инструментом измерения благополучия людей, который должен заменить душевой ВВП как показатель динамики социально-экономического развития страны, эффективности деятельности органов власти и политической системы в целом». В любом случае, поскольку, как писал Маркс [16, с. 175] «даже мечтатель, созидающий «музыку будущего», не может жить продуктами будущего... человек должен потреблять ежедневно», что соответствует объективному причинно-следственному примату потребления перед производством, количество и качество которого (как материального, так и в форме услуг и информационного) непосредственно определяют уровень жизни, а опосредованно — составляет важнейший вклад в качество жизни и определяющий базис последнего.
Поэтому в поиске мотивационного инструментария для совершенствования качества жизни, последнее нельзя ни противопоставлять уровню жизни, ни отделять от него (табл. 1), поскольку, с одной стороны, первое поглощает второе, являющееся материальной основой первого, но, с другой стороны, выход уровня жизни за количественные нормы порождает ту или иную форму иррационального потребления [22], что ведет к ухудшению качества жизни, которое в самой лапидарной форме определяется как «всеобъемлющее благополучие людей» [61], что опять-таки звучит как лозунг. Благополучие, как некоторое психологическое состояние, проявляющееся в сознании людей через их субъективные оценки [32], трудно квантифицировать (будь то для благополучия отдельного человека, группы или нации), поскольку помимо материального благосостояния (уровень жизни) оно включает в себя такие нематериальные составляющие, как, например, качество окружающей среды, национальная безопасность, личная безопасность, политические и экономические свободы.
Таблица 1
Сравнение категорий «уровень жизни» и «качество жизни»Уровень жизни | Качество жизни |
---|
Пример российской репрезентации [3] | Уровень жизни представляет собой денежную оценку ресурсов, необходимых для обеспечения качества жизни личности, социальных групп и общества в целом | Качество жизни представляет собой разнообразие способностей и удовлетворенных потребностей личности, социальных групп и общества в целом, предопределяющее их развитость и благосостояние. | Пример зарубежной репрезентации [26] | Уровень жизни узко сфокусирован на стоимости товаров и услуг, произведенных и потребленных индивидуумом, группой, нацией. | Восприятие людьми своего положения в жизни в контексте культуры и системы ценностей, в которых они живут, и в связи с их целями, ожиданиями, стандартами и заботами, на которое сложным образом влияют физическое здоровье, психологическое состояние, уровень независимости, социальные отношения человека и его окружающая среда. | Примечание: обратите внимание на то, что в зарубежной репрезентации более четко отмечен субъективный характер категории «качество жизни»
Источник: составлено авторами по указанным в таблице источникам
Следует отметить, что качество жизни также довольно часто связывается с другой (относительно благополучия) также неопределенной и неэкономической категорией как «счастье» (happiness) [53], чему, впрочем, могут быть найдены корни еще в работе Аристотеля «Никомахова этика» в рассуждении о «высшем благе», где inter alia показана неоднозначность и субъективность этого конструкта, связываемого со счастьем 8 [1, с. 3–8]. Более того, по этому интегральному показателю «счастье» уже 10 лет как ведется всемирная отчетность по странам — e.g., World Happiness Report 2022 [65]. Кроме того — что представляет особый интерес для данной статьи — связь категорий «качество жизни» и «счастье» закономерно рассматривается в контексте устойчивого развития [56]. Практически с момента введения понятия «качество жизни» в научный, политический и повседневный оборот, оно стало использоваться как «зонтичный» термин, охватывающий все аспекты человеческой жизни, как то, физическое и психическое здоровье, психологическое состояние (когнитивное и эмоциональное), социальные отношения, экономическое положение, возможности для отдыха и профессиональную жизнь. Следует обратить внимание на то, что все вышеприведенные области применения термина «качество жизни» имеют либо прямое, либо косвенное отношение к состоянию здоровья индивидуума.
В силу сказанного, среди множества работ, так или иначе имеющих отношение к проблемам качества жизни обнаруживается явное доминирование работ по медицинской тематике и здравоохранению в целом [42], где качество жизни стало использоваться как общий термин, охватывающий все аспекты благополучной человеческой жизни. Еще в 1949 году, формулируя понятие «здоровье», Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ), определяла его как «состояние полного психологического и социального благополучия» [цит. по: 54, р. 4]. Считается [38], что на уровне индивидуума субъективно воспринимаемое благополучие является интегральным индикатором качества жизни человека, поскольку оно основано на эмоциональном состоянии (например, счастье) и субъективном восприятии различных аспектов собственной жизни, независимо от того, соответствуют ли они принятым в обществе стандартам (уровень жизни) или индивидуальным ожиданиям человека в отношении его собственной жизни.
