|
| | | | Проблемы современной экономики, N 1/2 (17/18), 2006 | | | | ЭКОНОМИКА И ОБЩЕГУМАНИТАРНЫЕ ЦЕННОСТИ | | | Томашевская К. В.
заведующий кафедрой культурологии Балтийской академии туризма и предпринимательства,
доктор филологических наук, профессор
| |
| | | |
В настоящее время в процессе изучения наивной картины мира исследуются отдельные характерные для языка концепты, прежде всего - "стереотипы" языкового и более широкого культурного сознания (Ю.Д.Апресян рассматривает типично русские концепты: "душа", "тоска", "судьба", "задушевность", "удаль", "воля", "поле", "даль", "авось") и специфические коннотации неспецифических концептов (символика цветообозначений в разных культурах), ведется поиск и реконструкция присущего языку цельного, хотя и "наивного", донаучного взгляда на мир.
Каждый естественный язык отражает определенный способ восприятия и организации (концептуализации) мира. Выражаемые в нем значения складываются в некую единую систему взглядов, коллективную философию, которая навязывается в качестве обязательной всем носителям языка.
Не случайно во многих приведенных выше определениях концепта встречается указание на "культурный компонент" концепта, способность концепта хранить и передавать опыт концептуализации действительности данного народа.
Свойственный языку способ концептуализации действительности (взгляд на мир) отчасти универсален, так что носители разных языков могут видеть мир по-разному, через призму своих языков.
С другой стороны, он наивен, так как во многих существенных деталях отличается от научной картины мира. При этом наивные представления, как отмечает Ю.Д.Апресян, отнюдь не примитивны. Во многих случаях они не менее сложны и интересны, чем научные. В наивной картине мира можно выделить наивную геометрию, наивную физику пространства и времени, наивную этику, наивную психологию, наивную экономику. Наивные представления каждой из этих областей не хаотичны, а образуют определенные системы.
В предисловии к сборнику "Логический анализ языка. Культурные концепты" (1991) говорится о взаимодействии человека и концепта: "последний становится как бы контрагентом людей. Люди постоянно взаимодействуют друг с другом и с природой, но они осмысливают это взаимодействие через отношения с отвлеченными понятиями, получающими символическую значимость: В ходе изучения мировоззренческих концептов выяснилось, что они так тесно взаимосвязаны, что их интерпретация скоро замыкается кругом рикошетов".
В таком (когнитивном) аспекте, в роли "мировоззренческих концептов" или "концептов экономики" выступают слова, у которых абстрактный, отвлеченный, обобщенный компонент значения становится ведущим. Это слова, обозначающие экономические реалии (эконемы), - рынок, деньги, бизнес.
Разработка концептов как ключевых понятий культуры, как философских универсалий, выводит на мировоззренческие аспекты языковой личности, на смену ее ценностей. Концепт в этом понимании является фокусом взаимосвязи когнитивного и коммуникативного аспектов, отправной точкой развертывания какой-либо концепции, сгустком мысли. Именно так понимает концепт Д.С.Лихачев: "Я полагаю, что концепт существует не для самого слова, а, во-первых, для каждого основного (словарного) значения слова отдельно и, во-вторых, предлагаю считать концепт своего рода "алгебраическим" выражением значения ... Концепт непосредственно возникает из столкновения значения слова с личным и народным опытом человека". [1]
В современных исследованиях отмечается попытка преодолеть односторонность чисто рациональной интерпретации мира, связанной с понятийным способом его освоения, сблизить понятие и концепт, понимаемый как его аналог с метафорой, с глобальным представлением мира в его единстве. В.Марков в книге "Миф. Символ. Метафора", противопоставляя концепт и метафору, в то же время указывает на их диалектическое единство: "Любая система кодирования, как экспликат тех или иных атрибутов, свойств, отношений, связанных с человеком, будет иметь метафорический характер, поскольку из чистых концептов, "инфов" и логических исчислений можно сконструировать только схемы для роботов и киберов". И далее: "по характеристике Ф.Ницше, понятие лишь является остатком метафоры ??? Метафоры когнитивны : По мере социокультурного прогресса дистанция между понятийным и метафорическим мышлением все более возрастала. Это дивергентные процессы, связанные с усилением абстрактности теоретических представлений, кажутся вполне очевидными. Однако при всей дизъюнктивности концептов и метафор обнаруживаются (скрытые или явные) конвергентные признаки, сближающие "левые" (логический дискурс) и правые (метафорическая вязь) модусы мышления. [2]
Сближение концепта и метафоры в наивной экономической картине мира человека происходит потому, что в самом концепте присутствует как логическая основа, так и образная. ""Концепт - обобщенный образ слова, складывается из гештальтов (термин "гештальт" заимствован из гештальт-психологии и введен в лингвистику Дж.Лакоффом - К.Т.). Термин "гештальт", заимствованный из немецкого языка (Gestalt) так же многозначен, как и его русский эквивалент - термин "образ", - пишет Ю.Д.Чернейко. [3] Он обращает внимание на интуитивную природу концепта: "рациональный подход к абстрактному имени, являющийся в словарных и текстовых дефинициях, опирается не на эмпирическое значение, проверяемое логическим соотнесением ??? семантических показателей с объективно существующими свойствами вещей, а на интуицию. Имена, вызванные к жизни потребностями разума, оказываются знаками интуитивного знания. Говорящий владеет этими знаками бессознательно, в силу своей причастности к определенному языковому коллективу". [4]
Язык - одно из ярких, точных и глубинных отражений коллективной психологии - может служить прекрасным тестом для диагностики истинного отношения народа к тому или иному явлению жизни. В православной культуре принято благоговеть перед духовными святынями, а поклонение материальным ценностям (в том числе собственности) трактуется как язычество, идолопоклонство.
