|
| | | | Проблемы современной экономики, N 3 (91), 2024 | | | | ВОПРОСЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ И ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ | | | Золотов А. В.
заведующий кафедрой экономической теории и методологии Национального исследовательского
Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского,
доктор экономических наук, профессор
| |
| | | | | В статье исследуется проблема оценки уровня монополизации в современном российском производстве. Отмечено, что широко используемый индекс Лернера не отражает процесс монополизации в долгосрочном периоде в обстановке инфляции. Показано, что индекс Херфиндаля — Хиршмана непосредственно характеризует только предпосылки образования монополий. Раскрыто, что монополизация проявляется в завышении цены относительно стоимости как меры затрат труда, овеществлённого в товаре. Предложено использовать показатель трудоёмкости для измерения затрат общественно-необходимого рабочего времени. Обосновано, что мерилом монополизации способна стать разность между приростом индекса цен на продукцию сектора общественного производства и процентным изменением трудоёмкости данной продукции за исследуемый период. Рассчитан соответствующий показатель для базовых секторов российского производства. | | Ключевые слова: монополизация производства, цена, стоимость, трудоёмкость, прибыль | | УДК 330.147+338.5; ББК 65.25 Стр: 66 - 69 |
Монополизация производства — возникновение и развитие монополий в сфере производства — процесс, исследуемый в экономической науке более столетия. Эти исследования сохраняют актуальность, так как тенденция к проявлению монополизма в определенных отраслях, в определенные периоды даёт о себе знать, обусловливая необходимость работы Федеральной антимонопольной службы. Справедливо отмечается, что цифровизация экономики создает новые предпосылки для реализации этого процесса [1, с. 39].
В раскрытии сущности монополизации сложились два основных подхода. В марксистской политической экономии она обосновывается прогрессом концентрации и централизации производства и капитала, приводящих на определенной ступени к переходу капитализма свободной конкуренции в монополистический капитализм — империализм [2].
В неоклассической теории внимание фокусируется на монополии как особом типе рыночной структуры, когда единственный продавец способен устанавливать рыночную цену в пределах отраслевого спроса [3].
Следует отметь, что понимание причин образования монополий в обоих случаях, по сути, идентично: речь идёт о монополизации источников сырья, снижении удельных издержек в результате широкого использования НТП на крупных предприятиях и т.п.
И в марксистской теории, и в неоклассической речь идёт о завышении цен монополиями, хотя понимание завышения в каждом случае имеет специфический характер: по отношению к стоимости товара (цене производства) в первой теории, и в сравнении с ценой товара, произведенного в рамках совершенно конкурентной отрасли, во второй.
Сходным образом трактуется результат монополистического господства, в качестве которого выступает прибыль, сверх нормальная для отрасли, то есть сверхприбыль.
Общность отмеченных подходов проявляется и в измерении монополизации (рыночной власти — в терминологии неоклассической теории [4, с.217]). Индекс Лернера, демонстрирующий относительное превышение цены над предельными издержками, по сути, характеризует долю прибыли в цене [5, с. 557]. Предполагается, что чем выше эта доля, тем значительнее рыночная власть. Другими словами, эта власть связывается с возможностью присвоения высокой прибыли.
Монопольная сверхприбыль также рассчитывается в качестве относительной величины. Она может рассматриваться в отношении к использованному капиталу, то есть в качестве показателя рентабельности и сравниваться со средней нормой прибыли.
В неоклассической теории при оценке уровня монополизации отрасли учитывается факт концентрации производства. Именно таким мерилом выступает индекс Херфиндаля — Хиршмана [6, с.109]. Хотя понятие «монополия» здесь подпадает под единственное значение индекса (10000), но объективная основа монополизации получает свое количественное выражение. Структура отрасли обоснованно рассматривается как фактор влияния на цену [7].
Отмеченные способы измерения этого процесса не лишены недостатков. Так, при использовании индекса Лернера базовой единицей выступает фирма. Если это — единственная фирма в отрасли, то долю прибыли приходится отождествить с показателем сверхприбыли, что оставляет открытым вопрос о нормальном уровне прибыли. Считать нормальной среднюю норму прибыли по экономике затруднительно, так как в ее определение входят и отрасли с повышенной нормой прибыли.
Сравнение значений индекса Лернера для разных фирм также не дает однозначного ответа о мере рыночной власти. Нормы прибыли могут колебаться в зависимости от различных, в том числе случайных, обстоятельств (зависимость от разных поставщиков, неодинаковый эффект от сбоев в логистике и т.д.). Рост прибыльности — результат не только рыночной власти, но и снижения издержек при заданной цене.