Имеют место два явно различающихся направления исследований качества жизни: (1) использование объективных показателей качества жизни, поддающихся количественной оценке, которые используются в международных социально-экономических сравнениях развития стран на основе оценки факторов, влияющих на их системы здравоохранения, а также на их экологическое состояние [67]; (2) использование субъективных показателей качества жизни, которые частично получают свое развитие за счет наблюдения за тем, как объективные показатели качества жизни составляют восприятие тех возможностей, которыми располагают индивидуум или социальная группа для улучшения качества жизни, но не измеряют непосредственно само качество жизни [32]. Иными словами, объективные показатели качества жизни составляют репрезентацию условий для его совершенствования, тогда как субъективные являются репрезентацией восприятия качества жизни. Так, например, сибарит и аскет, ceteris paribus, будут иметь диаметрально противоположное восприятие своего качества жизни.
Выполненный при подготовке статьи обзор релевантной литературы показал, что существенное внимание оценкам качества жизни в области взаимодействия врача и пациента стало зарождаться в конце ХIХ в., что нашло себе отражение в принципе профессора С.П. Боткина: «Лечить не болезнь, а больного» [20]. Также и за рубежом качество жизни традиционно оказывалось в центре внимания (причём, еще в те времена, когда господствовала оценочная категория «уровень жизни») именно в сфере медицины, где системы оценки дифференцированы как по группам заболеваний (больных), так и по лечебным организациям и медицинским университетам (школам) [57], также странам [65]. Это обстоятельство можно считать исторической и логической предпосылкой к выбору за основу для разработки анкеты для проведения эмпирических исследований по мотивации населения к улучшению качества жизни Краткий опросник ВОЗ для оценки качества жизни (WHOQOL-BREF) [13]. Вопросу соотношения таких категорий как «здоровье», «качество жизни» и «качество жизни, связанное со здоровьем» постоянно уделяется достаточно большое внимание [49]. В табл. 2 дается сравнение определений этих категорий, где особое место занимает присутствующее во всех трех категориях такого конструкта как «благополучие» (well-being).
Тем не менее, несмотря на то, что «благополучие» является всем известным и часто используемым словом, значение его весьма амбивалентно, что подтверждается как зарубежными [36], так и российскими авторами [2]. Патовую ситуацию в попытках достижения конвенционального определении благополучия можно подчеркнуть и тем, что есть инверсное предложение определять его через качество жизни, а именно как «общую оценку качества жизни человека по выбранным им самим критериям» [59, p. 478]. Поэтому, как и в случае попыток формального определения качества жизни, многочисленные попытки выразить сущность конструкта «благополучие» в формальном определении оказываются сосредоточены исключительно на аспектах благополучия, а не на его определении.
Таблица 2
Сравнение категорий «здоровье», «качество жизни» и «качество жизни, связанное со здоровьем»Здоровье | Качество жизни | Качество жизни, связанное со здоровьем |
---|
состояние полного физического, психического и социального благополучия, а не только отсутствие болезни [67] | общее благополучие, включающее объективные дескрипторы и субъективные оценки физического, материального, социального и эмоционального благополучия, наряду со степенью личного развития и целенаправленной деятельностью, «взвешенные» по составу персональных ценностей [40] | оценка того, насколько хорошо человек функционирует в своей жизни и воспринимаемое им благополучие в физической, психической и социальной областях здоровья [44] | те аспекты самооценки благополучия, которые связаны с наличием болезни или лечения или на которые они влияют [37] | Примечание: обратите внимание на то, что во всех определениях присутствует «благополучие»
Источник: составлено авторами по указанным в таблице источникам
Трансформация модели потребления — путь к улучшению качества жизни. Следует отметить, что в контексте данной статьи «повышение» (применительно к качеству жизни, что типично для русскоязычных источников) рассматривается не столько в рамках дихотомии «выше-ниже» (что выглядело бы естественным для сравнения уровней жизни, напрямую связываемых с уровнями потребления тех или иных благ), представляя значения «лучше-хуже», а скорее, как «инновационное-устарелое» или «прогрессивное-консервативное», что в нашем случае соответствует состояниям (фазам) перехода от одной к другой модели потребления и, соответственно, модели покупательского поведения населения. Это в нашем случае видится в переходе от модели суверенитета потребителя (consumer sovereignty) [52] [в соответствии с частотностью появления терминов в Интернет-пространстве, нами выбран русскоязычный термин «суверенитет потребителя», хотя и встречается в том же понимании термин «потребительский суверенитет», частотность появления которого в апреле 2022 оказалась в 22 раза ниже — авт.] к модели устойчивого, или ответственного, потребления (sustainable aka responsible consumption) [47]. Под последним понимается [46] использование товаров и услуг, отвечающих основным потребностям и способствующих определенному качеству жизни, при сведении к минимуму вреда окружающей среде для нас самих и будущих поколений, что составляет явную антитезу модели суверенитета потребителя [64], в рамках которой потребитель является суверенным, когда в своей роли гражданина он не делегировал политическим институтам для авторитарного использования власти, которую он может осуществлять в обществе через власть своего спроса. Формула модели суверенитета потребителя, на наш взгляд, хорошо соответствует сконцентрированному выражению идеологии общества потребления, система ценностей которого в целом противоречит парадигме устойчивого развития если не принятой полностью, то и полностью не отвергаемой (хотя порою и в известной степени критикуемой и корректируемой) ни одной из стран-членов ООН.
