|
| | | | Проблемы современной экономики, N 4 (32), 2009 | | | | ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ И ПРАКТИКИ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА | | | Михеев В. Н.
доцент кафедры экономической теории Санкт-Петербургского государственного университета,
кандидат экономических наук
| |
| | | | | Данную статью можно представить как продолжение обсуждения проблемы воздействия национального (отдельного) фактора на общее экономическое развитие, поднятой в статье И.К. Смирнова о взглядах российских ученых на проблемы собственности. В центре внимания данной статьи находятся проблемы становления и развития понятия «предпринимательство» в его тесной связи с понятием собственности. Предпринимательство и собственность рассматриваются как две стороны одного и того же процесса, развивающегося во времени и пространстве. Анализируются точки зрения российских ученых на данные проблемы | | Ключевые слова: история предпринимательства, российское предпринимательство, собь, собина, собственность |
Процесс общественного развития представляет собой естественно-исторический процесс, в основе которого лежит постоянно развивающаяся хозяйственна деятельность людей в их взаимоотношениях с природой и друг с другом. Необходимым моментом хозяйствования является предпринимательская деятельность людей, осуществляющаяся рамках исторически определенной системы отношений собственности. Диалектика развития любой экономической системы как сложного общественного организма предполагает анализ исторических условий становления и развития данной системы, а также движущих сил ее движения и конкретных форм ее проявления в различных естественных (природных) и социальных условиях. Если мы рассматриваем систему предпринимательства как саморазвивающийся организм, то нам следует рассмотреть это явление в движении и зафиксировать свое понимание проблемы применительно к каждому крупному этапу исторического развития данного общества, данной страны. Сопоставление национальных особенностей общественного развития позволяет выяснить его сущность — то общее (всеобщее), что проявляется в каждом отдельном (национальном) случае. С другой стороны, выявление национальных особенностей проявления общей (всеобщей) закономерности позволяет понять природу национального как единства сущности (всеобщего) и формы ее проявления (отдельного, национального).
Естественные и исторические особенности функционирования национальной экономики обуславливают специфические формы проявления общих закономерностей «развертывания» в пространстве экономических и правовых отношений собственности как основы системы предпринимательства. Специфические особенности российского предпринимательства следует анализировать исходя из особенностей образования русского государства. В отличие от стран Западной Европы Русь не знала преемственности с предшествовавшими более высоко развитыми цивилизациями. Как отмечал В.О.Ключевский, «с первобытным культурным запасом, принадлежавшим всем арийским племенам и едва ли значительно умноженным в эпоху переселения народов, восточные славяне с первых своих шагов в пределах России очутились в географической и международной обстановке, совсем не похожей на ту, в какую несколько раньше попали их арийские родичи, германские племена, начавшие новую историю Западной Европы. Там бродячий германец усаживался среди развалин, которые прямо ставили его вынесенные из лесов привычки и представления под влияние мощной культуры, в среду покоренных ими римлян или романизованных провинциалов павшей империи, становившихся для него живыми проводниками и истолкователями этой культуры. Восточные славяне, напротив, увидели себя на бесконечной равнине, своими реками мешавшей им плотно усесться, своими лесами и болотами затруднявшей им хозяйственное обзаведение на новоселье, среди соседей, чуждых по происхождению и низших по развитию, у которых нечем было позаимствоваться и с которыми приходилось постоянно бороться, в стране ненасиженной и нетронутой, прошлое которой не оставило пришельцам никаких житейских приспособлений и культурных преданий, не оставило даже развалин, а только одни бесчисленные могилы в виде курганов, которыми усеяна степная и лесная Россия. Этими первичными условиями жизни русских славян определилась и сравнительная медленность их развития и сравнительная простота их общественного состава, а равно и значительная своеобразность и этого развития и этого состава» *.