Значимость индекса Лернера как показателя монополизации в определенной степени повышается, если брать его среднее значение за ряд лет. Вместе с тем, подобное усреднение статично, то есть без выявления темпов изменения интерпретирует динамический процесс, что тоже едва ли решает проблему данного измерения.
В отмеченном плане мало что меняется, если сравнивать динамику индексов за определенный период. Дело в том, что для современной капиталистической экономики характерна инфляция. Фирмы, реализующие власть над рынком в виде повышения цен, раньше или позже сталкиваются с последствиями инфляции в виде роста цен на используемые ресурсы. В связи с этим, отмечается перенос повышения цен из отрасли в отрасль [8]. Как следствие, влияние на прибыль повышения цен на собственные товары фирм с определенным временным лагом нейтрализуется ростом цен на используемые ресурсы. Тем самым, на наш взгляд, индекс Лернера отражает краткосрочный эффект монополизации, но не является показателем её динамики.
Что касается индекса Херфиндаля — Хиршмана, то он непосредственно характеризует доли рынка различных фирм, то есть предпосылки образования монополий. То, как реализуются эти предпосылки, раскрывается в изменении уровня цен, которое этим индексом не описывается.
Таким образом, существующие основные подходы к количественной оценке монополизации, на наш взгляд, должны быть дополнены новым, в большей степени ориентированным на характеристику динамики этого процесса.
Монопольная сверхприбыль — результат не просто повышения цены, а — ее завышения относительно объективно возможного уровня. Если бы повышение цены сопровождалось опережающим ростом издержек, то прибыль уменьшалась бы.
На наш взгляд, правомерно ставить вопрос о завышении цены относительно стоимости как меры затрат труда, овеществлённого в товаре. В современной экономике динамика стоимости может фиксироваться по динамике трудоемкости, что дает возможность сопоставлять изменение уровня цен и стоимости. В этой связи цель нашего исследования состоит в обосновании нового подхода к измерению монополизации в производственной сфере российской экономики. Соответственно задачами исследования являются:
– установление сущностной связи между трудоемкостью продукции и её ценой;
– расчёт и сопоставление динамики трудоемкости, цен производителей и суммарной прибыли по основным секторам российского производства;
– раскрытие потенциала и ограничений данного подхода к измерению монополизации.
Гипотеза исследования состоит в том, что разнонаправленность динамики трудоемкости продукта сектора общественного производства и индекса цен на этот продукт свидетельствует о монополизации производства, причём степень расхождения темпов изменения трудоемкости и уровня цен в различных секторах производства способна характеризовать меру монополизации.
Ключевая методологическая предпосылка исследования состоит в том, что в современном производстве основным проявлением динамики стоимости производимого продукта выступает не динамика цен, а динамика трудоемкости.
Уровень цены как денежной формы стоимости, в общем и целом, следует за величиной стоимости в условиях капитализма свободной конкуренции, когда отдельный производитель неспособен диктовать цену рынку. В монополизированной экономике цена формируется по усмотрению крупных компаний в соответствие с целью увеличения прибыли. Повышение цены на свой товар, независимо от снижения издержек, становится типичным способом получения сверхприбыли.
Между тем увеличение производительности труда в современной экономике означает понижение стоимости, формируемой затратами общественно-необходимого рабочего времени. Следовательно, динамика цены в монополизированной экономике перестает соответствовать динамике стоимости. Это находит свое выражение в повышении общего уровня цен на продукцию промышленности, когда тенденция к понижению цены на отдельные товары, в отдельные периоды, остается подчиненной вектору изменения цен. Справедливо отмечается, что при господстве монополий «... снижение цен сменилось их галопирующим повышением, движение цен оторвалось от движения затрат труда, и инфляционный рост цен исказил и извратил действительное движение основ цен — общественно-необходимых затрат труда» [9, с. 38].
При таких условиях в мерило изменения стоимости товаров превращается, на наш взгляд, динамика трудоемкости. Трудоемкость — это расчётный показатель затрат труда на единицу выпуска. Он может применяться как в отношении продукции одного вида, так и при выражении выпуска в агрегированном виде (например, в форме физического объема выпуска в постоянных ценах) [10]. Агрегирование выпуска осуществимо вплоть до уровня всего общественного производства, в связи с чем выделяются соответствующие виды трудоёмкости (предприятия, отрасли и т.п.).
Трудоемкость не тождественна стоимости. Первая в рамках компаний формируется планомерным образом, величина второй складывается стихийно, когда затраты труда у конкретных производителей отклоняются от общественно-необходимых, то есть средних. И все же, чем выше охват производственной сферы измерением затрат труда с помощью показателя трудоёмкости, тем ближе показатель трудоемкости к величине средних (общественно-необходимых) затрат рабочего времени в расчете на единицу выпуска, тем, следовательно, точнее динамика трудоёмкости отражает динамику стоимости. При таких условиях трудоёмкость, не превращаясь в измеритель стоимости как таковой, позволяет фиксировать направленность и темп изменения последней.