Таким образом, переходя от общих положений постановки вопроса о трансформации культуры потребления — движение от модели суверенитета потребителя к модели устойчивого, или ответственного, потребления (рис. 1) — генеральную задачу современного общества можно представить как обеспечение условий для трансформации культуры потребления [14]. Отправная точка трансформации — культура неустойчивого потребления (unsustainable consumption) [62], структура и уровень которого имеют тенденцию постоянного ассортиментного расширения и количественного роста, стимулируемых за счет манипуляции покупательским поведением потребителей при помощи все более изощренных средств коммерческого маркетинга, или микромаркетинга [23], а также психологического воздействия на нерациональное поведение потребителя за счет столь распространенного сегодня «доступного» потребительского кредита [25]. Ожидаемый результат трансформации — освоение культуры ответственного потребления населением, а также наиболее близкими к нему агентами дистрибьюции (организации/сети розничной оффлайн и онлайн торговли) и обычно несколько отдаленными от потребителя агентами производства как исходными точками цепей поставок. Наиболее активно этот многомерный и междисциплинарный (переходящий в трансдисциплинарный, как высшую фазу междисциплинарного [21]) процесс в дуплексном режиме [12], осуществляемом через бренд как медиатор, реализуется в интерфейсе «продавец-покупатель», где инструментом создания/распространения культуры ответственного потребления является брендинг устойчивости [22].
Предлагаемая здесь модель трансформации качества жизни (рис. 1) требует некоторых пояснений. Во-первых, это динамическая молель, что отражено как изменением концептуального взгляда на общество (Society 4.0 => Society 6.0) [предшествующие периоды — 1.0 «охотничье», 2.0 «аграрное» и 3.0 «индустриальное» [43] — не показаны как не имеющие прямого отношения к руслу статьи — авт.], так и смещением иконки «модель потребления» вверх по оси «Уровень жизни», что вовсе не означает рост объема материального потребления, которое (во всяком случае, для развитых стран) скорее всего должно сокращаться, но соответствует росту потребления нематериального, где наряду с информационным все большее значение должны играть формы потребления свободного времени (досуг, впечатления, дополнительная занятость [29]). Взаимообусловленность материального и нематериального потребления [48, 50], хотя и представляет весьма существенный интерес, здесь лишь только обозначена. Искомое направление трансформации модели потребления во времени по горизонтальной оси (QoL) соответствует ожидаемому в рамках достижения целей устойчивого развития становлению культуры ответственного потребления. | | | Рис. 1. Модель трансформации качества жизни под воздействием инструментов влияния на поведение потребителя
Источник: разработка авторов на основании указанных на рисунке источников | Однако, помимо метрик изменения качества жизни упомянутых выше и политики устойчивого развития, для управления трансформацией качества жизни [6], которую предлагается осуществлять посредством переформатирования модели потребления населения, необходим соотвествующий инструментарий. С целью начальной систематизации такового инструментария предлагается (рис. 1) следующая таксономия инструментов мотивации населения к трансформации модели потребления в целях совершенствования (улучшения) качества жизни, которая содержит четыре класса F, S, L & U (табл. 3). Авторы должны сделать замечание, что данная таксономия служит лишь для демонстрации предлагаемого основного принципа классификациии инструментов управления качеством жизни и требует дальнейшей проработки и детализации.
Таблица 3
Таксономия инструментов управления качеством жизниКод | Класс | Краткое описание |
---|
F | запретительные и пенетициарные инструменты | Операторы (инструменты): государственные, региональные и муниципальные институты (уголовное и административное право).
