|
| | | | Проблемы современной экономики, N 4 (88), 2023 | | | | ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ РЕГИОНОВ И ОТРАСЛЕВЫХ КОМПЛЕКСОВ | | | Селищева Т. А.
профессор кафедры общей экономической теории и истории экономической мысли
Санкт-Петербургского государственного экономического университета,
доктор экономических наук, профессор
Чжоу Вэйди
профессор Педагогического университета Центрального Китая (Китай, г. Ухань),
доктор экономических наук
Дятлов С. А.
профессор кафедры общей экономической теории и истории экономической мысли
Санкт-Петербургского государственного экономического университета,
академик РАЕН, доктор экономических наук
| |
| | | | | Уточнено определение категории «цифровое неравенство». На основе систематизации показателей цифрового развития дана комплексная оценка уровня цифровизации арктических российских регионов в сравнении с регионами-лидерами в разрезе трех уровней цифрового неравенства и сделан вывод о наличии большого «цифрового разрыва» между ними; выявлены причины этого явления и уровень его воздействия на социально-экономическое развитие регионов Арктической зоны; предложены меры для его снижения. | | Ключевые слова: Арктические регионы, цифровизация, цифровое неравенство, экосистема российских арктических регионов, искусственный интеллект, цифровая платформа | | УДК 332.055.3; ББК 65.046.1 Стр: 102 - 109 |
Введение. Российские регионы Арктики занимают приоритетное значение в геоэкономической и геополитической стратегии нашего государства. В них сосредоточено 30% природного газа, 20% газоконденсата, 13% нефти от мировых неразведанных ресурсов углеводородов. По экспертным оценкам, к 2050 г. шельф Арктики может обеспечивать от 20% до 30% всей нефтедобычи в стране. В этих регионах также производится добыча алмазов, редкоземельных элементов, никеля, кобальта, драгметаллов, ниобия, тантала, титана и других полезных ископаемых [1, с. 99]. Арктические регионы России обеспечивают 11% национального дохода страны и 22% объема общероссийского экспорта [2]. Приоритетом для них является развитие Северного морского пути, позволяющего оптимально сочетать время и цену поставки грузов из стран Азиатско-Тихоокеанского региона и Дальнего Востока в Европу и наоборот. Все возрастающее значение для них имеет развитие цифровой инфраструктуры, обеспечивающей связанность экономического пространства как внутри Арктической зоны РФ, так и между другими регионами России и мира. В то же время, несмотря на огромную значимость этих регионов, наблюдается значительный «цифровой разрыв» между арктическими регионами и регионами-лидерами цифровизации. Это отрицательно влияет на социально-экономическое развитие, государственное управление в регионах российской Арктики и на качество жизни населения, проживающего в них. Развитие цифровой инфраструктуры арктической зоны РФ является одним из ключевых элементов комплексного социально-экономического развития российской Арктики.
Экосистема российских регионов Арктики в условиях цифровизации. Переход к цифровой экономике в России является одним из стратегических национальных приоритетов и закреплен в Указе Президента РФ от 09.05.2017 № 203 «О Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на 2017–2030 годы» [3]. Формирование экосистемы цифровой экономики является частью процесса общественной трансформации, перехода к новой ступени — информационному обществу и развитию национального информационного пространства.
В «Стратегии пространственного развития Российской Федерации на период до 2025 года» основной проблемой пространственного развития России отмечается высокий уровень социально-экономического неравенства между регионами. Как подчеркивает академик П.А. Минакир, «В России формируется, а отчасти — уже сформировалась, поляризованная структура экономического пространства» [4, с. 967–980]. Особенностью российского пространства является не просто его фрагментированность, а наличие трех типов территорий: 1) с высоким уровнем концентрации населения и экономической деятельности; 2) с их крайне низкой концентрацией и 3) экстремальных для проживания и экономической активности [5, с. 299–309]. Арктические российские регионы относятся к третьей группе.
Процессы цифровой трансформации в России дифференцированы в зависимости от региональной социально-экономической, географической специфики; институционального своеобразия территорий. Цифровизация способствует развитию инфраструктуры, созданию цифровых сервисов и платформ для населения и бизнес-структур, законодательному закреплению применения информационно-коммуникационных технологий.
Одним из основных направлений совершенствования пространственного развития нашей страны выступает устранение «цифрового неравенства» субъектов Российской Федерации за счет создания более совершенной информационно-телекоммуникационной инфраструктуры для обеспечения высокоскоростной передачи данных, доступной для населения, повышения информационно-телекоммуникационной связанности территории Российской Федерации за счет широкого использования спутниковой связи на удаленных и труднодоступных территориях и обеспечения доступности услуг связи, в том числе услуг, обеспечивающих высокоскоростную передачу данных для населения таких районов, развития сети центров хранения и обработки (дата-центров) на территориях» [6].
В «Стратегии пространственного развития РФ на период до 2025 года» указывается также на необходимость создания центров роста на территориях, которые должны способствовать совершенствованию пространственной структуры экономики страны. В качестве точек роста в арктических регионах России выступают отрасли ТЭК. Согласно теории «полюсов роста» французского экономиста Ф. Перру, можно сказать, что в силу наиболее быстрого развития добывающих отраслей российских арктических регионов их можно считать полюсами роста, которые формируют инфраструктуру в регионе, в том числе и цифровую. Именно поэтому в отраслевой структуре валового регионального продукта арктических регионов удельный вес добывающих отраслей преобладает над обрабатывающими, и он гораздо выше средних показателей по России, а доля обрабатывающих производств в этих регионах гораздо ниже, чем в среднем по стране (исключение — Мурманская область и Красноярский край) (см. табл. 1).