Отношение к частной собственности в России не абсолютизируется, оно связано с ее происхождением.
В русском языке существует множество отрицательно окрашенных слов, связанных с понятием прибыли: "нажива", "барыш", "куш", "барыга", "барышник", "деляга", "делячество", "торгаш", "выгадывать", "наживаться", "набивать карман".
Это отношение выражено и в пословицах: "Маленькая бережь лучше большого барыша", "Лучше с убытком торговать, чем с барышом воровать", "Не для барыша, ради почина", "Плоти убыток, душе барыш", "Неправедная нажива - не разжива", "Не до барыша, была бы слава хороша", "Деньги - не голова, наживное дело".
Среди нейтральных значений местоимения "свой" Даль указывает и следующее: "Свое - природное в человеке, нравственная порча, пороки, самые страсти, собь, все, что должно быть побеждено духом для возрожденья". "Собь" - корень слова "собственность". В Историко-этимологическом словаре русского языка (1994) П.Я.Черных указывает, что основа слова "собственность" та же, что в возвратном местоимении "себе" и в словах "особа", "особь". "Собь" В.Даль трактует так: "Собь - все свое, имущество, животы, пожитки, свойства нравственные, духовные и все личные качества человека, особенно все дурное, все усвоенное себе по дурным наклонностям, соблазнам, страстям". А слова "собливый", "собчивый", "собистый" означают "корыстного скопидома, скопляющего себе собинку". То есть даже в нейтральном слове "собственность" спрятана отрицательная эмотивно-оценочная коннотация.
Для сравнения возьмем английское слово "property" (собственность). Цитируем по словарю Миллера: "property - имущество, собственность, поместье, достояние, свойство, качество"; "proper - присущий, свойственный, правильный, должный, надлежащий, подходящий, пристойный, приличный (proper behaviour - хорошее поведение), точный, истинный, совершенный, настоящий, красивый". Виден ярко выраженный положительный оттенок этих двух английских слов.
А слово "корысть", имеющее в русском языке бесспорно отрицательный привкус, переводится нейтральными "advantage", "profit" - "преимущество", "прибыль".
Сегодня довольно часто можно услышать, что многие наши беды от того, что в стране не было и нет движения к частной собственности. Литераторы и общественные деятели вполне прямо заявляют, что в советское время все жили по принципу "отнять и поделить". Однако понятие "свое - чужое" в России существует и внушается людям с детства, но русское и западное представления о собственности не идентичны. Во-первых, собственность в России не священна. Например, у Салтыкова-Щедрина: "Горе, - думается мне, - тому граду, в котором и улица, и кабаки безнужно скулят о том, что собственность священна! Наверное, в граде сем имеет произойти неслыханнейшее воровство!".
Европейцу высказывание русского писателя наверняка покажется парадоксальным: священность собственности как раз и есть надежный заслон от воровства. А представителям русского менталитета и без объяснений понятно, что разговоры про священную частную собственность служат в России дымовой завесой для воровства.
Говоря об отношении русского народа к собственности, прибыли, нельзя не затронуть и трансформацию в его сознании опорного концепта "деньги". Ю.С.Степанов отмечает русское "нежадное" отношение к деньгам, "нестяжательство" в русском национальном характере, что является устойчивым национальным стереотипом. Это же подтверждают данные "Русского ассоциативного словаря" (1994). На слово-стимул "деньги" появляются реакции: бумага - 11, зло - 9, бумажки, грязные, грязь - 4, брр, ничто - 1.
В пословицах и поговорках, связанных с деньгами, отражается весомость денег в жизни народа, русская бережливость: "Копейка рубль бережет", "Деньги - дело наживное", "Береги денежку про черный день", "Деньги - что вода:", "Деньги счет любят", "Блюди хлеб про еду, а копейку про беду", "Деньгам - счет, а хлебу - мера". Е.Ю.Булыгина замечает, что, хотя в ряде пословиц и поговорок деньги сравниваются с хлебом насущным, но в русском менталитете они прежде всего рассматриваются с точки зрения того блага, добра, которое с их помощью можно совершить". [5]
Деньги не властны над морально-этическими принципами русского общества. "Денег ни гроша, да слава хороша", "Кто до денег охоч, тот не спит и ночь", "Уговор дороже денег".
Закрепленное в русском менталитете отсутствие стремления к накопительству, собственности всячески культивировалось в советском обществе. Власть денег, чистогана всегда противопоставлялась духовным отношениям людей. Это представление, как отмечает Ю.С.Степанов, отразилось на шкале реальных ценностей.
В настоящее время "американизация" нашего общества привела к формированию социального мифа о власти и могуществе денег. Этот миф отражает фиксируемая в языке современника лексическая группа с ядерным компонентом деньги, слова, не связанного с деньгами, финансовыми операциями. [6]
Слова, представляющие концепт "деньги", образуют фрагмент лексической системы, находящейся на данный момент в стадии формирования, что вызвано включением наименований конвертируемых денежных единиц: доллар, йена, марка, неологизм евро; денежных единиц стран, появившихся после распада СССР, - драм, лат, гривна; процессов, происходящих в сфере денег: инфляция, деноминация, дефолт; наименований денежных средств: финансы, капитал, валюта; наименований документов (банковских, финансовых и др.): авизо.