Исторические, культурные предпосылки становления российской государственности предопределили особенности развития ее социально-экономической природы. Взаимное влияние совместно живущих людей формирует особенности их поведения, специфические черты их характера. Всякое сообщество людей, образ их мышления и образ жизни формируются под прямым воздействием природной среды их обитания. «...Внешняя природа нигде и никогда не действует на все человечество одинаково, всей совокупностью своих средств и влияний. Ее действие подчинено многообразным географическим изменениям — разным частям человечества по его размещению на земном шаре она отпускает неодинаковое количество света, тепла, воды, миазмов, болезней, даров и бедствий, а от этой неравномерности зависят местные особенности людей *.
Отмечая благоприятные природно-климатические условия, в которых развивается западная цивилизация, В.О. Ключевский подчеркивает две географические особенности, отличающие Европу от Европейской России. Во-первых, разнообразие форм поверхности и чрезвычайно извилистые очертания морских берегов. На 30 квадратных миль материкового пространства Западной Европы приходится одна миля морского берега. В Азии одна миля морского берега приходится на 100 квадратных миль материкового пространства. Исторически, подчеркивает В.О. Ключевский, Россия, конечно, не Азия, но географически она не совсем и Европа.
Европейская Россия не разделяет этих выгодных природных особенностей Европы. Береговая линия ее морей незначительна сравнительно с ее материковым пространством. В Российской империи второй половины XIX в. одна миля морского берега приходится на 41 квадратную милю материка. Однообразие — отличительная черта ее поверхности. Почти на всем ее протяжении господствует равнина, очень невысоко приподнятая над уровнем моря. Главные особенности Европейской России — обилие лесов и болот, преобладание суглинка в составе почвы и паутинная сеть рек и речек, бегущих в разных направлениях — наложили глубокий отпечаток на условия ее хозяйствования и особенности российского менталитета. Однообразие поверхности в значительной степени предопределяет и климат страны, распределение тепла и влаги в воздухе и частью направление ветров *.
Природно-климатические особенности центральных районов России предопределили цикл сельскохозяйственных работ и низкую урожайность сельскохозяйственных культур. Как отмечает Л.В. Милов, урожайность в России зависела, прежде всего, как от качества, плодородия почв, так и от погодных условий. Во всем Нечерноземье почвы обладали низким плодородием. Неблагоприятные погодные условия (много дождей и недостаточное количество тепла и солнца) приводили к тому, что урожай зависел не только от количества внесенных удобрений, но и от погоды, что подчеркивалось сложившимся представлением о том, что «навоз Бога не обманет». Обобщая сведения об урожайности во второй половине XVIII столетия, Л.В. Милов пишет: «На обычных или “посредственных” землях рожь рождалась втрое или вчетверо против посева. Иначе говоря, при посеве на казенную десятину 12 четвериков (12 пудов) получалось 36 или 48 четвериков или пудов (24 или 36 пудов чистого сбора, то есть 3,8 ц или 5,7 ц с га). На хорошо удобренных землях — впятеро (сам-5 или 7,7 ц). Урожайность овса была неплохой (сам-4 и сам-5). Ячмень давал маловато (сам-3, иногда сам-4). Горох рождался сам-5 и это очень неплохо, а греча давала низкий урожай: сам-2 и сам-3. Урожай конопли — сам-3, яровой пшеницы и яровой ржи — не более как втрое и вчетверо. В наиболее плодородном северном Дмитровском, где холмистый рельеф создавал “скатистые” поля и влага в дождливое лето не скапливалась на полях, урожаи ржи были на обычных (“посредственных”) землях сам-5 и сам-6 в (146) хороший год, а на удобренных землях, да еще и в хороший год, рожь рождалась вдесятеро. Яровые большей частью давали сам-4 и сам-5, и это был очень высокий уровень, так как позволял крестьянину часть зерна продавать» *.