Как видно из табл. 1, удельный вес в структуре экономики арктических регионов России показатель «Деятельности в области информации и связи» гораздо ниже, чем в среднем по России: почти в 7 раз меньше у Чукотского и Ямало-Ненецкого автономных округов и в 1,5 раза меньше у Республики Карелии. В десятки раз данные регионы отстают по этому показателю от Москвы и Санкт-Петербурга.
Таблица 1
Отраслевая структура ВРП арктических регионов России в сравнении с Москвой и Санкт-Петербургом в 2020 году (в % к итогу) [7]| Регион | Сельское, лесное хозяйство, охота, рыболовство и рыбоводство | Добыча полезных ископаемых | Обрабатывающие производства | Деятельность в области информации и связи |
|---|
| Российская Федерация | 4,7 | 10,5 | 17,0 | 3,4 | | г. Москва | 0,1 | 0,0 | 14,3 | 7,8 | | г. Санкт-Петербург | 0,1 | 0,3 | 13,9 | 6,0 | | Арктические регионы России | | Мурманская область | 9,6 | 8,7 | 32,9 | 0,9 | | Архангельская область | 4,0 | 25,0 | 17,8 | 1,1 | | Ненецкий автономный округ | 0,4 | 77,2 | 0,3 | 0,3 | | Республика Коми | 2,1 | 32,8 | 11,2 | 1,3 | | Ямало-Ненецкий автономный округ | 0,1 | 66,5 | 4,5 | 0,5 | | Республика Карелия | 6,9 | 16,8 | 15,9 | 2,0 | | Красноярский край | 3,1 | 16,2 | 40,7 | 1,0 | | Республика Саха (Якутия) | 1,4 | 49,1 | 1,1 | 1,2 | | Чукотский автономный округ | 2,4 | 45,5 | 0,2 | 0,5 |
Использование цифровых технологий в регионах нацелено на достижение поставленных государственных целей. Так, Правительством РФ была утверждена «Концепция региональной информатизации» от 29 декабря 2014 г. № 2769-р. В Указе Президента России от 26 октября 2020 года № 645 «О стратегии развития Арктической зоны Российской Федерации и обеспечения национальной безопасности на период до 2035 года» цифровизация была определена как приоритетное направление региональной политики [8]. Все наиболее важные задачи, поставленные в «Стратегии развития Арктической зоны», опираются на развитие цифровизации. Уровень цифровизации во многом определяет позиции страны или региона в глобальной конкуренции. В 2021 году регионы Российской Арктики, как и другие субъекты РФ, приняли стратегии в области цифровой трансформации отраслей экономики, социальной сферы и государственного управления [9]; реализуются региональные проекты, относящиеся к Федеральной программе «Цифровая экономика», в том числе с 2021 г. добавился проект «Искусственный интеллект».
Россия, как и большинство стран мира, прошла «первичную цифровизацию» в виде создания необходимой инфраструктуры для доступа в Интернет. В настоящее время в стране и в том числе в арктических регионах идет «вторичная цифровизация», характеризующаяся созданием большего числа отдельных цифровых решений, объединяющихся в целостные многомерные системы, в которых возникает «сетевой эффект» — опережающими темпами происходит рост ценности для пользователей по сравнению с темпами роста числа участников системы.
Цифровое неравенство регионов. Цифровая трансформация арктических регионов, как и в целом субъектов РФ, идет неравномерно. Это явление в научной литературе получило название «цифровое неравенство». Цифровое пространство России развивается также неравномерно, как и экономическое. Цифровые технологии все более эффективно влияют на экономическое развитие, вместе с этим, все более актуальной становится проблема «цифрового разрыва», в которой можно выделить два аспекта: рыночный и плановый. Чем больше присутствует на региональном рынке цифровых технологий, тем больше возможностей открывается для бизнеса и граждан в данном регионе страны. Большую роль в продвижении цифровизации играет политика властей региона. Регионы-лидеры цифровизации являются более привлекательными и имеют больший потенциал для развития: создание локальных управленческих хабов, центров разработки инноваций, венчурных проектов [10]. Регионы в условиях современной России обладают разными возможностями для разработки и внедрения ИКТ и расширения цифровой среды в целом.
В настоящее время нет однозначного определения категории «цифровое неравенство» (его синонимы: «цифровой разрыв», «информационное неравенство», «цифровой барьер», «цифровое расслоение», «информационное расслоение», («digital divide», «digital inequality», «digital gap», digital bundle). Это понятие впервые было введено в оборот на саммите стран большой восьмерки в 2000 году, который проходил на Окинаве и по итогам которого была принята «Хартия глобального информационного общества», основным принципом которой является равный доступ граждан к информации и ИКТ [11].
По мнению известного американского ученого Д. Мошеллы, «неравенство встроено в базовую экономику Интернета». В доказательство этого он приводит пример о том, что в современном мире в число богатейших людей планеты входят представители крупнейших компаний ИКТ — сектора: Билл Гейтс, Марк Цукерберг, Джефф Безос, Ларри Эллисон (вместе с Майклом Блумбергом и Карлосом Слимом) [12].
Проблема цифрового неравенства является предметом междисциплинарного изучения, включающего такие области знания, как экономика, социология, политология и другие.
