|
| | | | Проблемы современной экономики, N 3 (91), 2024 | | | | ТЕКУЩАЯ БИБЛИОГРАФИЯ | | | Селищев А. С.
доктор экономических наук, профессор (г. Санкт-Петербург)
| |
| | | |
Перед нами — труд выдающегося китайского академика Чен Эньфу (程恩富, р. 1950), автора более 500 статей и 40 монографий [1]. Кроме рецензируемой работы на русский язык переведены такие его книги, как: «Китайский новаторский марксизм» [2], «Исследование по рационализации международного экономического порядка» [3] и некоторые другие. При чтении этих произведений читатель погружается в творческую лабораторию крупного мыслителя и порой неожиданно обнаруживает для себя множество нового.
Работа начинается с исследования природы современного империализма на основе ленинской теории. Данная тема по прошествии последних 30–35 лет в нашей стране старательно забывалась, а потому для многих необычна и непривычна. Ленинскую теорию империализма, как и все творчество гениального мыслителя, в нашей стране настойчиво и последовательно погружают в омут забвения, доходя до того, что во время главного праздника России — Дня Победы, его мавзолей малодушно драпируют («с глаз долой из сердца вон»), а светлую память методично дискредитируют. Вместе с тем в Китае имена Карла Маркса, Ленина и Сталина по-прежнему и неизменно находятся в центре идеологической доктрины государства.
Чен Эньфу за теоретическую основу своего исследования берет работу Ленина «Империализм как высшая стадия капитализма», исследует пять ленинских признаков империализма в современных условиях и делает вывод, что новый империализм — это особый исторический этап развития монополистического капитализма в условиях современной экономической глобализации и усиления роли финансового сектора. В дополнение к экономической и военной гегемонии новый империализм во многом проявляется как культурная гегемония, в которой доминируют западные общечеловеческие ценности. Гегемония в области культуры или культурный империализм контролирует международное общественное мнение, экспортирует общечеловеческие ценности Запада и осуществляет «мирные» и «цветные революции» для достижения стратегической цели «победы без борьбы», как говорил бывший президент Никсон. Эволюция Советского Союза и социалистических стран Восточной Европы — типичные тому примеры [1, с. 46–47].
Говоря о паразитизме и загнивании нового капитализма, Чен Эньфу в качестве примера ссылается на торговые отношения между КНР и США. Китай продает в Соединенные Штаты товары, произведенные с использованием трудовых, земельных и экономических ресурсов Китая. Соединенным Штатам не нужно производить эти продукты, им нужно только печатать деньги. Затем Китай вкладывает заработанные деньги в покупку казначейских облигаций США для финансирования чрезмерного потребления и обслуживания кредитов США [1, с. 52–53].
Автор цитирует слова Збигнева Бжезинского: «Международный Валютный фонд (МВФ) и Всемирный банк, можно сказать, представляют глобальные интересы, и их клиентами можно назвать весь мир. В действительности, однако, в них доминируют американцы» [4, с.41]. Чен Эньфу комментирует это следующим образом: «Международный валютный фонд и Всемирный банк заманивали развивающиеся страны для проведения неолиберальных реформ, а когда эти страны попадали в бедственное положение в результате приватизации или либерализации финансовой системы, такие учреждения как МВФ угрожали отказом в предоставлении кредитной помощи и выдвигали различные неправомерные условия, чтобы заставить эти страны принять концепцию «Вашингтонского консенсуса» и еще более усилить интенсивность неолиберальных реформ. С 1978 по 1992 гг. более 70 развивающихся и социалистических стран осуществили 566 программ структурной перестройки, навязанных Международным валютным фондом и Всемирным банком» [1, с. 43–44]. Известно, что в октябре 1985 г. подобные предложения поступили китайским властям от Всемирного банка, однако ученые КНР выступили решительно и категорически против. Прохладный прием в том же 1985 г. получили эмиссары неолиберализма из Восточной Европы Ота Шик (1919–2004) и Янош Корнаи (1928–2021) [5, с. 277].
