| | Проблемы современной экономики, N 3 (27), 2008 | | ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ГЛОБАЛИЗАЦИЯ | | Сигова М. В. доцент кафедры экономики и менеджмента в туризме и гостиничном хозяйстве Санкт-Петербургского государственного инженерно-экономического университета,
кандидат экономических наук
| |
| | В статье исследуются проблемы перехода постсоциалистических стран от плановых механизмов экономического регулирования к рыночным в условиях формирования глобальной экономики. На основе изменения роли государства в современной мировой экономике выявляется различие между процессами интернационализации и глобализации. Анализируются изменения экономической системы России под влиянием внутренних и внешних факторов | Ключевые слова: мировая экономика, экономика России, экономическая теория | Для XIX в. был характерен процесс индустриализации стран, которые сейчас относятся к группе развитых. Глобализацию текущего века связывают с ситуацией, когда индустриализация происходит в развивающихся странах, а развитые страны переживают процессы, которые можно охарактеризовать как деиндустриализацию. А. Линдбек [1] отмечает, что основное различие между процессами интернационализации до Первой мировой войны и в последующий период (продолжающийся до наших дней) состоит в том, что изменилась природа межгосударственных связей. Разнообразие их существенно увеличилось, что снижает степень «уважения» к государственным границам, уменьшает и роль государства. Наиболее известным сторонником теории об уменьшении роли национального государства является влиятельный японский консультант по менеджменту К. Омае. Ему принадлежат получившие широкую известность работы «Мир без границ», «Конец национального государства» и «Невидимый континент», в которых делается вывод о том, что национальное государство становится бессмысленным в современном мире, где доминируют транснациональные корпорации и существуют глобальные рынки финансов, товаров и труда. «Демократический контроль посредством государства вышел из моды, вместо этого люди могут выразить свою волю через свободный выбор в качестве потребителей» [2].
В новых условиях термин «интернационализация» уже не может адекватно описывать современную ситуацию. И чтобы корректно представить сущностные черты современного состояния мировой экономики и долговременные перспективы ее развития, необходимо использовать понятие глобализации, отражающее качественно новые черты и тенденции. Опыт социально-экономического развития ведущих стран показывает, что переход мирового сообщества на качественно новый уровень связан с мобилизацией интенсивных источников роста, прежде всего, – с усилением роли человеческого фактора, с формированием работника нового качества, что невозможно без развития сферы услуг.
Экономическое и социальное банкротство системы централизованного планирования застало врасплох либеральную науку, находящуюся в сфере притяжения мэйнстрима. В конце 1980-х никто и не думал о том, чтобы теоретически обосновать парадигму системных трансформаций, адекватную как ресурсному потенциалу, так и качеству имевшихся в социалистических странах институтов. Поспешной и схематической была попытка описать программу перехода от плана к рынку в рамках так называемого Вашингтонского консенсуса, который, на самом деле, был лишь консенсусом политиков и экономистов доминирующего экономического течения.
Как нам представляется, главное ошибкой было пренебрежительное отношение к достижениям австрийской школы экономики, прежде всего, к положениям монетарной и общей теории. Это значит, что из экономического анализа был исключен человек и закономерности человеческой деятельности, описанные различными авторами в рамках праксеологии. Политтехнологи и теоретики так называемой транзитологии, судя по всему, проигнорировали фундаментальные проблемы централизованной плановой экономики и причины ее провала. Между тем, на эти проблемы указывал еще Л. Фон Мизес: 1) экономический расчет возможен только в частной рыночной экономике, 2) неразрешимой проблемой социализма является проблема убытков, а не распределения прибыли, 3) единственным надежным «мотором» экономического роста является предприниматель, который действует в системе, свободной от государственного интервенционизма в монетарной, фискальной, торговой и административной сферах. [3]
Система национальных счетов, статистические императивы (ВВП, ИПЦ, агрегатный спрос и предложение и др.) при помощи международных финансовых институтов и организаций (МВФ, Всемирный банк, ОЭСР и т.д.) были предложены переходным странам для моделирования и точной настройки (fine tuning) бизнес циклов, в то время как система распределения ресурсов в централизованной плановой экономике не имела ничего общего с рыночной теорией бизнес циклов. Игнорирование монетарной природы бизнес циклов, попытки макроэкономического моделирования в обход концепции «радикального невежества» привели к чрезвычайно негативным последствиям для транзитивных стран.
В начале 1990-х переходным экономикам срочно нужна была замена К. Марксу в стремительно набирающих популярность экономических вузах. Различные версии переводных американских «Экономикс», в том числе переписанные и творчески переработанные новоиспеченными постсоветскими профессорами учебники по микро и макроэкономике стали на бюджетные деньги самым популярным субститутом. Переход на кейнсианские рельсы, увлечение эконометрикой и математическим моделированием экономического развития при активном использовании инструментов монетарной и фискальной политики оказались единственной альтернативой для подавляющего большинства экономистов марксистской школы. Этот выбор, естественно, был поддержан как экспертами МВФ, Всемирного банка сотоварищи, так и политиками, которым нравилась роль активных регулировщиков экономической системы, нейтрализаторов рецессий и так называемых негативных экстерналий свободного рынка, а также модельеров национальных систем устойчивого сбалансированного развития.