В конце 1990-х — начале 2000-х гг. появилась теория трех уровней «цифрового неравенства» (three levels of the digital divide), активной разработкой которой занимались ученые: Пол Эттуэл (Paul Attewell) [13], Пол Димаггио и Эстер Харгиттай (Paul DiMaggio и Eszter Hargittai) [14], А. фан Деурсен и Й. фан Дейк (Van Deursen, Van Dijk) и другие [15]. Согласно этой теории, выделяются три типа «цифрового разрыва»: первый уровень — неравенство в физическом или экономическом доступе к Интернету и ИКТ; второй уровень — неравенство в цифровых компетенциях и навыках пользователей; третий уровень — преимущества, которые пользователи получают от грамотного использования цифровых технологий в профессиональной и частной жизни (трудоустройство, получение дохода, образование, участие в политической жизни и другие).
Первый уровень «цифрового неравенства» был характерен для второй половины 1990-х годов и до начала 2000-х гг., но данная трактовка «цифрового разрыва» существует и в наши дни. Такую позицию занимают: ученый из Великобритании Моссимо Рагнедда [16]; российские ученые: Шиняева О.В., Ахметшина Е.Р., Клюева Т.В. [17]; Басова Е.А. [18], Немкин А.И. [19].
При характеристике второго уровня «цифрового неравенства» акцент сместился с технологической составляющей исследования цифровых технологий на социальные позиции. Так, профессор из Нидерландов Ян А.Г.М. ван Дейк (Jan A. G. M. van Dijk) определяет «цифровой разрыв» как форму усиливающего социального неравенства в сетевом обществе [20]. В начале XXI в. Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) определила «цифровое неравенство» как «разрыв между индивидами, домашними хозяйствами, предприятиями, территориями по социально-экономическому уровню относительно их возможностей доступа к ИКТ и использования интернета для широкого спектра деятельности» [21]. Российский экономист Банных Г.А. определяет «цифровой разрыв» не только как затрудненный доступ к информационно-коммуникационным технологиям, но и как неготовность пользователей к работе с ними, ограниченность национальных информационно-функциональных ресурсов [22]. Вартанова Е.Л. и Гладкова А.А. дают более расширенную трактовку «цифрового разрыва» как «неравномерный и неравный доступ стран, социальных групп и отдельных пользователей к сетевой телекоммуникационной инфраструктуре, цифровым устройствам, услугам и контенту, что является следствием комплекса разных причин технологической, экономической, социально-политической, индивидуальной природы, ограничивающих возможности людей во всех сферах их жизни» [23]. Похожий подход имеется у ряда других авторов [24].
Ученые Института Академии наук РФ в коллективной монографии под редакцией Е.Б. Ленчук характеризуют «цифровой разрыв» как «превышение темпов роста доступности интернета над темпами роста компьютерной грамотности», «именно базовые навыки владения компьютером, а не доступ к интернет-ресурсам, по их мнению, являются сегодня наиболее серьезным ограничителем вовлечения населения страны в сферу цифровых технологий» [25]. На наш взгляд, авторы монографии совершенно справедливо предлагают переосмыслить и расширить понятие функциональной неграмотности, в которое, по их мнению, обязательно нужно включить «компьютерную грамотность» [25]. Пименова Д.В. определяет категорию «информационное неравенство» не только как неравенство доступа к информации, но и как уровень информационных потребностей личности, который зависит от образования, уровня доходов, мотивации на освоение и использование ИКТ[26].
Третий уровень «цифрового разрыва» рассматривается российскими учеными из МГУ в коллективной монографии под редакцией В.П. Васильева, где они подчеркивают, что «тот, кто имеет доступ к ИКТ на основе своего более привилегированного экономического положения, способны использовать их возможности для получения новых экономических преимуществ» [27].
Таким образом, можно сделать вывод о том, что в современных условиях «цифровое неравенство» — это не только ограниченный доступ к цифровым технологиям, но и получение цифровых компетенций и навыков, а также умение использовать ИКТ для получения пользователями определенных социально-экономических преимуществ и выгод.
Оценить первый и второй уровни цифрового разрыва можно с помощью официальных статистических данных (доступ населения к широкополосному интернету, уровень использования домашними хозяйствами Интернета, использование цифровых технологий для взаимодействия с государственными органами власти и другие). Выявить же влияние цифровизации на «цифровой разрыв» третьего уровня (например, различия в возможности получить доход от использования ИКТ и другие) пока гораздо сложнее.
Факторами, определяющими «цифровые разрывы» регионов, являются: уровень дохода (ВРП на душу населения и темпы его роста); уровень безработицы; качество человеческого капитала (демографическая ситуация в регионе, возрастная структура населения, качество образования); инвестиции в ИКТ-сферу региона; политика цифровизации региона, географический и климатический факторы и другие.
Анализ цифровой трансформации арктических регионов России. Цифровизация обычно затрагивает несколько направлений развития: социальное, экономическое и государственно-политическое, поэтому и «цифровой разрыв» регионов можно анализировать по этим же аспектам.
Социальный аспект «цифрового неравенства» российских арктических регионов определяется по использовании ИКТ-технологий в домашних хозяйствах, уровню их цифровых навыков и другим. Оценка «цифрового разрыва» между российскими арктическими регионами и регионами — лидерами в области использования ИКТ в домашних хозяйствах страны представлена в табл. 2.