Данный лексический фрагмент формируется в результате действия ряда языковых процессов:
- детерминологизации: инфляция, деноминация, девальвация;
- заимствования: баксы, дефолт, транш;
- словообразующей деривации: безнал, наличка, нефтедоллары;
- совмещения семантической деривации и субстантивации: деревянные, зеленые;
- перемещения из одной стилистической сферы в другую (активизация номинаций денег, бытующих в разговорной речи): бабки, капуста (деньги), штука, лимон (определенная сумма денег), фантики, бумажки (оценочные номинации).
Данная семантическая парадигма, включенная в ассоциативно-вербальную сеть языковой личности, используется в обыденной речи.
Концепт деньги включается в социальный миф "Власть", основная идея которого заключается в постоянном стремлении к наживе, накопительству. Власть и деньги взаимодействуют: власть дает деньги, а деньги дают власть. Под влиянием денег сознание человека, существующего в данном социальном мифе, приобретает атрибутивную характеристику рыночное, что свидетельствует об изменениях в его концептуальной сфере. Носители рыночного сознания, стремящиеся к обладанию властью и деньгами, именуются в прессе: толстосумы, новые русские, капиталисты.
"Новые русские с удовольствием приобретают недвижимость за границей. Только в Лондоне за последние два года они "спустили" на приобретение жилья 50 млн. фунтов стерлингов (81 млн.долл.)" [Аргументы и факты. - 1998. - N 49].
Различные речевые реализации концепта деньги в газетных текстах свидетельствуют об изменениях в тезаурусе языковой личности. Тезаурусные сдвиги проявляются в семном варьировании слова деньги, в расширении его синтагматических возможностей, в новых номинациях.
"Словарь русского языка" С.И.Ожегова (1970) фиксирует два значения слова "деньги": первое - металлические и бумажные знаки, являющиеся мерой стоимости при купле-продаже; второе - капитал, средства.
Употребление слова "деньги" в газетных текстах обнаруживает различные семантические трансформации, при перегруппировке сем в лексическом значении слова актуальными становятся такие компоненты, как "могущество", "власть", "сила", "жизненная необходимость", "возможности", "свобода".
В сознании носителей языка изменяются представления о значимости тех или иных функций денег. На первый план выходит функция денег как средства достижения власти, а функции денежных знаков как средства обращения, меры стоимости и средства сбережения отодвигаются на задний план.
Деньги в текстах все чаще персонифицируются, из объекта обладания превращаются в активного субъекта. Они работают, исчезают, тают.
Например:
"Деньги должны работать, иначе они превратятся в "мертвый капитал" [Московский комсомолец. - 25.02.99].
"После августовского кризиса деньги растаяли, словно лед на солнце, остались одни воспоминания" [Комсомольская правда. - 02.10.00].
"Падение курса рубля по отношению к доллару вызвано тем, что на него оказывается "некоторое психологическое давление", считает Геращенко" [Санкт-Петербургские ведомости. - 12.01.2000].
"Однако деньги, не подчиняясь воле человека, начинают действовать стихийно"; "Получается, что добиться контроля над денежными средствами у нас практически невозможно" [Аргументы и факты. - 2004. - N 40].
"А деньги для развития страны необходимы: деньги - кровь экономики, ее сердце - банки" [Аргументы и факты. - 2004. - N 6].
Аналогично ведут себя в публицистике и другие слова исследуемой лексической группы:
"Финансы агонизируют, что является прямым следствием неправильной политики" [Вечерний Петербург. - 12.04.00].
"Бегство от рубля приобрело панический характер" [Московский комсомолец. - 20.07.98].
Слово "деньги" расширяет в текстах круг атрибутивных характеристик. Кроме распространенных сочетаний: большие, крупные, грязные деньги, появляются быстрые деньги, горячие, деревянные, короткие, живые.
Например:
"Расторопные конкуренты сделали в это время "быстрые" деньги на финансовом и фондовом рынке" [НП. - 20.11.98].
"Денег в экономике одновременно и много, и мало. Реальный сектор страдает от нехватки средств, а финансовый переполнен так называемыми горячими деньгами" [ЧиК. - 1995. - N 6].
"Интенсивно эксплуатируются запретные виды псевдоэкономической практики: рэкет, коррупция, отмывание "грязных" денег" [Новый мир. - 1999. - N 9].
Данные определения зафиксированы в "Толковом словаре русского языка конца ХХ в." под редакцией Г.Н.Скляревской (1998):
Деревянные деньги (ирон.) - о деньгах, обладающих низкой покупательной способностью, подверженных быстрому обесцениванию.
Черные деньги - доходы, скрытые от налогообложения; вообще о доходах, полученных незаконным путем, с нарушением законодательства.
Быстрые деньги - о крупных суммах, получаемых при быстрой окупаемости исходных затрат.
Горячие деньги - средства, получаемые в результате спекулятивных финансовых операций, быстро переводимые из одной страны в другую в целях получения прибыли от изменения валютных курсов или разницы в налогах этих стран.
Грязные деньги - заработанные нечестным, незаконным, мошенническим путем.
Деньги могут быть живыми; "черными", к которым автор подбирает цветовой антоним "белые". "Черные" деньги употребляются в распространенном значении "грязные". Оценочное определение "черные" в значении "нечестные", "грязные", может иметь и синоним "вонючие" с резко выраженной отрицательной коннотацией.
Например:
"- Завтра это помидорное поле и прочие овощи будут запаханы, так что берите помидоров, сколько хотите, и кушайте на здоровье - подтвердил директор.
- Как запахать? Почему? - начала заикаться гостья. - Такое добро нам бы, на Урал: Деньги ведь живые.