Российская (как и международная) статистика фиксирует затраты только живого труда на выпуск продукции, затраты же овеществленного труда не учитываются. Поэтому из статистики не получить данные о полной трудоёмкости. Установлено, однако, что с повышением производительности труда доля затрат живого труда на выпуск единицы продукции уменьшается, а доля овеществленного увеличивается при том, что затраты труда, взятые в целом, снижаются [11]. Следовательно, динамика затрат живого труда отражает направленность изменения уровня стоимости. Что касается темпов изменения этих величин, то, чем выше доля затрат живого труда в полной трудоемкости, тем ближе темпы изменения этих затрат к динамике стоимости.
Целесообразно сопоставить динамику трудоемкости и цен применительно к четырем основным секторам общественного производства, включая: сельское хозяйство; добычу полезных ископаемых; обрабатывающие производства, обеспечение электрической энергией, газом и паром, кондиционирование воздуха (для краткости будем обозначать этот сектор — «обеспечение электроэнергий и газом»); водоснабжение, водоотведение, организацию сбора и утилизации отходов, деятельность по ликвидации загрязнения (краткое обозначение — «водоснабжение и водоотведение»).
Рассмотрим динамику трудоемкости и цен в отмеченных выше секторах общественного производства за период 2013–2022 гг. (по этому периоду имеются данные по динамике трудоемкости для большинства представленных секторов). Соответствующие данные приведены в табл. 1.
Таблица 1
Динамика трудоемкости и цен в ряде секторов общественного производства за период 2013–2022 гг.| | Уменьшение
трудоемкости
в % | Прирост
цен
в % | Столбец 4 –
Столбец 3 |
|---|
| Сельское хозяйство и рыболовство* | –20,4 | +53,6 | 74п.п. | | Добыча полезных ископаемых | –6,3 | +108,1 | 114,4п.п. | | Обрабатывающие производства | –26,4 | +91,5 | 117,9п.п. | | Обеспечение электроэнергией и газом | –16,8 | +54,3 | 71,1п.п. | | Водоснабжение и водоотведение** | –14,4 | +60,5 | 74,9п.п. |
Рассчитано автором по данным, представленным в [12], [13], [14].
* Приведены данные, начиная с 2015 года, из-за изменения методики расчета затрат рабочего времени в сельском хозяйстве.
** Приведены данные, начиная с 2016 года, с момента выделения сведений по этому сектору в статистике.
Итак, во всех рассматриваемых секторах производства за указанный период происходило снижение трудоемкости выпуска, что означало использование в них достижений НТП. Данная тенденция выступает продолжением отмечавшейся в предшествовавший период [15].
Быстрее всего трудоемкость понижалась в обрабатывающих производствах, медленнее всего — в добыче полезных ископаемых. Разрыв в темпах её снижения между этими секторами составляет 20,1п.п. С учетом того, что фондовооруженность труда выше в добывающей отрасли, разница в темпах уменьшения полной трудоемкости между этими сферами, несомненно, ещё значительнее.
Темпы снижения трудоемкости в сельском хозяйстве и водоснабжении и водоотведении, вероятно, ближе к наблюдавшимся в обрабатывающих производствах, чем приведенные в таблице, так как для первых отраслей представлены данные за менее продолжительный период.
По величине прироста индекса цен лидирует добыча полезных ископаемых. В этом отношении ближе всего к лидеру находятся обрабатывающие производства с отставанием в 16,6п.п. В остальных секторах темпы роста цен были ниже приблизительно на 50п.п.
Для более точной характеристики масштабов отрыва динамики цен от динамики трудоемкости целесообразно использовать разность между этими величинами. Очевидно, что при положительном значении процентного прироста цен и отрицательном значении второй величины эта разность будет положительной. Количественное значение данной разности выступит показателем подобного отрыва.
Так как повышение цен вопреки снижению трудоёмкости, отражающему динамику стоимости, показывает способность производителей влиять на рыночные цены, то величина разности между приростом индекса цен и темпами уменьшения трудоёмкости правомерно рассматривать как меру монополизации. Чем больше эта разность, тем значительнее власть производителей над рыночной ценой, характеризующая уровень монополизации.
С этой точки зрения, согласно полученным данным, монополистическое ценообразование наиболее характерно для добычи полезных ископаемых и обрабатывающих производств.
Сделанный вывод, по видимости, не согласуется с наличием естественных монополий в секторе обеспечения электроэнергией и газом и в секторе водоснабжения и водоотведения. Дело, однако, в том, что тарифы на товары и услуги перечисленных секторов, как правило, регулируются антимонопольной службой. Это препятствует реализации монополистических устремлений повышать цены.