Таблица 2
Использование ИКТ-технологий в домашних хозяйствах по субъектам Российской Федерации в 2022 году [28]| Регионы | Число
домашних
хозяйств,
тыс. единиц | Из них имевших (в % от общего числа) |
|---|
Персональный
компьютер | Доступ
к сети
Интернет | Доступ к сети
Интернет
с персонального компьютера | Широкополосный доступ
к сети интернет |
|---|
| Российская Федерация | 55423,2 | 73,0 | 86,6 | 65,5 | 85,5 | | Регионы-лидеры цифровизации | | г. Москва | 4 505,4 | 94,4 | 96,7 | 90,3 | 96,2 | | Республика Татарстан | 1 381,2 | 87,6 | 97,8 | 64,7 | 96,2 | | г. Санкт-Петербург | 1 971,7 | 83,9 | 87,4 | 81,2 | 86,6 | | Арктические регионы России | | Республика Карелия | 270,8 | 71,3 | 80,9 | 63,4 | 80,1 | | Республика Коми | 365,6 | 65,5 | 80,3 | 59,3 | 80,3 | | Архангельская область без авт. округа | 485,4 | 73,4 | 82,3 | 68,6 | 81,7 | | Ненецкий автономный округ | 15,6 | 70,1 | 85,4 | 64,9 | 84,3 | | Мурманская область | 340,5 | 78,6 | 87,6 | 76,8 | 87,6 | | Ямало-Ненецкий автономный округ | 186,5 | 77,9 | 97,9 | 66,9 | 97,6 | | Красноярский край | 1 125,9 | 64,8 | 82,8 | 58,5 | 82,7 | | Республика Саха (Якутия) | 330,6 | 62,9 | 94,8 | 57,9 | 88,3 | | Чукотский авт. округ | 21,7 | 91,9 | 97,5 | 72,2 | 64,4 |
Как видно из таблицы 2, в 2022 г. у пяти арктических регионов России удельный вес домашних хозяйств, имеющих персональный компьютер, был ниже среднероссийского уровня (73%): Республика Карелия (71,3%); Республика Коми (65,5%); Ненецкий автономный округ (70,1%); Красноярский край (64,8%); Республика Саха (Якутия) (62,9%). Выше среднероссийского данный показатель был у Архангельской (73,4%) и Мурманской областей (78,6), а также у Ямало-Ненецкого (77,9%) и Чукотского (91,9%) автономных округов.
В табл.2 такой показатель «цифрового разрыва», как «доступ к сети Интернет», у пяти российских арктических регионов был ниже среднероссийского уровня и ниже, чем у регионов-лидеров: Республика Карелия, Республика Коми, Архангельская область, Ненецкий автономный округ и Красноярский край. Выше среднероссийского уровня этот показатель был у Ямало-Ненецкого (97,9%) и Чукотского (97,5%) автономных округов, Республики Саха (Якутия) (94,8%) и Мурманской области (87,6%).
Широкополосный доступ к сети Интернет в 2022 г. только в трех арктических регионах был на уровне или выше среднероссийского показателя: Мурманская область, Ямало-Ненецкий автономный округ и Республика Саха (Якутия). У остальных шести регионов этот показатель был ниже среднероссийского уровня.
Причинами более низкого уровня социальной цифровизации в арктических регионах РФ являются: фактор географического расположения, малая плотность населения этих территорий, сложные климатические условия, что затрудняет строительство волоконно-оптической линии связи (ВОЛС). 36,9% поселков российских арктических регионов не охвачены мобильной связью и Интернетом [29]. Основные интернет-пользователи сосредоточены в городах Арктики. То есть большая часть российских арктических регионов находятся на первом уровне «цифрового неравенства».
Согласно теории трехуровневого «цифрового разрыва», второй уровень предполагает наличие разрыва в цифровых навыках населения (см. табл. 3).
Таблица 3
Уровень цифровых навыков населения арктических регионов России в сравнении с Москвой в 2021 году [30]| Регион | Квартиль | Доля пользователей,
имеющих цифровые
навыки на низком уровне |
|---|
| Москва | 1 | 31,6 | | Арктические регионы РФ | | Ямало-ненецкий АО | 2 | 39,9 | | Магаданская область | 4 | 52,4 | | Республика Саха (Якутия) | 4 | 52,2 | | Чукотский АО | 1 | 27,0 | | Мурманская область | 1 | 27,8 | | Ненецкий АО | 1 | 39,6 | | Республика Карелия | 3 | 45,3 | | Архангельская область | 3 | 48,5 | | Красноярский край | 4 | 56,2 |
Как видно из табл.3, в 2021 г. население двух арктических регионов — Чукотского автономного округа и Мурманской области, наряду с Москвой, по цифровым навыкам вошли в первый квартиль. Ямало-Ненецкий автономный округ — во второй квартиль. Остальные регионы имели гораздо более низкий уровень навыков владения населением ИКТ-технологиями и вошли в третий и четвертый квартиль. Это свидетельствует о наличии в российских арктических регионах второго уровня «цифрового разрыва».
Третий уровень «цифрового неравенства» в регионах российской Арктики, определяемый как выгоды, получаемые от использования ИКТ, сложно измерить, но он зависит во многом от доходов граждан, который можно выразить в виде ВВП на душу населения региона, и от инвестиций в ИКТ-сектор.