- Да, деньги, да, живые, - согласился директор, - но указано готовить землю под будущий невиданный урожай, а нынешний план уборки уже выполнен" [Новый мир. - 1999. - N 8].
"- Я знаю, где отец хранит черные деньги, - призналась Росана: "Сперва пришлось понять, что это не измазанные черной краской, а деньги, которые отец получает за проекты незаконным путем".
- Меня деньги твоего отца не колышут. Ни черные, ни белые. Сожалею, что разочаровал" " [Новый мир. - 1999. - N 8].
"Убери свои вонючие деньги", - рявкнул Сашка. Жена ушла, а я стоял в коридоре и думал: "Откуда он узнал, что деньги вонючие? Или других сейчас нет?" [Новый мир. - 1999. - N 7].
Расширяют свои семантические возможности и другие слова, репродуцирующие концепт деньги: ручные цены, скромная валюта, ласковые цены.
Важность феномена денег для личности проявляется и в многообразии их номинаций, расширяется синонимический ряд слова, куда наряду с привычными гроши, деньжата входят: бабки, баки, баксы, башли, грины, валюта, зеленые.
Например:
"Цены, как дикие звери, вырвались на свободу, а еще недавно были почти ручными" [Аргументы и факты. - 1999. - N 30].
"Сначала ЦБ продал 100 млн. баксов, затем вернул их обратно, но по более низкому курсу" [Московский комсомолец. - 31.12.99].
"Нам предоставили кредиты Всемирного банка - 200 млн. "зеленых" [Вечерний Санкт-Петербург. - 08.12.99].
В текстах создаются синонимические ряды: доллары - зелененькие - баксы - купюры с "портретом Франклина"; деньги - рубли - копейки, бабки.
Например:
"Немеренное количество обогащенного урана, если верить передаче "Человек и закон", упорхнуло за родимые рубежи за 18 млрд. долларов при стоимости в два триллиона их же, зелененьких!" [Катериничев П., 1998].
"Олег протянул ей пять сотен с портретом Франклина: "На обзаведенье!" [Катериничев П., 1999].
"Деньги прятал? - спросил Игнатыч. Я кивнул. "Рубли?" "Нет, баксы" [Новый мир. - 1999. - N 8].
"Я бабок не вижу. Я лишь умножаю, делю и складываю" [Новый мир. - 1999. - N 8].
"Так и не получив в нашем сбербанке высланных мне из журнала денег, я с Вадимом поднимался вверх с жалкими копейками" [Новый мир. - 1999. - N 8].
Ситуативно-речевые синонимы создаются и при обозначении пачек купюр: деньги - упаковка стобаксовых - две "котлеты" - две пачки "зелени".
Например:
"- Где деньги?
- Пожалуйста, считай.
Петр принялся потрошить каждую упаковку стобаксовых.
- Тенгиз, вот эти две "котлеты" левые ты можешь заменить?
- Ошибка вышла, исправим. - Тот вытащил две пачки "зелени", обменял" [Разумовский Ф., Семенова М., 1999].
Для обозначения процессов, идущих в финансовой сфере, подыскиваются языковые аналогии. Среди способов номинации выделяются:
- заимствования (факторинг, дефолт, девальвация, транш);
- семантическая деривация (валютный коридор, черный нал);
- словообразовательная деривация (безнал, теневик).
В процессе номинации наибольшее место занимают заимствования, среди которых выделяются наименования:
1. Способов получения прибыли, финансовых операций (трансферт, рэкет);
2. Процессов, происходящих в денежной сфере (транш, дефолт, деноминация);
3. Лиц-участников новых экономических отношений (дилер, брокер, менеджер).
Слово "деньги" расширяет и свои ассоциативные связи в языке. Е.Ю.Булыгина отмечает появление в газетных текстах двух противопоставленных ассоциативных полей, формирующихся у слова "деньги": деньги - святыня и деньги - агрессивное начало. Происходит обожествление денег, они занимают в картине мира языковой личности все более важное место. Булынина приводит следующие примеры:
"Наивные эксперты из ВМФ клюнули на священное во всем мире слово "налог" [Аргументы и факты. - 1996. - N 43];
"Всю неделю слухи о неизбежной, как божья кара, денежной реформе сводили с ума горожан" [МС. - 1997. - N 3].
Своеобразно высказывают свое отношение к деньгам российские политики. Деньги открывают возможность для беспечной свободной жизни.
К.Илюмжинов: "Русским широта души свойственна: есть лишний доллар - гуляй!" [Аргументы и факты. - 2000. - N 6].
В русских пословицах всегда фигурировала "лишняя копейка" ("Нет лишней копейки за душой"), но у современных политиков ее роль выполняет доллар. Деньги - знак успеха, таланта, основа нравственности.
Петр Авен, известный олигарх, он же политик: "Деньги - некая характеристика успеха, не более того. Нельзя же съесть больше, чем можно съесть. Зарабатывать деньги - безусловный талант. С бытовыми сторонами жизни сталкиваюсь мало. Обычно я, к сожалению, считаю в долларах. : Деньги - это основа нравственности. Это не материальная субстанция, а то, что делает тебя свободным. Они делают мужчину мужчиной, когда ты можешь своей любимой женщине подарить что-то красивое" [Аргументы и факты. - 1999. - N 30].
Деньги являются предметом эстетического отношения к ним, предметом коллекции. Они не гарант счастья, а средство от бедности.
А.Починок, министр РФ по налогам и сборам: "Я хорошо отношусь к деньгам. Но не как к фетишу, потому что деньги как средство накопления меня не интересуют. Меня волнует монета, как таковая: она очень красивая. Россия умеет печатать деньги. Я коллекционирую современные монеты.