В результате предложенный подход к оценке меры монополизации тем адекватнее, чем меньше влияние государственных органов на процесс ценообразования компаний.
На примере ситуации в обрабатывающих производствах приходится констатировать, что в современной российской экономике монополизация — тенденция, доминирующая над конкурентным механизмом. Иного и не могло быть, если принять во внимание, что в советской экономике связи между предприятиями формировались в плановом порядке, с учетом положительного эффекта масштаба, то есть исключая нерациональное с народнохозяйственной точки зрения дублирование производственных звеньев.
Обращает на себя внимание, что и в сельском хозяйстве происходит повышение общего уровня цен при снижении трудоёмкости. Следовательно, и в аграрном секторе проявляются монополистические тенденции.
Вместе с тем, отставание в повышении цен от секторов лидеров ведет к тому, что суммарный размер прибыли аграрной отрасли существенно уступает суммарной прибыли, получаемой компаниями других секторов. Так, при более высоких годовых затратах рабочего времени в сельском хозяйстве, чем в обрабатывающих производствах, общая прибыль в нем была в 2022 году более, чем на порядок ниже, чем в этих производствах — соответственно 525,3 млрд руб. [16] против 7806,2 млрд руб. [17]. Прибыль в добыче полезных ископаемых также многократно превышала аналогичный показатель в сельском хозяйстве, составляя в 2022 году 4955,2 млрд руб. [17]. Очевидно, что опережение темпов роста цен в добывающей отрасли и обрабатывающих производствах позволяет перераспределять в их пользу часть дохода, созданного в сельском хозяйстве. Контроль над рыночной ценой — способность сравнительно немногих производителей в последнем секторе.
Подобная оценка уровня монополизации отличается от прежде применявшихся подходов тем, что она становится тем точнее, чем продолжительнее период, в рамках которого сопоставляются динамика индекса цен и трудоёмкости. Здесь отсутствует эффект превращения роста цен в рост издержек, ограничивающий повышение прибыли и тем самым в значительной степени нейтрализующий динамическое отображение монополизации.
Несомненно, при рассмотрении соотношения динамики трудоемкости и цен в ракурсе подотраслей указанных секторов экономики можно было бы получить более конкретную картину монополизации. При этом, однако, возникают проблемы нахождения соответствующей статистики. Кроме того, возможные вариации в контроле над рыночной ценой в зависимости от специфики подотрасли не отменяли бы общей ситуации в исследуемых секторах.
Совершенно очевидно, что никакое антимонопольное регулирование не в состоянии отменить растущее расхождение между динамикой стоимости (трудоемкости), с одной стороны, и — уровня цен, с другой. Самое большее, что может быть достигнуто — определённое торможение роста цен.
Из вывода о том, что монополия — господствующий тип рыночной структуры в российском производстве, ещё не следует, что российская экономика находится на монополистической стадии развития капитализма. Принадлежность к такой стадии должна быть подтверждена фактом слияния капитала банковских монополий с капиталом промышленных монополий и наличием других признаков империализма. Подобное подтверждение не входит в задачи данного исследования.
Заключение. При всей значимости основных способов оценки уровня монопольной власти над рынком (с помощью индексов Лернера и Херфиндаля — Хиршмана) они имеют определённые недостатки. Первый индекс ориентирован на оценку ситуации в краткосрочном периоде, второй — непосредственно не характеризует практику монополистического ценообразования, посредством которой реализуется монопольная власть над рынком.
От этих недостатков свободен предлагаемый в статье способ измерения монополизации, суть которого заключается в сопоставлении динамики уровня трудоёмкости продукта анализируемого сектора производства, с одной стороны, и — индекса цен на этот продукт, с другой. В предложенном контексте изменение трудоёмкости отражает динамику стоимости.
Чем выше значение разности между приростом цен и снижением трудоёмкости продукта, тем значительнее уровень монопольной власти производителей на рынке данного продукта.
Проделанные расчёты показали, что власть над рынком свойственна всем секторам производства нынешней российской экономики, но в разной степени. Лидируют в этом отношении добыча полезных ископаемых и обрабатывающие производства, отстает — сельское хозяйство. Данные по секторам с наличием естественных монополий (газоснабжение, водоотведение и т.д.) недостаточно показательны по критерию новой оценки меры монополизации в силу государственного контроля за ценообразованием в этих секторах.
Применение предложенного подхода дало бы более точные результаты, если бы учитывалась не трудоёмкость живого труда, а полная трудоёмкость. С этим связана перспектива применения предложенного способа измерения монополизации. |
| |
|
|