Экономический аспект «цифрового неравенства». 12 декабря 2019 года по инициативе Минкомсвязи и решению Правительства страны был создан Совет по координации цифрового развития субъектов Российской Федерации при Правительственной комиссии по цифровому развитию, использованию информационных технологий для улучшения качества жизни и условий ведения предпринимательской деятельности.
«Цифровой разрыв» регионов влияет на отраслевую структуру экономики: резко растет финансовый сектор и такие отрасли, как интернет-реклама, электронная торговля. Увеличивается асимметрия информации в производственном секторе.
Институт статистических исследований и экономики знаний НИУ ВШЭ разработал Индекс цифровизации отраслей экономики и социальной сферы, который отражает уровень использования цифровых технологий, цифровизации бизнес-процессов, цифровых навыков персонала, затрат на внедрение и использование цифровых технологий и кибербезопасности. Согласно расчетам авторов методики, в 2021 г. самое высокое значение индекса цифровизации было в IT-отрасли (33,9 пункта), отрасли информации и связи (28,6 пункта), высшем образовании (23,9 пункта), финансовом секторе (23,7 пункта), оптовой и розничной торговле (20,7 пункта), обрабатывающей промышленности (19,1 пункта). Отраслями специализации арктических регионов РФ являются добывающие отрасли, у которых среднероссийский индекс цифровизации составил 14,8 пункта, т.е. он значительно ниже, чем у перечисленных выше отраслей [31].
Американский экономист Д. Мошелла дает объяснение, почему разные отрасли экономики по-разному вовлекаются в процессы цифровизации и делает это с помощью составленной им матрицы, где по вертикали показан уровень риска при осуществлении цифровизации, а по горизонтали — вид продукта: физический (обозначен им условно «атомы») или цифровой (обозначен условно «биты») (см. рис. 1).
Уровень
риска | Прорывных изменений пока немного |
|---|
| Высокий | Сектора экономики
• Оборонный сектор
•Аэрокосмический сектор
• Энергетический сектор
• Производственный сектор
• Автомобильный сектор | Профессиональные области:
• Здравоохранение
• Бухгалтерский учет
• Юриспруденция
• Образование
• Банковское дело
• Страхование | | IT-услуги |
|---|
| Низкий | Заметные прорывные изменения:
• Такси, совместное использование автомобилей
• Розничные магазины/торговые центры
• Туризм, отели, организация мероприятий
• Аппаратное обеспечение | Значительные прорывные изменения:
• Музыка, книги, телевидение
• Газеты, журналы
• Реклама/ маркетинг
• Пакетное ПО | | Атомы Степень цифровизации Биты |
|---|
Рис. 1. Масштабы отраслевых прорывов в области цифровой трансформации [12]
Правый нижний квадрант в матрице Д. Мошеллы — сектор с наибольшей долей прорывных изменений в цифровизации. В этом квадранте расположены цифровые бизнесы, имеющие низкий уровень риска, что объясняет причину более быстрых изменений цифровых предприятий по сравнению с физическими. Фирмы в нижнем левом квадранте имеют низкий уровень риска и являются физическими бизнесами («атомами»), они характеризуются заметными прорывными изменениями. Высокий уровень риска и цифровую природу демонстрируют фирмы из правого верхнего квадранта, которые обладают как цифровыми качествами (информация), так и физическими (выполнение задач человека). Их положение зависит от соотношения «атомы/биты» и степени риска [12].
Большая часть отраслей экономики российских арктических регионов попадает в основном в левый верхний квадрант (энергетический сектор), где наиболее высоки риски цифровизации и преобладают физические продукты производства («атомы»), т.е. степень цифровизации, согласно теории Д. Мошеллы, предопределена априори на невысоком уровне для отраслей арктических регионов в силу соотношения рисков и производимого продукта.
Большой интерес представляет наличие взаимосвязи уровня цифровизации российских арктических регионов и их научно-технологического развития (см. табл. 4).
Таблица 4
Рейтинг научно-технологического развития регионов России в 2021 году [32]| Регион | Рейтинг |
|---|
| Регионы-лидеры рейтинга | | Москва | 1 | | Санкт-Петербург | 2 | | Томская область | 3 | | Республика Башкортостан | 4 | | Республика Татарстан | 5 | | Арктические регионы России | | Красноярский край | 25 | | Республика Саха-Якутия | 36 | | Республика Карелия | 45 | | Архангельская область | 51 | | Мурманская область | 55 | | Республика Коми | 69 | | Ямало-Ненецкий автономный округ | 80 | | Ненецкий автономный округ | 82 | | Чукотский автономный округ | 85 |
Из табл. 4 видно, что три региона-лидера по уровню технологического развития (Москва, Санкт-Петербург и Татарстан) одновременно являются лидерами цифровизации (см. табл. 2). Из девяти арктических регионов РФ в 2021 году только два находились в первой половине рейтинга из 85 субъектов Федерации: Красноярский край (25-е место) и Республика Саха (Якутия) (36-е место), что объясняется более высокой по сравнению с другими арктическими регионами диверсификацией структуры их экономик, более высоким уровнем обрабатывающих производств. Остальные регионы находились во второй половине рейтинга. Возникает парадокс: Ямало-Ненецкий и Чукотский автономные округа, население которых обладает высокими цифровыми компетенциями (см. табл.3), имеют низкое научно-технологическое развитие (80-е и 85-е место в рейтинге, соответственно). Это можно объяснить более слабой диверсификацией экономики этих регионов, ориентированных преимущественно на добычу нефти, газа и горнодобывающую промышленность. Эти отрасли имеют низкую сложность производимой продукции. Согласно классификации Гарвардской лаборатории роста, рассчитывающей индекс сложности продукции (The Product Complexity Index (PCI) с 1995 года и по настоящее время, нефтяные газы и газообразные углеводороды имеют Индекс PCI минус 2,09 (для сравнения: у лазерных станков он составляет 1,85) [33]. Чем менее сложный продукт производится в регионе, тем меньше диверсифицирована его экономика и тем меньше возникает потребность в научных исследованиях и разработках. В то же время, данные регионы имеют экспортно-ориентированные сырьевые экономики и хорошие доходы от экспорта, часть которых они используют для финансирования развития ИКТ.