Было время, когда в русских рублях хранили деньги с удовольствием. Более того, мой дед вспоминал, что был период, когда предлагали выбор: ассигнациями платить или золотыми монетами. Золотые монеты карман оттягивали. Ассигнации брали охотно.
Я считаю, что счастья за деньги не купить. У нас традиционно неприлично быть богатым. Потому-то кандидат в депутаты ритуально танцует и кричит: "Мы бедные, бедные:" Бедный, к сожалению, не будет защищать интересы государства. Весь опыт показывает, что если действительно бедный человек прорывается во власть, первое, что он начинает делать, - исправлять эту несправедливость" [Аргументы и факты. - 2000. - N 9].
Деньги могут быть неправедным богатством, нажитым криминальным путем, но в то же время - наградой за труд (амбивалентность добро - зло).
И.Хакамада: "Деньги, что падают с неба, - зло. Деньги, добытые своим трудом, которые позволяют содержать семью и вообще не бедствовать - нищета всегда безнравственна - это благо :
Но по большей части супербогатые люди заработали эти деньги не на прозрачном цивилизованном рынке. Если пытаться работать честно, никому не давая взяток, то сейчас вы не сможете разбогатеть. Сейчас это случайность. Только 10-15 % предпринимателей работают на прозрачном рынке. Остальные или бедствуют, или это супермиллионеры, которые действуют в спайке с государством" [Аргументы и факты. - 1999. - N 48].
Все это позволяет читателю по-новому осмыслить складывающуюся экономическую реальность, создает определенные ориентиры в оценке ее ключевых концептов.
Хотя финансы и обеспечивают безопасное, стабильное существование и возможность управлять другими, но ощущение собственной безопасности сменяется тревожностью, так как в погоне за деньгами человек становится все более уязвимым, боится их потерять. В ассоциативном поле слова "деньги" появляется слово "дыра" - символ того, что может случиться в погоне за деньгами.
В погоне за деньгами приходится все время бороться, побеждать соперников, и у слова "деньги" формируются ассоциативные связи с полями "агрессия", "враждебность" (деньги - война, разрушения, крах, кризис).
Нестабильностью экономического положения современного общества определяется компонент "разрушение", сопровождающий слово "деньги".
Например:
"Огромной "черной дырой" российского бюджета является существующая в стране система предоставления социальных льгот, во многом еще социалистическая, то есть уравнительная" [Вечерний Санкт-Петербург. - 05.02.2000].
"На Украине захватили в плен неприятельский рубль и выслали за пределы республики" [Вечерний Санкт-Петербург. - 16.09.97].
"Дошло и до откровенных спекулятивных атак и подрывных акций, имеющих целью получение дополнительной прибыли без производства реальной стоимости" [Новый мир. - 1999. - N 9].
"Оскудение кредитных рынков быстро создало проблему выплат по ранее взятым долговым обязательствам, в результате еще больше ужесточилась политика банковского сообщества, очутившегося перед угрозой глобального финансового краха" [Новый мир. - 1999. - N 9].
Неуверенность общества выражается, в частности, и в частотности употребления лексических единиц в их синтагматических возможностях. Кризис - финансовый, экономический, налоговый, банковский, долговой.
Концепт "деньги" и языковые знаки, его репрезентирующие, занимают в картине мира личности приоритетные позиции в качестве носителей значимых для личности ценностей.
С концептом "деньги" тесно связан концепт "бизнес". Бизнес в современном обществе является одним из основных путей получения денег. Ю.С.Степанов в "Словаре русской культуры" (1997) отмечает, что этот концепт отличается в своей внутренней форме большим своеобразием. Термин "бизнес" восходит к английскому" business - бизнес, предпринимательство" и "профессия", которое в самом английском языке восходит к busyness - "занятость делами, деловитость". Таким образом, "бизнес" по своей внутренней форме не является обозначением какого-либо особого рода деятельности, а означает "занятость", "отсутствие свободного времени, досуга".
Для русского человека слова "бизнес", "бизнесмен" - новые, а под выражением "заниматься бизнесом" им понимается занятие торговлей, то есть куплей-продажей какого-либо товара.
В этом плане в русском языке слову "бизнесмен" соответствовало "купец", "предприниматель".
В.И.Даль трактует эти слова так:
купец, купчина - торговец, посадский, негоциант, торгующий чем-либо // покупатель;
предприниматель - предпринявший что-либо;
торговец - промышляющий торговлей;
продавец - продающий что-либо; купец, разносчик, привезший что-либо на рынок, продающий дом, деревню.
В пословицах и поговорках, связанных с торговлей, отражается ее значимость в жизни народа и, в то же время, ироничное отношение к тем, кто ею занимается, к их жадности, стремлению обмануть, желание честной торговли: "Бог поможет и купца пошлет", "Не товар кормит, а купец", "Торгуй правдою, больше барыша будет", "Лучше торговать, нежели воровать", "Торговать - так барыши получать".
Однако понятие торговли, как отмечает Ю.С.Степанов, следует отличать от понятий покупки и продажи. "Земледелец, обрабатывающий землю, занят только этим. Если у него образуется излишек продукта, он несет его в то место, где собираются такие же производители с той же целью и, с другой стороны, те, кто пришел приобрести продукт для личного пропитания. Все это - не торговля". [7]
E.Benveniste в своем этюде "Ремесло без имени: торговля" пишет, что "в индоевропейском мире торговля - дело одного человека, агента. Это занятие индивидуальное. Продать избыток личного продукта или купить то же для личного пропитания - это одно. Продавать и покупать для других - нечто совсем другое. Купец, коммерсант - это посредник в циркуляции товаров и богатств". [8]
Современный русский концепт "бизнес" как нельзя лучше отвечает своему древнейшему прототипу: это профессиональное посредничество, не отвечающее традиции наименования.