Цикл сельскохозяйственных работ занимал всего 125–130 рабочих дней в году. Из 130 рабочих дней около 30 дней уходит на сенокос. От посева до жатвы крестьянин имел около 100 рабочих дней. В течение, по крайней мере, четырех столетий русский крестьянин находился в ситуации, когда худородные почвы требовали тщательного ухода, а времени на это просто не хватало, так же как и на заготовку кормов для скота. Крестьянину Западной Европы не требовалось такого напряжения сил, так как сезон работ у него был гораздо больше. Перерыв в полевых работах был очень коротким, что обеспечивало более благоприятный ритм работ и возможность более тщательной обработки пашни *. «...Скоротечность рабочего сезона земледельческих работ, требующая почти круглосуточной тяжелой и быстрой физической работы, за многие столетия сформировала русское крестьянство как народ, обладающий не только трудолюбием, но и быстротой в работе, способностью к наивысшему напряжению физических и моральных сил. Русские крестьяне период весенне-летних работ всегда называли «страдой», «страдной порой», т.е. периодом физических страданий...» *Сложные природно-климатические условия предопределили неустойчивый характер индивидуального крестьянского хозяйства и заставляли крестьянина дорожить такой организацией как община. Помощь крестьянского мира, помощь общины имела огромное значение, когда капризы непостоянной суровой погоды грозили «не просто обеднением землепашца, а его полным разорением, превращением в паупера» *.
Природная среда обитания центральной России необходимость использования в течение длительного периода времени исходной формы предпринимательства в форме борьбы за выживание, обусловила подвижный характер жизнедеятельности населения Центральной России, особенности хозяйственного быта великоросса. «Так эксплуатируя землю, великорусский крестьянин передвигался с места на место и все в одну сторону, по направлению на северо-восток, пока не дошел до естественных границ русской равнины, до Урала и Белого моря. В восполнение скудного заработка от хлебопашества на верхневолжском суглинке крестьянин должен был обращаться к промыслам. Леса, реки, озера, болота предоставляли ему множество угодий, разработка которых могла служить подспорьем к скудному земледельческому заработку. Вот источник той особенности, которою с незапамятных времен отличается хозяйственный быт великорусского крестьянина: здесь причина развития местных сельских промыслов, называемых кустарными» *.
Дефицит тепла и солнечной энергии, низкое плодородие почвы предопределили низкую производительность крестьянского труда. Крестьянин был беспомощным перед лицом природы, он не мог воздействовать на природно-климатическую среду своего обитания. Единственным условием выживания становится освоение им новых территорий со столь же неблагоприятными условиями его проживания. В историческом центре Российского государства в течение, по крайней мере, 400 лет уровень урожайности был необычайно низок. Хотя не следует забывать, что и он был достигаем путем громадных затрат труда» *. Освоение новых территорий, колонизация земель, рассматривалась В.О. Ключевским в качестве основного фактора исторического развития России. «История России есть история страны, которая колонизуется» *.
Подвижный образ жизни, необходимость постоянного движения от одного участка к другому, частые пожары, сжигавшие деревянные жилища великороссов, предопределили его отношение к природе и накопленному богатству. Крестьянин легко, безропотно расставался со своим жилищем. Не было никаких стимулов и природных возможностей для накопления богатства, созданного своим трудом. Непостоянство погоды воспитывало в хлеборобе наблюдательность, способность по приметам предугадать возможные природные коллизии. Неблагоприятные переменчивые природно-климатические условия жизни земледельца, необходимость концентрировать свои силы в чрезвычайно короткий летний период, предопределили особенности менталитета крестьянства как первого представителя сословного предпринимательства. Если природа непостоянна, переменчива и обманчива, если не знать, чего от нее можно ожидать, если она обманывает твои ожидания, то необходимо стремиться к тому, чтобы обмануть обманчивую природу. Если в Западной Европе задача крестьянина, фермера заключается в том, чтобы помочь природе в деле ее созидания, то российский крестьянин не мог надеяться на силы природы. Он вынужден приспосабливаться к природе, наблюдать ее и фиксировать ее капризы в народных приметах. Знание, поступки, основанные на приметах, это основа статических, может быть переходящих в адаптивные, но не рациональных ожиданий, когда люди при принятии решений исходят не из анализа прошлых событий, а из предвидения событий в будущем, используя всю имеющуюся у них информацию. «Народные приметы великоросса своенравны, как своенравна отразившаяся в них природа Великороссии. Она часто смеется над самыми осторожными расчетами великоросса; своенравие климата и почвы обманывает самые скромные его ожидания, и, привыкнув к этим обманам, расчетливый великоросс любит подчас, очертя голову, выбрать самое, что ни на есть безнадежное и нерасчетливое решение, противопоставляя капризу природы каприз собственной отваги. Эта наклонность дразнить счастье, играть в удачу и есть великорусский авось.