Вскоре аналогичное предложение поступило и советским властям и, очевидно было принято благосклонно со всеми вытекающими губительными последствиями: мышеловка захлопнулась. Китайский академик отмечает: «Коммунистическая партия Советского Союза во главе с Горбачевым и Ельциным предала идеи марксизма-ленинизма, в результате чего Советский Союз и ряд восточноевропейских социалистических стран откатились назад к капитализму (за исключением Беларуси), этот факт наглядно демонстрирует перипетии и трудности в развитии социализма и его экономического строя, но не может изменить характер и общие тенденции великой эпохи» [1, с. 57]. И в самом деле, после капитуляции СССР и стран Восточной Европы, содружество социалистических стран сократилось до менее зависимых от СССР и не последовавших его губительному примеру. Ныне социалистические страны — это КНР, ДРВ (Демократическая республика Вьетнам), ЛНДР (Лаосская Народно-Демократическая Республика), КНДР, Куба, и, если согласиться с Китайским ученым — Беларусь. Была еще одна страна, руководство которой решительно не желало предать социалистический путь — это Румыния, однако при содействии западных спецслужб строптивый Чаушеску был попросту ликвидирован физически.
Китайский академик весьма подробно и доходчиво определяет сущность социалистической рыночной экономики, в которой рынок играет фундаментальную роль в распределении ресурсов под контролем государства на уровне макроэкономики [1, с. 92]. Здесь мы вплотную подходим к проблеме социализма с китайской спецификой (中国特色社会主义, чжунго тэсэ шэхуэйчжуй), природа которого подробно рассмотрена в нашей статье [6].
На наш взгляд, проблема очень четко и лаконично освещена в «Предисловии научного редактора к изданию на русском языке», который отмечает: «Наибольший интерес для российского читателя, по-моему, представляет исследование в книге природы социализма с китайской спецификой. Чен Эньфу делает акцент на том, что экономические отношения в системе китайского социализма приведены в соответствие с достигнутым уровнем производительных сил, потому основным экономическим регулятором распределения ресурсов выступает рынок. Однако социализм не был бы социализмом, если бы он сводился только к рынку. Автору чуждо суеверное поклонение перед рынком — он показывает те противоречия, проблемы и ограничения, которые свойственны системе рыночного саморегулирования, особенно в современную эпоху. Поэтому современный рыночный механизм не в состоянии эффективно функционировать без государственного регулирования. Впрочем, государственное регулирование тоже не обожествляется — ему тоже свойственны ограничения и противоречия. Поэтому только органическое сочетание этих двух регуляторов способно сформировать действительно эффективную экономическую систему.
Здесь можно было бы возразить, что и при капитализме широко используется государственное регулирование — и чем же тогда китайский социализм отличается от капитализма? Чен Эньфу указывает на два принципиальных отличия. Во-первых, при капитализме господствует собственность частных монополий, а при социализме — общественная собственность. Во-вторых, на основе общественной собственности иначе, чем при капитализме, решается вопрос о том, кто и в чьих интересах осуществляет государственное регулирование рынка. Именно поэтому, по мнению Чен Эньфу, при социализме рыночная система может функционировать значительно эффективнее, чем при капитализме» [1, с. 6–7].
Позволим себе прокомментировать данное примечательное высказывание научного редактора. Одной из главных причин крушения социализма в СССР и в странах Восточной Европы явилось теоретическое фиаско научного коммунизма как творческой теории. Еще в XVIII–XIX веках многие мыслители высказывали мысль о том, что нет ничего практичнее хорошей теории. Великий физик Густав Кирхгоф (1824–1887) сформулировал идею так: «Eine gute Theorie ist das Praktischste was es gibt.» Великая заслуга Дэн Сяопина заключалась в том, что изначально при осуществлении реформ в КНР он сделал ставку на ученых Китая, на национальный интеллект. Вспомним, в связи с этим, принцип Сунь Ятсена, которому следовал Дэн Сяопин: «Действие легко, трудно познание» [5, с. 254]. Суть китайского перехода к социалистической рыночной экономике сводится, на наш взгляд, к следующему.