По данным "Русского ассоциативного словаря" (1994), на слово-стимул "бизнес" появляются реакции: дело -15, деньги - 14, класс - 6, грязный - 4, честный - 3; дела, деловой, круто, предпринимательство - 2; банк, безуспешен, блаженство, деловые отношения, куча денег, доход, мафия, коммерсант, настоящий, нелегальный, неудача, по-русски, преступность, прибыльный, расширять, реклама, рынок, рэкет, сложный, торговля, труд, успешный, экономика - 1.
Слово-стимул "бизнесмен": деньги - 7, крутой - 4, богатый, деловой, коммерсант, человек - 3, деловой человек, менеджер, молодой мужчина, новый русский, предприниматель, торгаш, удачливый - 2, аферист, бандит, богач, грабить, денежный мужчина, киллер, красный пиджак, ларек, ловкий, наглый, обдираловка, обманщик, рэкет, спекулянт, убийца, экономика - 1.
В современном обществе бизнес - это профессия. Как уже отмечалось, семантический компонент "профессия" отмечен и в исходном значении этого английского слова. Однако русский бизнес имеет свои отличительные черты, существует легальный бизнес и "теневой", то есть криминальный.
Одна из черт нашего предпринимательства - стремление незамедлительно сколотить огромное состояние. Неуверенность в завтрашнем дне, отсутствие гарантий необратимости идущих процессов, ситуация нестабильности в экономике ведут к распространению среди деловых людей психологии "разового" бизнеса, при которой, получив деньги, они нисколько не заботятся о своем престиже, у них нет чувства ответственности за свое дело перед обществом.
Например:
"Огромные льготы имеют предприниматели, которым они зачастую объективно даже и не нужны для нормального развития их бизнеса (но, конечно, весьма полезны для набивания собственных карманов)" [Вечерний Санкт-Петербург. - 05.02.2000].
"Наши бизнесмены живут вне понятий "минимальный оклад" и "прожиточный минимум". У них другая мерка - прожиточный максимум. Кому-то щи жидкие, кому-то бриллианты мелкие" [Аргументы и факты. - 2000. - N 5].
Специфика русского бизнеса тесно связывает этот концепт с концептами "криминал", "рэкет", что объясняется засильем беззакония в русской экономике, причем самым главным рэкетиром оказывается государство.
Например:
"Там, где роль регулятора не будет выполнять государство, эту роль возьмет на себя криминал. Разве нормально и терпимо, что "теневая" экономика сравнима с "белой"? Отсюда и бандитские "войны" за передел сфер влияния. Да большей части российского бизнеса бандитская опека - как удавка на шее. Он сам стремится освободиться от нее" [Аргументы и факты. - 2000. - N 11].
"Высокие налоги вынужденно загоняют предпринимателей в тень, делают их в глазах общества полукриминальными субъектами. Этот произвол кормит взятками и консервирует власть чиновников" [Аргументы и факты. -2000. - N 3].
"Теневой бизнес по степени нарушения законодательства может принимать три основные формы:
1. Законная деятельность, доходы от которой скрываются или приуменьшаются в целях уклонения от уплаты налогов (предприниматели, коммерсанты, финансисты, банкиры, промышленники, юристы, мелкие и средние бизнесмены, в том числе "челноки");
2. Нерегистрируемая легальная деятельность (некорпорированные, часто семейные предприятия, строительные подряды);
3. Нерегистрируемая нелегальная деятельность (производители и торговцы наркотиков, оружия, контрабандисты, рэкетиры, бандиты-грабители, наемные убийцы)" [Экономист. - 1999. - N 1].
"В ходе экономических реформ так и не создана продуманная система государственной поддержки малого бизнеса, который все больше попадает под налоговый, бюрократический и криминальный пресс. В результате, чтобы выжить, предприниматели вынуждены "уходить в тень" и скрывать свои истинные доходы. (По данным МВД России, доля теневой экономики достигает 40 % от валового внутреннего продукта)" [Аргументы и факты. -1999. - N 46].
Концепты "деньги" и "бизнес" становятся для современной личности ключевыми единицами ее картины мира, иерархически подчиняющими себе остальные языковые единицы, знания и смыслы. При этом они могут полностью или частично утрачивать общеязыковое значение, приобретать индивидуальные смыслы и коннотации, видоизменять предметную отнесенность и т.д.
Пересечение ассоциативных полей концептов "деньги" и "бизнес", "бизнес" и "рэкет" и других происходит в поле экономики - макрополе; глобальный концепт "поле" - субъект экономической деятельности, его предмет, поле экономических действий.
Поворот в экономическом развитии символизировало слово "рынок", ставшее опорным концептом экономического дискурса современника. М.В.Китайгородская пишет: "В годы перестройки слово "рынок" стало паролем, лозунгом, идеей, которая овладела демократическими массами. Из утилитарного термина повседневности и абстрактного понятия экономической науки "рынок" превратился в фундаментальную категорию, ставшую в один ряд с такими общечеловеческими ценностями, как "свобода", "демократия" [Китайгородская, 1996: с.78].
Например:
"На страну накладывает отпечаток его величество рынок: появились новые классные отели, магазины, развлекательные центры" [Аргументы и факты. - 2000. - N 49].