В одном уверен великоросс — что надобно дорожить ясным летним рабочим днем, что природа отпускает ему мало удобного времени для земледельческого труда и что короткое великорусское лето умеет еще укорачиваться безвременным нежданным ненастьем . Это заставляет великорусского крестьянина спешить, усиленно работать, чтобы сделать много в короткое время и впору убраться с поля, а затем оставаться без дела осень и зиму. Так великоросс приучался к чрезмерному кратковременному напряжению своих сил, привыкал работать скоро, лихорадочно и споро, а потом отдыхать в продолжении вынужденного осеннего и зимнего безделья» *.
Естественные и исторические особенности становления российской цивилизации обусловили особенности становления отношений собственности в стране. Особенностью становления русской цивилизации явилось то, что в социальной структуре не нашлось места крестьянам — собственникам. До середины XVI в. русские крестьяне были совершенно свободным сельским населением, но в рамках этой свободы не осуществлялся процесс формирования земельных собственников. Во всех документах того времени, где говорится о сельском населении, мы не найдем ни малейшего намека на существование у крестьян частной земельной собственности. «Они жили или на землях частных владельцев, или на государственных землях и лишь пользовались землей, а не были ее собственниками, и они считали сами черные земли государевой собственностью, а не своею. Чтобы объяснить эту экономическую особенность в Древней Руси, надо знать и другое явление, развивавшееся в связи с ним — это право крестьян переходить с одной земли на другую; в тогдашних юридических актах мы на каждом шагу встречаем указание на это явление» *.
Основной причиной этого явления явилась колонизация обширных земель. Передвигая население с юго-западных окраин на северо-восток на протяжении ряда столетий, колонизация влияла на быт и юридическое положение крестьян. В.О. Ключевский выделял 3 особенности жизни сельского населения. Во-первых, при подвижности сельского населения, при ограниченном количестве крестьянских рук и безграничных пространствах осваиваемых земель возник дефицит рабочих рук, породивший своеобразную конкуренцию среди землевладельцев. С помощью льгот они старались сманивать крестьян от других землевладельцев, менее зажиточных. Отсюда проистекал, во-вторых, и легкий способ обработки земли. Крестьянин, пришедший на новый участок, начинал с того, что зажигал лес, а оставшаяся зола служила для почвы естественным удобрением. Такой способ обработки земли обусловил, в-третьих, быстрое истощение обработанного участка. Через 2–3 года земля оказывалась непригодной для обработки. В этих условиях становился неизбежным частый переход крестьян на новую неистощенную почву, неизбежным следствием чего стало отсутствие крестьянской земельной собственности. В Древней Руси земля долго не составляла никакой ценности. При безграничном пространстве эта дикая земля получала ценность только тогда, когда на нее садились рабочие крестьяне. Как отмечает В.О. Ключевский, отсутствие крестьянской частной земельной собственности была следствием не законодательства, не общественных условий, а физических причин, следствием колонизации *. Свободный переход крестьян с одной земли на другую создавал много затруднений и для государства, и для частной земельной собственности. Это породило объективные предпосылки для ограничения свободного перехода крестьян, которое стало делать правительство с XV в. Судебник 1493 г. оговаривает возможные сроки перехода крестьян от одного землевладельца к другому одной неделей до Юрьева дня осеннего и неделей после. В XVI столетии правительство рядом указов совершает запрещение перехода для черных крестьян тяглых, живших на государственной земле. Государство, следовательно, прикрепило своих не постоянных плательщиков. В конце XVI в. прикрепление это распространилось и на крестьян помещиков или частных владельцев.