Первое, социализм победил первоначально не в наиболее развитых странах, как считали К. Маркс и Ф. Энгельс, а в наиболее слабом звене капиталистической системы, как справедливо полагали Ленин и Сталин. В России социализм победил в 1917 г., а в Китае в 1949 г., свергнув диктатуру буржуазии и передав власть трудящимся.
Второе, и в СССР, и в Китае (и в Северной Корее — также) было жизненно необходимо провести ускоренную индустриализацию, тем более что это вполне согласовалось с идеей Маркса о преимущественном развитии первого подразделения (производства средств производства). Однако на следующем этапе следовало последовательно развивать промышленность второго подразделения и сферу услуг, которые обеспечивали население предметами личного пользования. Крупная промышленность это выполнить не могла.
Третье, для создания конкурентоспособной экономики и полноценного обеспечения населения товарами и услугами необходимо было развивать мелкое и среднее производство, и неизбежно легализировать личную и частную собственность мелких и средних товаропроизводителей, которые могли действовать лишь в условиях рыночной экономики. И именно на этом споткнулась ортодоксальная теория советской политэкономии. Печальную роль в этом сыграл, в частности, М.А. Суслов (1902–1982) в ведении которого была идеология, культура, цензура и образование страны. Суслов и его «коллеги», по сути, заморозили и выхолостили творческое развитие марксизма, и в отличие от творческой китайской политической экономии советская политэкономия из науки превратилась в безжизненную доктрину, мертвенную идеологическую догму. Любые же попытки вдохнуть жизнь в эту теорию считались ревизионизмом и преследовались. Рынок и частная собственность также жестоко подавлялись. В результате СССР и страны Восточной Европы не сумели совершить скачок от социалистической плановой экономики к социалистической рыночной экономике при плановом макро-регулировании, как это сделал Китай.
Четвертое, именно на искусственном и надуманном противопоставлении плана и рынка ловко сыграли представители стран Запада. Так, Чен Эньфу отмечает: «В 1991 г. во время своего визита в Китай премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер настаивала на том, что социализм и рыночная экономика несовместимы, что при социализме невозможно иметь рыночную экономику, а рыночная экономика требует капитализма и приватизации» [1, с. 344].
Пятое, Александр Николаевич Яковлев (1923–2005), Заведующий отделом пропаганды ЦК КПСС (июль 1985 — март 1986), а в дальнейшем Секретарь ЦК КПСС, член Политбюро ЦК КПСС и старший советник Президента СССР и также его «коллеги» организовали через ряд журналов (с конца 1987 г. «Огонек» и другие журналы) и телевидение (программа «Взгляд», премьера в октябре 1987 г.) пропаганду неолиберальной буржуазной идеологии. В результате советское общество оказалось вполне «подготовлено» к «плавному и безболезненному» возврату от социализма к капитализму в августе 1991 г.
Шестое. В рамках экономической реформы в Китае постепенно и поэтапно был произведен переход к социалистической рыночной экономике, что параллельно подкреплялось формированием и легализацией личной, затем и частной собственности. В стране появились сначала мелкие, затем средние, затем крупные бизнесмены вплоть до миллиардеров. На XVI съезде КПК (ноябрь 2002 г.) была сформулирована концепция «трех представительств», которая открыла дорогу для вступления в коммунистическую партию представителей средней и крупной буржуазии, в том числе и миллиардеров. Отныне все слои китайского общества под руководством КПК трудились над построением социализма с китайской спецификой и в интересах всего народа. По большому счету, никакой специфики и не было. «Социализм с китайской спецификой» — это живая, конкурентоспособная система, создающая оптимальные условия развития и всеобщего благоденствия всех членов общества в реальных условиях современного мира [6, с. 139–143].