Объекты регулируемого потребления*: спрос на запрещенные опасные/вредные товары/услуги | R | ограничительные инструменты | Прямые операторы (инструменты): государственные региональные и муниципальные институты (избирательная налоговая политика: повышенные и льготные ставки налогообложения в зависимости от социальных характеристик товаров/услуг; квалификация и маркировка потенциально опасных/вредных товаров/услуг, регламентирование времени и мест их продаж, а также возраста покупателей).
Косвенные операторы (инструменты): общественные институты, включая контрмаркетинговые мероприятия [30].
Объекты регулируемого потребления**: спрос на потенциально опасные/вредные товары/услуги | S | товары/услуги-субституты | Прямые операторы (инструменты): хозяйствующие субъекты и организации культуры (предложение товаров/услуг-субститутов, а также программы КСО и спонсорство).
Косвенные операторы (инструменты):
– общественные институты*** (привлекательные социальные мероприятия);
– финансовые институты (импакт-инвестирование [39]);
– государственные, региональные и муниципальные институты (мероприятия по снижению и повышению ценностей, соответственно, суверенного и ответственного потребления).
Объекты регулируемого потребления**: спрос на потенциально опасные/вредные, в зависимости от объема потребления, товары/услуги и относительно безопасные/безвредные товары/услуги-субституты | U | инструменты продвижения ценностей устойчивого развития | Прямые операторы (инструменты):
– элементы сети ответственного производства-потребления (разработка, выпуск и дистрибьюция устойчивых продуктов/услуг, брендинг устойчивости);
– система непрерывного (от детского сада до аспирантуры) образования (программы образования для устойчивости [8]);
Косвенные операторы (инструменты):
– государственные, региональные и муниципальные институты (программы воспитания ментального конструкта устойчивости).
– финансовые институты (ESG-политика) [9];
– хозяйствующие субъекты
Объекты регулируемого потребления: качественные/количественные потребительские предпочтения и нормы, принимаемые населением в рамках культуры ответственного потребления |
Заключение. В результате выполненного исследования можно сделать ряд выводов. Во-первых, проблема формального определения и сравнения категорий «качество жизни» и «уровень жизни» остается темой научных дискуссий последних десятилетий, а, по нашему мнению, создание конвенциального определения не только невозможно, но и, возможно, не нужно. Тем не менее, многочисленные попытки найти это определение оказывают пользу в формировании концептуального мышления представителей многих научных дисциплин. Во-вторых, весьма рациональной в прикладном значении представляется категория «качество жизни, связанное со здоровьем», хотя бы по той банальной причине, что без здоровья говорить о качестве жизни индивидуума просто бессмысленно. К тому же в пользу использования этой категории, как теоретической основы разработки метрик качества жизни, говорят такие факты как: (1) среди 17 целей устойчивого развития, помимо SDG3 — «Хорошее здоровье и благополучие» — как минимум одиннадцать (1, 2, 5, 6, 7, 8, 11, 12, 13, 14 и 15) в той или иной степени связаны со здоровьем и (2) обилие статей на темы качества жизни в медицинских журналах и соответствующая активная деятельность ВОЗ. В-третьих, несмотря на неопределенность категории «благополучие», именно «благополучие», судя по рассмотренным нами источникам и обнаруженной высокой частотностью определения качества жизни через благополучие, последнее может быть взято за центр онтологии качества жизни. В-четвертых, считая потребление исходной и конечной точкой перманентного воспроизводства маркетингового цикла, предлагается рассматривать улучшение (совершенствование) качества жизни в русле трансформации модели потребления: от модели суверенитета потребителя к модели ответственного потребления. В-пятых, принимая во внимание имманентную неопределенность в любых типах измерения качества жизни и императив устойчивого развития, предлагается связать задачу определения степени улучшения (совершенствования) качества жизни с целевыми метриками устойчивости для тех или иных конкретных объектов исследования (страна, регион, город/поселение, хозяйствующая единица, социальная группа, семья, индивидуум). В-шестых, предлагаемая в статье концептуальная модель трансформации качества жизни под воздействием инструментов влияния на поведение потребителя, включающая в себя таксономию инструментов управления качеством жизни могла бы послужить базисом для организации соответствующих эмпирических исследований, касающихся детализации, операционализации и легитимизации указанных инструментов. Наконец, намеченное решение задачи построения терминологической онтологии качества жизни должно сыграть позитивную роль как для прикладной концептуализации проблем качества жизни, так и для лучшего понимания «импортируемого» иноязычного многомерного междисциплинарного знания о качестве жизни. |
| |
|
|