Все частные владельцы земли обращались в XVI в. в служилых людей. Как вотчинники, так и помещики владели своими землями при условии службы. Следовательно, они не были их полною собственностью. Крестьяне были прикреплены к земле, т.е. к тому, что не составляло собственности самих владельцев. Акт о прикреплении изменил лишь политическое положение крестьян, но не сделал их частной собственностью владельца. Превращение крестьян в частную собственность стало делом законодательства XVII и XVIII вв. «Ставшее» крепостное состояние крестьян решало финансовые и политические проблемы государства. Исторически случилось так, что экономическая сторона проблем отошла на второй план. Внутренние и внешние условия становления единого централизованного государства выдвинули на передний план интересы служилого класса. Представители служилого класса, дворянства, а не богатые владельцы нуждались в прикреплении рабочих рук. В XVI в. правительство принимало больше всего во внимание материальные нужды этого класса. Указ о прикреплении был встречен с неудовольствием высшим землевладельческим классом. В царствование В. Шуйского был издан указ, в котором говорится, что прикрепление было делом Годунова, который, не слушаясь совета бояр, заказал выход крестьянам *.
Естественные и исторические условия становления российской государственности и российской экономики обусловили особенности развития российских городов как центров развития ремесла, ремесленного производства, превращающегося при определенных условиях в систему современного предпринимательства.
В допетровской России, при слабом развитии городских центров почти совершенно отсутствовала почва для возникновения и развития ремесленного производства. Еще в первой четверти XVIII в. насчитывалось 238 тыс. человек городского населения, что составляло около 3% населения России. Большинство российских городов возникли исключительно в военных целях. Население этих городов ничем не отличалось от сельского, и промыслы играли такую же второстепенную роль, как и в сельских поселениях. Только немногие города — Архангельск, Астрахань, Москва, Новгород, Псков — сделались очагами истинно-городской жизни и торгово-промышленного оборота. При крайне незначительном числе городских поселений, система производства по заказу и на определенного потребителя не могла развиться. Каждая семья удовлетворяла свои потребности своими собственными силами. Низкий спрос на ремесленную продукцию привел к тому, что ремесленники часто лишены были средств существования и вынуждены были, в свободное от земледельческих работ время, отправляясь в наиболее оживленные пункты. Наряду с этими странствующими ремесленниками в России существовало и кустарничество. Многие селяне изготовляли предметы невысокого качества, которые продавали одному определенному скупщику (соседу-крестьянину или странствующему купцу); последний, в свою очередь, продавал эти продукты не отдельным потребителям, а богатому купцу, который, проживая в каком-либо торговом центре, распоряжался рынком сбыта. Ярмарки сделались важнейшими каналами передвижения этих продуктов. Развитию этой системы производства способствовало, в XVII в., ограничение свободы передвижения и общее ухудшение экономического положения крестьянства.
Ремесленное производство, как и фабричное, со времен Петра Великого насаждалось мерами правительства. «Эти заботы далеко не имели таких последствий, как поощрение правительством фабричной промышленности. Объясняется это тем, что для мануфактурно-фабричного производства был найден постоянный покупатель в лице самого государства, а ремесленное производство было предоставлено самому себе в деле отыскания потребителей, продолжавших составлять ничтожную часть городского населения. Абсолютное число городского населения равнялось в 1782 г. 802 тыс. (3,1%), в 1796 г. — 1301 тыс. (4,1%), в 1812 г. — 1653 тыс. (4%), в 1835 г. — 3025 тыс. (5,8%), в 1851 г. — 3482 (7,8%), в 1870 г. — 6091 тыс. (9,2%), в 1890 г. — 13948 тыс. (12,8%), в 1897 г. — 16289 тыс. (12,8%)» *.