На примере регионов-лидеров рейтинга научно-технологического развития (см. табл. 4) мы имеем основание утверждать, что чем более диверсифицирована структура региональной экономики, тем выше уровень научно-технологического развития и тем успешнее идут процессы цифровизации в регионах. Правительство РФ разработало и утвердило «Концепцию технологического развития России до 2030 года» от 20 мая 2023 года № 1315, в которой отмечается, что «ключевым ответом на происходящие системные изменения является применение новых, прежде всего, «сквозных технологий». Это перспективные технологии межотраслевого значения: технологии искусственного интеллекта, новых материалов, квантовых вычислений и коммуникаций, накопления энергии, систем связи, космических систем и другие [34].
Одним из препятствий цифровизации в российских арктических регионах является высокая стоимость осуществляемых проектов и дефицит инвестиций в ИКТ-сектор. Цифровизация экономики и общества — процесс затратный, он требует значительных бюджетных расходов. Учитывая различную бюджетную обеспеченность российских регионов и муниципальных образований, цифровой переход способен стать дополнительным фактором усиления «цифрового неравенства» между ними. В табл. 5 приведен рейтинг ИКТ — затрат арктических регионов РФ в 2023 году в сравнении Москвой и Санкт-Петербургом.
Как видно из табл. 5, «цифровой разрыв» между российскими регионами идет также и по инвестициям в ИКТ — сферу. Российские регионы неравноценны по территории, численности населения и в целом по своему экономическому потенциалу. Если сравнить арктические российские регионы с Москвой и Санкт-Петербургом по инвестициям на душу населения, то Ненецкий автономный округ опережает столицу по данному показателю, но совокупные затраты на ИКТ в Москве в 218 раз, а в Санкт-Петербурге — в 69 раз больше, чем в названном арктическом регионе. Только у трех регионов (Ямало-Ненецкий АО, Ненецкий АО и Чукотский АО) ИКТ-расходы на душу населения близки к расходам в Москве и Санкт-Петербурге. Затраты на информационно-коммуникационные технологии на душу населения в Красноярском крае и Республике Карелии в 10–12 раз меньше, чем в Москве и в 8–9 раз меньше, чем в Санкт-Петербурге. Остальные четыре региона российской Арктики (Республика Саха (Якутия), Мурманская область, Республика Коми и Архангельская область) отстают от регионов-лидеров инвестиций в ИКТ в 2,5–5 раз. При этом следует подчеркнуть, что именно валовые затраты на ИКТ (а не затраты на душу населения) в регионе создают более совершенную цифровую инфраструктуру, которая позволяет получать более мощные сетевые эффекты при подключении очередного пользователя к сети. Чукотский автономный округ, имея высокие, сопоставимые с Москвой, расходы на ИКТ на душу населения, резко уступают по валовым инвестициям на цифровизацию, а малая численность населения региона не позволяет региону эффективно использовать сетевые эффекты и войти в число лидеров цифровой трансформации.
Таблица 5
Рейтинг ИКТ-затрат арктических регионов РФ в сравнении с Москвой и Санкт-Петербургом в 2023 году [35]Рейтинг
в 2023 | Рейтинг
в 2022 | Регион | Планируемый бюджет
региона на ИКТ в 2023 г.,
млн руб. | Численность
населения
на 1.01.2023 | ИКТ-расходы
на душу населения
в 2023 г., руб. |
|---|
| Регионы-лидеры | | 1 | 1 | Москва | 106 600,0 | 13,0 | 8 200,0 | | 2 | 2 | Санкт-Петербург | 33 829,6 | 5,6 | 6 041,0 | | Арктические регионы России | | 9 | 12 | Ямало-Ненецкий АО | 3 659,8 | 0,5 | 7 319,6 | | 12 | 8 | Республика Саха (Якутия) | 3 059,4 | 1,0 | 3 059,4 | | 18 | 26 | Мурманская область | 1 878,9 | 0,7 | 3 289,1 | | 19 | 17 | Красноярский край | 2 299,8 | 2,9 | 793,0 | | 21 | 22 | Республика Коми | 2 203,4 | 0,7 | 3 147,7 | | 30 | 31 | Архангельская область | 1 599,8 | 1,0 | 1 599,8 | | 60 | 55 | Ненецкий АО | 488,8 | 0,04 | 12 220 | | 71 | 64 | Чукотский АО | 399,0 | 0,1 | 7 980 | | 75 | 50 | Республика Карелия | 352,8 | 0,5 | 705,6 |
«Цифровое неравенство» в сфере государственного управления. «Цифровой разрыв» между регионами также зависит от уровня внедрения ИКТ-технологий в государственное управление, которое дает новые инновационные возможности для улучшения взаимодействия между гражданами, бизнесом и правительством; упрощает процедуры получение государственных услуг населением, способствует открытости правительства и росту доверия к нему со стороны населения и бизнеса, влияет на сокращение издержек предпринимателей и рост производительности труда, снижение коррупции. «Цифровой разрыв» регионов ослабляет эффективность функционирования органов власти на региональном уровне. По мнению ряда экспертов, внедрение современных информационно-коммуникационных технологий лишь в сферу государственного управления обеспечит снижение общегосударственных расходов на 0,3% ВВП к 2024 г. [36].