Распад Советского Союза и глубокий кризис социалистической плановой системы был объективным результатом грубых политических и экономических ошибок, следствием подмены добровольных решений производителей и потребителей решениями руководителей коммунистической партии через различные органы типа Госплана и Госснаба. Экономический спад во всех странах с переходной экономикой был естественным процессом адаптации людей к реальной, а не кабинетной жизни, к рыночным ценам, а не фиксированным индикаторам. Чем активнее правительства проводили так называемую контрциклическую политику, тем больше они затрудняли процесс создания новой экономики. Контрпродуктивными для постсоциалистических стран были попытки сохранить промышленное «фамильное серебро», восстановить былые хозяйственные связи (эта задача особенно часто ставилась в странах бывшего Советского Союза), адаптировать государственный банковский и финансовый сектор к рыночным условиям за счет бюджетных ресурсов и протекционистских мер.
Поскольку именно монетарная политика является фундаментально важным компонентом, отвечающем природе бизнес циклов, поскольку важнейшей задачей реформаторов было устранение административных искажений рыночных структур и выход на естественную структуру производства, то именно преобразования в данной сфере должны были быть приоритетными на первом этапе реформ. Но центральные банки стран ЦВЕ и СНГ по разным причинам (институциональная зависимость, отсутствие опыта, некритическая адаптация рекомендаций международных финансовых организаций и др.) лишь постепенно снижали инфляцию, либерализовали текущий и капитальный счета платежного баланса. Они не спешили создавать конкурентную среду в банковском и финансовом секторах (приватизация банков, недискриминационный доступ иностранного капитала на внутренние финансовые рынки, принятие западных стандартов и т.д.). Зато государственные банки активно участвовали в приватизации, которая на самом деле была псевдоприватизацией, в поддержке старой структуры производства и были активными сторонниками вытеснения частных инвестиций.
Отметим любопытную закономерность. Чем больше в переломный период в правительствах стран было так называемых «не экономистов», тем качественней был стартовый этап реформ. Здесь надо отметить Эстонию, Польшу и отчасти Россию. Характерно, что страны, которые дальше других отошли от модельных рекомендаций ЕС (Литва, Эстония), провели более успешные реформы на старте. Реформу банковского сектора оставили «на потом», мотивируя это решение необходимостью поддержки реального сектора, а также создания условий для выравнивания шансов национального капитала в конкурентной борьбе с иностранным. Однако программы реформ даже в тех странах, которые неудачно назвали сторонниками шоковой терапии, даже близко не были радикальными. Это было следствием не только теоретических ошибок в определении причин провала социалистической экономики, но также в отсутствии политической воли и консолидации позиций законодательной и исполнительной властей. Либерализация цен была частичной. Стабилизационные меры предполагали всего лишь нейтрализацию гиперинфляции и ее постепенное снижение. Практически никто не запрещал дефицит бюджета. Налоговые системы, как под копирку списанные с европейской, предполагали налоговую нагрузку 40–50% ВВП и активную доминирующую роль государства на рынке денег.
В программах так называемых шоковых реформ не было ни слова о приватизации пенсионной системы, создания конкуренции и приватизации телекоммуникационного, энергетического, транспортного секторов. Даже самые смелые прорыночные политики не говорили о необходимости приватизации системы образования и здравоохранения. Крайне непопулярной была политика полной либерализации внешней торговли и переход на нулевую импортную таможенную пошлину по всем товарным группам.
Особенно консервативным и даже ортодоксальным был подход к денежному и финансовым рынкам. Действительно радикальные меры и решения, которые были в состоянии максимально быстро нейтрализовать негативные последствия централизованной плановой экономики, были за рамками рассматриваемых законодателями и правительствами альтернатив. Сильнейшие структурные искажения, несовместимость количества напечатанных еще в советскую эпоху «условных единиц» с количеством товаров, отсутствие объективных информационных индикаторов в виде свободных цен на все активы, включая деньги, требовали радикальных, адекватных сложившейся ситуации решений. [4] Такими решениями в денежной сфере и на финансовых рынках могли бы быть: 1) законодательное разрешение конкуренции валют; 2) долларизация экономики; 3) разрешение частных банкам печатать свои деньги; 4) переход на золотой стандарт; 5) снятие ограничений по капитальному счету на первой стадии реформ; 6) снятие ограничений на участие иностранного капитала в банковской системе, а также в иных финансовых учреждениях (страховом рынке, рынке пенсионных средств и т.д.); 7) переход на международные стандарты бухгалтерской и налоговой отчетности; 8) активное развитие национального фондового рынка и его интеграция в аналогичные региональные структуры. Комплексное принятие вышеуказанных мер (их части) привело бы к резкому снижению издержек переходного периода как для государства, так и для бизнеса и граждан.
Поэтому построение современной экономической системы надо начинать с полной приватизации банков и финансовых институтов, с ухода государства со страхового и пенсионного рынков, не говоря уже о рынке ценных бумаг. Именно частные лица, оперативно реагирующие на изменение интенсивности и характера временных предпочтений, должны быть главными действующими лицами в этой сфере. Поскольку искусственное удешевление кредита является причиной возникновения бизнес циклов, то без ухода государства из этой сферы страны всегда будут сталкиваться с периодически возникающими рецессиями и кризисами [5].
Для оценки состояния банковских и финансовых учреждений необходимо развитие конкурентного рынка профессионального аудита, оценки, консалтинга. Причем доступ на национальные рынки иностранных компаний должен быть недискриминационным. Ассоциации кредиторов, финансистов, оценщиков и других операторов и профессионалов денежных и финансовых рынков должны стать важными элементами рыночного саморегулирования. Эти частные институты гораздо эффективнее в обработке информации и адаптации проводимой политики к изменению экзогенных факторов. |
| |
|
|