"Впервые громко, не на кухне или профессиональной тусовке, апология рынка прозвучала в майском за 1987 год номере журнала "Новый мир" в статье под названием "Где пышнее пироги" [Куранты. - 28.09.94].
На страницы газет хлынули новые "экономические" слова - хронологические маркеры происходящих перемен, хронофакты (кооператор, фермер, частник). Экономическая терминология вышла за пределы узкопрофессионального употребления. В условиях инфляции курс доллара стал не менее актуальной информацией, чем сводка погоды, на каждом шагу появились пункты обмена валюты.
Журналист Петр Мамонов пишет: "В одной из деревень наткнулся на объявление: "Пункт обмена". Неужели, думаю, и сюда $ добрался? Оказалось, о газовых баллонах речь. Вот главная валюта!" [Комсомольская правда. - 1999. - N 5].
Слова "рынок" и "базар" близки по своим основным значениям - "место торговли". У этих слов есть и другие значения: базар - крики, шум (разг. фам.); рынок - 2. шумный спор, галдеж, пререкания (простор. пренебр.); 3. сфера товарного обращения, товарооборота (экон.).
В связи с изменениями в экономике в наше время у слова "рынок" актуализируется экономическое значение, при этом первое значение сохраняет свою употребительность.
Журналисты намеренно стравливают слова "рынок" и "базар".
Например:
"Все это не рынок, а базар краденого. Рынок - это честное соревнование государственных машин и честного водителя" [Литературная газета. - 05.09.96].
"Базар стал рынком" (заглавие заметки об экономических проблемах) [Аргументы и факты. - 2000. - N 49].
Изменения в социально-экономических явлениях действительности влияют на характер оппозиции слов "рынок" и "базар".
Резко возрастает словообразовательный потенциал слова "рынок". Появляются слова "псевдорынок", "квазирынок", "недорынок", "рыночник" (сторонник рыночных реформ).
Например:
"В составе кабинета пока остаются министры-рыночники, прошедшие хорошую школу слома старой и становления новой экономики в России" [Известия. - 20.01.94].
"Полурынок или недорынок нас не спасет" [РР. - 1992].
Наряду со становлением новой модели экономики в обществе происходит осмысление уходящей экономической реальности, описание таких явлений, как административно-командная система, государственный капитализм, что сопровождается поисками методологических приемов, позволяющих выявить общесоциологические закономерности и исторические инварианты.
Е.Н.Стариков (1991) применил теорию редистрибуции, разработанную в рамках экономической этнографии К.Поланьи (1977) при исследовании архаичных и древних социумов, к феномену казарменного коммунизма, что может быть полезным для поисков языковых аналогов социальных изменений.
Исходным в концепции редистрибуции является выделение двух принципиально различных типов обмена продуктами деятельности:
- эквивалентный обмен, основанный на законе стоимости, то есть товарно-денежный тип, или "рынок". Рынок - это экономическая структура "горизонтального" типа;
- неэквивалентный обмен, основанный на изъятии внеэкономическими, властно-политическими методами прибавочного и части необходимого продукта и последующего его перераспределения, то есть редистрибуции. Редистрибуция - это экономическая структура "вертикального" типа. (В рамках концепции К.Маркса это явление фигурирует под термином "азиатский способ производства", имеющим не региональное, а экономическое содержание).
Рынок и редистрибуция лежат в основе разных моделей общественного развития - европейской и азиатской.
Для рыночной модели характерна классическая частная собственность, то есть когда все три отношения собственности - пользование, распоряжение и владение - проецируются на одного собственника.
В рамках восточной парадигмы происходит концентрация распределительных функций в рамках государства, слияние властно-политических отношений с отношениями собственности.
Редистрибуция делит все общество на две функциональные группы: рядовые производители, создающие прибавочный продукт, и распределители, изымающие этот продукт.
Окончательный слом системы товарно-денежных отношений, замена европейской модели на азиатскую, рынка редистрибуцией произошли в России в год "великого перелома" - в 1929 г. Экономическая культура постепенно утратила необходимые для любой экономики стереотипы поведения (купля-продажа товаров на свободном рынке, коммерсантство, арендные отношения и многое другое). Сложились новые механизмы группового экономического поведения (социалистическое соревнование, почины, уравниловка), система ценностей и требований к работникам.
В сегодняшней России происходит замена "вертикальной", редистрибутивной экономической системы на "горизонтальную", рыночную. Однако складывающийся рынок является рынком азиатского типа, о чем говорят его характеристики: непроизводительный, торгово-ростовщический характер, ставка на спекулятивную сверхприбыль, зависимость от коррумпированной власти.
Например:
"Нарождающийся у нас капитализм в лучшем случае можно назвать диким" [Куранты. - 25.02.95].
"В стране все более заметен "оскал нарождающегося капитализма". Безработица, беженцы. И здесь же рядом - широта разгула и шика чиновничьей элиты" [Аргументы и факты. - 2000. - N 49].
"От нас, как потенциальных родителей, требуется то ли мужество, то ли безрассудство, чтобы согласиться на рождение ребенка, которому предстоит жить в нестабильном, непредсказуемом, криминальном российском капитализме" [Москва. - N 7. - 1999].
Переход от политизированной директивной экономики к рынку сопровождается болезненным процессом утраты традиционных для советской экономики ценностей и норм.
С учетом социокультурных ассоциаций "рынок" вступает в отношения речевого контраста с номинациями советского периода "коллективизация", "коммунизм", приобретающими негативные социальные оценки. Коннотация различна в устах демократически настроенных людей и национал-патриотов. "Рынок", "рыночный" для них - понятия, символизирующие хаос, развал, болезнь.