Электронное правительство в России включает в себя: Единый портал государственных и муниципальных услуг (https://www.gosuslugi.ru/); порталы государственных и муниципальных услуг субъектов Российской Федерации, а также систему межведомственного электронного взаимодействия. Цифровизация хозяйственной деятельности государственного и муниципального управления приводит к сокращению жизненного цикла институтов за счет быстрого реагирования на внешние вызовы и соответствующие изменения [37]. Для определения уровня использования цифровых технологий в государственном управлении служит Индекс развития электронного правительства в странах мира (Global E-Government Development Index) Организации Объединенных Наций (ООН). Россия в 2022 г. занимала 42-е место из 193 стран в рейтинге развития электронного правительства [38], который оценивается как «очень высокий».
Распоряжением Правительства Российской Федерации от 22 октября 2021 г. № 2998-р утверждено «Стратегическое направление в области цифровой трансформации государственного управления до 2030 года» [39]. Регионы российской Арктики в числе прочих регионов являются участниками его реализации. Концепция технологического развития России до 2030 года предусматривает развитие 10 «сквозных технологий»: искусственный интеллект, современные и перспективные сети мобильной связи, квантовые вычисления, квантовые коммуникации, новое индустриальное ПО, новое общесистемное ПО, системы накопления энергии, водородная энергетика, перспективные космические системы и сервисы, технологии новых материалов и веществ. Правительство утвердило Федеральный проект «Цифровое государственное управление», в котором целевым ориентиром является увеличение к 2030 году доли электронных массовых социально значимых услуг до 95% [40].
Арктические регионы России имеют различный уровень цифровой трансформации (см. табл. 6). Премьер-министр РФ М. Мишустин в 2021 г. утвердил критерии оценки и методику «цифровой зрелости» региона, которые корректировались в 2022 и 2023 годах. Общий балл рейтинга в 2022 году складывался из оценки 7 показателей: цифровая зрелость пяти отраслей (транспорт, образование, здравоохранение, государственное управление, городское хозяйство и строительство); внедрение платформы обратной связи; наличие мер региональной поддержки ИТ-отрасли (установление ставки налога; снижение ставок налогов и аренды; предоставление грантов; компенсация по ипотеке); информационная безопасность; эксплуатация Единой системы межведомственного электронного взаимодействия; перевод массовых социально-значимых услуг в электронный вид; импортозамещение. По данному показателю оценивается деятельность губернатора и властей региона. При этом субъекты Федерации, лидеры в цифровой трансформации, получали дополнительные дотации от Правительства страны.
Таблица 6
Рейтинг цифровой трансформации регионов РФ в 2021–2022 гг. [40]Рейтинг
2022 | Регион | Баллы | Динамика
2021–2022 (+/-) |
|---|
| Регионы-лидеры | | 1 | Республика Татарстан | 27,7 | +13 | | 2 | Белгородская область | 27,1 | +14 | | 3 | Тульская область | 26,7 | -2 | | 4 | Ханты-Мансийский АО | 26,7 | -2 | | 5 | Челябинская область | 25,3 | +2 | | Арктические регионы России | | 6 | Ямало-Ненецкий АО | 24,8 | -2 | | 14 | Республика Саха (Якутия) | 22,6 | +11 | | 22 | Республика Коми | 21,3 | +24 | | 34 | Мурманская область | 19,6 | +34 | | 43 | Красноярский край | 18,5 | - 11 | | 49 | Ненецкий АО | 18,1 | -32 | | 51 | Архангельская область | 18,0 | -18 | | 55 | Республика Карелия | 17,6 | -13 | | 84 | Чукотский АО | 11,7 | 0 |
Как следует из табл. 6, в 2022 г. существовал разрыв между регионами-лидерами в цифровой трансформации и регионами российской Арктики. Высокие позиции в этом рейтинге занимает Ямало-Ненецкий автономный округ (6-е место, с 2021 по 2022 гг. понизил рейтинг на 2 позиции), Республика Саха (Якутия) (14-е место, повысился рейтинг на 11 позиций), Республика Коми (22-е место, рейтинг повысился на 24 позиции), Мурманская область (34-е место, рейтинг повысился на 34 позиции). Четыре арктических региона резко понизили свои рейтинги цифровой трансформации в 2022 году по сравнению с 2021 годом: Красноярский край на 11 позиций, Ненецкий автономный округ — на 32, Архангельская область- на 18, Республика Карелия — на 13 позиций. Чукотский автономный округ занял 84-е место в рейтинге из 85 регионов. Это свидетельствует о торможении цифровой трансформации в сфере государственного управления в пяти арктических российских регионах.