Китайский академик отмечает, что социалистическая общественная собственность (костяк экономики) способствует преодолению недостатков рыночной экономики, в которой цель производства ориентирована на прибыль [1, с. 354], и закон планомерного и пропорционального развития социалистической экономики способствует преодолению недостатков стихийности и безрассудности в распределении ресурсов в рыночной экономике.
«Закон планомерного и пропорционального развития национальной экономики (по сути, государственного регулирования) является уникальным социалистическим экономическим законом. Социалистическая общественная собственность на средства производства, особенно всенародная собственность или государственная собственность, связывает различные отрасли национальной экономики в органическое целое с едиными фундаментальными интересами, что позволяет социалистическим странам оптимизировать распределение национальных ресурсов в соответствии с требованиями развития национальной экономики и средств существования людей и преодолеть недостатки спонтанного и безрассудного распределения ресурсов в рыночной экономике.
В капиталистической рыночной экономике капиталистическая частная собственность ставит общественное производство в состояние анархии, а «невидимая рука» рыночного регулирования (по сути, «невидимая рука», которой манипулируют на рынке частные предприятия, в основном монопольные олигархи) и «видимая рука» правительства (по сути, также прямо или косвенно манипулируемая монопольными олигархами) вряд ли могут сделать много для компенсации «провалов рынка». В условиях социалистической рыночной экономики общественная собственность на средства производства значительно превосходит роль и эффективность государства в распределении ресурсов по сравнению с капиталистической рыночной экономикой. Государство, представляющее фундаментальные интересы большинства людей, может органично сочетать «невидимую руку» рыночного регулирования с «видимой рукой» государственного регулирования, манипулируя обеими руками» [1, с. 357].
Весьма интересны размышления китайского академика о взаимосвязи труда и богатства. Чен Эньфу отмечает, в частности: «Трудолюбие — традиционная добродетель китайского народа. Пять тысяч лет великолепной цивилизации — все это результат стремления китайского народа к мудрости, самосовершенствованию и упорному труду. Усердно работать, чтобы разбогатеть, — это позитивная ценность, которую мы неустанно отстаиваем, и простая истина о богатстве. Но проблема в том, что упорный труд любого работника происходит в определенных исторических условиях и, следовательно, также ограничен этими условиями. Ядром этих условий являются производственные отношения, а также характер собственности на них. Мы знаем, что за тысячи лет существования общества частной собственности трудящиеся действительно создали бесконечно богатые материальные ценности, поддерживающие нормальное существование и устойчивое развитие человеческого общества, но примеры людей, которые разбогатели благодаря упорному труду, очень редки в истории древнего и современного Китая и других стран. В чем причина? На самом деле, приводит ли упорный труд к богатству, зависит не от самого труда, не от мудрости и способностей труженика, а от социально-экономических условий, в которых живет труженик. Не существует необходимой причинно-следственной связи между трудом и богатством. Нормой в истории человеческой цивилизации при частной собственности является: чем усерднее ты работаешь, тем ты беднее» [1, с. 313–314].
Борьба с бедностью является одной и главных и принципиальных задач в экономической стратегии развития Китая. До начала экономической реформы в 1979 году, благополучными в материальном отношении считались «пяти-колёсные семьи» (2 колеса у велосипеда + 2 колеса у тележки + 1 колесо у швейной машинки). В те годы ВВП на душу населения в КНР уступал СССР почти в 10–12 раз [7, с. 173]. В 2023 эти показатели в двух странах практически сравнялись. Но по показателю «средняя заработная плата» Китай превзошел Россию еще в 2015 г., а в 2023 г. средняя заработная плата в России примерно в два раза уступала китайской [8].