Значительная часть русских городов, не представляла еще в конце XIX в. в действительности центров городской жизни, не могла служить почвой для развития ремесленной промышленности. В 1896 г. числилось 36772 ремесленных заведений; точное число занятых рук было неизвестно. Полное цеховое устройство существовало только в 71 городе, а упрощенное — в 37. Во всех же остальных ремесленного устройства совсем не существовало. И в конце XIX в. ремесло занимало второстепенное место в сфере мелкого производства, к которому относилось и кустарное производство, занимавшее 4–4 1/2 млн человек *.
Одной из своеобразных особенностей экономической истории России является раннее развитие в структуре промышленности крупного производства. В Западной Европе крупное промышленное производство начинает быстро расти с последней четверти XVIII века только с применением в широких масштабах машин. Мануфактура, т.е. крупное промышленное производство, основанное на ручном труде, никогда не играла на Западе сколько-нибудь важную роль. Для средневековой Западной Европы характерно мощное развитие мелкого производства в форме цехового ремесла. «Наше крупное производство развивалось в совершенно иных условиях. Ничего подобного цеховому строю наша промышленность никогда не знала. Мы не знали средневекового города и в этом, без сомнения, заключается крупнейшее отличие экономического развитая России от такового же Запада. Не было, значит, и того социального препятствия, которое на Западе помешало росту мануфактуры» *.
Конец XIX — начало ХХ вв. стали временем динамичного развития системы предпринимательства. Вместе с тем доходы основной массы населения были настолько низки, что большинство населения России не способно было платить подоходный налог, несмотря на то, что он должен быть налогом всеобщим. Поэтому подоходный налог был введен только в 1916 году *. Это говорит о том, что частная собственность еще не стала всеобщей. Поэтому основная масса населения страны все еще находилась за пределами предпринимательской деятельности. Права собственности все еще находились в процессе становления. Как отмечал В.В. Розанов, «в России вся собственность выросла из “выпросил”, или “подарил”, или кого-нибудь “обобрал”. Труда в собственности очень мало. И от этого она не крепка и не уважается» *.
Неразвитость института частной собственности, отмеченные черты характера российского пахаря как исходного, первого предпринимателя, можно найти и в характере более поздних предпринимателей, поскольку большинство из них, если не все, находятся в родстве с российским землепашцем, родом из того российского далека. В России сложно выжить поодиночке. Выжить можно только всем вместе. Служение общему делу является необходимым условием выживания всех. «... Важнейшим доказательством реальной значимости альтруистического идеала в русской хозяйственной культуре была приверженность российских предпринимателей идеалу общественного служения. При всей сложности мотиваций благотворительной и меценатской деятельности российской хозяйственной элиты ... важен тот факт, что не богатство и предпринимательские способности сами по себе обеспечивали ей нравственную легитимизацию в глазах общества, а именно служение народу и государству, помощь бедным и обездоленным, меценатство, поддержка науки и образования... Кроме того, известно, что на протяжении российской истории и наряду с государственническим идеалом существовал собственно общественный — корпоративный, соборный идеал. Этот идеал издавна воплощался в общинном и артельном труде российских крестьян и ремесленников и получил свое теоретическое объяснение у мыслителей разнообразной ориентации (Герцен, славянофилы), а также в негосударственном общинно-социалистическом идеале Кропоткина, в идеологии эсеров. Община мыслилась здесь как универсальная основа социальной и духовной жизни народа, ячейка его хозяйственной деятельности и основа преемственности и стабильности в условиях социальных сдвигов» *. Создание условий, при которых предпринимательство становится основной, всеобщей сферой человеческой жизнедеятельности, является необходимым условием развития страны. | |
|