Меры по усилению цифровой трансформации регионов российской Арктики. Развитие цифровой инфраструктуры в регионах Российской Арктики играет большую роль в повышении качества жизни их населения, экономического развития и укрепления национальной безопасности. Правительство страны уделяет особое внимание цифровизации арктических регионов и снижению их «цифрового неравенства». Так, Министерство РФ по развитию Дальнего Востока занимается реализацией проектов цифровизации в регионах Севера и Дальнего Востока страны, в том числе арктических регионов, а курирует цифровую трансформацию этих регионов Департамент развития Арктической зоны РФ. В сентябре 2023 г. был создан Экспертный совета при Рабочей группе Госсовета по развитию Арктических зон РФ, председателем которого стал губернатор Мурманской области.
Цифровая трансформация в сфере государственного управления связана с переводом всех государственных информационных систем (ГИС) на единую цифровую платформу «ГосТех», эксперимент с которой был запущен 12 октября в 2020 года. По указу Президента России, с 1 января 2024 года регионам, в том числе и регионам Российской Арктики, необходимо создать и запустить в эксплуатацию государственные информационные системы на платформе «ГосТех». Это, в первую очередь, коснется государственных сервисов в сфере образования, здравоохранения, транспорта, строительства и спорта. Правительство поставило задачу завершить переход на платформу «ГосТех» федеральным органам власти — до 31 декабря 2025 года, региональным — до 31 декабря 2026 года. Это должно ускорить процессы цифровизации в Арктике.
Цифровизация Арктики осуществляется совместно российским государством и крупнейшими компаниями, функционирующими в зоне Российской Арктики и обладающими огромными финансовыми ресурсами. Одно из перспективных направлений повышения уровня цифровизации в регионах Арктической зоны является создание в них опорной сети интеллектуальных центров сверхбыстрой обработки и хранения данных (дата-центров). При хранении и обработке данных в арктических регионах имеются естественные климатические преимущества: здесь не требуется больших затрат на охлаждение аппаратуры по сравнению со средней полосой и югом страны. Это привлечет дополнительно квалифицированных ИТ-специалистов в эти регионы, а населению станет более доступно онлайн-образование, телемедицина, социальные коммуникации, что повышает качество жизни. Компания «Русал», например, строит дата-центр в Карелии с объемом инвестиций 895 млн рублей. В 2023 г. в Якутии началась реализация проекта «Синергия Арктики» по строительству волоконно-оптических линий связи, что позволит к 2025 г. подключить к высокоскоростному интернету 86 удаленных населенных пунктов региона. Компания «Ростелеком» уже протянула 2 тысячи километров оптоволоконного кабеля, что дало возможность использовать интернет 80% населения Якутии. В планах компании — прокладка еще 2,5 тысяч километров кабеля и обеспечение уже 85% граждан региона услугами интернета. Компания «Норильский никель» поддерживает блокчейн-платформу «Атомайз», с помощью которой выпускает обеспеченные металлами токены и цифровые финансовые активы.
К cожалению, сначала из-за пандемии, а затем вследствие осложнения геополитической и геоэкономической ситуации в мире произошла заморозка перспективного международного проекта «Arctic connect», который в 2019 г. анонсировал «Мегафон» при поддержке правительства России, в соответствии с которым должно было быть проложено 14 тысяч км волоконно-оптического кабеля из Европы в Азию, вдоль Северного Морского пути, по дну Северного Ледовитого океана, вдоль арктического побережья РФ. Этот проект позволил бы подключить арктические регионы России к высококачественному интернету и комплексу предоставляемых через него государственных и коммерческих услуг населению, бизнесу, власти, военным структурам.
Важным направлением цифровой трансформации Арктики является создание «цифровых безлюдных производств», где вся работа будет цифровизирована и автоматизирована. Первый проект такого типа планируется осуществить в Норильске, на руднике «Скалистый глубокий» к 2025 году с использованием беспилотной техники, дронов, цифровых двойников, машинного зрения и т.д. [41].
В 2022 году под эгидой Северного Арктического федерального университета и правительства Архангельской области был открыт научно-технологический IT-парк «Цифровая Арктика», в рамках которого планируется осуществить ряд проектов: «Е-навигация» для безопасного движения по Севморпути; создание цифровых двойников арктических портов, Северного завоза с привлечением искусственного интеллекта для прогноза аварийных ситуаций; проект «Телемедицина»; проектирование тренажера для обучения безэкипажного судовождения [42].
Правительство России выделило 6,9 млрд рублей на строительство ледостойкой самодвижущейся платформы «Северный полюс», которая будет оснащена передовыми цифровыми технологиями и предназначена для исследования и мониторинга природной среды в Арктике.
Перспективными направлениями цифровизации для корпораций энергетического сектора зоны Российской Арктики являются: создание цифровых двойников, позволяющих принимать решения на основе цифровой интерпретации; использование беспилотных летательных аппаратов, роботизированных буровых установок и подводных комплексов добычи, позволяющих извлекать нефть и газ без непосредственного присутствия человека; применение цифровых технологий на всех стадиях разработки арктических шельфовых месторождений, от разведки до эксплуатации.
Заключение. Создание благоприятной конъюнктуры для успешной реализации проектов по освоению минерально-сырьевой базы Арктики — задача, решить которую возможно лишь с применением цифровых технологий, способных повысить эффективность не только нефтегазовых проектов, но и всей экосистемы Российской Арктики. Снижение «цифрового неравенства» в ходе все более масштабного внедрения цифровых технологий создают благоприятные условия не только для освоения минерально-сырьевой базы Арктики, но и всей экосистемы региона. |
| |
|
|