Помимо всего прочего в Китае осуществляется налоговая политика, при которой налоги на индивидуальный доход формируется наиболее благоприятно для низкодоходных членов общества. Так, с 1 октября 2018 г. в четвертый раз был повышен порог налогообложения на индивидуальный доход: с ¥3500 ($510) до ¥5000 ($728) в месяц [5, с. 357–358]. Книга Чэн Эньфу была опубликована на китайском языке в 2019 г. Но уже тогда он предложил повысить необлагаемый среднедушевой доход до ¥10000 в месяц со следующими параметрами налогообложения, учитывая природу факторов формирования доходов в зависимости от трудовых и нетрудовых факторов (табл.).
Таблица
Предлагаемые изменения подоходного налога с физических лиц на основе ежемесячного среднедушевого дохода семьиЧисло
ступеней | Ежемесячный
среднедушевой
налогооблагаемый
доход семьи (Ґ) | Налоговая
ставка | Метод
определения
дохода |
|---|
1
2
3
4 | 0–10 000
10 000 ~ 20 000
20 000 ~ 30 000
30 000 ~ 40 000 | 3%
6%
10%
15% | Главную роль играют
трудовые факторы | 5
6
7
8 | 40 000 ~ 50 000
50 000 ~ 60 000
60 000 ~ 70 000
Более 70 000 | 25%
35%
45%
60% | Главную роль играют
нетрудовые факторы |
Источник: [1, с. 339]
Примечание: на 15 мая 2024 г. курс 1 юаня составил 12,6 рублей. В таблице показана только облагаемая налогом часть дохода: не облагаемая часть — первые 10000 юаней в таблице не учитываются.
Об особенностях перевода рецензируемого труда. Китайский язык, как известно, кардинальным образом отличается от русского, а потому подразумевает наличие множества проблем для переводчиков. Однако, необходимо признать, что данный перевод заслуживает всяческого уважения и похвал (странно, что фамилия переводчика нигде не упоминается).
Но ничто в этом мире не может быть идеальным. В связи с этим наше внимание привлекла известная фраза из первого тома «Капитала» К. Маркса. Речь идет о цитате британского деятеля профсоюзного движения и публициста Томаса Джозефа Даннинга (Dunning Thomas Joseph, 1799–1873), которую великий политэконом поместил в качестве одной из ссылок в главе 24 своего труда: «При 10% прибыли капитал будет гарантированно использоваться, при 20% прибыли он будет активно вкладываться, при 50% прибыли с капиталом будут осуществлять рискованные сделки, при 100% прибыли капиталисты осмелятся попирать все человеческие законы, при 300% прибыли капиталисты пойдут на любое преступление, даже рискуя быть подвергнутым казнью через повешение» [1, с. 91]. Естественно, что читатель, хорошо знакомый с «Капиталом» вспомнит и классический русский перевод с немецкого, выполненный И.И. Скворцовом-Степановым (1870–1928): В. И. Ленин считал этот перевод лучшим. Приведем и его для сопоставления: «Обеспечьте 10 процентов, и капитал согласен на всякое применение, при 20 процентах он становится оживленным, при 50 процентах положительно готов сломать себе голову, при 100 процентах он попирает все человеческие законы, при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы» [9, с. 770].
В качестве вывода приведем выдержку из заключения монографии Чен Эньфу: «Китаю необходимо придерживаться того же пути, по которому он шел последние 70 лет к процветанию и могуществу, и проявляя умеренность и осмотрительность, стабильно укреплять и расширять свое влияние на мировую экономическую систему и стремиться к тому, чтобы к 2035 г. стать центральной страной. К середине века Китай должен стать модернизированной социалистической державой и занять ведущую роль среди центральных стран в мировой экономической системе» [1, с. 462].
К этому необходимо добавить также и такие слова Чен Эньфу и его коллег: «Сотрудничество сильного Китая и сильной России является лучшим выбором для противодействия мировой гегемонии США, причем в настоящее время только Китай и Россия являются главной силой против гегемонии, и новый мировой порядок, в центре которого будут Китай и Россия, формируется» [1, с. 23]. |
| |
|
|