Вот как передается состояние перехода к рынку в некоторых статьях:
"Рыночная лихорадка обрушилась на жителей 1/6 суши нашей планеты, как снег на голову среди лета". "Именно летом 1990 года в стране начался рыночный переполох, который постепенно переходил в эйфорию" [Правда. - 23.07.91].
И в том, и в другом случае используется потенциальная способность относительных прилагательных переводить на уровень производного слова целые синтаксические конструкции (вызванная переходом к рынку лихорадка, переполох) и создавать семантический допуск при восприятии.
"Правительство повысило оптовые цены, запретив при этом поднимать розничные. И вот это чудовище, именуемое "рынок по-советски", пошло ковылять по нашей многострадальной земле, вынуждая конкретного производителя кровожадно требовать повышения розничных цен" [Смена. - 1998. - N 9].
В образовании номинации использована тенденция к росту аналитических конструкций в современном языке. Негативные тенденции подчеркнуты метафорой с эмотивно-оценочной семантикой (чудовище), в основе осмысления рынка - метафорическая модель мифического сказочного существа.
"Некоторые считают, что регулируемый рынок - это жареный лед. В любом случае нужна гарантия, чтобы рынок, как когда-то овцы в Англии, не съел людей" [Аргументы и факты. - 1999. - N 13].
"Рынок, как беременность, не рассосется" [Огонек. - 1998. - N 39].
Противоестественность путей перехода к рынку, несостоятельность ряда экономических теорий подчеркнута и экспликацией алогичности термина путем сопоставления с бытовым выражением сходной структуры (регулируемый рынок - жареный лед), и снижающей метафоризацией (чудовище, ковылять, кровожадно, съел), подчеркивающей антигуманную сущность проводимых реформ, и привлечением лексики, характеризующей болезненное или ненормальное, неустойчивое, экстремальное состояние человека (лихорадка, переполох, эйфория, беременность). Создается комбинация "рынок по-советски", то есть, обладающий чертами, присущими только экономике нашей страны. Рождается метафора "рынок съел людей" по исторической аналогии с разведением овец в Англии. С ориентацией на другую "крылатую фразу" дается речевая оценка путем сравнения. Далее, подразумевая "крылатое" выражение "все дороги ведут в Рим", автор строит другие, характеризующие разные этапы нашей истории: "все дороги ведут к коммунизму", "все дороги ведут к рынку".
Основа управления пониманием адресата во всех этих случаях - опора на прецедентные тексты и продуктивные метафорические модели.
И как приговор, не оставляющий никаких надежд на временность рынка как явления в экономике (понравится - не понравится, посмотрим) звучит высказывание академика Петракова.
А вот как характеризуется уже созданный рынок:
"Рыночные отношения у нас пока "дикие" - об этом, в частности, свидетельствуют дикие квартирные цены" [Смена. - 1995. - N 9].
"Наш главный лозунг был: от плана - к рынку. И теперь у нас создается социально-экономическая система, сильно отличающаяся от дореформенной советской экономики, но она столь же далека от современного рынка" [Новый мир. - 1996. - N 1].
"У нас не цивилизованный рынок, а вавилонское столпотворение различных культурно-исторических рыночных типов, тут же вступивших друг с другом в отнюдь не бескровную войну" [Москва. - 1996. - N 10].
Состояние нашего рынка передается эпитетами и метафорами: дикий, нецивилизованный, столпотворение, система, далекая от современного рынка. Подчеркивается отсутствие порядка, законов, хаотичность принимаемых решений.
"На рынок по-советски" - озаглавлена заметка в "Вечернем Петербурге", в которой говорится, что многие российские компании вне зависимости от формы их собственности по стилю работ с клиентами до сих пор во многом напоминают чиновничьи конторы - тот же бюрократизм, взяточничество мелких и средних руководителей, то же их безразличие и к имиджу, и к благополучию своей организации.
Доктор экономических наук, профессор А.Дерябин утверждает, что:
"Своими неумелыми действиями наши реформаторы разрушали рынок, подрывали саму основу формирования рыночной экономики". "Взять самый простой рынок, товарный, - пишет он, - за годы реформ самим государством было сделано все, чтобы рынок этот вообще ликвидировать. Умереть он не умер, но усох в три раза [Смена. - 1999. - N 8].
В.Путин на итоговом годовом совещании председателей республиканских, областных и краевых судов как бы подвел итог рассуждениям о российском рынке, заявив: "Не может быть никакого рынка в условиях слабого государства" [Вечерний Петербург].
Со знаком "плюс" понятие "рынок" в публицистике почти не дается.
Новые ценности, новые критерии успеха, расчетная психология как неизбежный элемент рыночного поведения формируют новые стереотипы экономического поведения и их оценку в массовом сознании.
Например.
Перевод рублей в доллары, чтобы уберечь их от инфляции - "Храните деньги в сберегательных баксах" [Комсомольская правда. - 05.08.99].
Языковым аналогом происходящих социально-экономических перемен является замена монолога (редистрибуции) на диалог (рынок). На смену монологическим по своей сути ситуациям с иерархически организованной ролевой структурой (совещания, заседания) пришел диалогический жанр - переговоры.
Например.
Заголовок статьи о проблемах управления - "От приказа к сотрудничеству" [Экономическая жизнь. - 1996. - N 11].
Становление рыночной экономики как субъективно ориентированной ведет к усилению личностного начала. Эта тенденция захватывает всю сферу социального общения и вторгается в язык, определяя изменения как в современной языковой ситуации, так и в экономическом дискурсе. |
| |
|
|
